— Ничего сложного не вижу, — пожала красивыми и умеренно обнаженными плечами Елизавета. — В Пруссию, разумеется, надо отправить пышное посольство, которое быстро двигаться не сможет. Но зачем тебе его возглавлять? Лучше поступить по примеру Петра Великого, то есть государю там присутствовать инкогнито, в качестве бомбардира. Или, пожалуй, тебе больше подойдет инженерское звание. Разумеется, знать о сем будут все заинтересованные. Но на самом деле ты это посольство догонишь только в Штеттине, туда на хорошей яхте от Петербурга самое большее пять дней хода. Далее, зачем тебе тащиться в Митаву на обратном пути? Анна сама как-нибудь доедет до Риги, не надорвется, невелика шишка. А тебе туда завернуть на той же яхте будет совсем нетрудно. Коронацией же пусть занимается Ягужинский, у него уже есть опыт. И готовит ее как раз к твоему возвращению в Москву, кое случится никак не позже середины августа. Срок у Елены тогда еще будет не очень большой, она все перенесет легко. Хотя, конечно, Павла Ивановича следует предупредить, дабы имел в виду положение императрицы. Как, хорошо я все придумала?

— Неплохо, — кивнул Новицкий, — вот только кто будет возглавлять это самое великое посольство?

— Как кто? Разумеется, я. Зря, что ли, у меня мундир имиджмейстера в шкафу висит?

Насколько император знал, этих мундиров было примерно полтора десятка в четырех шкафах, но спросил он другое.

— А в Москве кто за порядком присмотрит?

— Остерман с владыкой Феофаном. Причем Андрею Ивановичу ты лучше самолично объясни, что с ним случится, ежели с головы твоей Лены упадет хоть один волос. А владыке я о том под большим секретом сама поведаю.

— Ладно, согласен. Но у меня есть еще один маленький вопрос, касающийся мундира и прочих тряпок. Как мне кажется, на днях в России должна появиться новая женская мода. Вот такая.

Император разложил перед цесаревной несколько скопированных изображений с планшета.

— Петенька, неужели ты хочешь, чтобы я вышла в свет в таких одеяниях? Это же неприлично!

— Где тут у тебя зеркало? Подойди к нему, пожалуйста. Встань вот здесь и задери юбку. Да не так высоко, до колен хватит! И где ты тут видишь какое-то неприличие? Лично я наблюдаю только прелестную молодую даму с очень красивыми ногами, и более ничего. Да и вообще, что при дворе прилично, а что не очень, решает император. Кстати, тебе придется донести эту мысль до тех дам, кои, по твоему мнению, смогут усмотреть в новой моде хоть что-нибудь неподобающее. Объясни им, что длинными юбками просто замечательно будет подметать снег в Сибири, потому как ноги не замерзнут, особенно если захватить с собой валенки. А мужчин я возьму на себя. В общем, надеюсь, что на моей свадьбе вы с Маврой достойно продемонстрируете модные новинки.

Елизавета захохотала.

— Бедная подруга, — отсмеявшись, объяснила она, — да за что же ты ее так, у нее же ноги не только кривые, но еще и волосатые!

— Ничего, пусть сапоги наденет, — отмел возражения император. — До колен... хотя, пожалуй, лучше будет даже выше. Сверху она тоже не совсем Афродита, однако это не мешает ей щеголять в декольте чуть ли не до пупа.

Побеседовать с Анной Иоанновной молодой император хотел о том, под каким предлогом ввести в Курляндию несколько русских полков. Потому как дата смерти Августа Сильного неумолимо приближалось, и пора было думать о том, как максимально приблизить русские войска к возможному театру боевых действий. Правда, говорить об этом самой Анне было явно преждевременно, поэтому с нее хватит утверждений о том, что поляки вынашивают коварные планы в отношении ее Курляндии. Ну, а если она не согласится с миролюбивым предложением русского императора, то войска неплохо войдут и просто так, а заодно и присоединят огрызок будущей Латвии к России. Все равно это должно случиться в не таком уж далеком будущем, так почему бы немного не поторопить события? И Миних, и Румянцев утверждали, что в военном отношении подобная операция особых трудностей не представит. А Головкин дополнял, что и с точки зрения дипломатии в ней не будет ничего из ряда вон выходящего.

Император улыбнулся, вспомнив, как в далеком детстве он впервые услышал про Курляндию. Тогда маленький Сережа решил, что это какая-то далекая экзотическая страна, в которой живут куры, оттого их правитель и называется "курфюрст". Однако потом он с разочарованием узнал, что это всего лишь Латвия, да и то не вся, кур там даже меньше, чем в России, а правит там герцог, причем даже не великий, а простой. А сейчас — так и вовсе герцогиня. Которой, кстати, не помешает намекнуть, что ежели Курляндия в порыве добрых чувств к России передаст свои хоть и весьма относительные, но все же отличные от нуля права на остров Тобаго, то Россия в ответ даст ей гарантии безопасности аж до конца восемнадцатого века. Потом, конечно, присоединит, никуда не денется, но зачем волновать такими подробностями пожилую женщину, которой и жить-то осталось всего семь с небольшим лет? Кстати, надо будет глянуть в планшете, отчего она помрет, и в случае благоприятного развития событий, то есть правильного поведения герцогини, командировать в Курляндию великого целителя Кристодемуса с пузырьком... нет, не будем жмотничать. Пусть едет аж с целой бутылкой керосина.

Глава 28

Елена провожала мужа без слез и особых волнений. Она хорошо понимала, что император не может всегда сидеть рядом с женой, у него много других обязанностей. Да и едет он не на войну и не в дальние заморские страны, а всего лишь в Пруссию. Что там с ним может случиться? А если что и будет, так ее Питер смелый, сильный, ловкий и отлично стреляет как из ружья, так и из своего семизарядного револьвера, с которым он обещал не расставаться. К тому же при нем будет охрана, а это тоже совсем непростые люди, каждый стоит пятерых, если не более. А уж то, что Питер сможет ей изменить, это вообще невероятно. Он же очень верный по натуре и не падкий до доступных девок, да к тому же любит ее, это видно с первого взгляда! Нет, Елена отлично понимала, как ей повезло, и не собиралась искушать судьбу нелепыми подозрениями.

Ну, а недолгая разлука — это неизбежно. К тому же она не будет слишком тяжелой, ведь Питер сделал еще одну радиостанцию и берет ее с собой. Причем она более совершенная, чем та, что стоит в Петербурге, по ней можно просто переговариваться с Лефортовским дворцом, не прибегая к телеграфной азбуке, которой Лена пока еще владела не очень хорошо. Правда, когда император удалится более чем на восемьсот верст, или километров, придется перейти на телеграфную азбуку, но к тому времени Елена уже сможет ее достаточно выучить. Не хотелось бы доверять тех слов, что будут предназначены любимому, чужим глазам и ушам. Тем более что с той стороны у рации будет сидеть именно он.

Император, пожалуй, волновался даже чуть больше своей молодой жены, ставшей таковой всего четыре дня назад. Обнимая Елену, он припоминал, все ли возможное сделано для ее безопасности, не забыто ли чего и не нужно ли еще что-то добавить.

Разумеется, внушение Остерману было произведено как положено, он все понял аж до заикания и дрожи в коленках, но ограничиваться только этим молодой царь не собирался. Сразу после беседы с вице-канцлером он пригласил на обед Павшина и объяснил, что в случае, если с Леной все будет в порядке, тот примет участие в ее коронации уже в следующем чине. Да и имение себе из тех, что были конфискованы у Долгоруковых, тоже может начинать присматривать.

О том же, что случится с его собеседником в обратном случае, император предпочел умолчать. Чай, фантазия у Тихона Петровича богатая, опыт в подобных делах тоже немалый, он сам себе придумает гораздо более страшные перспективы, чем ему сможет пообещать молодой царь.

На время отсутствия императора бабка переселялась в Лефортовкий дворец. Объяснение было вполне правдоподобное — чтоб, значит, она денно и нощно блюла здоровье императрицы и ее будущего ребенка. Но в канцелярии и секретариате были предупреждены, что все распоряжения лейб-повитухи, даже и не касающиеся императрицы, должны исполняться немедленно и с тем же тщанием, что императорские. О том же самом состоялся разговор с командиром Семеновского полка Шепелевым и, разумеется, с братьями Ершовыми.

Афанасий давно знал, что его дальнюю родственницу связывают с императором какие-то тайные дела, но то, насколько она, оказывается, высоко взлетела, было для него новостью. Федор же принял происходящее без малейшего удивления. Раз эта тихая старушка будет заботиться о самом дорогом для царя человеке, а сама она и мухи в случае чего не обидит, то, значит, именно ему, Федору, надлежит немедленно выбить дух из любого, на кого она ему укажет. Чего ж тут удивительного? Так оно и должно быть, ежели по уму и совести рассуждать.

Никаких специальных внушений Новицкий бабке не делал — считал, что она и сама все прекрасно понимает. И не ошибся.

— Знаю я, что ты хочешь мне сказать, да почему-то не решаешься, — покачала головой Анастасия Ивановна, выслушав новость о своем задании. — Чтоб, значит, в случае чего пусть лучше вся Москва дотла сгорит и Семеновский с Измайловским полки до последнего солдата костьми лягут, чем с Леной что-нибудь случится! Так, государь?

— Именно так, бабушка, — подтвердил Новицкий.

— Не беспокойся, ваше величество, сохраним мы твою ненаглядную. Уж до чего же ты хорошую себе девочку нашел, просто душа за тебя радуется! Не чета Лизе, ведь, пока ты с ней был, я никак от подозрений избавиться не могла. Эта же — просто ангел! И хорошо, что она наивная — для всяких подлостей и злодейств, то есть тьфу, богоугодных дел, без коих в управлении государством никак обойтись не можно, у тебя я есть. Так что ты, государь, за нас зря не волнуйся.

И вот, обнимая жену перед отъездом, император думал, что, кажется, она остается под охраной надежных людей. Елена же, в последний раз поцеловав мужа, высвободилась из объятий и начала оглядываться.

— Ты чего, забыла что-нибудь? — не понял император.

— Да нет, тут еще котик бегал, тоже, наверное, хотел с тобой попрощаться. Гера, Гера, где ты? Ага, вот он! Кисонька, иди сюда, у нас Питер уезжает, поцелуй его тоже. Видишь, какой он умный? Все понимает!

Новицкий ткнулся носом в теплый кошачий нос и подумал, что этот наглец, конечно, недостатком сообразительности не страдает. Воспользовался всеобщей суетой — и шасть с утра на кухню! Куда в него столько лезет, совершенно непонятно.

Кот снисходительно висел на руках у хозяйки, которой он с недавних пор с полными на то основаниями считал Елену. И пытался понять — чего это их всех разобрало? Вскочили с утра пораньше, даже ему, Герою, не дали толком выспаться. Но завтракать почему-то даже не собираются! Ладно, он и сам может о себе позаботиться, вот и заскочил мимоходом на кухню. Но ведь непорядок же! Когда кота кормить будете, люди? Впрочем, этот, строгий, кажется, куда-то уходит. И правильно, не надо отвлекать хозяйку от завтрака, а то так вообще скоро обед наступит.

Император посмотрел, как Елена аккуратно опустила кота на землю, и решил, что на этом ритуал проводов можно считать законченным. Вскочил в седло и, пропустив вперед пятерку охраны, поскакал в сторону Немецкой слободы. Еще десяток телохранителей пристроился сзади.

Вообще-то охрана молодого царя только казалась столь незначительной, но на самом деле основные ее силы были заранее распределены по маршруту.

Сейчас Новицкий собирался проделать путь до Петербурга быстро, дней за шесть. И не оттого, что хотел успеть к спуску на воду своей галеры — еще вчера вечером пришла радиограмма, что оное событие свершилось и галера при этом не утонула. Нет, молодой император хотел своими ушами послушать рассказы про то, что творилось в Питере до спуска, и своими глазами посмотреть, как обстоят дела после него. В пути же Сергей собирался основательно поразмыслить на тему — кому и в каких вопросах можно доверять без сомнений, а кому и в каких с ними.

Взять, например, завод, расположенный на левом берегу Яузы примерно в полукилометре за Госпитальным мостом. Места, где можно будет соорудить генератор, выбирали специалисты Центра, и это позиционировали как самое предпочтительное. Они, конечно, имели высочайшую квалификацию в своей области, отчего Новицкий решил руководствоваться их рекомендациями. И, как выяснилось, зря, ибо он не принял во внимание их цели. Потому как они не совсем точно совпадали с целями молодого императора. Который уже понял, что в таком месте должная секретность может сохраняться только какое-то, весьма небольшое время. Да, генератор был сделан настолько быстро, что им никто толком не успел заинтересоваться. Собственно, Центру надо было только это, ничего другого его не интересовало. Хотя, пожалуй, это не совсем так. Если бы перед ним стоял выбор из двух равнозначных в смысле выполнения задания мест, но одно имело бы какие-то преимущества в смысле дальнейших действий Новицкого, то курсанту порекомендовали бы именно его. Но таковых не нашлось, и теперь завод стоял там, где стоял. И секреты из него текли несколько интенсивнее, чем это хотелось молодому царю. Чего еще можно ждать, когда от Немецкой слободы до завода всего-то чуть больше получаса ходьбы? А смотреть на его территорию можно вообще аж с правого берега, поднявшись на холмик.

Разумеется, император сразу принял кое-какие меры, например велел увеличить высоту забора со стороны реки и ввел жесткий пропускной режим, но это было, во-первых, просто латание дыр. А во-вторых, если раньше всем было без разницы, чего там строит царский токарь Нартов, то теперь народу стало любопытно, с какой такой стати этот завод уже второй раз подряд обносят забором. И почему зевак с холма гонят в шею, причем особо наглых — прикладами.

Тогда Новицкий озаботил бабку отслеживанием слухов, возникающих вокруг завода. Поначалу все было нормально — говорили, что здесь делают изумительные диковинки для царя типа всяких хитрых звонков и баков, из которых через краны течет горячая вода. Потом появились слухи, что там производят еще и станки. Это было хоть и не очень приятно, но терпимо — сам факт их производства Новицкий особо скрывать и не собирался. Однако недавно прошел слушок про машину, которая поднимает вверх тяжеленную гирю силой пара, и молодой царь забеспокоился. Не получилось бы так, что двигатель Уатта скоро начнут производить и в Англии! Потому как следующим шагом станет установка его на корабли, а это уже совсем ни к чему.

Поэтому пришлось, во-первых, срочно озаботиться развитием воздухоплавания. Тут пусть копируют на здоровье, нам не жалко. В силу чего тот факт, что горелка для шара была сделана на заводе Нартова, не скрывался вовсе. Этот гибрид самовара с керогазом торжественно вынесли за ворота и под большой охраной понесли в сарай, недавно построенный напротив Лефортовского дворца, а пост на холме, с которого все было прекрасно видно, как раз в этот день напился и нес службу из рук вон плохо.

Следующим этапом была спешная постройка большого качающегося маятника, причем такой высоты, что он даже немного возвышался над забором. Эта конструкция очень сильно напоминала насосную часть парового двигателя Ньюкомена, как раз сейчас весьма распространенного в Англии. Пусть понимающие люди думают, что и у Нартова работает такое же устройство. Потому как на самом деле пароатмосферная машина, строго говоря, вообще не является универсальным двигателем. В силу отсутствия кривошипно-шатунного механизма и запредельной прожорливости она годится только для откачки воды на шахтах. А на заводе качающуюся поперечину приводил в движение двигатель для будущего паровоза — так он проходил ресурсные испытания. И все никак не мог пройти, но это был уже другой вопрос, с секретностью не связанный.