Прекрасная дружба

А потом ветвь королевского дуба, размером с выросшую красную ель, но ослабленная зимнем штормом, обрушилась вниз с высоты более сотни метров, пока Карл и Сумико присматривали за катающимися на санках младшими Цивониками. Сумико должно быть, видела, как отделяется, прежде чем суметь упасть, ветвь, потому что она бросилась вперед и отбросила с ее пути Ларису, самую маленькую из девочек Цивоник. Она швырнула маленькую девочку в безопасность… только чтобы самой оказаться под двумя-тремя тысячами килограмм нависшего сухостоя при гравитации на тридцать пять процентов выше чем на Старой Земле.

Тот факт, что она погибла мгновенно, не принес совсем никакого утешения, и ее смерть опустошила Карла. Для нее казалось таким совершенно несправедливым, таким бессмысленным так умереть, после всех этих смертей и гибели, что они пережили во время чумных лет, и ему потребовалось почти шесть стандартных месяцев, чтобы научиться снова улыбаться.

— Ты, вероятно, прав, — спокойно согласился Летбридж. — Чертовски стыдно, но ты, вероятно, прав.

— Он с этим справится, — ответил МакДаллан. — Или, по крайней мере, оправится. Фактически, я думаю, именно это он и делает. Но даже если и так, я вполне уверен, Александр — и особенно Эвелина — убедятся, что дела не выйдут из под контроля. Кроме того, думаю, Карл и правда немного восхищается ею.

— Девчонка чертов стрелок, — заметил Летбридж. — К тому же, очень умна. И симпатичная, если так подумать. И она почти наверняка самая известная четырнадцатилетняя на Сфинксе. — Он пожал плечами. — Что из этого восхищает?

— И Львиное Сердце, — сказал МакДаллан. — Не забывай о Львином Сердце — уж Карл точно не забудет!

— О, я не забыл о нем. — Летбридж улыбнулся в сторону перил настила, где уютно разлеглись Фишер и Львиное Сердце, уснув на солнце. Обычно Львиное Сердце и Стефани были неразлучны. Учитывая чувствительность слуха древесных котов, рейнджер был нисколько не удивлен, что стрельбище было исключением из «нормы».

— Нет, я не забывал о Львином Сердце, — сказал он. — Все же, насколько я могу судить, Львиное Сердце, кажется, одобряет юного мистера Карла.

— Тут ты прав, — согласился МакДаллан. — Что, честно говоря, является одной из причин, почему я не так сильно беспокоюсь, когда дело касается бушующих молодых гормонов.

— Наверное, разумно с твоей стороны.

— Ну, завтра днем она планирует вернуться домой, — отметил МакДаллан, прислушиваясь к размеренному треску отдаленного пистолетного огня. — Стоит понимать, ты ожидаешь, что утром она сдаст свою квалификацию по стрельбе?

— О, — сказал Летбридж, подходя к нему и вглядываясь в далекое пистолетное стрельбище. — Думаю, можешь в этом не сомневаться.

21

— Стефани, — сказала доктор Хоббард, — это доктор Теннесси Больгео. Он заслуженный профессор ксенологии Университета Свободы системы Чаттануга, и он проделал весь путь из Чаттануги по гранту Полка в целях изучения древесных котов. Министерство попросило меня оказать ему всемерную любезность и познакомить его с тобой и Львиным Сердцем.

Стефани посмотрела на стоящего рядом с Хоббард мужчину. Он был среднего роста, с круглым лицом и несколько истонченными волосами. Он выглядел на четыре-пять стандартных лет старше ее отца, и у него была приятная улыбка и глаза, что, казалось, приглашали остальной мир улыбнуться вместе с ним, но было в нем что-то…

— Добрый день, доктор Больгео, — сказала она, вежливо протягивая руку.

— И вам добрый день, мисс Харрингтон, — слегка склонился он над ее рукой, лучезарно ей улыбаясь. — И, пожалуйста, зовите меня «Тен», — стала еще шире его улыбка. — Я, честно говоря, всегда думал, что «Теннесси» довольно глупое имя, что бы ни думали мои родители, и меня называли так с тех пор, как я себя помню.

— Не знаю, будет ли мне удобно вас так называть, доктор Больгео, — все так же вежливо сказала она. Потом чего она и сама улыбнулась. — Может быть, позже.

— Ну, я уж точно надеюсь, что вам будет удобнее, — сказал он ей. — Знаете, вы здесь совершили нечто весьма заметное. Еще одна разумная раса? И намного меньше, чем мы когда-либо встречали ранее! — восхищенно покачал он головой. — Я проверил литературу, прежде чем направиться сюда на Мантикору, и, насколько я могу судить, вы также самая молодая из тех, кто когда-либо обнаруживал еще один разумный вид. Это войдет в книги по истории, юная леди. Вам стоит весьма гордиться своим достижением.

Львиное Сердце зашевелился у нее на плече, и она услышала от него звук, который она никогда раньше не слышала. Он был почти слишком низким, чтобы услышать — фактически, она не была уверена, что на самом деле вообще услышала его ушами — и, как ей показалось, он звучал не очень счастливо.

— Доктор Больгео прибыл с самыми высокими рекомендациями, Стефани, — сказала доктор Хоббард. — Гранты Полка трудно получить, и то, что он смог так быстро добиться одного из них, является свидетельством его положения в этой области.

В тоне доктора Хоббард тоже было что-то немного странное, подумала Стефани.

— Не смущайте меня! — рассмеялся доктор Больгео. — Доктор Хоббард, вы так же хорошо как и я знаете, что когда дело доходит до получения грантов, то, кого вы знаете, так же важно как то, что вы знаете, — скромно пожал он плечами. — Не буду отрицать, что на следующей чаттанугской антропологической конференции я буду горд быть единственным человеком, кто сумел встретиться с новейшим разумным видом галактики. И признаю, что гранты Полка совсем не куча центекредитов. Но суть в том, что все мы просто следуем по стопам этой юной леди.

Стефани улыбнулась так вежливо, как только могла, и доктор Больгео снова сияюще ей улыбнулся.

— То, что я хотела бы попросить тебя сделать, Стефани, — сказала доктор Хоббард через мгновение, — самой повторить доктору Больгео то, что ты уже рассказала мне. Он хотел бы получить… скажем так, общее впечатление о ситуации, прежде чем задуматься о собственной полевой работе.

— Конечно, доктор Хоббард, — сказала Стефани, хотя, если бы правда была известна, это последнее, что она хотела бы сделать. — С чего мне лучше начать?

* * *

— Ну, Стеф, что ты думаешь о докторе Больгео?

— Честно, мам? — оторвала Стефани взгляд от картофеля, что она чистила. — Мне не кажется, что он так уж мне нравится. Как и Львиному Сердце. Если на то пошло, я даже не уверена, что он нравится доктору Хоббард.

— Правда? — Марджори Харрингтон посмотрела через плечо на дочь, пресс для чеснока застыл в воздухе, и приподняла бровь. — Почему же?

— Почему он мне не нравится? — спросила Стефани и пожала плечами, когда ее мать кивнула.

— Не могу точно сказать, — медленно сказала она. — Частично, я думаю, потому, что он ведет себя как тот, кто думает, что я всего лишь ребенок, но он пытается обращаться ко мне как к взрослому. Или может быть так, как он думает, ребенок бы ожидал, как будут обращаться со взрослым.

— Не хочется этого говорить, Стеф, — сказала Марджори, вставив еще один очищенный зубчик чеснока в пресс, — но, как правило, порой ты оказываешь на людей такой эффект.

— Эффект? Какой еще «эффект»?

— Ну, — сжала пресс Марджори, раздавливая чеснок в приготавливаемую заправку для салата, — мы с твоим папой не хотели бы, чтобы ты много о себе возомнила, но некоторые люди — особенно взрослые — не уверены, как реагировать на кого-то сразу столь умного и молодого, как ты. Они чересчур стараются, и они начинают выглядеть, ну, фальшивыми.

— Полагаю, отчасти может быть и так, — медленно сказала Стефани, с задумчивым видом снова принимаясь чистить. Теперь, когда ее мать упомянула об этом, она видела реагирующих таким образом на нее взрослых, особенно, после того как встретила Львиное Сердце. И это тоже всегда ее раздражало. Но она не считала, что ей так уж не нравятся те, кто так делает.

— Но не думаю, что дело полностью в этом, — вслух продолжила она. — И я не думаю, что именно поэтому он не понравился Львиному Сердцу.

— Нет, но вполне возможно, что, если он не нравится тебе, то он не понравится и Львиному Сердцу, — отметила Марджори, отмеряя в заправку оливковое масло и уксус. — Мы до сих пор не до конца понимаем, как работает его эмпатия. Точнее, давай просто честно признаем, что мы все еще пытаемся угадать, как работает его эмпатия. Я уверена, ты права в том, что он может читать эмоции — общие, по крайней мере — людей, которых он встречает. Хотя с другой стороны я не сомневаюсь, что он может читать твои эмоции. Так что думаешь, возможно ли, что он заметил, что тебе неуютно с этим Больгео, и решил, что из-за этого Больгео ему и не нравится?

— Может быть. Во всяком случае, это возможно, — уступила Стефани. Но она все равно не думала, что все дело в этом. Она полагала, что все гораздо глубже. И если она не ошиблась в том, что он не нравится Хоббард, это может быть дополнительным свидетельством. В конце концов, у доктора Хоббард не было никакого «эмпатического чувства», которое бы вводило ее в заблуждение!

— Ну, если он не нравится тебе — и если Львиному Сердце он тоже не нравится, неважно по какой причине — не вижу никаких причин тебе иметь с ним что-то общее, — пожав плечами, сказала ее мать. — Ты уже рассказала ему практически все, что рассказывала доктору Хоббард, так что, пока он сам что-то не найдет и не захочет обсудить это с тобой, думаю, мы с твоим отцом можем немного поскупиться насчет доступного для него твоего времени.

— Спасибо, мам! — благодарно улыбнулась Стефани, и Марджори пожала плечами.

— Эй, для этого и существуют родители. И еще чтобы напоминать тебе бросать грязные носки в корзину для белья.

* * *

Доктор Теннесси Больгео сидел в своем гостиничном номере и размышлял.

Эта Харрингтон была умнее, чем он предполагал, а он уже предполагал довольно умную маленькую особу, учитывая, чего она достигла. К сожалению, у него не было больше времени — или, по крайней мере, больше информации — для изучения, прежде чем поймать лайнер до Мантикоры. Конечно, философски признавал он, в случае девчонки это могло и не помочь. Не так просто было иметь дело с людьми, которые настойчиво вели себя умнее, чем считалось приемлемым. А кроме того был этот проклятый древесный кот.

Тем не менее, он признал, что это будет необычайно сложное задание. То, что оно покажется даже сложнее, чем он ожидал, не должно было оказаться столь большим сюрпризом. И если бы все было легко, им не понадобился бы он, не так ли?

Он усмехнулся этой мысли и сделал глоток из стакана в своей руке.

Хорошо, что его покровители были состоятельными, подумал он. Непросто было в столь краткий срок подготовить все необходимые документы, и недешево. К счастью, у них и правда были настоящие, должным образом защищенные компьютерные чипы Университета Свободы. Как раз это и было одной из причин из дороговизны, так как подделывателю приходилось красть пустые чипы из кабинетов университета, не потревожив своим вторжением системы учета чипов. И сертификат для его гранта Полка тоже был первоклассным. Даже если бы кто-то заподозрил, что это могут быть подделки, они прошли бы все тесты, что могли использовать власти столь отдаленной окраины, и вряд ли бы кто-то отправился на Чаттанугу, чтобы обратиться к первоисточнику.

А на крайний случай должно пригодиться то, что у него есть вторая группа покровителей прямо здесь, в этом микробоподобном «Звездном Королевстве». Просто удивительно, как человек с нужными контактами — и нужным опытом — может практически в любой ситуации найти надлежащую команду поддержки.

Ни одна из которых не приблизила его к решению проблемы.

Он сделал еще один глоток и откинулся на спинку кресла.

С одной стороны, вся эта поездка представляла собой спекулятивные усилия его непосредственного начальника, Тамерлана Устинова, президента и генерального директора корпорации Экзотические Питомцы Устинова. Никто бы, наверное, и не подумал, что межзвездная торговля питомцами могла продемонстрировать достаточную отдачу, чтобы спешно отправить кого-то в это захолустье, но так и было. О, щенки, и котята, и кролики — или их инопланетные эквиваленты — никогда бы не оплатили такую поездку, но Экзотические Питомцы обычно занимались не ими. И даже если бы и занимались, Тамерлан не отправил бы своего лучшего сборщика за столь банальным призом. Нет, покровительствующие Экзотическим Питомцам хотели тех, что были… достаточно необычны. Большинство клиентов Устинова были невероятно богаты, до того что искренне могли сказать, что цена совсем не имеет значения, пока они получают то, что хотят. И они хотели дополнение к своим коллекциям, с которым никто — особенно их столь же богатые соперники — не сможет сравниться. Или, если кто-то превосходил их последнего «желаннейшего» питомца, они хотели получить такого же, и как можно быстрее. В настоящий момент не было способа угадать, сколько же заплатят эти коллекционеры за что-то столь восхитительно милое, как тот древесный кот Харрингтонов, особенно с постоянными сообщениями о том, что он умен, но он ничуть не сомневался, что ценник в итоге будет просто астрономическим.

Помимо этого ходили увлекательные слухи, что существа вполне могли быть телепатами. Больгео был склонен отбросить конкретно это заявление как слишком фантастическое, как что-то слишком хорошее, чтобы быть правдой. Но учитывая, как эта маленькая тварь отреагировала на него, можно было предположить, что на этот раз там и правда что-то может быть. И если так, он практически мог выписать себе пропуск в любую из полудесятка подпольных генетических лабораторий, что только можно было придумать. К примеру, в Рабсилу с Мезы. Они заплатят целое состояние за живые экземпляры возможно телепатического вида! И они были лишь верхушкой очень прибыльного айсберга. Фактически, он вполне может заработать достаточно, чтобы «доктор Больгео» исчез с весьма обеспеченной отставкой, и для этого ему лишь нужно будет отобрать пару десятков древесных котов из доставки Устинову.

И наконец, стоило учесть его покровителей здесь, в Звездном Королевстве. С ними чуть проблематичнее, признал он. Пока что он не мог придумать способа выжать из них побольше денег, но он знал, что может рассчитывать, что возникни необходимость, и они расчистят ему путь. Им не интересны были ни питомцы, ни лабораторные образцы. Их интересовало доказательство, что древесные коты на самом деле совсем не разумны. Больгео ничуть не сомневался, что если они это не докажут, запасным вариантом будет еще одна таинственная чума… но на этот раз она будет убивать котов, а не людей. Он сомневался, что сумеет обеспечить такую эпидемию, хоть и не забывал высматривать возможность. Ему всегда нравилось радовать людей, и как только он безопасно укроет своих древесных котов, будет к лучшему любое возможное снижение поставок его соперников. Дефицит всегда повышает цены. С другой стороны, с сожалением подумал он, вряд ли он сможет справиться с чем-то подобным. К счастью, большинство его мантикорских покровителей должны были это понимать, и в таком случае они должны довольствоваться лучшей информацией, что он сможет предоставить. Если он по крайней мере подтвердит им разумность древесных котов, прежде чем это станет известно — и признано — всем, они смогут избавиться от своих земельных опционов, прежде чем цена упадет. Они все равно потеряют деньги, но не так много.