Часть 3. Поспорить с судьбой

— Ваше величество, а могу я полюбопытствовать, почему вы выбрали именно меня?

— Помилуйте, а кого же мне еще выбирать? Элмару нельзя туда соваться, драконы могут быть на него в обиде за его прежние подвиги. Мафей очень хотел, но я не спросил, как они относятся к эльфам, вдруг они их не любят. А мэтр так некстати заболел.

— А Ольга?

— Ольга девушка слишком эмоциональная, она непременно начнет шумно восхищаться, а то и визжать от восторга, а драконы шума не любят. И кроме того, ее кабальеро почему-то просто с ума сходит от ревности, когда я с ней общаюсь. К тому же Урр и его сородичи сами натерпелись от Скорма и будут рады познакомиться с воительницей, которая избавила мир от этого извращенца.

Доводы, которые привел его величество, не показались Кире особо убедительными. Весьма сомнительно, чтобы драконы питали какую-либо неприязнь к эльфам, а уж рассуждения о непригодности Ольги к общению с драконами были и вовсе смешны. Как будто нельзя ее предупредить, чтобы не визжала, и так уж обязательно рассказывать мистралийцу, что она была на прогулке в обществе короля. А что касается драконов, им и подавно все равно, кого король притащит с собой. Крутит что-то его величество, но разве ж его заставишь признаться... Да и пусть. Что бы у него ни было на уме, все к лучшему. Кто бы еще когда-либо предложил ей прогулку в сказку? Много ли на свете людей, которые видели живого дракона?

— А вот и мэтр Силантий, — обрадовано возгласил король, указывая на серое облачко, возникающее в кабинете. — Сейчас я вас представлю.

"Ведущий драконист континента" сначала слегка оторопел, будучи представлен даме, и с большим сомнением спросил, уверен ли его величество, что на такую прогулку стоит приглашать женщину.

— Драконы не любят женщин? — тут же уточнил король, нахально делая вид, что не понял намека. Маг, в свою очередь, пристально посмотрел на Киру, задержав взгляд на ее повязке, усмехнулся в усы и ответил:

— Обычно бывает наоборот, но, как я понял, это не тот случай?

— Вы совершенно верно поняли, — заверил его король. — Эта дама драконов... любит. Хороших. А драконы-извращенцы встречи с ней не переживают.

— Урру понравится, — оценил мэтр Силантий. — Он неоднократно интересовался, как у вас дела и был очень рад, узнав чем все закончилось. Их стая по этому поводу даже устроила праздник.

Как оказалось, дракон Урр тоже явился на встречу не один. Киру чуть на сдуло ветром, когда два дракона стали приземляться, и если бы король ее не подхватил, она бы самым некрасивым образом растянулась на снегу.

— Вы как сговорились, — заметил Силантий. — Урр тоже приволок даму.

— А драконьи дамы не боятся людей? — поддел его король.

— Эти дамы никакого демона не боятся, — усмехнулся маг. — Чего им бояться? Они вон какие...

Золотистый красавец дракон и его зеленая подруга смотрелись потрясающе на фоне белого снега и синего неба, и Кира впервые в жизни пожалела, что не умеет рисовать.

— Ну как? — тихонько спросил король, так и не отпуская ее плечо.

— Красиво, — только и смогла сказать Кира, пожалев на этот раз, что она не поэт, поскольку одним словом невозможно было передать то ощущение прекрасного, которое завладело ею при виде этих волшебных существ, а других слов у нее не нашлось. — Они совсем не такие, как... тот.

— Урр вас приветствует, — перевел мэтр Силантий фырканье дракона. — Он извиняется, что привел с собой даму, не предупредив. Это Сиарран, его жена. Она очень хотела посмотреть на людей. Может, ее любопытство покажется невежливым, но женщины, когда высиживают яйца, становятся невыносимо капризными, вы же понимаете.

— Понимаю, — засмеялся король. — Очень рад познакомиться. Представьте им, пожалуйста, баронессу Арманди.

Маг принялся что-то объяснять дракону на его фыркающем языке, а зеленая дама, с интересом уставясь на Киру, наклонила голову почти до самой земли и осторожно высунула язык.

— Не бойся, — шепнул король. — Они так знакомятся. Она тебя языком пощупает. А еще можно ее по морде погладить.

Кира кивнула, но гладить все же поостереглась. Если драконихи во время высиживания яиц становятся капризными, как беременные женщины, то лучше их вообще не трогать. Золотистый дракон тем временем выслушал объяснения мэтра Силантия и сотряс воздух гулким уханьем, задрав шею вверх. Резкий громкий звук был столь неожиданным, что Кира даже вздрогнула. Сиарран легонько ткнулась в нее мордой, как бы успокаивая и давая понять, что ничего страшного не происходит.

— Это он смеется, — пояснил маг. — Ему показалось смешным, что Скорм пал от рук собственных игрушек. Урр говорит, он всегда предполагал, что Скорм когда-нибудь нарвется на неприятности, но чтобы так...

— Игрушек? — живо переспросил король. — А это как? Можно спросить, как именно он с ними играл?

Мэтр Силантий замялся.

— Я не уверен... Может быть и можно, но подозреваю, что такое любопытство будет сочтено нездоровым.

Король вздохнул с невыразимым разочарованием.

— Что ж, скажите тогда, что я благодарю его за совет, он нам очень помог. И поздравьте его от меня. Как я понял, у него скоро вылупятся... птенцы?

Сиарран снова ткнулась носом в Киру и что-то нежно фыркнула.

— Она спросила, зачем у вас повязка, — пояснил Силантий. — Ей интересно, это одежда или украшение. Я сам объясню.

Он снова зафыркал, одновременно объясняя Сиарран назначение "украшения" и поздравляя Урра с грядущими "птенцами". Затем обратился к королю.

— Сиарран спрашивает, есть ли у вас птенцы... тьфу ты, дети. Я сказал, что нет, и она спросила, почему.

— Потому, что... ну, пока не завел, — пожал плечами король. — Собираюсь... в будущем. Вы же сами знаете, что я не женат и не имею детей. Объясните им как-нибудь... доступно.

Видимо, мэтр объяснил недостаточно доступно, поскольку следующим вопросом чешуйчатая дама повергла его величество в неописуемое смятение.

— Она спросила, разве эта женщина — не ваша подруга? — сообщил переводчик. И вместо того, чтобы просто ответить "нет", король смутился, растерялся и даже слегка покраснел, а ответить так и не удосужился.

— Ох, простите, — улыбнулся "ведущий драконист". — Я не должен был и задавать этот вопрос. Сейчас я сам объясню...

— Ты не представляешь себе, какое у него сделалось лицо, — делилась впечатлениями Кира несколько дней спустя. — Можно подумать, у него что-то страшное спросили. Или настолько непонятное, что он ответить не может. Ну, ошиблась дракоша, приняла нас за пару, что тут такого? Можно подумать, они особо в людях разбираются. Люди сами-то часто ошибаются таким образом, и мне совершенно непонятно, что его так смутило.

Эльвира отвернулась от зеркала, отложила кисточку и шкатулочку с косметикой, и внимательно посмотрела на подругу.

— Кира, ты меня поражаешь. В школе тебя всегда считали самой умной в нашем классе. Да и король тебя, скажем так, за дуру не считает. Но ведешь ты себя именно как эта самая дура. Ты это всерьез или прикидываешься?

— Не поняла намека, — холодно произнесла Кира. — Объясни.

— Объяснить? Кира, сколько тебе лет? Ты что, сама не понимаешь? Приходишь тут с детскими вопросами, зачем это король тебя приглашает на балы, на ужины, на прогулки с драконами, в тир, на партию в шахматы, напрашивается к тебе в гости и все такое? Отчего это он вдруг так заботится о твоей карьере? А также отчего он не знает, что сказать, когда его спрашивают, являешься ли ты его подругой? Ты что, сегодня родилась и не знаешь, зачем мужчины приглашают дам на всяческие развлекательные мероприятия и вообще проводят время в их обществе?

— То есть, ты хочешь сказать, что он... — изумленно раскрыла глаза Кира. — Эльвира, ты сама когда родилась? Это же король! Это тебе не кавалер Лаврис!

— Разумеется, — согласилась Эльвира, возвращаясь к прерванному занятию. — Определенная разница есть. Лаврис делает все быстро и нахально. Вечером танцы, ночью постель, а утром его и след простыл. А его величество человек обстоятельный и терпеливый. Особенно если ему что-то нужно. И зря ты мне рожи корчила тогда в Сорелло, когда я тебе говорила о чувствительном месте Камиллы. Оно ее и на этот раз не обмануло.

— Но... — Кира совершенно растерялась. — Но он же король!

— Ну и что? — спокойно ответила Эльвира, полюбовалась на себя в зеркале и достала баночку с румянами. — Я тебе с самого начала говорила, что твои представления о королях просто смешны. Не будь деревней. По-твоему, король — некая бесполая абстракция? Может, ты даже полагаешь, — добавила она, вспомнив шутку Карлсона, — Что король не ест, не пьет, и в туалет не ходит?

— Ну, положим, как он пьет, я видела, — хмуро проворчала Кира.

— А как он трахается, я не только видела, — заверила ее Эльвира. — Очень даже ощутимо. И, между нами говоря, у него действительно весьма немалый... экземпляр. Хотя и не настолько, как расписывает Камилла. А чего ты так огорчилась? Ну, подумаешь, король за тобой ухлестывает. Если не нравится — откажись пару раз от свиданий под каким-нибудь предлогом, он поймет и отстанет, при всем его свинском поведении он еще ни одной даме не навязывался вопреки ее желания. А если нравится, то я вообще не понимаю, что тебя смущает.

— Меня смущает все. — Кира снова нахмурилась и поправила манжеты, хотя видимой необходимости в этом не было. — С какой стати вдруг я? Вокруг него толпами ходят красавицы вроде тебя, а ему вынь да положь одноглазую воительницу? Он что, извращенец какой-то?

— Не знаю, — пожала плечами Эльвира, снова отворачиваясь от зеркала. — Может, он разочаровался в красавицах. А может, с тобой он не так стесняется своей собственной внешности. А то он из-за этого вечно переживает. А такие вот дуры вроде нашей Анны этому способствуют. А может, ему просто нравятся воительницы. Вспомни, что говорила Этель о своей подруге. Или ему нравится с тобой в шахматы да в "башенки" сражаться, а то ему вечно не с кем, все проигрывают за десять ходов. А может, у него просто сразу встает, как только он посмотрит на твой шикарный бюст. Поди пойми их, этих мужиков, чего им надо. Вон Ольга какая страшненькая, а ее красавец с нее глаз не сводит, и на других внимания не обращает. Камилла даже сказала, что под его взглядом она начинает сомневаться в собственном существовании... Да мало ли за что ты могла приглянуться нашему величеству. Смотри только, будь осторожнее, а то найдется какая-нибудь ревнивая дура, вроде нашей Дорианы...

— Вот это как раз ерунда, — вздохнула Кира. — Ревнивых дур я не боюсь. Но вот что меня действительно повергает в смятение, так это грядущее логическое продолжение королевских ухаживаний. Ведь в один прекрасный день вся эта сказочная прелесть кончится вульгарным предложением переспать, и даже если он не будет на этом настаивать, как ты говоришь, все равно будет очень неприятно и... некрасиво.

— Кира! — перебила ее подруга. — О чем ты говоришь! Какой может быть переспать, когда ему срочно жениться нужно! Совсем другое будет предложение, уж можешь мне поверить. Королю сейчас не до любовных приключений, и раз уж он так старательно за тебя взялся, то с самыми серьезными намерениями. Так что, начинай заранее обдумывать ответ. Как ты, хочешь быть королевой?

— Мне не семь лет, — проворчала Кира. — И я в своем уме, в отличие от твоей матушки.

— Не веришь? — засмеялась Эльвира. — Ну и не верь. Сама увидишь.

Глава 10

— Ой! Диего, что это с тобой? — ужаснулась Ольга, как только Кантор переступил порог.

— Упал с лошади, — пояснил Кантор, не вдаваясь в подробности. Совершенно незачем Ольге знать, что эту самую лошадь под ним подстрелили, когда они удирали от отряда правительственных войск. И что он чудом не свернул себе шею при этом. А то ведь начни, придется и рассказывать, как они на этот отряд напоролись, и при каких обстоятельствах. Нет, ему положительно не везет последнее время. Не успел перейти в личную охрану Пассионарио, как на того стали охотиться с удвоенной интенсивностью. Причем ни одного покушения в последнее время не было, исключительно попытки похищения. То ли прознали, кто он такой на самом деле, то ли осознали роль пропаганды в борьбе за власть, то ли просто советник Блай пожелал завести себе новый объект для своих экспериментов...

— Больно? — посочувствовала Ольга, бережно дотрагиваясь пальчиком до его руки, висевшей на перевязи.

— Уже нет, — улыбнулся Кантор. — Во всяком случае, в главном деле это не помешает. Только прежде, чем мы приступим, у меня еще есть одно небольшое дело к вашему королю. Не знаешь, как бы мне его увидеть?

— Надо же, — удивилась Ольга. — А у него к тебе тоже дело. Он уже несколько вечеров подряд ко мне заглядывает и о тебе спрашивает. И мне не говорит, какое дело. Не лезь, говорит, Ольга, в политику...

— Совершенно верно он тебе говорит, — согласился Кантор. — Что ж, тогда посидим, подождем его величество. Надеюсь, он не собирается мне припомнить давние обиды?

— Он то же самое спрашивал, — засмеялась Ольга. — Интересовался, обижен ли ты на него до сих пор. А то он собирается тебя о чем-то попросить, и опасается, что ты его пошлешь подальше все за те же давние обиды.

— Может, и пошлю, — серьезно ответил Кантор. — Только уж, конечно, не за обиды, а если он меня попросит о чем-то неподобающем.

— Ну что ты, — так же серьезно заверила его Ольга. — У него совершенно классическая сексуальная ориентация.

Они дружно расхохотались, похоронив таким образом разговор о политике, и направились на кухню варить традиционный кофе.

— Как у тебя дела? — поинтересовался Кантор, располагаясь за столом и наблюдая, как Ольга возится с печкой. Ведь уже полгода здесь живет, а с печкой обращаться так и не научилась... — Решила, чем будешь заниматься?

— Нет, — вздохнула Ольга. — Попробовала я прозу писать, полная фигня получается. Слов не хватает. Одни диалоги получаются.

— А попробуй из этого сделать пьесу, раз так, — посоветовал Кантор. Сам он смутно представлял, как вообще можно писать прозу.

— А пьесу из этого делать нельзя, потому как сюжет совершенно непригоден для постановки. Технически. Ну, там, декорации, спецэффекты и все такое. Да и диалоги получаются какие-то корявые. Я просто не знаю, может я действительно полная бездарь?

Кантор вздохнул.

— Ольга, а попробуй определить, чем бы ты хотела заниматься, если бы у тебя были неограниченные возможности? Ну вот, как в сказке, любое желание?

— Могу сказать, — Ольга, наконец, совладала с печкой и поставила кофейник. — Я всегда хотела снимать кино. Обычно девочки поголовно хотят быть актрисами, а я хотела быть режиссером. Только ведь это действительно из области сказки. Дома у меня просто не было на это ни связей, ни денег, а здесь связи и деньги есть, так нет кино.

— А чем тебе плох театр? — удивился Кантор. — Попробуй.

— Не знаю, — вздохнула Ольга. — Это ведь совсем другое...

— А ты все равно попробуй. А то ведь доведешь себя, как вот один мой знакомый... — он замолк, озаренный внезапной идеей, и задумался, пытаясь ее оформить.