На обочине канона

Глядя на ребёнка с глазами взрослого, Джиро лишь недоумённо покачал головой. Он прекрасно понимал, что некоторые вопросы даже задавать бесполезно. Внезапно он отвлёкся на странный звук. Словно бы множество людей одновременно что-то кричали.

— Что это? Вы слышали?!

— Не обращайте внимания, Окэда-сан! — улыбнулся Инаби, оборачиваясь в дверях. — Должно быть, это Джирайя-сенсей чудит.

— Э… — Джиро опустился на стул и задумчиво помассировал подбородок. Наглый мальчишка оказался учеником одного из сильнейших ниндзя Конохи и всего мира. Заключённая сделка сулила неплохую прибыль, но… Ками-сама! Сколько можно удивляться?!

* * *

Затаив дыхание и внимая каждому слову героев на большом экране, мальчик с бело-розовыми волосами смотрел кино. Ботан был настолько очарован главной героиней, настолько захвачен её приключениями и неожиданными поворотами сюжета, что вскочившего на ноги высокого беловолосого мужчину поначалу воспринял только как досадную помеху, закрывающую часть экрана. Только заметив, как напряглась сидящая рядом Тсуме-онэ-сан, молодой Инузука вынырнул из волшебного мира кино и с интересом огляделся по сторонам.

Первым его внимание привлёк запах. Чувствовался он уже давно, но только теперь Ботан обратил на него внимание и удивился — как можно так сильно пахнуть саке? Они что в нём, купались? Затем пришло узнавание жабьего саннина, стоящего перед экраном лицом к залу:

— Цунаде!.. — Джирайя прокашлялся, с досадой оглянулся на экран, присел, шлёпнул на пол за своей спиной какую-то бумажку, после чего экран отгородило полупрозрачной мутноватой стеной. Кино тут же стало расплывчатым и немым — колонки находились по обе стороны экрана и тоже оказались за барьером. Радостно осклабившись и приняв горделивую позу, легендарный ниндзя продолжил: — Цунаде! Я… это, вот! В общем, всегда хотел тебе сказать. И чувствую, что если сейчас не скажу — то буду совсем трусом! Короче, выходи за меня замуж, а то не знаю, как по-другому жить!

Окончание импровизированной речи звучало в гробовой тишине. Поэтому было очень хорошо слышно, как Джирайя, с одухотворённым видом опускаясь на колено, громко икнул, нарушая романтичность момента.

— Я… — голос поднявшейся со своего места Сенжу-химэ предательски дрожал и прерывался. — Я согласна!

Ботан восторженно распахнул глаза. Уж очень происходящее напоминало один из так полюбившихся ему кинофильмов. Вторя его мыслям, Тсуме негодующе прошипела что-то о никудышных актёрах. С удивлением молодой Инузука увидел, что всё больше взглядов окружающих людей направляются не на саннинов, а куда-то в левую сторону зала. Низкорослый мальчишка не мог разглядеть, что там происходит, но голос старейшины клана-основателя узнал и расслышал мгновенно:

— От лица клана я, Сенжу Тока, даю разрешение на этот брак и желаю счастья молодожёнам!

— От лица клана Хьюга я, Хьюга Хиаши, желаю счастья молодожёнам! — молодой темноволосый шиноби хмурился, но формулу свидетельства проговорил твёрдым и уверенным голосом.

— От лица клана Инузука! — рявкнула Тсуме, едва он договорил. — Я поздравляю два любящих сердца, нашедших друг друга!

— От лица клана Нара…

— Клан Яманака поздравляет молодожёнов…

— Клан Курама…

— От лица клана Секитан… — Ботан ясно видел, что отчим Инаби очень сильно волнуется. Голос у него дрожал едва ли не сильнее чем у Цунаде-химэ. — Я восхищаюсь вашей решимостью и силой ваших чувств.

— Благодарим всех присутствующих, — принцесса Сенжу подошла к Джирайе, обняла и положила голову на его широкое плечо. — Мы…

— Ещё не выслушали моих поздравлений! — раздавшаяся громкая фраза заставила присутствующих вздрогнуть от неожиданности. На сцене появилось новое действующее лицо. С первого ряда поднялся невзрачный щуплый человечек. Трудно было представить большее несоответствие между его непримечательной внешностью и мощным голосом, посылающим мурашки по коже. Со своего места Ботан видел, как человечек сложил какую-то печать и провозгласил: — Кай!

Инузука десятки раз отрабатывал технику рассеивания иллюзий. Сотни раз присутствовал на тренировках товарищей по Академии и преподавателей. Ему казалось, что этим простейшим дзюцу его не удивить. Но в исполнении неизвестного шиноби элементарный приём превратился в нечто невообразимое. В него было вложено столько чакры, что хватило бы, наверное, снести гору. Поднявшейся волной искажений тряхнуло весь зал. Принявшие основной удар саннины дрогнули и пошатнулись, но устояли на ногах, с ужасом глядя на… Хокаге-сама?!

Сбросивший маскировку Сарутоби Хирузен криво ухмыльнулся и неторопливо подошёл к ученикам. Его белая накидка чуть задевала пол.

— Как глава Деревни, Скрытой в Листве и глава клана Сарутоби я тоже хотел бы сказать пару слов о происходящем. Нет на свете человека, на чью долю не выпадало бы трудностей и испытаний. На своём жизненном пути никто из нас не избегнет лишений, невзгод, обманов… — Хокаге сделал паузу и посмотрел в зал. Ботан видел, как сжал кулаки наследник Хьюга, спиной чувствовал, как напряглась Тсуме. Хирузен тем временем перевёл взгляд на саннинов и продолжил: — …и потерь близких людей.

Тишину, повисшую в зале, можно было резать кунаем. Тревога и напряжение постепенно передались от клановых ниндзя простым людям. В густом давящем безмолвии тяжело падали слова Хокаге:

— Трудности подстерегают каждого, но для шиноби их тысячекратно больше! Чтобы справиться с такой ношей нужна колоссальная сила духа. Подчас кажется, что стоит начать бороться, отстаивать мир, счастье и… правду… — Сарутоби многозначительно оглядел присутствующих, — как против тебя разом ополчатся все вокруг. Но мы — шиноби Конохогакуре-но-Сато! Воля Огня сильна в нас! Она освещает нам путь, позволяя отбросить страхи и принять верное решение. И сейчас… я горд и счастлив! Ведь я вновь увидел её в своих учениках! Один из них через всю жизнь пронёс чистую и светлую детскую любовь. Словно тлеющие угольки бережно хранил он в душе искры горячего чувства, мечтая, что когда-нибудь они разгорятся в настоящий пожар, сметающий на своём пути любые преграды! Другая — нашла в себе силы пережить гибель любимых, отпустить их. И дать росткам нового чувства проклюнуться на пепелище, словно пробудила легендарный Мокутон! Кто я такой, чтобы пытаться мешать их счастью?! Мне остаётся только… от лица клана Сарутоби я, Сандайме Хокаге Сарутоби Хирузен желаю счастья молодожёнам!!!

Почему-то вновь глядя в сторону Сенжу Тока, Хокаге уважительно склонил голову, а затем медленно хлопнул в ладоши раз, другой… пару секунд спустя хлопки раздались со стороны Нара Шикаку. А вскоре весь зал сотрясался от рева и грохота оваций. Джирайя торопливо подхватил Цунаде на руки и поспешил покинуть помещение, чем вызвал новую бурю восторженных криков. Ботан громко вопил вместе со всеми.

— — — — — — — — — —

[1] В Японии цветы сирени равнозначны признанию в любви.

Глава 21 — Перед грозой

Тёплые солнечные лучи остались далеко позади. В подземной лаборатории царил привычный прохладный сумрак. Орочимару стянул через голову джонинский жилет, швырнул его в угол и упал в удобное рабочее кресло. Существенная часть планов отменялась к шинигами! И, что злило ещё больше, в том числе и благодаря его собственным действиям!..

Оправдывая своё прозвище, Орочимару прошипел сквозь зубы давно сдерживаемое проклятие и сжал подлокотники кресла так, что те жалобно затрещали. Как ни крути, главный виновник произошедшего был очевиден — Сарутоби Хирузен. Вернее, большую часть работы за него выполнили Узумаки и Сенжу, но именно Хокаге стал тем, кто окончательно «соединил два любящих сердца». Белый Змей скривился сильнее и выругался уже в голос. Мысли крутились по кругу, раз за разом возвращаясь к недавним событиям, и раз за разом вызывая приступы дикой ярости. Орочимару уже привык считать, что держит Цунаде под своим плотным влиянием. Ещё бы, ведь кому как не ему были известны все уязвимые места её характера. Да и, чего греха таить, позаботился он о том, чтобы душевные раны напарницы не затянулись со временем. Ничего особенного для этого делать не потребовалось — вовремя допустить к трупу Наваки, несколько раз напомнить про смерть Като… Змеиный саннин постоянно был рядом и всегда мог парой невинных фраз вернуть женщину обратно в глубины депрессии. Впрочем, большую часть времени она прекрасно справлялась сама.

Орочимару не испытывал к сокоманднице никаких особых чувств — её подавленное состояние просто очень удачно накладывалось на один из его долговременных и тщательно лелеемых проектов — восстановление и доработку легендарной техники Нидайме Хокаге. Контроль над мёртвыми сам по себе очень полезное приобретение, а контроль над принцессой Сенжу и лучшим медиком Конохи был своеобразной «вишенкой на торте» — кому не захочется вернуть утерянных любимых? Более мощный рычаг влияния сложно даже вообразить!

Исполнив поручение Данзо, змеиный саннин не поспешил обратно в родную деревню — уж очень… заметным был взятый на поле боя трофей. Нечего было и думать тайком принести рог восьмихвостого биджу под нос к стольким Хьюга и Учиха. Оборудование экранированного схрона отняло времени едва ли не больше, чем подготовка операции по устранению вражеского джинчурики. Это у него-то, владеющего Дотоном и не понаслышке знакомого с фуин S-рангового шиноби! Естественно, что и после Орочимару никуда не торопился — тайная база в Стране Рисовых Полей могла быть полезна для нескольких его проектов… особенно в свете надвигающейся войны.

Прибыл в Конохогакуре-но-Сато Белый Змей уже тогда, когда все акты трагикомедии были отыграны, а вольные или невольные актёры кто с восторгом, а кто и с опаской оглядывали новое положение вещей в замкнутом мирке скрытой деревни. Даже те, кому достались самые главные роли.

Перед глазами вновь встала картина: товарищи по команде сидят, опустив головы, на крыльце дома Цунаде и внимают его откровениям. О, давно Орочимару не был так красноречив! И ведь не привёл ни единого домысла — только неопровержимые факты, из которых складывалась вполне однозначная картина. «Сватовство» было подстроено старейшинами и мастерски отыграно Кедоин при содействии Хокаге. И причина произошедшего была только одна — оно было выгодно всем участникам. И ослабленным Сенжу и Узумаки, и теряющему популярность Хокаге, и жадно поглядывающим на чужое богатство кланам… даже рядовые шиноби не остались внакладе — Джирайя, безродный сирота, женившийся на принцессе, стал для них зримым воплощением мечты. Белый Змей ясно видел понимание ситуации, проступившее в глазах боевых товарищей, как видел и признание своей правоты, но… несмотря на все усилия, для Джирайи и Цунаде выгода тоже оказалась ценнее правды. Жабий саннин даже заявил, что нужно сегодня же прилюдно подтвердить своё решение, «чтобы не возникало сплетен». Орочимару взглянул на светящиеся счастьем глаза боевой подруги и понял, что дальнейшие споры ни к чему не приведут. Он уходил из квартала Сенжу, оставляя за спиной обнявшихся сокомандников. Несмотря на тщательно сдерживаемую ярость, даже в его голове тогда промелькнула мысль: «красивая пара»…

И всё же, почему события повернулись именно таким образом? Ведь перед его выходом на охоту ничего не предвещало столь кардинальных встрясок! Заинтригованный змеиный саннин попытался вновь припомнить все произошедшие события и посмотреть на них под новым углом. Загадка так захватила учёного, что он сам не заметил, как оказался за столом, небрежно набрасывая одну схему за другой. Ровными рядами и группами появлялись на рисунке кружки с подписанными именами. Аккуратными линиями ложились на тонкую бумагу симпатии и антипатии, союзы и ссоры, знакомства и чаяния… и чем дольше Орочимару чертил, тем лихорадочнее блестели его глаза, и тем безумнее становился оскал.

Учиха Инаби.

При всей сумасбродности этой идеи, в душе Белого Змея всё сильней крепло пока ничем кроме домыслов не подкреплённое убеждение — первопричиной и идейным вдохновителем произошедших событий является ребёнок. Слишком уж во многих событиях Учиха поучаствовал «ненароком».

Тренированная память легендарного саннина позволила легко восстановить день их встречи до мельчайших подробностей. И понять, что именно так смущало в поведении малолетнего Учиха. Мальчик… боялся. Не так, как остальные дети — незнакомого шиноби и опасных дзюцу. Он боялся гораздо сильнее, словно знал об Орочимару нечто, известное лишь очень информированным шиноби, вроде Данзо. Боялся так, как боялся бы сам Орочимару на его месте! При этом неплохо держал себя в руках и действовал, приближаясь к своей цели. Это сравнение с самим собой всё никак не шло у Белого Змея из головы.

Влияние, оказанное ребёнком на Цунаде, очень напоминало манипуляции самого Орочимару, только направленные в другую сторону. Будь змеиный саннин на его месте, то не нашёл бы лучшего наставника, чем Джирайя. А владей он техникой смены тела, в разработке которой учёный пока делал только первые шаги, то выбрал бы для себя именно такое тело — имеющее гены Учиха, но не избалованное вниманием старейшин клана. Орочимару потряс головой, прогоняя неподтверждённые фактами фантазии. И всё-таки, внутри него крепла иррациональная пока уверенность, которая отличает великих учёных от простых лаборантов. Которая позволяет из миллиона гипотез интуитивно выбрать верную.

Безусловно, Орочимару проверит такую красивую, фантастическую и, вместе с тем, правдоподобную гипотезу на соответствие реальным фактам. Вполне возможно, мальчишка — просто орудие старших Учиха и Сенжу, действующее по их указке. И, безусловно, все информированные игроки считают именно так. Ни Сарутоби, ни Шимура, ни кто-либо другой не осмелятся строить аналитические модели на таком зыбком фундаменте. Никто кроме человека, разрабатывающего технику смены тела самостоятельно…

Когда данная тема всплыла в разговоре с Данзо, Орочимару был крайне категоричен: «такого не может быть, потому что не может быть никогда. А в случае малолетнего Учиха — и подавно». Другого ответа и быть не могло — глава Корня АНБУ не должен был заметить ни тени его интереса. Даже намёков на то, что Орочимару сам плотно занимается поисками бессмертия, возникнуть не должно! Поэтому о своих подозрениях Белый Змей никому не скажет. Да. Никому.

Орочимару облизал пересохшие губы, поднёс исчерканные листы к небольшой горелке и молча наблюдал, как огонь медленно ползёт вниз. Пламя плясало в тёмных провалах глаз:

— Учиха Инаби, — раздавшееся шипение сложно было принять за человеческую речь. — Ты не зря испугался меня при нашей первой встрече. Если мои подозрения верны… Уверен, человек, так далеко продвинувшийся по дороге к бессмертию, будет мне хорошим подспорьем. Фугаку и Джирайя не будут прикрывать тебя вечно, а я умею ждать. Рано или поздно я выужу твой секрет. Пусть даже для этого понадобится небольшая трепанация…