— Уже мертвое. И, слава богу! — Ответил мой брат. — Ну что, разделывать кабанчика будем?
— Что-то Славян, мне эта кабанятина не катит. Воняет она, уж больно паршиво. Прикинь, если мы последнего на земле такого адского кабанчика завалили?
— Да, гринписа на вас нет. Скушали бы вас. Вместе с содержимым ваших кишечников. — Маша улыбалась нам.
— Заметил Славян, как твоя жена культурно и толерантно выразилась, съели, а не сожрали и не с г..., ну ты понял, а с содержимым кишечника!
— Да, она у меня вообще культурная, толерантная, умная и образованная, одним словом спортсменка, комсомолка и просто красавица. Не то, что те, с кем ты привык общаться в дешевых борделях.
— Это кто в дешевых борделях общался? Ну, ты и наглец!
— А вы, что это, оба языками зачесали?
— Все Славян, толерантность закончилась. Вези ее обратно на яхту!
Когда он отчаливал, крикнул ему вслед: — давай, давай греби, шевели поршнями, а то спать будешь на коврике в прихожей, пока она опять толерантности не захочет.
Оба только засмеялись в ответ.
Вскоре брат вернулся. Гриша за это время успел вырезать у не слабой хрюшки печень и предложил нам.
Я тактично отказался. А Славян спокойно отрезал кусочек, посолив, съел.
— Ну и как? — спросил его.
— Да ничего. Но я бы предпочел печень травоядного.
— Пошли тогда, травоядного добывать.
Гриша заметался с куском печени. Жестами показали, что бы выкинул. Ему было жалко до безобразия, но все же выкинул. С сожалением глядя на тушу живого, вернее уже мертвого ископаемого.
Травоядного добыли, подстрелив из арбалета газель. Нормально так. Даже самому понравилось. Слава на этот раз вырезав печень, спокойно стал отрезать куски и посолив поедать с удовольствием. К нему быстро присоединился Гриша, уминая печенку за милый мой, не забывая при этом обильно посыпать солью. Я тоже попробовал. Есть можно! Съели половину, остальную решили привезти на яхту. Детям тоже печень нужна. Потом Славка из арбалета подстрелил какую-то птицу, похожую на гуся. А может это и был гусь, крупный такой и жирный. Гриша был на седьмом небе от счастья. За столь короткий период времени добыть для своих женщин столько еды. Вот человек, еда есть — счастливый, еды нет — не счастливый. Или может я утрирую? Когда вернулись к лодке, около нее стояло человек пятнадцать неандертальцев. С десяток мужчин и пять женщин. Все, конечно же в шкурах. Причем, шкуры были неплохо выделанные, но, сшитые из них одеяния, оригинальностью не блистали. У некоторых женщин в волосах были маленькие тонкие косточки, толи животных, толи птиц. Типа украшения?! Держались они на расстоянии метров двадцати от лодки.
Гриша, увидев такую толпу соотечественников, выгнул грудь колесом. Мдаа, даже у них, понты это наше все.
— Не понял Славян, а чего это они своих дам сюда приволокли? Не, я понимаю мужики с дубинами приперлись, а дамы на фига?
— Да вот, гложат меня Гоша смутные подозрения, что пока мы раздумываем, где тебе подругу искать, Гриша уже озаботился. Видал, сколько красоток тебе пригнали, такому великому и ужасному? Гудвину короче! — и заржал, конь.
— Не понял? Я этому своднику голову откручу. То же мне, ценитель красоты!
— Да ладно Игорь! При чем здесь красота? Тут главное функциональность. Там есть некоторые и ничего. Помыть, побрить, подкрасить и в койку можно! — опять, свинтус, ржет.
— Ты давай зубы не скаль. Давай Лиду сюда с мелкой. Она вроде уже довольно активно по их нему чирикает.
— Что с ума сошел? Мелкую, сюда вести. Смотри, их толпа какая?
— И что? Карабин оставь мне. Привези еще один или немца. Положим на раз, если дернуться. И песа моего. А выяснить все равно нужно. Может они обмен, какой хотят?
— Ладно. Только смотри, мышей не проспи.
Славка, забрав части разделанной газели и гуся, отвалил. Я, держа карабин стволом вниз, глядел на этот балаган. Вскоре брат вернулся, привезя не только мелкую с Лидой, но и Машу. Она категорично отказалась отпускать Светлану одну. Славян привез немца. Которого я забрал, отдав ему карабин.
И на самом деле, выяснилось, что наш глазастый неандерталец понял, что я без женщины. А так с его точки зрения жить было нельзя. Встреченного аборигена он конкретно застращал, но потом пообещал, засранец такой, железный нож за даму. Поэтому его соотечественник рванул в стойбище как раненный в ягодицу.
Племя было не большое. Мужчины в нем, как и везде, находились в меньшинстве. Так что с точки зрения древних людей, товар для обмена имелся. Железный нож им понравился. Было бы удивительным, если бы это было не так. Вроде и дикие, но мозги работали, так как надо. За женщину, вернее почти девочку, просили два ножа. Я, конечно же от такого предложения был не в восторге. Так как и, за бесплатно, мне их красавицы были не нужны. Сам готов был доплатить, главное, что бы они исчезли отсюда. Это я так, шучу. Начать стрелять и пугать, как-то не хотелось. Агрессии они не проявляли. Наши собаки, Славка захватил и Боню, их приводили в ступор. Самое интересно было наблюдать за Лидой. На которую, пялились и дамы и мужчины. А что? В платье, чистенькая, волосы как огонь, заплетенные в две косички с разноцветными лентами. По меркам местных, наверное, супер модель.
— Слав, — обратился я к брату, — ты там пни под зад Гришку, а то он грудь так выкатил, как бы позвоночник не осыпался в штаны.
Пообщавшись с местными, мелкая захихикала. Это она сказала, что мне предлагают жену за ножи.
— Дядь Игорь, тебе тут невесту привезли. Можешь выбрать.
— Тебе пять лет, что ты понимаешь?
— В невестах я понимаю. Вот когда я буду невеста, у меня будет красивое белое платье.
— А шкуру не хочешь, невеста? Короче, скажи, что невесты мне не нужны, пусть предложат что-то другое.
— Дядь Игорь, а тут девочка есть, она тебя так боится, но я сказала, что ты добрый!
— У тебя язык слишком длинный для твоего роста.
Когда женщины узнали, что их менять на нож не будут, стали смелее. Лида во всю общалась с ними. Гриша распинался с мужчинами. Мелкая успевала переводить. Вот полиглот. Правда понимала еще не все. Но непонятное домысливали сами, исходя из уже известного. Тем более язык был бедноват и архаичен. Выяснили, что у них есть шкуры, неплохой выделки. Разные поделки из кости и камня. Поделки нас не интересовали. А вот наличие меда даже очень. Мед, конечно же, был диких пчел. Попросили принести несколько шкур и весь мед. Неандертальцы ушли, практически все, за исключением двух колоритных личностей и одной, как не странно девушки. Ей оказалось лет 12 или 13. Но в этом возрасте неандертальцы были уже вовсю половозрелыми. Девушка рассматривала с большим интересом украшения на Лиде, Светлане и особенно на Маше. Трогала ткань. Заинтересовалась серьгами Маши и Светланы.
Славка, наблюдая за ней, сказал:
— В любые времена, женщины есть женщины, хоть серьгу в ухо из золота, хоть из кости. Без этого никуда!
— Ага, — поддержал я его,— можно еще косточку в нос. Вообще красота неописуемая!
Гриша показывал аборигенам свое копье. Наблюдая, как его сородичи трогают лезвие, раздувался как индюк. Очки тоже заинтересовали, но их он трогать ни кому не разрешал. Только снимал, демонстрировал в своих руках и что-то втирал. Вообще разговорчивый парень. Кто сказал, что неандертальцы мало говорили? Посмотрев на этого перца, вы усомнитесь. Конечно, их речь сопровождалась активной мимикой и жестикуляцией. Но это же все равно разговор! Двое из неандертальцев, которые остались, были довольно крепкие ребята. У обоих в волосах на макушке имелись косточки, виде заколок или украшений. Неандертальцы тоже были не лишены тяги к прекрасному.
Наконец появились курьеры со шкурами и медом. Теперь их было уже больше. Даже дети наличествовали. Нормально так. Мед притащили в каких-то колодках из дерева. Сделанные из стволов небольших деревьев. Сердцевина была удалена. Не знаю как, выдалбливали или выжигали, но следов горения не было. Может потом зачистили. Принесли три такие штуки. В каждой литра по два меда. Мед у них оказывается, ценился больше чем шкура. Шкур было несколько. Пара каких-то кошачьих, что-то типа ягуара или леопарда. Неплохо. Можно было накидку сделать или в качестве украшения повесить на стенку. Была одна медвежья шкура. Довольно большая, черного цвета. Это как они такого завалили? И шкуры каких-то других животных. Так же одна женщина принесла такую же колодку, в которых был мед, только у нее там была ягода. Довольно крупная синеватого цвета, напоминала ежевику, но не ежевика. Попробовал. Вкусно! Мед и три шкуры, в том числе медведя, торганули за один старенький топор, который я так же забрал при сборах вместе с кузней деда. Топорище сделали уже здесь. Наточил. Что отдала за ягоду Маша, не знаем. Нам она так и не сказала. А мы не увидели. Но все оказались довольны сделкой.
Так же, Гриша выбил клыки у хрюшки, для амулета. Клыки разрешили ему забрать. А что, в конце концов, это он поставил точку в жизни монстра, воткнув в загривок свое копье. Не знаю только, успел это почувствовать ископаемый или уже нет. Ночевать на суше не рискнули. Мало того, отошли от этого места метров на двести дальше по курсу. Неандертальцы с нашего разрешения разделали энтелодона, практически ничего не оставив падальщикам.
Утром, позавтракав, двинулись дальше. Некоторое время, видели, как нас сопровождали вчерашние соотечественники Гриши. Потом они отстали. Еще сутки двигались неспешно вдоль береговой линии. На следующий день, ближе к обеду увидели устье реки, впадающей в это пресное море. Река была метров двести, двести пятьдесят в ширину. Текла с севера. Бросили якорь.
— Ну и что делать будем? — спросил я у Славки.
— Предлагаешь зайти?
— Похоже, Урал уже обошли или вот-вот обойдем. Смотри, на западе, береговая линия начинает потихоньку смещаться на юг. Если пойдем дальше, то, как бы, не пришлось волок устраивать. А этого бы, очень не хотелось. Намучаемся. Ладно, если открытое пространство, а если нет? Лес, например? Это надо прорубать просеку. При этом, хотя бы один из нас двоих, должен быть всегда на стороже с оружием. Конечно, есть Гриша. Но из него рубщик тот еще. Максимум подай-принеси. А рубить и пилить можем долго. Даже если бензопилы использовать. Но их использовать, только горючку зря потратим. Нам она при строительстве дома понадобиться. Строить то оперативно придется. А здесь смотри, река с севера течет. Причем направление северо-запад. Само то. Правда, против течения пойдем. Но я думаю, справимся. Где на парусах, где на моторе.
— Хорошо, давай попробуем. В конце концов, всегда вернуться можно сюда.
— И я о том же.
Решили войти в реку. Около двух суток поднимались вверх по реке. Шли медленно. По берегам рос густой лес. Река то становилась шире, течение замедлялось, то уже, петляя между высоких холмов. На третий день, стали попадаться заливные луга. Было море птиц — уток, гусей, лебедей и прочей живности. Несколько раз видели оленей, лосей. Лес шел смешанный лиственно-хвойный. Но при этом замечали толстые змеи лиан. Ворон часто отлучался. Еще в первые сутки движения по реке, куда-то свалил. Не было почти два дня. Потом появился. И как ни в чем не бывало, устроился на своем привычном месте. Кошак, в отличии от пернатого, объевшись рыбы, которую не переставал ловить мой брат с племянником, целыми днями лежал на палубе, не делая попыток свалить. Иногда поднимал свою голову и внимательно вглядывался в лесные дебри, шевеля ушами. Заметил, что собакины, в этот момент, так же всматривались в лесную чащу. Но потом как по команде, все трое, теряли интерес.
Один раз увидели огромного черного медведя, с тупой мордой. Он сидел на берегу реки и пожирал крупную рыбину. Заметив нас, сваливать не стал. Отвлекся от трапезы и наблюдал за нами, пока мы не прошли мимо. Наблюдал молча. Наши животины, так же уставились на него. Что характерно, молчали все, даже Ганс не тявкнул. Когда проходили прямо напротив него, он встал на задние лапы. Мдаа! Рост около четырех метров. Мама дорогая. Неосознанно взялся за штурмовую винтовку, которую всегда держал на палубе, рядом собой. Не стреляли. А зачем? Нам он не угрожал. Шкура как раз такого индивида у нас была. Выменяли ее ранее у аборигенов. Мяса его, нам было не нужно. Я, конечно, видел, как у Славки заходил кадык, когда он сглатывал, а в глаза загорелся азарт, в руках он сжимал СВДК. Но Маша накрыла его ладонь своей и молча, покачала головой, давая понять, что не нужно. Так и прошли мимо. Славка потом, позже, прокомментировал это: — Тоже мне хозяин и прокурор тайги! Дал нам понять, что бы плыли мимо, типа, здесь я дою коров!
— Ага, сам за вымя щупаю и другим не позволю.
— Опять языками зачесали! — хмыкнула Маша.
— А им что делать то? Только и чесать языками. — Поддержала внучку бабуся.
— А чего мы такого сказали? Если это так и есть? — ответил я на наезд.
— А про вымя обязательно было говорить? — спросила Маша.
— А что ты поняла под словом вымя? — я усмехнулся.
— Только не прикидывайся идиотом Игорь.
— А чего сразу обзываться? Я вот, например, под выменем понимаю именно вымя коровье, с которого можно надоить молока. А если ты, Маняшь, понимаешь что-то другое, так извини, каждый судит по своей испорченности. Я не виноват, что мой брат так тебя испортил.
Тут же огреб подзатыльник.
Маша с бабусей и мелкой засмеялись.
— Ты чего старшой? Я что виноват, что у твоей жены слово вымя ассоциируется с чем-то постыдным или интимным.
— Сейчас еще огребешь заморыш.
— Да ладно, пошутить нельзя. Не интересно с вами.
— Прыгай за борт. — Брат ухмылялся.
— Это почему?
— Тебе же с нами не интересно!
— Ловко! Это вообще-то моя яхта.
— Уже нет. Теперь это собственность племени.
— Серьезно? А почему я только сейчас об этом узнаю.
— Ну, так я тебе сейчас и довожу это до сведения. Как вождь.
— Я что-то пропустил? Когда назначение произошло?
— Как только решили основать племя. Ты же сам этого хотел или нет?
— А почему ты?
— А потому, что я старший из мужчин, это раз. Потому, что я уже женат, а ты нет, это два. И третье, просто можешь получить по шее.
— Железная аргументация! Самое главное убедительная, особенно третий пункт.
— Ну, вот и ладушки. Прыгать будешь?
— Нет, лучше за штурвалом постою. А то прыгну, кто встанет, не вождь же! Ему по статусу не положено, да и на рулить, может так, что святых выноси.
Посмотрел на брата: — Ладно, помолчу. Тогда, может музыку включим? А еще лучше, Маш, может, на скрипке поиграешь? Я видел, что ты ее взяла, только что-то ни разу не доставала. Славка вопросительно посмотрел на жену. Она пожала плечами: — Чего сразу скрипка? Может попсу Гошину?
— Есть такая, я ее для пассажирок держу, вернее держал. Вот только не надо Славян скалиться... Но я бы предпочел тебя, Маша, послушать. Посмотри какой вид. Тут лучше скрипка.
— И что хочешь послушать?
— Как что? Бессмертные творения, которые никакая попса ни когда не заменит. Как насчет ноктюрна Шопена?
