Зародыш мира.Начало

— Ты посмела разгневать хозяина! Ты смеялась над ним! — напрягался Гаврила

— Я покаялась, но он не хотел слушать меня! — Это уже Урсула.

— Замолчи, несчастная, или я заставлю тебя заткнуться! — послышался звонкий шлепок, сопровождающийся коротким вскриком. Он её бьёт, что ли?

— Я не сделал ни чего плохого! — опять Урсула.

— Я сказал тебе молчать, — послышался глухой удар, и какой-то нехороший вскрик женщины.

— Братья и сестры! Внемлите мне! Эта недостойная сестра наша унизила и расстроила нашего господина, великого, могучего и достойнейшего из господ, нашего господина Тора! — послышались приглушённые голоса небольшой толпы.

— Именем Господина нашего, приговариваю эту мерзкую тварь к поруганию и смерти! — послышался измождённый голос Урсулы — не надо! Я ничего не сделала!

Всё, хватит! Я решительно вышел из дверей. Мне предстала жуткая картина: между купелью и входом в дом, на ровной площадке лежала, опираясь на локоть, избитая, вся в крови и синяках Урсула. Дудя по запёкшейся крови на бёдрах — до купели она так и не дошла, а перед ней, с моим церемониальным топором, поднятым над головой, стоял Гаврила. И судя по всему, сейчас он её прибьёт.

— Стоять, урод! — заорал я не своим голосом, Гаврила вздрогнул, и не опуская топор, повернулся ко мне.

— Хозяин, она согрешила, и я приговорил её твоим именем! -решительным голосом прокричал Гаврила.

— Никто не смеет говорить от моего имени, кроме меня, падаль! — я перешёл на рык, я буквально почувствовал, как ярость захлёстывает меня.

— Но это уже свершилось, и я закончу казнь непотребной девки! — не слушая меня прокричал Гаврила.

Он снова повернулся к Урсуле, и ещё выше поднял топор.

— Так значит я остановлю тебя! — в моей руке материализовалось копьё, и я, не раздумывая ни секунды, метнул его в ненавистного мне раба. Копьё подлетело вверх, и по параболе устремилось к цели. Топор палача уже пошёл вниз, когда копьё вонзилось в грудь Гаврилы, пробив его насквозь. Руки палача обмякли, и он уронил топор, едва не задев несчастную, поруганную девушку. И в это момент молния ударила прямо в голову, изумлённо смотрящего на меня, Гаврилы. Раздался оглушительный грохот, и все зрители в ужасе попадали на землю, а вместо головы бывшего верховного жреца теперь красовалась разорванная, обугленная головешка. С глухим звуком тело мужчины упало на землю.

— Я тебя породил, я тебя и уничтожил! — я поднял руку, и копьё мгновенно оказалось в ней. Я сжал вибрирующее древко, и произнёс жутким, даже для меня самого, голосом:

— Есть ещё желающие говорить от моего имени? — я оглядел прижавшихся к земле людей, в лицах и глазах который читались только ужас и повиновение.

— Спасибо, что остановил его, Мастер. — проговорил вдруг Кок, — теперь возьми и съешь его сердце. По нашим традициям ты станешь вождём нашего племени, и никто больше не будет перечить тебе!

— Кок, ты ещё не понял? Нет больше ни каких ваших традиций! Теперь я в этом мире закон и традиция! Только я буду решать, что правильно, а что неправильно! Вы меня поняли? Вы все меня поняли?

— Да, Мастер, — ответил за всех Кок, и встав на колени приклонил голову, его примеру последовали все остальные.

Я подошёл к телу жреца, и копьём рассёк его грудь, откуда тут же пошёл пар — на улице было прохладно. Я засунул руку в грудную клетку, нащупал там сердце и резким рывком вырвал его из груди, крепко сжав в руке. Я смотрел на противный мне кусок плоти, и чувствовал, как под давлением пальцев, сердце становится всё твёрже и меньше, пока оно не превратилось в крупный, примерно с голубиное яйцо, кристалл. Чёрный, прозрачный кристалл, с золотыми проблесками внутри... Я внимательно посмотрел на камень и увидел: 'Кристалл чистейшей воды. Лесть раба' позволяет разоблачить лесть, предугадать помыслы. Я залез в сумку, и достал оттуда корону. Кристалл удобно лёг в один из зубьев, и оплыл золотом. Теперь остался только один пустой слот. Я взглянул на корону:

'Незавершённая корона молодого бога Тора. Символ его власти и могущества. Трепещите неверные!'

Будучи одетой на голову Тора, заставляет всех разумных планеты испытывать благоговейный ужас и желания подчиняться.

Улучшает взаимодействие со всеми формами жизни.

Инкрустированные камни:

'Камень души Маатхи' позволяет мгновенно пополнить запас энергии в случае её критического падения.

'Кристалл чистейшей воды. Благодарность Маатхи', позволяет воспользоваться силой Маатхи в критической ситуации.

'Кристалл чистейшей воды. Благодарность Маатхи за приношение' позволяет видеть сокрытое, различать истину.

'Кристалл чистейшей воды. Лесть раба' позволяет разоблачить лесть, предугадать помыслы'

''

Возможно пополнение только камнями божественного уровня

Непередаваемая, невозможно потерять.

Я ещё раз посмотрел на корону, и одел её на голову. Больше я не буду снимать её с головы. Не хочу снова попасть в сети льстецов.

— Про, объясни мне, что это сейчас было?

— Конкретизируйте вопрос.

— Почему Гаврила решил убить Урсулу?

— Тор, вам должно быть виднее. Это же ваше альтер-эго. Подумайте сами — ваши страхи, то есть Маатхи, разорвали ваше альтер-эго, всё, что было плохого — зависть, злоба, подхалимаж, желание услужить, ревность, порочные желания. Не так ли? Ведь ни чего такого в вас не было, и Гаврила воплотил в себе весь ваш негатив. Вы уничтожили свои страхи, но по доброте вернули жизнь разумному, но вы не знали его истинную суть. Теперь вам придётся бороть в себе эти проявления, так как накопитель негатива вы только что уничтожили.

— Ты хочешь сказать, что Гаврила хотел убить Урсулу из ревности? Но он же сам подталкивал её ко мне?

— Он сам хотел поступить так с ней, но не смел из страха перед вами. А когда вы не вышли вместе с ней и не заступились за униженную женщину — то он решил отыграться на ней, заодно убрав источник раздражения своего господина.

— То есть он был верным слугой, но слишком порочным?

— Да.

— Это печально. Спасибо Про.

— А почему ты не могла предупредить меня?

— Я не делаю прогнозов, я только анализирую события.

— Понял, спасибо ещё раз.

Придя в себя, я ещё раз оглядел стоящих передо мной людей. Я пытался рассмотреть каждое лицо, запомнить каждое выражение глаз. Понять, что в них такое таится? Нет ли ещё одного 'Гаврилы'.

— В начале было слово, — я произнёс первые слова Земной библии, — и имя это Бог!

Люди смотрели на меня не мигая. Если взглянуть на сцену со стороны, то будет интересная картина: вокруг небольшой площадки стоит группа людей, а в центре лежит распоротое тело с отожжённой головой, избитая и окровавленная девушка, и над ними стоит здоровенных мужик, единственный в одежде, с грозным копьём, и рассказывает людям Слово Божие.

— Всё начало через Него, и без Него ничто не начало быть, — я вспоминал по памяти, что мог вспомнить, — В Нем была жизнь, и жизнь Его была свет человеков.

Люди переглядывались, не понимая, что происходит, но продолжали слушать.

— И свет во тьме светит, и тьма не объяла его, — тут я прервался. И самым злым своим взглядом посмотрел в глаза каждого человека, который окружал меня.

— Я Ваш свет, твари! Я ваш закон и ваши традиции! Кто хочет следовать традициям племени — я подарю только смерть, кто хочет жить со мной и развиваться — я подарю знание и силу. Слышите меня, твари? -мой голос звенел, казалось, что природа замерла, даже ветер перестал дуть.

— Если у кого возникают проблемы и непонимание — вы должны прийти ко мне, — ярость во мне просто закипала, — а если вы попытаетесь решить что-то также как этот недостойный червь, — я показал рукой на труп раба, — то вот посмотрите, какое вознаграждение вы получите!

Толпа стояла безмолвно, словно соляные столбы.

— Теперь возьмите эту падаль, отнесите на тысячу шагов от этого места, и сожгите. Я не хочу, чтобы даже пепел напоминал мне о том, что я создал такую мразь! — мужики кинулись к трупу, схватили его за руки и ноги, и быстро утащили куда-то в лес.

— Женщины, помогите вашей сестре. Проводите её в купель и омойте раны. — я повернулся, и ушёл в подвал, прихватив с собой несколько кусков золота, и горсть мелких камней. Мне нужно было расслабиться.

Теперь, когда источника беспокойства больше нет, я могу заняться развитием своего поселения, формированием законов, развитием технологий, быта, и никто больше не влезет между мной и моими целями с какими-то традициями племени.

— Господин, — меня окликнул женский голос, и я обернулся. Сзади меня догнала Мила, — а мне теперь что делать?

— Тебе? Будешь пока помогать мне вместе с Урсулой. Потом я найду вам мужа, — я уже собрался идти дальше, но Мила не дала мне сделать этого.

— Господин, можно мне пойти с вами? — Мила так прелестно покраснела, что у меня не осталось сомнений в её намереньях.

— Зачем? Я сегодня больше не хочу женщину, — желания никакого не осталось, тем более после двойного происшествия с Урсулой. Да и само изнасилование, по-другому не скажешь, сильно повлияло на моё желание общаться с женщинами в ближайшее время. Я теперь понимал, что это именно Гаврила создавал ситуацию, когда я должен был воспользоваться правом 'Первой ночи', но мне этого не очень хотелось. Так как подобной традиции я не собирался заводить.

— Я просто посижу рядом, посмотрю, что вы делаете, пожалуйста, не оставляйте меня одну! — на глазах девушки появились слёзы, а это уже секретное оружие каждой женщины, и ему трудно противостоять.

— Хорошо, только не мешай мне.

И я пошёл в подвал, где меня ждал огромный кувшин с вином. Сзади шлёпала босыми ногами Мила. Как же она будет голой задницей сидеть на плитах подвала? И проходя мимо кучи своего барахла, я взял с собой оленью шкуру, которая когда-то служила мне постелью. Внизу, я расстелил шкуру возле кувшина, она была довольно большая, и места на ней хватило бы на двоих с лихвой. Поэтому я спокойно уселся на край шкуры, и указал рукой на противоположный край Миле. С этого монета я просто забыл про неё. Потому, что хотел отвлечься от событий сегодняшнего дня, и сделать себе, наконец, чашу, чтобы насладиться чудесным напитком.

Несколько самородков я просто слепил вместе, а потом скатал из них шар. Вытянул толстую ножку, сделал основание, а потом пальцами вытянул саму чашу. Объём получился как у неплохого такого винного бокала. Пока бокал выглядел криво, но в другой стороны — и из такого можно выпить вина. Но если быть откровенным — то мне нравилось создавать предметы, поэтому я принялся выглаживать, выравнивать свой кубок, пока он не принял более-менее правильные очертания. Затем я решил выдавить изнутри рисунок, точнее капли, символизирующие кровь, чеканка мне пока была недоступна, но кое-какие мои инструменты для этого вполне подходили. Потом в выдавленных каплях я проколол шилом отверстия, которые развальцевал тем же шилом, и вставил некрупные красные камни, судя по всему рубины в образовавшиеся отверстия. Золотые края аккуратно прижал к камням. Получилось так, как будто по бокалу стекают красные капли, и сквозь эти капли проходит свет. Не представляю, насколько высокохудожественно у меня получилось, но мне понравилось. Теперь осталось только закрепить результат — и можно приступать к угощению!

По краю чаши я нанёс руны: 'Кубок горькой печали тора. Делает настроение лучше, помогает справится с неприятностями. Нейтрализует яды. Прочный'. Чаша немного просверкала в руках, приняла правильную, пузатую форму, даже камни вставленные в стенки чаши приобрели правильную форму и стали прозрачнее. Теперь чаша стала выглядеть очень достойно! Не кубок, а мегадевайс!

— Какой он красивый, Господин! — я только теперь понял, что меня сзади чуть ли не обнимает Мила, разглядывая через плечо, чем я занимаюсь.

— Фу ты, я уж и забыл про тебя! Ты ещё здесь? — а посмотрел через плечо на девушку.

— Да, Господин! — девушка безо всякого стеснения продолжала обнимать меня сзади.

— А ты вот скажи мне, душа девица, почему Урсула так дерзко повела себя со мной? Я раньше ни от кого не замечал такого? Что произошло утром? — я строго посмотрел прямо в глаза девушке.

— Господин, наш хозяин, Гаврила... — начала рассказ девушка.

— Постой, постой, ты сказала хозяин? — мне стало сильно интересно развитие этого разговора.

— Да, Господин, Гаврила сказал всем мужчинам, что женщины, которых им дали вы, теперь принадлежат им. Вот только трахать не разрешил. — девушка покраснела.

— Почему так? — я совсем перестал жалеть, что прибил этого гада.

— Он сказал, что только Великий Дух Гор имеет право открывать девушек. И если не оставит девушку после этого себе, то с ней можно делать всё что угодно. — Мила опустила глаза.

— Всё что угодно? Даже убить?

— Мила слегка кивнула головой.

Да уж. Дай человеку немного власти, и сразу поймёшь, кто он такой. Я вертел в руках кубок, и думал о вывертах этого мира. Все мысли, хорошие и плохие моментально реализуются миром. Если я вдруг стану одержимым какой-то манией, то где-то обязательно появится материальное воплощение этой мании. Как же начать контролировать свои мысли? Я вот постоянно вспоминаю о детях, а если это повлияет на их судьбу?

— Про, ответь мне на один вопрос.

— Да, Тор.

— Я постоянно вспоминаю своих детей, из другого мира. Это может как-то навредить им?

— Нет, это могло бы произойти при определённых условиях, если бы вы не поставили защитную сферу вокруг планеты. Теперь ни один сигнал не может пройти из вашего мира в другой.

А вот это хорошо. Я не хочу, чтобы моим девочкам стало плохо. Значит есть за что выпить! Я открыл крышку кувшина, зачерпнул красную жидкость кубком, затем закрыл кувшин. Зачем вину выдыхаться? В кубке вино смотрелось просто потрясающе! Красная жидкость просто играла лучиками света через прозрачные капельки, аромат от вина тоже шёл неописуемый.

— Что ж, живите долго, мои маленькие, — я поднёс кубок ко рту, и несколькими большими глотками осушил его, несмотря на то что он вмещал не менее литра жидкости. Но мне сейчас это было нужно.

В голове почти сразу загудело. Приятное послевкусие дополняло общие ощущения. Я отпустил свои воспоминания, и сейчас просто ловил мгновения лёгкости и свободы от всех тяжёлых мыслей. И этот подвал, и жопастая голая девка рядом перестали иметь хоть какое-то значение. Пока не провалился в опьянение, я зачерпнул ещё раз вина, закрыл крышку и поставил на неё кубок. Это была самая лучшая идея — сделать вино. Надо будет запретить остальным приближаться к подвалу, а то знаю я, только жижу на дне и оставят!

— Господин, а можно мне попробовать? — потянулась к кубку Мила.

— Зачем? — я даже не повернулся в сторону девушки.

— Вы так заулыбались, когда выпили, может быть мне тоже будет не так грустно, как сейчас? — какое же всё-таки умильное личико у этой девахи.

— Ну попробуй, только много не пей, — я протянул ей кубок.

Мила аккуратно, двумя руками взяла чашу с вином, и аккуратно, маленькими глоточками стала его пробовать. Я даже не успел заметить, как Мила выпила почти половину кубка! В итоге я отобрал у неё чашу, не хватало ещё, чтобы она заблевала тут всё потом. Я одним глотком выпил остатки вина, и улёгся на шкуру. В голове приятно шумело, все неприятности уже почти минувшего дня остались позади. Я закрыл глаза, и кубок выпал из моей руки...