Как случилось, что маленький мальчик, почти младенец, Лин, а на самом деле урожденный князь Та-Микол, Докари Та-Микол, оказался вдалеке от дома, брошенный или потерянный, без имени, без прошлого — никто пока не знает, но на сегодняшний день истина именно такова: Лин отныне — княжич Та-Микол, второй сын князя Дигори Та-Микол и княгини Ореми Та-Микол.
Ныне же, как только все прояснилось, еще до наступления полночи, юному князю надлежит принести посвящение богине Тарр, богине Луны и Любви, с тем, чтобы она всю жизнь, отмеренную Судьбою для князя Докари Та-Микол, помогала ему, оберегала его, через вещие сны помогала бы ему советами.
В жизни каждого мужчины гораздо большее значение имеют собственные ум, сила, верный меч, верные друзья, знания, природные и магические... семья, конечно же... если она есть... Но и покровительством богов пренебрегать отнюдь не следует, иногда они оказывают его, и прещедро. Вопросы?
— Пока только один. Потом, когда я хотя бы чуточку приду в себя, я задам тебе еще сто тысяч вопросов, но это позже...
— Давай один.
— Наставник мой единственный и учитель, великодушный Снег, не можешь ли ты, хотя бы первое время, звать меня как прежде: Лином? У меня голова кругом, и мне страшно.
Г Л А В А 10
Снег оставил ошеломленного Лина и его четвероногих друзей на попечение верной Мотоны, а сам уехал, не сказав куда, на несколько дней. Вернулся более обычного угрюмый и молчаливый. Но все же разговорился, ибо обстоятельства того требовали.
Когда-то давно, тысячу лет назад, небольшое независимое княжество Та-Микол буйным и воинственным соседом граничило с Империей, но мощь Империи постоянно росла, земли ее постепенно охватывали со всех сторон границы княжества, стычки перерастали в сражения, сражения в войны... И неизбежное случилось: княжество пало как независимое государство и стало неотъемлемой частью западных земель Империи. Много столетий минуло, прежде чем жители княжества перестали слыть мятежниками, впитали в себя язык и обычаи Империи и начали считать их своими. Так было со многими землями воинственной и неудержимой Империи, где раньше, где позже, но всюду примерно так же. От былой особицы осталось в княжестве немногое: преимущественная приверженность коренных жителей к почитанию древних своих богов: богини Тарры и бога Ларро, которые, по легендам, приходились друг другу братом и сестрой. Именно от их божественной, предосудительной по людским меркам, связи ведет свое происхождение народ княжества. И владетельные князья Та-Микол — также остались княжеству от прежних независимых времен, только ныне династия князей — не вольные правители полуразбойничьей державы, а надежная опора трону, древний и почитаемый род, всегда на виду у венценосцев... Всякое бывало в истории имперского двора: и "в случай" попадали князья Та-Микол, и в немилость монаршую, однако неизменным оставалось то внимание, тот почет, которым пользовались при дворе представители династии, равные среди равных в довольно узком кругу высшего аристократического света Империи.
Случилось так, что сдружились два дворянина, два воина, князь Дигори Та-Микол и Санги Бо, впоследствии отказавшийся от мирского имени в пользу отшельнического прозвища Снег. За давностью времен трудно сказать, что именно их сдружило... Быть может, те жуткие месяцы, проведенные молодыми людьми в имперской темнице в наказание за проявленную удаль у самых стен дворца... (Дуэлянты не могли не понимать, что за столь неслыханную наглость каждый из них мог бы поплатиться головой, и поплатились бы, несмотря на мольбы и заступничество чуть ли не половины двора... Чудо спасло.) Может быть. По крайней мере, члены той злополучной дюжины дуэлянтов на долгие десятилетия, навсегда сохранили друг к другу чувство общности, ощущение, что сама Судьба сковала их в некое братство, внутри его уже не оставалось места былой вражде, когда-то толкнувшей их на смертельную схватку, в которой гибель поджидала всех, победителей и побежденных... Да, члены этой дюжины со временем разлетелись по всем пределам необъятной Империи, но, тем не менее, всегда помнили друг о друге, и при случае — помогали поверх всех остальных резонов, обычно определяющих жизнь и поступки каждого человека. Но и внутри той дюжины, двое, Дигори и Санги, сдружились сильнее остальных. Оба гвардейцы, они воевали вместе, служили вместе... Потом служили порознь, потом судьба опять сводила их. Битвы, женщины, слава, немилость двора, скоротечное богатство — все это вволю наполняло жизнь каждого из них и не мешало дружбе. Проходили годы, сливаясь в десятилетия. Были времена, когда они не виделись более полувека подряд... Князь Та-Микол вышел из гвардии, вступив в права удельного наследования, успел пережить двух жен, каждая из которых так и не могла родить ему ребенка, а Санги Бо, которого никто и нигде не ждал с богатым уделом в наследство, еще разок избыл наказание, отсидев, на этот раз уже десять лет, в темницах одного из храмов... За самоуправство, допущенное после штурма одного из мятежных городов на южной границе... Потом Санги Бо увлекся гражданской службой, стал книгочием, потом опять соскучился по штурмам и осадам...
Так они и встретились, на очередной войне, Санги Бо и Дигори Та-Микол, оба уже далеко не юноши, много повидавшие воины, небезызвестные среди современников... И выяснилось, что полвека разлуки ничуть не остудили их дружбы. Как и встарь, вино полилось рекой, пиры, охота, женщины всех мыслимых статей и расцветок... Гм... Все это, естественно, не в ущерб службе и войне. Благо, здоровья обоим хватало.
И случись так, что оба они были вызваны ко двору, с тем, чтобы Его Величество мог лично поблагодарить каждого за... За то, что они служили, как это и подобает дворянам, то есть, воевали, не помышляя о наградах.
И так совпало, что... гм... При дворе, в штате Ее Величества, появилась новая фрейлина, юная, прекрасная, хорошей фамилии... Не было в ней ни следа глупости и распутства, так часто присущих придворным жеманницам, ни тщеславия, ни жадности, так цепко заполонивших столичное общество... И она обратила свой взор на воинов, удостоившихся благодарности Его Величества... и Санги Бо показалось... О, да, несчастному почудилось, привиделось... что взор ее... не лишен некоторой благосклонности... Это было как удар стилетом в незащищенное сердце, не опомниться, не остановить...
И... она стала женой друга, светлейшей госпожою Ореми Та-Микол, а Санги Бо оставил службу и зажил отшельником Снегом.
— Но вы остались друзьями?
— Нет. — Снег заморгал несколько чаще обыкновенного, и Лин, до тонкостей изучивший все знаки и приметы в поведении своего наставника, сообразил, что глубже по данному направлению лучше не заходить, вопросы если и задавать, то чуть в сторону.
— А я?
— Ты — второй сын, если я правильно разобрал события.
— Но по амулету этого не видно. Откуда ты знаешь?
— Гм... Я... видишь ли... иногда стороной до меня доходят вести... Одним словом, кто-то мне говорил, что у четы князей Та-Микол наконец-то стали рождаться дети, появился сын. Это было около пятидесяти лет назад. Потом дочь, но она умерла во время родов. А потом — уже не знаю, о тебе, во всяком случае, я ничего не слышал. Мастью ты — в него, уроженцы княжества чаще обычного светловолосы. Да и вообще — есть несомненное сходство, мне бы следовало тотчас же догадаться, как я тебя увидел. Но — кто бы мог подумать?
— И что теперь?
— Что... Единственное верное — ехать тебе к родителям и сообщить, что сын нашелся. Они будут рады, как я понимаю.
Лин едва не заплакал от этого равнодушного тона и холода в словах наставника.
— Снег, но я же не виноват!
— А в чем ты можешь быть виноват? Никаких к тебе упреков. Просто я сам пребываю в некотором ошалении от событий, и от того, как круто подчас разворачивается жизнь. В этой истории также есть дополнительные темные места, и они терзают меня.
— Какие?
— Что за игрушки судьбы? Как мог пропасть из малодетной семьи, княжеской семьи, один из рода, вдобавок, сын, возможный наследник? Пропал — и не был ни убит, ни найден. А подброшен в какую-то глушь! И в этой глуши его находит... некий Зиэль. И этот Зиэль приводит мальчика именно ко мне!..
— Да, это странно. Ведь я совершенно ничего, ни единого проблеска не помню о том, что было до трактира "Побережье"! И кто такой, наконец, этот Зиэль, ты обещал рассказать?
— Я передумал. Зиэль клялся мне, что он не при чем, что он ничего не подстраивал, но разве можно ему верить?..
— Он бог, что ли?
— Еще хуже. Оставь в покое это имя, не шутя прошу. Однажды я попросил его о помощи, пусть не для себя... и с тех пор... как бы обязан ему. Но нам пришла пора собираться. Старый князь, твой отец, во главе части имперских войск, замиряет варварские племена, вновь перешедшие наши новые северо-западные границы. Это буквально в нескольких днях конного пути от его собственного княжества, так что — не заблудимся.
— А ты тоже со мною поедешь?
— Да. Но посох оставлю здесь.
— Ур-р-рааа!
— Вот и ура. А до того я выяснил, что у них всего один сын кроме тебя, тот, старший, о котором я говорил. И он до сих пор бездетный, так что дополнительная веточка на их генеалогическом древе лишнею им не покажется. Ты не появишься там незваный, нежеланный...
Лин смешался от стыда и смущения, хотя лично он ничего постыдного не совершил.
— Я потому так резко рассуждаю, что в знатных семьях, там, где очень многое завязывается на право наследования, на земли, драгоценности, на привилегии и карьеру, соображения обыкновенного кровного родства отнюдь не столь сильные, как у простолюдинов... Хотя и у крестьян полно мерзости набито в мозгах и избах. Если все будет в порядке, примерно так, как я рассчитываю, то тебя признают и в семью возьмут. Почти наверняка представят ко двору в первые же месяцы.
— У-ух ты-ы!!!
— Сядь! Тоже мне... И этот пустоголовый запрыгал, на тебя глядя! Но ему простительно, он скотинушка, а ты-то... Да, почти наверняка представят и без промедления, если я правильно помню те порядки и обычаи. Хотя, настоящий двор чуть отличается от тех райских кущ, что расписаны в этих твоих дурацких рыцарских романах. Поскольку ты не первенец, то и унаследовать княжество тебе, скорее всего, не доведется, а только титул и герб, на котором будет указана принадлежность к младшей ветви. Но зато у тебя будут высокие покровители и доброжелатели при дворе. Тебе дадут там гражданскую либо придворную должность, пажа, к примеру, или предложат учиться на жреца в одном из главнейших храмов, или определят в гвардию...
— Конечно, в гвардию! Я хочу быть воином.
— Может быть. Но в рыцари тебя посвятят не сразу, не надейся. Что покраснел? Рыцаря — точно уж надобно заслужить своими силами. Даже его Высочество престолонаследник, не говоря уже о принцах крови, всегда должен заработать свои золотые шпоры, доказать, что он их достоин. Так повелось от веку, из поколения в поколение, и исключений не бывает.
— Я...
— Угу. Якать по каждому поводу ты так и не разучился. Три дня нам на тщательные сборы.
— А Гвоздик?
Гвоздик, услышав свое имя, с беспокойством стал вертеть головой: то на Снега поглядит, то на Лина... Понял, вероятно, что дела затеваются нешуточные.
— С собой возьмем. Воспитал животное — теперь изволь заботиться о нем всю жизнь.
— А я только на это и согласен!
— Угу. Тогда — вперед. Походное уложение ты знаешь, так что действуй соответственно: мои сумки и твои сумки, кроме одной седельной, которую я сам упакую. И кроме моего оружия, вернусь — сам выберу и подготовлю.
— То есть, как это — вернешься? А ты куда? А почему я один должен укладываться?
— Гм. Поход нас ждет долгий. Я поеду на Чернике, предположим, а ты — рядом побежишь. Под седлом и с мешками, да?
Лин постучал себя по лбу.
— Извини, Снег, пожалуйста, как-то я не подумал, что ты без лошади.
— Пока без лошади. В замке или в деревне куплю. Кроме того, ты у нас теперь не просто юноша с горящим взором и пылающими щеками, а князь, аристократ. В старинном гербовнике ты бы значился княжичем, и никак иначе, однако в нынешние времена, согласно высочайшим уложениям, даже младшим сыновьям прославленных княжеских родов позволено именоваться князьями, покуда они, мечом и заслугами, не добудут собственный титул. Богатством я похвастать не могу, не вижу смысла и тебя развращать деньгами и роскошью, но сапоги тебе нужны другие, шапка тебе нужна совсем другая, пожалуй, даже, с пером... орлиным, предположим... Перевязь, перчатки... Камзол на первое время. Потом-то портные за тебя возьмутся не шутя...
— Зачем перчатки? Тепло же?
— Понадобятся. По этикету положены. С оружием у тебя и так полный порядок, на мечи и секиру тратиться не надо.
— И лук у меня отменный!
— Неплохой лук. Все проверь из упряжи, каждый шовчик руками промни, каждый гвоздь на подковах пальцами попробуй. Чтобы зерно, мясо, фляжки, белье, кошмы...
— Будет исполнено! Все проверю, до тонкостей! А ты когда вернешься?
— Сказано же: послезавтра. Вернусь, проверю наскоро — и назавтра после того по коням. Мотона у себя дома пока поживет.
— А... Ну, ладно... — Лин смешался и поник, он не знал, насколько правильные чувства владеют им сейчас, достойны ли они рыцаря и дворянина?
— Что — а?
— Я бы очень хотел... Снег, я бы очень-очень хотел попрощаться с Мотоной!.. Ну, пожалуйста...
— Э, вот ты о чем. Ты прав, а я нет. Ладно, пока я там буду — велю ей сюда прийти, вот уж напрощаетесь вдоволь. То-то слезы в четыре реки потекут. Какое счастье, что меня в это мокрое время здесь не будет. Смотри — не лопни, наверняка она захочет накормить тебя... и вот этого бесстыжего попрошая на год вперед. Да, раз уж она здесь будет — пусть всю походную одежонку проверит, на предмет швов, дыр, пятен и прочего...
Ох, это было "дождливое" расставание! Мотона даже и не попыталась проникнуться и постичь все величие и благородство княжеского титула, внезапно свалившегося на плечи молодого воина, и вообще она вела себя так, словно бы он все еще маленький мальчик... Даже по голове его гладила, заливаясь при этом горючими слезами. Снег только пыхтел в бороду, но ни единого замечания не сделал ни ей, ни Лину, который также подозрительно пошмыгивал носом, ни Гвоздику с Черникой, немедленно потребовавшим от Мотоны свою долю прощальных слез и почесываний...
И опять дорога!
За те полмесяца пути, что Лин проделал в северную сторону, к местам своего "трактирного" детства (обратный путь не в счет, он его очень плохо запомнил, из-за спешки, страха и приступов), он успел оценить и полюбить все выгоды "взрослого" самостоятельного путешествия, когда никто тебя не понукает, за твоими действиями не следит, не уличает в ошибках, не запрещает использовать магию... Но и в хороших старших попутчиках тоже есть своя прелесть: во-первых, надежно, во-вторых — заботиться ни о чем не надо, ибо за тебя думают и тебе остается только добросовестно делать что велят...
Снег и Лин двигались к западу быстро, однако без спешки, рассчитывая добраться до места назначения за две недели. Путешествие, по замыслу Снега, должно было послужить Лину дополнительным обучением, чтобы наглядно, чтобы предметно увидеть и освоить те полезные навыки и умения... хотя бы часть их, которые он так и не успел от Снега получить... Лин внимательно слушал, и сердце его учащенно билось: да, класть только рукоятью к собеседнику, чтобы не оскорбить ненароком... Да, хитрее и благоразумнее некоторое время не замечать кивок-вызов, нежели принять за таковой нечаянный поворот головы... Комплименты незнакомой даме должны быть весьма общего свойства и никогда уточняющие: богиня, цветок неземной красоты, сверкающий алмаз, но никаких подробностей насчет груди, губ, талии, иначе можно запачкать доброе имя, свое и чужое, и погрязнуть в никчемных дуэлях... Счет надобно проверять всегда, если расплачиваешься ты, если же платит другой — то с разбором, иначе заботу друга могут посчитать презрением и насмешкой над глупцом и простофилей. Жрец любого храма вправе рассчитывать на изначальное уважение путника, бескорыстное уважение и посильную помощь, если таковая не обременяет твои собственные цели, но уважение должно быть свободно от страха перед богами и богинями: разруби мерзавца пополам, если он того заслуживает, и предоставь богам самостоятельно разбираться — на кого стоит гневаться, а на кого нет... Прочь от лицедеев и фокусников. Никаких игр в зернь, в листики, в шары... Никаких побитий об заклад на деньги... Вино ты и сам недолюбливаешь... Никаких... гм... Продажные девки — это настолько... одним словом...
