Что-то пискнуло в голове: нет не трассирующие! А простой, устаревшей времен "царя Гороха" пулей, бомбу не взорвешь. Это только в Голливуде от так легко все взрывается, и дредноут можно потопить из пистолета.
Димка не один, рядом с ним боевые товарищи, таки же как и он мальчишки-патриоты.
Вот только рации нет, и приходиться обмениваться сигналами, поднимая над окнами цветные флажки.
Русские парни по сигналу разделились, первая группа обрушилась на сопровождение, а остальные на бомбардировщики. Димка ощутил себя стервятником, бросившимся на изможденную добычу!
Похоже стадо тучных коров сунулось в брод, где их поджидали голодные пираньи. Димка уважал этих рыбешек, они... как это выразится( имеют душу настоящего бандита!).
Истребители выпускали длинные очереди, поливая противника свинцом. Как пел Высоцкий:
Нам говорили нужна высота,
И не жалеть патронов!
Вот покатилась вторая звезда,
Вам на погоны!
Противник из Пиндостана, яростно огрызались. Столько пулеметов у опасного врага, они установлены по всему борту, защищая бомбардировщик не хуже ощетинившегося колючками ежа. Впрочем это был неуклюжий еж, а скорее даже дикобраз-безобразь. Димка презрительно фыркнул:
— Что голубчики замкнуло вас?
Но в этом один из его напарников, задымил. Димка вдруг вспомнил, это не мальчишка, а девушка Галя... Она ведь может погибнуть.
Двигатель гудел надсадно, он еще не начал кашлять, но это лишь видимость эфемерного здоровья: больного СПИДом. А Галя... Димка вдруг понял, что он уже не мальчишка, а взрослый, старший сержант Леонид Тетерев. Как такое может быть? Раздвоение личности?
А истребитель напарница падал, как сбитая злобным хулиганом птичка-пичужка. И не возможности спастись, так в этом мире еще не изобрели, катапультирующих устройств. Кажется они вообще появятся, только во время второй мировой: первыми у фашисткой Германии... Самолет не долетев до густых, лесных крон взорвался. Словно лопнула бутылка с напалмом, а сердце залила серная кислота. В досаде мальчишка( или уже в этом бреду взрослый) запел:
Что случилось с нежною невестой,
Я в страданьях с черною душой!
Вспоминая лик ее прелестный,
Что храню, когда вступаю в бой!
Помню, как тропой брели неспешной,
По селеньям мирным, пустырям!
На тебе нарядная одежда,
Легок шаг и путь к монастырям!
А на поле зреет златотравье,
Ветерок развеял весь туман!
Будет в вечной славе Православье,
Свет надежд в молитвах христиан!
Ноженьки босые по дорогам,
Мы с девчонкой каемся в грехах!
Поклонись и верь Святому Богу,
Жизнь твою он взвесит на весах!
А когда с раскатом глас с престола,
Не достоин ты войти в Мой рай!
Потому, что святость небосклона,
Не доступна, даже не мечтай!
Вам греховным в низких, грязных бедах,
Следует веками пребывать и пребывать!
Цениться лишь мужество в победах,
Словно сплав едина русских рать!
Наш солдат не ходит по трактирам,
Водку пить, ему противно — зло!
Он сильнейший воин — гроза мира!
Кто полез на Русь, сотрем в дерьмо!
Шаг моей девчонки по дорожке,
За плечами рваная сума!
Бережет она свои сапожки,
Все отдала в Божьи закрома!
И уж чует запах, черной гари,
По селеньям пронеслась орда!
Всю страну на части разорвали,
В пепле и руинах города!
Вот тогда девчушка возмутилась,
— Нет не дело прятаться в подвал!
И на фронт с всей страсть попросилась,
Потому что Иисус призвал!
Самолет ей дали, бить фашистов,
Чтоб летала, славя сем Христа!
Чтобы было жарко в небе чистом,
Чтоб закрылись фрицам небеса!
Да она сражалась всею силой,
И молилась пред иконой зло!
Не хотела быть в плену могилы,
Истребила гадов, не число!
Но в бою последнем вышло плохо,
Почему-то лопнул бензобак!
Пощади молю, я плача Бога,
Жалко если девушки горят!
Иисус ответил мне сурово,
За тебя я мучился, страдал!
И теперь по верь мне — нету гроба,
Павших всех Всевышний воскрешал!
И теперь в раю твоя невеста,
Хорошо ей, Сам обтер слезу!
Верь тебе найдется тоже место,
Воплотишь ты давнюю мечту!
Только знай — служение России,
Это путь чтоб Богу угодить!
Что быть планете всей счастливей,
Нужно Родине всей крепостью служить!
Главных грех — Отчизны отвращаться,
Не пойти на брань — залечь в кусты!
Предпочесть роль жалкого паяца,
Не познав Господней красоты!
Так иди и отомсти фашистам,
Иисус так грозно повелел!
Дым исчезнет в воздухе душистым,
Будет время и для мирных дел!
Димка пел и время для него как бы застыло. И сражение теперь замерло, словно сработал стоп-кадр. Даже ветер стал подобием киселя, лишь вяло обмывая лицо мальчишки. Димка вдруг словил себя на том, что эта песня, вроде бы и не его... Ведь он крутейший пацан, с большим презрением относился к христианам не зависимо от концессии. Действительно для него Христос: чмо и пацифист. Учение: ударили тебя по правой щека — подставь левую, годиться лишь для опущенных. Сам Димка считал:
лучше один раз ударить, чем сто раз сказать! Или даже: высшее искусство дипломатии, не жди пощечины, а бей прежде, чем оппонент поднял руку! Чтобы стать Солнцем, надо мочить врагов, не дожидаясь туч! А тут еще учат: возлюби врага своего!
Причем если Иисус — Всемогущий Бог, как учат православные, то он как раз этому учению меньше всего и следовал. Например обившись на людей, что они его недостаточно любят, взял и замочил почти все человечество водами потопа, да ещё и невинных животных в придачу. Или например жестокие казни в Египте, ведь Бог сказал Моисею: иди к фараону и я ожесточу сердце его, чтобы показать силу Бога...
То есть Иисус будучи Богом, не только не следовал принципу своего же учения: возлюби врага, но действовал по шаблону: хочешь поклонов — бей под дых! Вполне в стиле пахана-беспредельщика!
Димка поморщился: мафия по крайней мере, что говорит, то и делает в отличии, от лицемерной церкви: причем концессия не имеет значения! Католик, православный, протестант, мусульманин, все кто верит: дают себя обмануть и кому-то нажиться.
Почему нимбы святых отливают ярко-желтым — это символ золотого потока в карман служителя!
И так было всегда, во все времена, вне зависимости от страны и народа: религия — это удочка для ловли глупцов, только наживка всегда не съедобная, а крючок ржавый!
Сумбурные мысли жестокого и капризного пацан, внезапно прервались. Ставшая мучительно липой пауза закончилась и сражение возобновилось с прежней силой. Правда шестеренки часов отмеряющих вечность крутились со скрипом. Небо вдруг разом очистилось от облаков. Оно стало прозрачно-голубым, похожим на родниковую воду, сквозь которую, не зависимо от глубины можно увидеть очертания дна.
Едкий грязно-зеленый дым, пушистым хвостом поднимавшийся вверх, остался далеко позади. Это напоминало гремучего призрака-питона, расходящегося кольцами.
Обломки машины, где погибла его любимая девушка, быстро догорали. Казалась это тушка птицы, с которой пламя слизывает: кожу, мышцы и вены, а потом со смаком кромсает кости.
Другой самолет, тоже с близким товарищем, по касательной ударился в землю. Инерция протащила жертву вперед, оставив на оранжевой, покрытой легким пушком траве, жирный, маслянистый след.
Пилот в данном случае высокая, фигуристая девушка, шлем слетел ее головы и на ветру развевались голубые как у Мальвины волосы. Как бабочка крылышки она раскрыла парашют, но время спастись оказалось упущенным. Купол не сумел до краев зачерпнуть воздуха. Это напоминало падение наполненной на половину лекарством ложки из судорожно содрогающихся рук сердечника. Удар был силен, Димка услышал, смачный хруст, сломанных девичьих костей.
Белоснежный купол парашюта стал погребальным саваном девчонки. Ветер усилился, казалась русская воительница, хочет выбраться из смертельного плена.
— Русалочка...— Подумал Димка и добавил — У войны не женское лицо, но она также любит красные румяна из крови, белую пудру седин!
Внимание мальчишки отвлекло приближение пары "Топоров". Они заходили со стороны Солнца, из-за этого сливались с небом. Интуитивно Димка понял: "хотят сесть на хвост", и прижать к земле. Это тактика борца имеющего преимущество в весе!
Мальчишка хихикнул:
— Кто хочет прижаться, тот будет под плеткой как лошадь лягаться! Дурные копыта — на части разбиты!
Противник стал плеваться, из спаренных пулеметов. Похоже каждая пятая пуля, была трассирующей, огненные полосы вспыхивали по сторонам, не задевая аэроплан Димки.
Мальчишка круто заваливал свою машину, то на одно крыло, то на другое, наклоняя почти вертикально к земле и летел зигзагами. Вспомнился "великий" пилот — Зигзаг Мокряк, как он выкручивался...
— Нас не поймаешь! Нас не поймаешь! — Рычал Димка уходя от губительных "раскаленных игл".
Противник впрочем и не думал уступать. Оглядываясь мальчишка, видел что преследователи упорно следуют за ним, словно прицепились невидимыми тросами.
Димка пропел и показал язык:
— Будто связанные тросом, а где тонко там и рвется! Акселераторам, подсосам больше места не найдется!
Они превратились в тени, с точностью каллиграфических актеров, повторяя за ним все маневры.
Тем временем эскадра рассыпалась и сражение приобрело характер одиночных поединков. Один из бомбардировщиков: армии Пиндостана упал сразу, заклеванный отважными русскими соколами( а может соколихами, ведь тут почти вся команда состоит из красивых девушек!). Хотя казалось, что такую тушу, никто не может взять.
Второй огрызаясь как раненный вепрь, получил множество повреждений.
Но видимо пилот бомбардировщика принял решение; Честь конечно хорошо, но житуха лучше! Так что пора драпать.
Димка презрительно бросил:
— Жалкий трус!
Оставляя за собой несколько тоненьких струек дыма громадный, с отбитыми пулями, броневыми плитами аэроплан уходил...
Добить его было бы неплохо, но стая ищеек слишком уж увязла в жестокой свалке с волками и не могла преследовать полудохлого медведя! Димка сплюнул сквозь зубы:
— Вот так всегда! До окончательной победы не хватает, одного солдата!
Третьему бомбардировщику повезло больше остальных. Короткая очередь лишь полоснула по корпусу, оставив вмятины в противопульной защите, или пара свинцовых гостинцев прошила фанеру, ранив пулеметчика Пиндостана. Ну, еще несколько пуль угодили в крылья, оставив кругленькие дырочки. Но боевой дух уже надломился, и почти целая громадина также повернула назад. Конечно стать грудой обломков, не самая лучшая идея, но вот куда бомбы деть... Ведь не даром им забито брюхо, какая-то цель так и осталась не поражена...
Димке словно заложило уши. Когда он уходил от поражающих залпов, куда более мощных чем его аэроплан стервятников, то не слышал, ни звуков выстрелом, ни рева моторов. Только собственное сердце стучала как дюжина барабанов, и гудела словно ЛЭП кровь жилах. Винт перегруженного моторов, вбирал в себя воздух, вкручиваясь как штопор в пробку с шампанским. Дима чувствовал чудовищное давление, словно вдруг оказался на само дне океана. На глаза давили щупальца невидимого кальмара, они перестали видеть. Мальчик несколько раз моргнул, но веки слиплись, как пасть волчьего капкана. Пальцы судорожно вцепились в штурвал, словно в спасительный канат, когда тело уже висит над пропастью... А под ногти, словно суют раскаленные иголки.
Аэроплан стал брыкаться словно конь. Внезапно опрокинулся, пытаясь избавится от навязчивого седока, пошел вниз, несколько пуль-преследователей прошило кабину, едва не срезав мальчишке ухо...
. ГЛАВА Љ 13.
Босая ножка другой очаровательной воительницы, поймала бригантину и прокатила её по своей голой ступне, перебросив через розовую пяточку. Капитан Бри начал тлеть от перегрева.
Котлета лейтенант Шкварка попыталась сорвать командира с антенны. Её тоненьки лапки вспыхнули как спички:
— А я-я-! Как больно!
Капитан Бри и на этот раз сострил:
— Мясопродукты куда аппетитнее после прожарки в духовке. А огненное оформление просто необычайно идет к твои глазам!
Постанывая от боли, Шкварка захихикала:
— Пламя костра конечно верх эстетики! Но лучше подлый взлет, чем благородное падение!
Бри возразил:
— Благородная смерть ведет к бессмертию — мерзкая жизнь к проклятью и тлену! Так что девочка...
Закончить не успел, жар гиперогня( когда в процесс горения вступает квазиматериальная структура пространства), погасил пытающийся вырваться из горла глас. А затем рассыпалась как просо из порванного мешка и сама бригантина.
Огненно-рыжая королева рассмеялась, да так, что колыхалось и плясало само пространство:
— Вот такая участь ждет всех, мясоперделок!
Жозефина которая уже совсем отупела от беспрерывного, затяжного как столетняя война, боя с герцогиней Тобольской запела:
— И тогда наверняка, мы напьемся коньяка, и кузнечик побежит сдавать бутылки! С голубого вечерка, начинается река! Ну, а дружба начинается с бутылки!
Герцогиня с иронией ответила:
— Пьянство до добра не доводит!
Жозефина вывела:
— Чаша с вином слишком мелка, чтобы утопить горе, но достаточно широка, чтобы залить сознание!
Внимание переключилось на бойню:
Золотоволосая королева грозно приказала:
— Сестры дружно пли!
Лучники-девушки рявкнули:
— Рады стараться!
И в звездолеты полетели красочные гостинцы. Каждая стрела была настоящим произведением искусства. В частности пышные перья дюжины восхитительных оттенков, представляющих драгоценные камни. А наконечники из четырех благородных металлов.
Стрелы мчаться по космосу, поражая звездолеты, заставляя их взрываться. Более крупные космические корабли, получали колоссальные пробоины в корпусе, и буквально зияли провалами. Своего рода это черные дыры, только в отличии от природных, жутко разорванные и покореженные. Если учесть что звездолеты в форме автомобилей и птиц, то это конечно смотрится крайне жутко! Представьте себе птицу, и или автомобиль с огромными, рваными дырками, да еще если это наложено одно на другое! Прелестно, как бегемот в ванной!
Но громадные языки тоже не дремали. Он так извивались и прыгали подобно кенгуру, что буквально перехватывали стрелы. Зрелище в стиле, дикий гротеск, с индивидуальной заморозкой.
Обжора-маршал Бу-бу, проорал в возникший перед ним теле-сканер:
— И что я, долго это буду терпеть!? Хотите, что бы я вас размазал, как соплю, об холодный квазар!
Едок-маршал Би-би проскулил:
— Быстро застынут сопли в носу! В лед превратили — всю колбасу! Нет — это совсем не фрикольно!
Обжора-маршал хихикнул:
— Вот будет тебе и кофе, и какао с чаем! Что у тебя осталось в резерве?
Едок-маршал простонал:
— А ничего! Мы будем драться на земле, на небе и в кромешной тьме! Мы будем драться до конца, заставим дробью бить сердца!
Обжора-маршал прорычал, у него на животе даже открылся рот и появились лилово-голубые клыки:
