Викс : Книга 1. Душелов. Литрпг

— Ребята, он мне квест дает! — радостно сообщила Лисичка.

— А мы ничего не видим, — Дед вопросительно приподнял брови.

— Так он же мне дает, а не тебе. Вот, читаю суть: парнишку зовут Вырвизуб...

— У тебя тезка объявился, — ухмыльнулся Дед, глядя на меня.

— Не перебивай! — Лисичка возмущенно топнула ногой. — Короче, у него мышонок сбежал, в одну из пустующих пещер. А наш Зубик боится темноты... Боишься, лапуля?

Гидлинг закивал круглой, как мяч головенкой, а затем "улыбнулся", продемонстрировав усеянные мелкими острыми зубками челюсти и сразу перестав казаться забавным и смешным. Но лучница, словно не заметив его оскала мелкой акулы, присела на корточки и погладила обезьянина по плюшевой макушке, а тот скорчил умильную рожу и закатил глаза, показывая, как ему это нравится. Чем окончательно покорил женское сердце, запустив подпрограмму "материнского поведения". Девчонок хлебом не корми, дай только потискать что-нибудь теплое и пушистое, нуждающееся в уходе и присмотре.

— Погоди, а награда? — спохватился Филин. — Если без "алтаря", то лучше отказаться, больше одного квеста в день у гидлингов взять нельзя.

— Есть алтарь! — Лисичка торжествующе улыбнулась. — Так что мне уже повезло, а вы можете топать к старейшинам.

— Не спеши. Раздели квест, поможем, — предложил я.

— Нет, по условиям я должна это сделать лично, иначе не засчитает. Да не переживайте, справлюсь. Ну что там может быть сложного — поймать мышонка.

— Ну, если забыть, что у них ничего без подвоха не бывает, то, конечно, ничего сложного. А самые мелкие, как этот, — Филин кивнул на гидлиненка, который уже подпрыгивал на месте от нетерпения, — пакостнее взрослых.

— Я учту твои опасения, Филин, — пообещала Лисичка и позволила наконец гидлиненышу утянуть за собой.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, потопали следом, накрученные предупреждениями мага.

Обогнув несколько хижин, мелкий поводырь подвел лучницу к темному провалу пещерки, рядом с которым уже стояла сплетенная из древесных прутьев клетка, явно предназначенная для задания.

— Что-то мне не нравится размер этой клетки, — озабоченно прокомментировал я. — В нее не только мышь, а самого обезьянина можно засунуть...

Вырвизуб при этом замечании сердито ощерился, уставившись на меня крайне недружелюбным взглядом.

— Зуб, я же вас всех предупреждал, — предостерегающе напомнил Филин.

— Ему что, тоже система переводит?

— Да я откуда знаю, сам же видишь — он все понимает.

Девушка снова погладила гидлиненка по макушке, стараясь успокоить. А затем укоризненно посмотрела на нас:

— Так, мальчики. Мне, конечно, льстит ваше внимание, вы все такие сильные и мужественные, а я такая слабая и женственная, вас ведь прямо так и тянет обо мне позаботиться... Но кое-что вы все-таки забыли. Игровые параметры у нас у всех сейчас примерно одинаковые. Смекаете? Я смогу за себя постоять. Правда, — с ядовитой иронией добавила девушка, — если вы хотите мне сорвать квест, то милости прошу...

— Ладно, ладно, мы усвоили, — я невольно рассмеялся.

— Ну и хорошо, — девушка подхватила клетку, и хотела уже шагнуть в пещеру, как обезьяныш ловким прыжком сдернул с ее спины лук. Заметив, как я дернулся, едва сдержавшись в последний момент, чтобы не отвесить ему затрещину, мелкий нахал уставился на меня наглым взглядом и издевательски осклабился до ушей, всем своим видом как бы говоря: "Только попробуй!"

— Все в порядке, Зуб, — Лисичка тоже заметила мою реакцию и признательно улыбнулась. — По условиям оружие брать нельзя, чтобы не навредить питомцу.

Без дальнейших проволочек она нырнула в темноту и моментально растворилась — словно захлопнулась невидимая дверь, отрезав фигурку девушки от наших озабоченных взглядов.

Наверное, это была самая долгая минута в моей здешней игровой жизни.

Я вдруг только сейчас понял, что образ рыжеволосой симпатяги мне очень даже не безразличен. Внешние данные девушки я оценил еще в Репликаторе, сейчас же, после совместного путешествия, когда я провел рядом с ней несколько часов, получше узнал и характер...

Как и Алса, Рыжая — себе на уме, и тоже весьма самостоятельна, но разница между ними — небо и земля. Со всеми старается общаться открыто и дружелюбно, мила и женственна, но свое обаяние не использует на мужчинах ради лишних поблажек. Не ждет, когда что-то сделают за нее, если есть возможность сделать самой. Советов не чурается, внимательно выслушает. Но собственное мнение тоже всегда имеет, и если сочтем нужным — поступит по-своему. Такая обстоятельность говорит об уме. По мне, так Лисичка — более цельная натура, чем Алса с ее закидонами. Пожалуй, Дед не зря ревновал. В конце концов, у клира была фора в два дня, теперь пришла очередь зарабатывать очки мне. Да и Филин на нее, надо сказать, тоже посматривал весьма заинтересованно. Спокойная харизма Рыжей никого не оставила равнодушным...

И тут я устыдился собственных сиюминутных эмоций. Дар ведь предупреждал насчет избытка гормонов у аватар, не только у Деда они зашкаливают, я сам чуть не попался в эту же ловушку. Алсу до добра это, кстати, не довело. Вот и меня чуть было... Фигурально говоря, подставить подножку клиру в такой момент — это не просто непредусмотрительно в преддверии данжа, это довольно подло. Нет, я на такое не подписываюсь. Ведь именно Дед прикрыл мне спину возле логова. Он помог мне сохранить сейв. Так что пусть девушка остается ему, а я себе еще успею найти даму сердца...

Вот думаю так, сам себя успокаиваю, и все равно стою весь такой на взводе, переглядываюсь с Дедом и Филином... Переживать за соклановку, просто как за человека, как за друга, ведь никто не запрещает. И тут изнутри доносится приглушенный крик Рыжей. Дед едва успел перехватить меня за плечо, иначе бы ломанулся внутрь, затоптав хвостатого проводника. Можно сказать — спас положение.

— Она в порядке, Зуб, — недовольно одернул клирик. — Стой спокойно, а то заказчик волнуется. Не обломай квест.

Гидлиненок, услышав, что речь о нем, снова растянул зубки в жутковатой улыбке и быстро-быстро закивал.

— Мы же в группе, глянь на шкалу здоровья, — добавил Филин, напоминая, что за игроком не обязательно присматривать непосредственно. Чёрт, я и забыл. Вот интересно — в бою у меня выдержки хоть отбавляй, но не могу спокойно слышать женских криков — все внутри переворачивается.

— Я в порядке! — тут же послышался голос Лисички, подтверждая уверенность спутников. — Уже иду.

Она появилась из темноты с клеткой в руках, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Обнаружив на ее щеке три длинные кровоточащие царапины, я потянулся за флягой с настойкой, чтобы немедленно заняться лечением, но девушка, заметив это, лишь отмахнулась.

— Шустрый... мышонок, — выдохнула лучница. — Еле поймала. Пришлось сперва клеткой пристукнуть. Но все равно цапнул. Ничего, шрамы украшают не только настоящих мужчин, но и настоящих...

— Так и знал — он тебя надул! — возмущенно бросил Филин, вглядываясь в клетку. — Ничего себе мышонок!

Лисичка, похоже, только сейчас, при свете солнца разглядела, что именно поймала. А внутри клетки возмущенно билось исчадие ада, вцепившись в прутья гипертрофированно короткими нижними лапками и молотя воздух широкими кожистыми крыльями. Голова у существа напоминала голову костееда, глаза бусинки буквально горели красным пламенем, а когти на лапах и крыльях оказались впечатляющей величины для такой крохи — сантиметра по два, иссиня-черные и поблескивающие, словно полированная сталь. Коричневое тельце, покрытое плотной короткой шерсткой — всего с кулак, а столько яростного протеста!

Система любезно сообщила, что мы лицезрим королевского крылана. Первого уровня, естественно — детеныш же. Но зато с трехзубой короной, похоже, такие элитки здесь самые распространенные. Охнув от запоздалого испуга, Лисичка непроизвольно разжала пальцы. Вырвизуб оказался тут как тут — мгновенно выхватил падающую клетку прямо из воздуха и быстро поскакал прочь, торжествующе размахивая хвостом как стрелкой маятника.

— Можно я ему хвост откручу? — поинтересовался я, провожая гидлиненка недобрым взглядом.

— Он мне алтарь не отдал! — спохватилась девушка, подхватила брошенный на землю лук и побежала следом за скачущей мартышкой.

Пришлось и дальше участвовать в этом цирке.

Мы нагнали его уже в другой пещере. Вернее, заскакивая за хвостатым засранцем в очередную дыру, мы думали, что это пещера. А оказалось — выточенный в скальной толще просторный куполообразный зал, на стенах которого красовались каменные барельефы, изображающие различных животных. Из сквозной дыры в потолке свободно лился солнечный свет, ярко освещая выточенные прямо в полу каменные чаши, расположенные правильным шестиугольником. Когда мы ввалились в зал, Вырвизуб, не обращая на нас внимания, двигался стремительными прыжками от чаши к чаше и втыкал в углубления граненные кристаллы душ, которые уже успел достать из какой-то заначки. В завершение ритуальных приготовлений он положил на поставленную в центр шестиугольника клетку (с яростно шипевшим внутри крыланом) диск из светлого полированного дерева — один-в-один алтарь, который я видел при приручении черепута. А в выемку алтаря вместо Семени воткнул седьмой кристалл. Догадаться о происходящем было несложно, хотя приготовления к ритуалу и размещение ингредиентов выглядело иначе. Паршивец, вместо того, чтобы отдать по условиям задания награду Лисичке, собирался применить алтарь сам. Получается, он использовал игрока, чтобы с его помощью сделать то, что сам был сделать не в состоянии — поймать опасное существо для приручения.

— И что делать? — лучница в некоторой растерянности уставилась на гидлиненка, который воздев лапки к лившемуся из дыры солнечному свету, неподвижно застыл — начал ритуал. — Алтарь-то одноразовый... Не отбирать же силой.

— Он тебя провел, Рыжая, — пренебрежительно усмехнулся Дед. — Накрылась твоя награда. Вот что бывает, когда польстишься на симпатичную мордашку и дашь себя обмануть. Хотя что в этой мар... гидлинге симпатичного — ума не приложу. В следующий раз не стоит брать задание у мелких нахалов.

Я косо глянул на Деда. Зря он это сказал. Можно подумать, у нас есть особый выбор — брать или не брать. И вообще, мог и не подливать масла в огонь, девушка и сама выглядела расстроенной таким вероломством. А замечание Деда ее заметно рассердило — вон как сверкнула на него глазами. Потому что Дед был не прав. Любой из нас мог попасться на такую удочку. Ведь большая часть ошибок совершается от элементарного незнания. Даже Филин, несмотря на то, что уже побывал здесь, не смог такого предугадать — ведь квесты не повторялись. А подозрения — всего лишь подозрения, если ничего не делать, то на них далеко не уедешь.

— Филин, говоришь, трогать его нельзя? — уточнил я, мысленно примеряясь, чем бы таким не слишком тяжелым треснуть обезьянина по макушке. Но я еще не забыл историю Филина про игрока, пнувшего детеныша гидлингов. И про тряпочки, которые от бедолаги остались. Так что пришлось сдержаться.

— Не знаю, — маг нервно пожал плечами. — Я же здесь всего раз был, и у меня все было по-другому.

— Если вас это хоть немного утешит, то ничего у него не получится, — я хмыкнул.

— Это почему же? — Филин вопросительно посмотрел на меня. — Семени у него нет, но здесь это и не нужно, у гидлингов приручение проще происходит...

— Не в этом дело. Сам подумай. Ты же уже видел процесс приручения. Кое-чего не хватает.

За спиной раздался визгливый возглас, выражавший удивление пополам с яростью. Я даже обернуться не успел — какой-то бесцеремонный гидлинг, не ожидая, пока игроки посторонятся, прошмыгнул прямо между моих ног, благо мелкий рост позволял. Этот представитель расы петоводов выглядел совершенно иначе — прежде всего, он был одет в просторный разноцветный халат. Да и физиономия у него была отнюдь не розовая и юная, как у нашего проныры, а морщинистая и пергаментно-бледная, как у древнего старикашки. Собственно, он и был древним старикашкой с до белизны выцветшим от возраста мехом. Один из местных вождей, не иначе. Не обращая на нас внимания, старикашка снова пронзительно завизжал на подростка. Если вы никогда не слышали, как визжит гидлинг, когда пребывает в нешуточном гневе, то вам повезло. Лично меня этот вопль контузил. В ушах зазвенело. А гидлиненыш испуганно шарахнулся за клетку и выглянул уже оттуда, уставившись на Вождя большими, как блюдца, глазами, быстро наполняющимися слезами. В окне системных сообщений, словно спохватившись, начал транслироваться перевод:

— Сколько раз тебе говорить, потомок глупой обезьяны, мы не используем таких тварей для приручения, тем более для первого посвящения! — орал вождь Мудрая Плешь.

Теперь понятно, почему их обезьянами обзывать нельзя. У них это что-то вроде матерного выражения.

— Но я хочу особенного! — визжал в ответ Вырвизуб. — У нас же одни кошки, они плохие бойцы!

— Зато их много, они милые и послушные, ты, огрызок недоразумения, вздумавший поучать мудрейшего! Мы берём не качеством, а количеством, так всегда было в нашем роду, и так будет всегда!

Разговор двух гидлингов на повышенных тонах — это все равно что сражение ржавой пилы с тупым напильником. Все без исключения зажали уши ладонями.

— Но ты обещал! — канючил "потомок глупой обезьяны". — Я же твой наследник! Мне нужно выделиться! Я должен быть особенным! Я хочу, хочу...

— Ты не наследник, ты оболтус! Ты все равно все испортил! Ты забыл освятить алтарь своей кровью, теперь его придется выбросить! Ты провалил свое посвящение, и в наказание следующий алтарь получишь только в следующем году, а все твои сверстники будут смеяться над тобой каждый день! И показывать пальцами! Да-да, пальцами!

Судя по реакции, показывать пальцами — это очень, очень обидно. Вырвизуба именно это обещание и доконало — он пустился в рев, совсем как человеческий ребенок, только его плач начал постепенно переходить в ультразвук.

— Да замолчите вы оба! — крикнула вдруг Лисичка, оборвав визг старшей мартышки и плач младшей. Оба хвостатых уставились на нее с глубочайшим изумлением, словно только сейчас заметили ее присутствие. — Зуб, ты это и имел в виду, когда сказал, что у него ничего не получится?

— Ну да. Я же отлично помню, как Дар окропил Семя кровью. Необходимый элемент ритуала.

Не говоря больше ни слова, девушка решительно прошла в ритуальный круг, небрежным движением смахнула кристалл с алтаря-расходника и... воткнула вместо него невесть как оказавшееся в руке Семя питомца. Свое Семя. Тут уже заорали и мартышки, и люди:

— Стой, что ты делаешь! Это мой алтарь!

— Рыжая, ты же Семя испортишь!

— Зачем тебе этот кровосос! Он же мелкий и беспонтовый!

— Как ты смеешь вмешиваться в мои наставления потомку...

— Мой, мой, мой алтарь, не отдам!!!

— Может, я начну показывать пальцами прямо сейчас? — девушка наклонилась над гидлиненком, словно грозовая туча. Тот сразу перестал прыгать и замер, втянув желтую глазастую тыкву в плечи. — Нет? Тогда не мешай! Алтарь — пусть твой. Семя — мое, и зверь будет мой, а ты получишь свое посвящение. Зуб, одолжи один из своих кинжалов! — последняя фраза адресовалась мне.