Ничего личного. Общий файл

— Ч-что?! — от возмущения Амадео начал заикаться. — Дружба ради бизнеса? Боже, Ксавьер, кто тебе это наплел?

— Никто, — тот постукивал ручкой по столу. — У меня есть глаза, и я вижу, как отвратительно ты справляешься с порученными делами. Я устал от этого. Транспортировка осуществляется за мой счет, именно поэтому она проходит как положено. А твои люди не работают, и ты позволяешь себе почивать на лаврах. Считаешь, что заполучил контракт — и можно расслабиться? Думаешь, мне нужен такой компаньон? Кажется, пришло время обговорить заново условия сотрудничества.

— Да что на тебя нашло, Ксавьер? — Амадео в отчаянии схватился за голову. — Условия тебя полностью устраивали, так почему сейчас ты ведешь себя так, словно хочешь... — он запнулся, внезапно все осознав, — ...хочешь разорвать соглашение?

Тот согласно кивнул.

— Именно. Я не держу рядом с собой бесполезных людей, которые только вытягивают из меня деньги. Никакая дружба не может стоять на пути моего бизнеса. Скажу более доходчиво — я не желаю видеть никчемного красавчика, который два и два сложить не может. Не пора бы вернуться под крыло папочки, чтобы я наконец перестал объяснять людям, что рядом со мной нет никакой женщины в мужском костюме?

Амадео вздрогнул. По коже пробежал неприятный холодок, к горлу подкатил ком. Что за чушь несет Ксавьер? Кто наговорил ему такого?

— Ты... Что ты себе позволяешь? Как смеешь говорить такое? Ты всегда был доволен моей работой, что произошло? И я, черт побери, не женщина!

Ксавьер откровенно расхохотался.

— Правда? Что-то я не вижу ничего мужского, оно вообще у тебя есть? На что ты еще годен, кроме как позировать для обложки журналов? Твой брат был прав — ты безмозглый, смазливый, ни на что не годный отброс.

Как может Ксавьер, его лучший друг говорить такое? С каких пор он так изменил мнение об Амадео? Или... он его никогда и не менял? Мысли вихрем крутились в голове, и ни одну не удавалось поймать. Амадео тряхнул волосами и ударил ладонями по столу.

— Я не знаю, почему ты себя так ведешь, Ксавьер, но прекрати немедленно! Сейчас не та ситуация, чтобы устраивать сцены! Если тебе что-то не нравится, обсудим это после, сейчас возьми себя в руки! Жаклин утверждает, что ты забрал у нее бизнес! Я знаю, что она лжет, но почему ты ничего не делаешь, чтобы это опровергнуть?

— Я уже сказал, — в голосе мужчины звенела сталь. — Мне нет никакого дела до того, что творится за пределами моего бизнеса. И да, это уже не бизнес Жаклин, он мой. Ты не ослышался. Я действительно оставил ее ни с чем, завладев корпорацией. И собираюсь проделать то же самое с "Азар", но ты стоишь у меня на пути. Каким образом я смог бы еще заполучить такой лакомый кусок, кроме как втереться в доверие наивному мальчику, который вот-вот сам принесет мне контрольный пакет акций на блюдце? Лукас был прав, ты только одним способом можешь устроить выгодный контракт. Не желаешь предпринять последнюю попытку?

Если бы Ксавьер ударил его, Амадео бы удивился меньше. Он ошеломленно отступил, широко раскрыв глаза.

— Это... Это уже слишком, Ксавьер. Твоя шутка далеко зашла, и я не желаю больше это выслушивать.

— А что тебе не нравится? Я сказал тебе правду, обрисовал истинное положение дел, — продолжал измываться тот, поднимаясь с кресла. — Компания твоего отца в упадке, ничто ее не спасет, так почему бы не отдать ее мне? Твой последний шанс удержаться на плаву, ведь должен я получить от тебя хоть что-то, если ты не зарабатываешь мне денег? — он протянул руку и намотал на палец прядь волос Амадео. — Ничего личного, только бизнес...

Амадео размахнулся и ударил Ксавьера кулаком по лицу. Тот, казалось, даже не удивился, хотя из разбитой губы и носа закапала кровь. Дрожа, Амадео отступил к двери, прижавшись к ней спиной.

— Ты! Ты просто отвратителен! А я еще считал тебя своим другом! Н-не смей ко мне прикасаться! Никогда! — он, не глядя, нащупал ручку и выскочил в коридор.

Пришел в себя он лишь на улице. Сердце бешено колотилось, желудок сводило. Все тело сотрясала дрожь, в груди клокотала ярость, перемешиваясь со злостью и горечью. В голове гулял ветер, тормоша одну-единственную мысль: его предали.

Как он добрался до дома, Амадео плохо помнил. Уже наступил вечер, шел снег. Отовсюду сверкали гирлянды, радостные глаза и улыбки. А у него внутри было пусто, как у куклы.

Пробегавший мимо мальчишка толкнул его, и Амадео рефлекторно схватил его за куртку. Вторая рука метнулась к карману, проверяя там ли бумажник. Тот оказался на месте, но Амадео не понимал, зачем вообще это сделал.

— Вы чего, мистер? — удивленно захлопал глазами мальчик.

— Ничего, — пробормотал он. — Беги дальше.

Отработанный рефлекс, которому научил его Ксавьер, когда только-только взял над ним шефство. Бывший карманник как никто другой знал приемы уличных мальчишек, а по роду деятельности Амадео приходилось часто бывать в неблагополучных районах.

Сердце снова сжалось. Ксавьер предал его. Хватит думать о нем как о друге.

Охрана у входа склонила головы в знак приветствия, но Амадео даже не взглянул на них, поднимаясь на крыльцо. Толкнул дверь и ступил в полумрак прихожей. Все силы разом ушли, и он прислонился к стене, запустив пальцы в слипшиеся мокрые волосы.

Почему Ксавьер так поступил? Неужели с самого начала планировал прикарманить "Азар" и лишь втирался ему в доверие? Но тогда зачем было расписывать всю свою жизнь, уверяя при этом, что он никому так не верил, как Амадео? Люди, которые слишком много знают, опасны, уж это Ксавьер должен понимать!

Одни вопросы. И нет ответов. Только ясно как день — его предали. Вышвырнули, как надоевшую игрушку. Ксавьер с самого начала лишь использовал его в своих интересах, а когда понял, что не получит компанию, решил не терять времени даром на утешение сопливого мальчишки и просто разорвал контракт. Все эти разговоры про брата гроша ломаного не стоили. Ксавьер и сам тот еще актер, ничем не лучше лже-Фредерика!

— Я же тебе верил, черт возьми! — прошептал Амадео, запустив пальцы в волосы. — Верил!

Что-то не складывалось. Разве Ксавьер поверил бы так легко в то, что Амадео мог его подставить или обмануть? Или родители и мнимый брат настолько свели его с ума, что он в каждом окружающем человеке видит врага? Но Жаклин сказала правду о том, что Ксавьер отобрал у нее бизнес. И он сам это подтвердил. Неужели и в отношении "Азар" он действительно вынашивал подобный план?

В это было сложно поверить. Однако слова самого Ксавьера не оставляли никаких сомнений.

— Молодой господин, — услышал он над собой надтреснутый голос.

Подняв голову, он увидел Розу. Она участливо склонилась над ним, протягивая полотенце.

— Вы вымокли, молодой господин. На улице ужасный снег, а вы даже не отряхнулись перед тем как войти.

— Да... Спасибо, — он взял полотенце и промокнул волосы. — Отец у себя?

— Ждет ужин. Отказывается садиться за стол, пока вы не придете, — она чуть улыбнулась, и резкие черты лица немного смягчились. — Сегодня Рождество, вы забыли?

Вот черт. И правда, со всеми этими событиями из головы начисто вылетел семейный праздник.

— Нет... Не забыл. Я сейчас. Только... Переоденусь.

В комнате он бросил полотенце на кровать и ненадолго присел, закрыв лицо руками. Внутри было пусто, даже боль, и та прекратилась. Он вообще ничего не чувствовал. Но, по крайней мере, отсутствие эмоций дало возможность порассуждать.

Их ссора началась с претензий к работе Амадео. Какие у Ксавьера были причины нападать на него по этому поводу? Если с линией что-то не в порядке, он сначала выяснил бы все обстоятельства, а уже потом делал выводы. Амадео знал его от силы полгода, но уже понял, что принимать поспешных, ничем не обусловленных решений Ксавьер не любит. Даже в самом мелком деле выяснял все досконально, вплоть до количества бензина, требующегося для доставки товара от порта до склада. Так почему же он отступил от своих правил на этот раз? Или ему всего лишь нужна была причина, чтобы избавиться от ставшего бесполезным партнера?

И почему он не рассказал о том, как на самом деле начал свой бизнес?

Размышления прервал голос Розы. Она звала ужинать.

— Малыш, что с тобой? — Кристоф перегнулся через стол и взял Амадео за руку. — Ты сам не свой. Что произошло?

Ничего особенного, только контракта с Ксавьером больше не существует, и я в этом виноват, ответил про себя Амадео, однако вслух сказал другое, не желая волновать Кристофа.

— Ничего, отец, все в порядке. Ешьте, — он кивнул на тарелку, которую только что поставил перед отцом Лукас.

Тот подчинился, решив, что расспросит сына позднее. Брат же сел напротив, рядом с Викторией, сверля Амадео взглядом, но тот даже не заметил этого, уткнувшись в стол. Фыркнув, Лукас начал есть.

— Принц не в духе, видимо.

— Лукас, не нагнетай обстановку, — осадил Кристоф, положив вилку на край тарелки. — Амадео, после ужина зайди ко мне, расскажешь, что произошло.

— А как же еда? Ты совсем мало съел, — Лукас указал на почти полную порцию Кристофа.

— Хватит на сегодня. Я не голоден, — отец поднялся из-за стола. — Малыш, жду тебя в кабинете. Не задерживайся.

Когда он удалился, Роза напустилась на Амадео:

— Молодой господин! Что с вами такое? Из-за вас ваш отец остался голодным! А ну живо взяли его тарелку, и чтобы она была пустой, когда вы выйдете из кабинета!

— Да, — он моргнул, возвращаясь в реальный мир. — Да, конечно, я уговорю его поесть. Извините.

— Извините, — фыркнула она. — Видимо, и в самом деле произошло нечто серьезное, раз вы забыли о своих обязанностях! Чего стоите? Марш!

Лукас тоже поднялся из-за стола, поблагодарил Розу, но помедлил, прежде чем покинуть столовую. Он замер, задумавшись, затем шагнул к двери, столкнувшись с Амадео.

— Прости, — пробормотал он, отступая в сторону.

Тот машинально кивнул, вовремя успев убрать тарелку, чтобы не опрокинулась. И только выйдя в коридор, на мгновение удивленно остановился. За все пятнадцать лет Лукас ни разу не извинялся перед ним. Тем более за такую мелочь.

— Входи, малыш, — ответил Кристоф. — Вижу, Роза насильно всунула тебе в руки мой ужин. Эту женщину ничем не проймешь.

— Так и есть, но она права, я совсем забыл...

— Неважно, поставь на стол и подойди.

Амадео так и поступил. Теплые ладони стиснули его похолодевшие пальцы.

— Малыш, — сказал Кристоф. — Что с тобой происходит? Ты сам на себя не похож. Какие-то разногласия с компаньонами?

Амадео в очередной раз поразился способности Кристофа видеть его насквозь. Всю ложь, все притворство он моментально раскусывал, бесполезно было ему врать.

— Нет... — Амадео запнулся. — То есть... Да. Немного, но это легко поправимо, отец, — голос предательски дрогнул.

— Ксавьер Санторо? — Кристоф пристально всматривался в его лицо. Взгляд Амадео скользнул в сторону, и тот моментально все понял. — Значит, он снова что-то вычудил. Я говорил, что он любит устраивать проверки на стрессоустойчивость, и...

— Это была не проверка, отец, — фраза прозвучала слишком резко. — Извините. Он просто разорвал наш контракт, ничего не объяснив. Вот и все.

— Вот как? — удивился Кристоф. — Обычно это не в его правилах. Ксавьер Санторо не тот человек... — голос прервался.

— Отец? Отец, что с вами?! — Амадео в ужасе смотрел, как Кристоф, вцепившись в подлокотники кресла, начал хватать воздух ртом. — Лукас! Живо вызывай врача!

Амадео сидел на краю кровати и держал Кристофа за руку. Стефан приехал быстро, осмотрел пациента и теперь о чем-то тихо разговаривал с Лукасом в дальнем конце комнаты. Но Амадео было плевать, о чем они говорят. Мог ли он так сильно расстроить отца, что вызвал второй инсульт или что-то похуже? Зачем он вообще рассказал о расторжении сделки? Надо было промолчать, а потом решить этот вопрос самостоятельно.

— Простите, — прошептал Амадео, прижавшись щекой к руке Кристофа. — Простите меня.

Тот тяжело дышал. Глаза были закрыты. В комнате горела лишь одна лампа, и в ее свете Кристоф казался гораздо старше своих пятидесяти трех лет. Стефан подошел и начал складывать в чемоданчик инструменты, поглядывая на главу семьи Солитарио с сожалением.

— Амадео, — позвал Лукас. — Можно с тобой поговорить?

Тот с трудом выпустил руку отца и вышел следом за Лукасом в коридор.

— Отец при смерти, — Лукас отошел к лестнице, опустив плечи и вперив взгляд в пол. — Стефан говорит, что... — он отвел взгляд и судорожно вдохнул, — что ему осталось недолго.

Амадео будто ударили в грудь, и он прислонился к стене, чтобы не упасть. Всего несколько минут назад отец был бодр, шутил насчет нелюбимого ужина... Когда же это успело произойти?

— Нам стоит быть с ним, Амадео, — Лукас подошел к нему. — Идем.

Без возражений тот последовал за братом. В голове все смешалось, мысли не желали вставать на свои места. Отец умирает? Нет, он не может, он же еще столько не сделал, почему именно сейчас?

Амадео сел на кровать. Он только сейчас заметил, что впервые руки Кристофа были холоднее, чем его. Слезы навернулись на глаза. Его отец, его самый близкий человек, который поддерживал во всем, сипло дышал. Жизнь уходила из него.

— Отец, — тихо позвал он.

— Малыш, — Кристоф с трудом повернулся к Амадео. Глаза наконец открылись, но затуманенный взгляд уже ничего не видел. — Что-то я совсем расклеился, — он сжал руку сына слабеющими пальцами. — Где Лукас?

— Я здесь, отец, — тот говорил сдавленным голосом — его душили слезы.

— Здесь? Хорошо. Лукас, я не успел многого сделать, но прошу тебя... Помоги Амадео. С компанией... с компанией трудно управиться одному... Я надеюсь, что вы наконец подружитесь...

— Да, — тот присел на краешек кровати и участливо взял Кристофа за другую руку, глаза блеснули. — Обещаю.

Щеки Амадео защекотали слезы. Он сильнее сжал руку отца и наклонился к нему, прижавшись щекой к холодеющей ладони. В этот момент он был готов простить Лукасу что угодно, лишь бы отец пожил еще немного. Побыл с ним. Не бросал его.

— Малыш... — Кристоф засипел, дыхание становилось все тише, пока не прекратилось совсем. Рука выскользнула из пальцев сына и безжизненно упала на кровать.

Амадео опустил голову, до крови прикусив губу. Из него будто вынули все внутренности и оставили лишь пустоту, которую ничем не заполнить. Вместе с Кристофом, казалось, умер он сам. Все кончено. Больше никогда он не увидит улыбки, больше никогда не почувствует тепла. И никогда не услышит ласкового обращения.

— Как ты посмел, — наступившую тишину нарушил шепот Лукаса. — Как ты мог так поступить с ним?

— Что? — Амадео поднял удивленный взгляд. На щеках слезы прочертили блестящие дорожки.

— Он доверял вам, — вступил в разговор врач. — И не только он. Все приближенные считали вас честным и благородным человеком, а вы так обошлись с собственным отцом.

— Я не понимаю, о чем вы...

Лукас сделал знак Стефану.

— Расскажите ему то, что сообщили мне.

— Все очень просто, — сказал тот. — Вашего отца отравили, предположительно, стрихнином. Это быстродействующий яд, который парализует дыхательную систему. Господину Солитарио стало плохо сразу после ужина. Я взял образец крови, скоро будет готов анализ, и...