— Ишь чего удумал! — взревел Гора. — Мелкая царапина, а ты уже плачешь, как ребенок!! Кто поведет нас, если не ты?!!
— Я не вижу, что происходит слева. — Ответил ему Хват. — У врага будет преимущество с той стороны. — Он встал и принял чистую тряпицу из рук Веселушки, протирая глазницу, удаляя остатки глаза. — Промыть бы, потом наложить повязку. — Он посмотрел на возвышавшегося над ним Гору. — Сделаем все по правилам — назначим поединок.
— Не будет никакого поединка. — Громила сложил руки на груди и остальные посмотрели на него, ожидая, что он скажет. — Ты наш вождь — и точка.
— А увечье?
— Тебе выбили глаз, но не отрезали язык. Или ты резко поглупел за это время? — жестко спросил Гора. — Мы не на родине, здесь все чужое, а ты лучше всех понимаешь, что хотят от нас командиры, разбираешься в их технике и быстро все схватываешь. — Он хмыкнул. — Хват. — Словно смакуя произнес он его имя. — Твой отец гордился бы тобой. — Гора посмотрел на остальных. — Если же ты хочешь все сделать по правилам, как того требует наш закон, то бейся с тем, кто захочет выставить против тебя свою кандидатуру. Но я этого делать не стану.
— Почему? — спросил удивленный Хват.
— Потому что еще не дорос до такой ответственности! — рявкнул Гора. — Вести небольшой отряд у меня получается хорошо, но управлять сразу всеми, нет уж, я уже как-то раз попробовал. — Он посмотрел на своих родичей. — Все помнят, к чему это привело.
— Случайность. — Произнес Молчун. — Ты не мог знать, что ведешь всех в засаду паразитов, также как Хват не мог знать, что эта тварь может взрываться. У нас такого не было. И правило про увечного вождя говорит, что если он потерял в бою способность сражаться, то есть руку или ногу, то тогда нужно искать ему замену. А здесь только глаз — руки-ноги целы.
— Хват, — к огрину подошла Веселушка, которая была даже чуть повыше его, а сейчас так наклонилась перед сидящим огрином. — Ты отдал свою левую руку за нас, теперь левый глаз, почему бы имперцам не поставить тебе искусственный? Ведь они славно над тобой потрудились, и даже без этой руки и сражался как сильный умелый воин и никому не пришла в голову мысль бросить тебе вызов, так почему ты сам сейчас говоришь об этом? Ты разуверился в себе?
— Нет. — Хрипло отозвался тот. — Я еще на многое способен!
— Так почему ты сидишь здесь и жалеешь себя? — резко спросила девушка и огрин зарычал в ответ, а родичи улыбнулись.
— Насчет искусственного глаза это хорошая идея! — Подхватил Мастер. — У техножрецов полно запчастей даже для людей, что им стоит изготовить глаз для нашего вождя? Если вдруг они откажутся, у нас есть чем их убедить. — И посмотрел на собравшихся.
Огрины радостно загудели, обсуждая идею Мастера, и согласно закивали, одобряя ее, словно были на сходе. Впрочем, дело все равно за полковником или инквизитором — они решают достоин ли Хват аугментики и тот это прекрасно понимал, чего не скажешь о родичах. Абелина слушала тарабарщину огринов, пытаясь хотя бы вычленить знакомое слово, но язык был перегружен согласными и шипящими, так что ничего не получалось. Тогда она подозвала к себе комиссара Кармайкл и попросила ту перевести. Девушка вслушалась в трепотню громил и потом вынесла свой вердикт.
— Огрины решили, что вождь пострадал за них не по своей ошибке и достоин восстановления глаза. — Эмилия посмотрела на Абелину. — Вы сделаете ему новое око?
— Кто-то же сделал ему левую руку. — Заметила та. — И что мне мешает дать ему глаз?
— Ничего не мешает. — Согласилась та. — Просто огрины пойдут к вам просить за своего вождя, которого очень сильно уважают. Хват хотел сделать все по правилам — выбрать нового поединком, но его подчиненные не согласились. Они его слишком уважают и ваш отказ могут расценить как оскорбление, а что такое оскорбленные огрины, то вам лучше не знать.
— Вот как? — удивилась Абелина. — То есть твои слова они совершенно не воспринимают как приказы и саботируют их, если ты им прикажешь?
— Я не это имела в виду. — Эмилия без страха смотрела в глаза инквизитора. — Огрины они как дети, немного наивные, любопытные, совершенно не знают жизни в Империуме и все делают по своим правилам, которые хорошо подходят к их условиям существования. Они судят человека по делам его, а не по внешности. Хват отдал свою левую руку, остановив демона, и огрины оценили его случайное увечье, как знак доблести. К тому же канонисса сестер битвы, бок о бок с которыми мы сражались на той планете, незамедлительно отдала распоряжение восстановить конечность огрина, пускай и сама была в этом виновата. — Комиссар говорила горячо и много, защищая своих подопечных. Абелина почувствовала в ней тот яркий огонь веры и убеждения, который она вкладывала в свои слова. И если большинство комиссаров и имперцев воспринимали огринов как тупоголовых нелюдей, то молодая девушка увидела в них не просто нечто большее, чем просто союзников Империума, а вполне себе полноценные умные личности, пускай и со своими обычаями и нравами. И ее желание защитить их было понятно — Абелина видела, что огрины приняли в свою среду своего комиссара. — И ее решение подняло авторитет в глазах огринов — они стали четко выполнять приказы ее сестер, тогда как до этого слушали только своих командиров. Не сочтите это за саботаж или дерзость с их стороны, просто они так привыкли — доверяют только своим родичам или тем, кто сделал для них что-то полезное. Дайте Хвату глаз и все огрины как один присягнут вам — более верных и сильных союзников вам не найти.
— То есть по-твоему остальные имперские гвардейцы — говно на палочке? — спросила Абелина, наблюдая, как солдаты живо грузят полковника Конота на носилки, а Док вкалывает ему обезболивающее, чтобы тот был в сознании. Он и к ней подходил, но Абелина показала ему что в порядке и техножрец занялся более серьезно ранеными, однако к огринам не пошел — те просто не пропустили его в свой круг.
— Все отличные ребята, кроме лейтенанта Броскена, тот знатный говнюк. — Фыркнула Эмилия. — Но это к делу не относится, просто увидев, что вы позаботились об их вожде, его соратники станут вам доверять. Пока что они еще не решили как к вам относиться — в учебке их запугали Инквизицией.
— Как видишь, не все ее представители являются ярыми приверженцами костров и казней. — Абелина усмехнулась и развела руки. — Я выполню твою просьбу, тем более что и сама собирались это сделать — лишать сильную и опытную боевую единицу возможности полноценно вести бой — это глупость. Пусть Хват пройдет полное медобследование, вот тогда можно будет говорить об аугментике, а пока это только переливание из пустого в порожнее — толку от слов мало. — Абелина постучала по спине одного из огринов, прося, чтобы ее пропустили в круг. Хват что-то сказал и громила отошел в сторону. Некоторое время инквизитор изучала рану, вокруг которой уже кожа начала затягиваться и приобретать форму шрама. Новый глаз огрин, конечно, не вырастит, но и размеры стандартного импланта ему не подойдут, нужно делать эксклюзив, Док будет доволен необычным заказом. — Как себя чувствуешь?
— Отлично. — Хват встал со стула. — Игла не дошла до мозга, спасибо крепкому черепу. — Он глянул на инквизитора. — Вы можете мне сделать искусственный, как моя рука? — он пошевелил пальцами. — Понимаю, что это весьма дорогостоящий имплант, однако, одноглазый я буду считаться за полбойца.
— За этим я пришла. — Абелина посмотрела на ждущих ее решения огринов. Они уже вынесли свое, теперь дело за ней. — Мой техножрец постарается изготовить тебе аналог, но на это нужно время и полное твое медицинское обследование, также как и всех, кто присутствовал при взрыве. В теле мутанта мог быть опасный вирус.
— Опять иголки. — Проворчал кто-то из огринов и громилы засмеялись.
— Вам нужны очень прочные инструменты. — Хват посмотрел на Абелину. — Сестры госпитальер сломали об нас все свои иглы и затупили скальпели.
— Вот как? — Абелина посмотрела на Эмилию. — И кто проводил обследование? Возможно, есть полноценная медкарта, что сэкономило бы нам время.
— Медики канониссы Симоны Ганн уже изучили нас вдоль и поперек. — Изрек Хват. — Если вы с ними свяжитесь, то они отправят вам все результаты обследований.
— Но процедуры пройти все же не помешает. — Веско заметила инквизитор. — Я не хочу, чтобы вы превратились в жидкий кисель посреди территории части от запущенного тиранидами вируса.
Огрины насупились, переваривая ее слова. Хват же просто кивнул.
— Мы сделаем так, как вы скажете.
— Тогда пройдемте в бункер. — Распорядилась Абелина. — Время дорого. И не забудьте те носители данных, что вы нашли в крепости арбитрес, мне нужно с ними разобраться.
Веселушка извлекла из своего рюкзака пачку ОСД и передала их Эмилии, которая и понесла следом за инквизитором. Хозвзвод Смока уже наводил здесь порядок — ратлинги опрыскивали стены и пол специальным химсоставом, который растворял все ошметки плоти. Никто не хотел допустить распространения заразы, если таковая найдется. Огрины толпой отправились смывать с себя и с брони кровь мутанта, а Хват, молча подхватив Абелину, сил которой хватило только чтобы преодолеть половину расстояния до бункера, перенес инквизитора в ее комнату, которую переоборудовали под лазарет для командования. Там уже лежал Конот задницей кверху и пытался вывернуть шею, чтобы посмотреть на вошедших. Хват поставил Абелину на ноги и прошел в соседнюю комнату к техножрецам, которые тут же взялись за медсканеры, тем более, что Магос уже делал гнездо для аугментики Хвата и представлял, что именно сейчас от него требуется. Инквизитор связалась по воксу с Доком и приказала тому вывернуться, но сделать глаз для огрина, чем тот и занялся сразу же после того, как извлек из полковника все иглы и смазал его раны заживляющим составом. Абелина передвинула стул и присела рядом с Конотом.
В комнату вошел гиринкс, потерся головой о ногу Абелина, потом посмотрел на лежащего полковника, мявкнул, словно спрашивая, что с ним, после чего забрался на лежанку инквизитора и свернулся калачиком, устраиваясь спать.
— Я не знал, что они умеют взрываться. — Пробормотал полковник. — Прости.
— В этом нет твоей вины. — Абелина положила руку ему на плечо. Шея Конота покраснела от напряжения, он скосил глаза на женщину и та ему улыбнулась. — Это я должна была предупредить вас всех. — Инквизитор задумалась. — Как не вовремя атаковали эти тиранды и лишили меня возможностей. — Она грустно усмехнулась и посмотрела на полковника. — Впрочем, мне легче отвыкнуть от способностей, чем остальным псайкерам.
— Почему? — прохрипел Конот.
— Поверни-ка голову так, как тебе удобно. — Абелина заставила военного отвернуться к стене. — Не напрягайся. — Она замолчала. — Почему ты защитил меня? — спросила тихо. — И нес на руках?
— Потому что... — полковник замолчал на время, потом хмыкнул, — собственно, я и не намерен это скрывать, можешь отрубить мне голову или сжечь на костре, как тебе захочется, но я скажу. Я повидал много инквизиторов за свою службу и встречались мне в основном одни тупоголовые болваны, которые за своими догмами и приказами не видели живых людей. Они не понимали, что бой не всегда развивается по плану, всегда нужно вносить коррективы и тут нужна гибкость ума и инициатива, чем тупое исполнение приказов. Когда ты понимаешь, что именно сейчас нужно отвести людей, чтобы сохранить их жизни, а потом, используя передышку, контратаковать, а не просто бездарно погибнуть, защищая никому не нужный форпост посреди поля... — Конот снова попытался повернуть голову, но та бессильно упала на подушку. — Тактика заваливания трупами оправдывает себя в том случае, если есть постоянный подвоз боеприпасов и пополнений, но вот когда твои силы малы, погибла почти половина подразделения, танки подбиты, прикрытия с воздуха нет, артиллерия выбита, а еретики или ксеносы, почуяв победу, напирают, то разумнее отступить, чтобы потом выбить их с занятых мест. Провести перегруппировку, подвезти боеприпасы, усилить пехоту танковыми и артиллерийскими подразделениями, а не проводить потом по итогам боя расследование, почему вы "позорно" бежали и расстреливать выживших. — Полковник взял это слово в кавычки. Абелина молчала во время его слов, давая возможность военному выговориться. Он перевел дух и продолжил: — Я отвечаю за своих людей, валлхальцы это не самоубийцы-криговцы или не фанатики Таларана, для которых тактика закидывания трупами привычна и понятна. Мы действуем малыми силами, но более эффективно, как Элизианцы или те же Хараконские Ястребы, потому что по-другому в наших подземных тоннелях воевать не получится. Мы не плодимся как кролики, используем все доступные нам ресурсы, чтобы выжить и выживаем в нашем ледяном мире уже много сотен лет. И наше командование понимает, что просто кидать людей на амбразуру, значит перечеркнуть все годы их боевой подготовки, в которую вложено много сил и средств. Но, к сожалению, в Администратуме и Инквизиции многие этого не понимают и мы гибнем сотнями и тысячами. — Конот замолчал. — За все тридцать шесть лет, что я воюю, я потерял почти сотню тысяч солдат пополнения и не потому что я такой бездарный командир, а потому что был вынужден выполнять приказы тупоголового командования. И два инквизитора всегда пытались обвинить меня в ереси. Я даже просидел у них в застенках несколько месяцев в компании комиссара Марша. — Конот усмехнулся. — Потом был штрафной батальон и нас бросили на орков. Было тяжело, но мне удачным маневром удалось вбить клин в их силы и гвардия довершила начатое. Потом инквизитор, что вел мое дело, продался еретикам и меня вроде как реабилитировали, вернули звание и полк, выдали штандарт, под которым я воюю уже восемь лет. Недавно была история с ксеносами, которые ловко нам помогли против демона, что тоже можно добавить к тем обвинениям в ереси, что тянутся за мной. — Полковник снова замолчал. — Я уже сражался бок о бок с эльдарами на Кадии и знаю каковы они в бою. Да, они ксеносы, но среди них есть, оказывается и те, кто держит слово.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, почему ты закрыл меня от взрыва? — напомнила ему Абелина, хотя уже догадалась. Полковник снова вывернул шею и скосил на нее глаз.
— Потому что ты мне нравишься, Абелина. — Произнес он. — Сначала я думал, что ты воздействовала на меня своей магией варпа, но когда ты лишилась ее, то понял, что она здесь не при чем. Ты единственный инквизитор, который не приставил к моей голове лазпистолет и к тому же ты чертовски привлекательная женщина.
— Я могу расценить это как оскорбление. — Улыбнулась инквизитор. — Вот так просто понял? — удивилась она — И так легко говоришь об этом?
— Я уже давно не пылкий влюбленный юноша, который краснеет при виде объекта своего обожания. — Хмыкнул полковник. — В моей душе есть только пустота и ее некем было заполнить до того момента, пока я не встретил тебя на балу. Если бы не обстоятельства, то я бы непременно позвал тебя в лучший ресторан Терры, а не этого паршивого городишки. — Конот замолчал. — Ирония судьбы — я влюблен в инквизитора Абелину Смит.
