Сёши

— Тише-тише, — я придержал его плечи. — Всё хорошо. Не ворошись так сильно. У тебя тут сломана...

Мелкий растерянно ахнул, вцепляясь в мой рукав.

— Какаши-сан?!

Сёши!

Счастье! До боли и озноба. До темноты перед глазами.

Мне хотелось схватить сына в охапку, но синяки и повязки останавливали.

— Пап!

— Что, малыш? — горло давилось словами.

— Я же жив?.. Я потерялся. Вы не сердитесь?

Ох, Сёши...

Осторожно держа его исхудавшую ручонку, я успокаивал своего потеряшку:

— Всё хорошо. Не волнуйся. Мы с тобой... Больше никто тебя не тронет...

Мелкий жмурился и беззвучно вздрагивал. Меня самого трусило, как в лихорадке. Непривычно серьёзный Гай заваривал успокоительное.

Ох и дорого нам встало наследство Сенджу! Почти неподъёмно.

Утром Сёши выглядел намного лучше. Даже смог поесть. Ночью он то и дело просыпался, но лицо ожило. Багу небольшими порциями передавал мелкому телесную энергию, а я ладонью следил, как изменяется рисунок его покрова (открывать шаринган не хотелось). Потоки потихоньку наполнялись, кожа теплела. Я задержал пальцы на шее. Тц! Даже мне понятно, что пульс чакры рваный. Ниже...

Слишком тепло! Кожа между лопаток казалась почти горячей. Ещё немного чакры и стало окончательно понятно, что это. Метка, выжженная в наружных потоках. Цифры. Сорок шесть.

Долбаный урод, Орочимару!

Я медленно выдохнул, чтобы не пугать сына. Здесь потребуется лекарь получше, чем черепаха и два боевика. Благо, мне известно, где такого найти.

Глава 10

Иногда жизненно необходимо взглянуть на события с иной точки зрения и выработать альтернативное объяснение происходящего. Вам не обязательно принимать эту точку зрения. Но случается, что обдумывание вопроса с позиций противоположной стороны приводит к решению, которого вы не замечали.

Артур Фриман

Ужасно сонный Сёши и Хатаке Какаши

Пол содрогался от взрывов. Вздыбившиеся плиты растопыривались вкривь и вкось.

Томоки не удержался, покатился вниз... и трещина сомкнулась на его ногах. Я бежал прочь от дикого воя... до тех пор, пока не упал потолок...

...Утро.

Светает, а я так толком и не спал.

Пытаясь хоть немного остудить влажный лоб, обречённо уткнулся в отцовское плечо. Сердце потихоньку успокаивалось. Заполошная дробь распадалась на отдельные неровные толчки. Жаль, что ненадолго...

Сны доставали хуже, чем раны и лихорадочный жар. Только вторые сутки, как очнулся, а уже скучаю о времени, проведённом в чёрном беспамятстве под камнями.

Уловив шевеления, Хатаке остановился.

— Всё хорошо? — он бережно усадил меня спиной к дереву, достал салфетку и вытер лицо и шею. — Ты немного поспал. Дать попить?

— Устал.

— Потерпи, малыш. Скоро уже придём. Там всё будет, как ты захочешь.

Как я хочу — это значит без снов. Просто поспать. Хотя бы пару часиков.

Шиноби несли меня осторожней, чем мыльный пузырь, но я все равно чувствовал, что готов развалиться от любого неосторожного движения. Ныли суставы. Сухо пекло в груди. Голову ломало от челюсти и до затылка. Приступы тошноты и липкой трясучки накатывали один за другим, как электрички... И я бы всё это вытерпел, и был бы счастлив, что остался жив. Только бы не кошмары!

Стоило закрыть глаза, и горная крепость рушилась снова. Я бежал прочь из зала со змеёй, а раздавленный Томоки полз следом, жалобно умоляя остановиться, подождать, не бросать их. Всех тех людей, которых я перемешал с камнями в логове Орочимару. Незнакомцы с других этажей, ни разу не виденные наяву, терпеливо дожидались за границей сна, чтобы плюнуть в лицо ненавистью или упреками.

Подземелье не выпускало — в кошмарах мне ни разу не удалось добежать даже до зала с чанами. Обстоятельства снов менялись, но заканчивалось всё одинаково. Смертью. Для всех.

Я просыпался, вскидывался, судорожно цепляясь за Какаши. Шиноби останавливались. Меня утешали и успокаивали, как могли, а через несколько минут всё повторялось. Ночь и день, и вторую ночь... час за часом. Я бы предпочёл вовсе не спать, но отвары, которые наперебой лили в меня отец и Майто, не оставляли выбора. Веки слипались, и темнота обращалась ловушкой...

По дороге я вывалил на шиноби историю о том, как очухался в крепости Орочимару прямо на лабораторном столе. Какаши и Гай в шоке переглянулись, задали несколько уточняющих вопросов о Саннине и охране крепости, но согласно не стали выяснять подробности — пожалели мои взбаламученные мозги, отложив разговоры до безопасного места. Я думал, мы возвращаемся в Коноху, а оказалось — ничего подобного. Какаши неожиданно признался, что топаем мы к нашим родственникам, живущим в Траве. Семье Хатаке принадлежало маленькое селение на севере страны. Почти, как скрытая деревня, только без шиноби. Туда-то мы и пробирались глухими чащобами и прочими неудобьями. Потеребив отца, я узнал, что со времени разделения семьи минуло уже лет двести.

Начиналась история невесёло. В долгой войне полегло почти три четверти клана. Отвернулась удача. Предал союзник. Превзошёл противник...

Может, и вколотили бы остатки светловолосых в землю, но молодой глава рода сумел развернуть судьбу. Собрал уцелевших и просто сказал: "Хватит! Завязываем продавать мечи. Продолжать сражаться, когда на каждого взрослого семеро голодных карапузов — с умом не дружить". После нескольких поражений у клана оставались лишь одни настоящие друзья, и рассудительный шиноби увёл семью подальше от больших дорог. В безлюдные горы рядом с холодной долиной Хайюме — исконным обиталищем мрачноватых говорящих псов.

Первое время руки, привыкшие к ножу и ниндзютсу, не умели ни дом построить, ни семечко в землю пихнуть, но понемногу привыкли. Занялись охотой, нашли подходящее ремесло... А потом подросли мелкие и оказалось, что не все Хатаке равно пригодны к сидению на одном месте.

Ссориться и спорить никто не стал. Основательная часть рода осталась жить новым домом, а беспокойная продолжила шататься по миру в поисках пути шиноби. Полвека назад, когда поднимались пять Великих деревень, Хатаке-младшие не вернулись к семье, а принесли свою верность Скрытому Листу. Выбрали союз, созданный Сенджу и Учиха, поверив в мечту Хаширамы. Встречи родичей были не частыми, но друг друга не забывали. Отец рассказал, что приходил сюда трижды и всегда жалел, что не мог остаться подольше.

Непривычный Какаши отболтал себе весь язык, но мы с Гаем настырно требовали новых и новых подробностей. Майто хотелось лучше представить родню приятеля, а мне семейные предания помогали бороться со сном.

Чем глубже мы забирались в горы, тем вернее я убеждался: нелюдимость — отличительная черта всех Хатаке. Надо немало постараться, чтобы найти такой медвежий угол. Ныряющая вверх-вниз тропа выглядела нахоженной, но в некоторых местах по ней не прошла бы даже самая маленькая повозка.

Наконец, заполненная облаками горная седловина осталась позади. Я высунулся из-за плеча Какаши, глянул на сонно раскинувшуюся деревню, понюхал утренний воздух с уютным запахом печного дыма и понял: хочу! Хочу пожить в этом месте. Уж здесь я точно смогу успокоиться. Отлежаться, как зверь в норе. Набраться сил. И забыть проклятые сны.

В деревне не было ни общей улицы, ни единой ограды. Просторные одноэтажные дома прихотливо рассыпались по склонам. Повсюду петляли дорожки и горбились мостики. На террасах полуоблетевших садов рыжими фонарями светилась несобранная хурма. Дышало туманом длинное озеро. Тихо...

Было. Пока мы не пришли.

Стоило подойти к ближайшему дому, и нам навстречу выплеснулась радостно галдящая волна. Собаки и дети. Весёлый лай, писк и куча вопросов. Заперекликались и выбежали взрослые. Я чувствовал себя слишком замученным, чтобы искренне приветствовать новых знакомых, но этого никто и не требовал. Какаши сказал, что мне нужно отдохнуть, и мы мигом оказались под крышей.

На растерзание охочих до свежих новостей Хатаке остался безотказный Гай.

Хатаке Какаши и другие Хатаке

У меня аж сердце запнулось, когда мелкий рассказал про взорванное убежище.

Спалить документы и свитки Орочимару потому, что его дзютсу "гадостные"?! Волосы дыбом!! Страшно подумать, что могло оказаться внутри. Непривычный к детским выкрутасам Гай чуть заикаться не начал. Всё пытался образумить Сёши и объяснить, что жечь чужие свитки и взрывать крепости очень опасно. Если что-то не нравится, то нужно просто пожаловаться ему — Благородному Зверю Конохи. Он придёт и с удовольствием всё разрушит своей Пылающей Силой Юности. Мелкий проникся и пообещал больше так не делать.

Новости о Саннине требовали нестись домой, ну или хотя бы отправить Майто с донесением, но здоровье сына казалось мне важнее, чем все нукенины мира. Представив, какой нагоняй устроит Хокаге за задержку важных сведений, я наспех обдумал последствия и решительно наплевал.

Ворота Конохи не штурмуют — значит, не срочно.

Сведения потерпят. Сначала Сёши. Малыш нуждался в срочной помощи, но госпиталь Конохи был для нас закрыт. Метку на спине непременно заметят. Выйдет не лечение, а множество неприятных вопросов, новые проверки и закономерный провал моего укрывательства. Поэтому со всей возможной быстротой мы шли на север в селение родичей, в сторону совершенно противоположную Скрытому Листу.

Собаки почуяли нас ещё на подходе — навстречу гостям высыпала беззаботная малышня. За прошедшие шесть лет тут ничего особо не поменялось. Перестроили пару домов, появились новые детские лица, а мои сверстники казались непривычно взрослыми. И, в общем-то, всё.

Родные радовались, но Сёши жалобно морщился от шума. Сократив приветствия до неприличия, мы убрались в дом. Одна из моих дальних-предальних тёток поспешно расстилала футон в гостевой комнате, ободряюще улыбаясь в ответ на извинения. Сын вскользь глянул на окружение и облегчённо распластался на постели. Я потихоньку, стараясь не беспокоить раненую руку, вынул его из куртки.

Засыпал мелкий почти мгновенно, но через несколько минут сон превращался в кошмар. Лекарства помогали плохо, а соваться к нему с гендзютсу Багу запретил. Теперь вся надежда была на умения деда Саваги — уж по части лечения ран старик легко мог поучить половину коноховских костоправов. Главное, чтобы он сидел в деревне, а не убрёл погулять по горам на недельку-другую.

Сёдзи сдвинулись на ширину ладони, и тонкая рука поманила меня в коридор.

За стенкой пряталась хорошо знакомая мне парочка. Канзо и Рёко. Брат и сестра. Разные, как полдень и полночь. Канзо — широкоплечий и светлый, острослов и выдумщик. Рёко — стройная и темноволосая, мягкая тень ехидного брата. Последний раз мы встречались в детстве, и тогда эти двое считались настоящим бедствием. Унять их мог только суровый дед Саваги, да и то ненадолго.

— Давно не виделись, Какаши! — Канзо веселился. — Нам сказали, что кто-то додумался доверить тебе ребёнка, и ты уронил его с дерева.

— Обхохочешься, — сейчас мне меньше всего хотелось изощряться в насмешках. Я послал за лекарем, а притащились эти двое. — Где Саваги-сан?

— Дедушка опять ушёл в гости к пёсикам. Мы его раздражаем своей суетой. Вот и приходится нам с сестричкой всех тут пользовать. Веришь, некоторые даже чихнуть боятся?

— Хватит дурачиться! — сестра пихнула балабола локтем. — Какаши, выкладывай, что с твоим сыном.

Я перечислил раны и описал самочувствие.

— Он не испугается чужих?

— Нет. С этим всё в порядке. Наоборот, сейчас ему страшно оставаться одному.

Канзо и Рёко хлопотали вокруг мелкого. Сестра занималась последствиями контузии и раной над ухом, а брат сломанной рукой и остальными синяками. Через час их забот Сёши уже не казался таким замученным и отчётливо порозовел, но мои переживания никуда не делись. Бой, смерть, подземелье Орочимару, телесные травмы, истощение чакры, почти двое суток, проведённых под кучей камней в беспомощности и неизвестности. Как всё это скажется на ребёнке?..

Канзо закончил укрепляющее дзютсу на сломанном запястье, заменил жёсткий лубок плотной повязкой и кивнул мелкому.

— Недельку придётся отдохнуть. Зато потом будешь как новенький!

Сёши поднял взгляд, молча спрашивая о наших дальнейших планах.

— Мы поживём тут, пока ты не поправишься, — я погладил криво обкромсанные волосы, радуясь тому, что жар уменьшился. — Сможешь немного побыть без меня? Постараюсь скоро вернуться.

Мелкий неуверенно вздохнул:

— Попробую... Только вдруг усну! Пусть кто-нибудь со мной посидит.

Рёко немедленно согласилась:

— Спи сколько нужно, мы с братом останемся здесь. А хочешь, позову тебе собаку? Пушистую-пушистую! Хочешь?

К собакам мелкий питал слабость, как прирождённый Хатаке.

— Хочу. Спасибо... извините за хлопоты, Рёко-сан...

Улыбнувшись, сестра вытащила из причёски острую шпильку.

Решилась подписать Договор?

Движение пространства, хлопок, и белая матаги кэн разлеглась на полкомнаты. Рёко с гордостью затормошила огромную псину, демонстрируя достоинства своей спутницы:

— Вот знакомься, Сёши-чан, — это моя Джунко... О-о! Джунко с радостью тут поспит. Поспать она любит. А еще покушать... Ты не хочешь кушать, малыш? Нашим мамам только дай постряпать!..

Под воркование сестры я утёк в коридор.

Напарник нашёлся в комнате неподалёку. Наспех привёл себя в порядок и сосредоточенно занимался снаряжением. Моему скорому приходу он удивился.

— Как Сёши-чан?

— Заметно лучше. Отдыхает... Мы пробудем здесь какое-то время.

— Понимаю, — Гай помолчал, критически разглядывая свою полупустую аптечку. — Как планируешь сообщить в Коноху?.. — не желая трепать вслух имя одиозного нукенина, он добавил к вопросу печать Змеи.

— Напишу письмо. Твоё задание я закрываю. Можешь сообщить Хокаге, где мы находимся и сказать, что мелкий плохо себя чувствует. Всё остальное — наши семейные дела, которые никого не касаются.

— Если нужно, я могу вернуться за вами через пару недель.

— Спасибо. Не хочу злоупотреблять твоим временем. Пришли сюда тройку чунинов, этого будет вполне достаточно. — Я благодарно поклонился. — Очень признателен за всё, что ты для меня сделал...

Признательности решительно оборвали.

— Что ты несёшь, Какаши?! Не вздумай меня оправдывать!! Это худший провал миссии! Даже не знаю, как быть... как мне с Сёши... теперь... — раздосадованный Майто запыхтел, как чайник.

Гай и его щепетильность. Спас меня и мелкого, и всё ещё недоволен. Я так не радовался, наверное, с самого детства, а этот невозможный дуралей ворчит.

— Сёши жив и скоро поправится. Я в порядке только потому, что ты об этом позаботился. Уж позволь мне побыть благодарным.

Друг ожидаемо смутился, но быстро опомнился:

— Ты уверен насчёт порядка? — он бесцеремонно покрутил меня из стороны в сторону. — Между нами, Какаши, выглядишь полудохлым. Поспи хоть немного. Этот твой глаз...

— Я отдохну. И ты тоже, иначе свалишься по дороге.