Танго с призраком. Том 3

— Кхм...

— Значит, сказывается, — кивнула Тони. — А от рыб ничего не получается привить? Там, икру метать?

— К сожалению, — качнул головой герцог. — Мы пытались и пытаемся, ведется работа, но пока получается очень плохо.

— Матери не выживают? — снова угадал Шальвен.

— И дети тоже. Антония, вы меня радуете. Честное слово, не ожидал.

— Фидель, вы никогда не задумывались, что стоило бы не пугать меня явлением каких-то... недоумков, а просто приехать, посмотреть, поговорить? Иногда простое решение оказывается самым верным.

Фидель только головой качнул.

— Я не могу уезжать надолго. На мне слишком много всего завязано.

Тони вежливо кивнула. Но сделала вид, что ее это не слишком интересует, и перевела разговор на другую тему.

Мало ли что и на ком завязано? Ей это не интересно. Ей хочется спросить о другом.

— Я правильно понимаю, это касается только женщин-измененных? Мужчины-измененные не стерильны?

— Не все.

— Так... стерильны те, кто подвергается максимальным изменениям? Или... те, кого скрещивают не с живородящими?

— И снова верно. И те, и другие, — кивнул Фидель. — откуда у вас такие познания, Тони?

Тони не знала, откуда у Шальвена такие познания. Но не сознаваться же? Вот еще чего не хватало?

— Это бывает даже при домашнем образовании. Я знаю, что в море есть и живородящие, и прочие... кто откладывает икру... не помню, как они называются. Но полагаю, отсюда и сложности? Мало того, что скрещивают холодное с теплокровным, так еще и это?

— Да. И к сожалению, даже у самых лучших... образцов, получается не более двух детей.

Так и хотелось добавить — в помете. Но Тони удержалась.

— Так можно добиться в лучшем случае, стабильности. Но не увеличения популяции.

— И это верно. Стабильность достигнута, но хочется роста.

— А если женщина-маг?

— То она очень негативно относится к опытам, Антония.

Тони задумчиво кивнула.

— Наверное, мне бы это тоже не понравилось. Когда меня на кусочки режут.

— Речь шла только о воспроизводстве.

— Простите, Фидель, но даже с вами это достаточно сложный процесс. Если я правильно помню увиденное... чешуя у вас царапается?

Тони попала не в бровь, а в глаз.

Если Фидель не хотел причинить фаворитке боль, он одевал специальную рубаху. Или выбирал подходящую позу...

Самое печальное, что обычная змея не царапается. А вот у него чешуя была с одной стороны гладкой, а с другой встопорщенной. И в некоторые моменты... м-да.

Больно.

— Царапается. Но есть возможность не травмировать партнершу, — не стал скрывать герцог.

И подумал, что Антония ему нравится. Как человек. Пока.

Приятно поговорить с умной женщиной. Просто приятно...

* * *

Идти пришлось достаточно долго. Коридор то спускался вниз, то поднимался вверх. Под ногами постоянно была гладкая поверхность камня, несколько раз попадались ступеньки, но Фидель каждый раз предупреждал девушку о них. Света не было. Был фонарь, которым герцог освещал дорогу. Для Тони второго фонаря не нашлось, но девушка и не настаивала. И в какой-то момент, когда коридор опять пошел вверх, Тони почудилось нечто знакомое в шуме над головой.

Прибой?

Отлив?

Нечто упругое, четкое, живое... так шумит и перекатывается море. За время жизни в Римате Тони уже привыкла к этим звукам и ощутила их ритм. И сейчас коридор практически так же вибрировал.

— Мы под морем?

— Да, Антония. Вы услышали шум?

Тони качнула головой.

— Не только. Некромантам сложно в море.

— Ах да, я и забыл.

А ведьмам нигде не сложно. И убить негодяя Тони могла хоть сейчас. Но — рано! Слишком рано, она еще и половины не знает. И приходилось терпеть, улыбаться и расспрашивать.

Расспрашивать и еще раз расспрашивать.

О том, сколько всего мединцев... получалось около двадцати тысяч. И Тони было от этого жутко.

Не сотня, не две, двадцать тысяч людей, которые ни в чем не виноваты. Мужчины, женщины, дети... дети?

Даже тут Антонии нечем было заглушить голос совести. Среди мединцев было примерно две сотни детей. У них действительно было сложно с размножением. Ребенок был событием. Да и женщин среди них было мало. А вот как их еще получают...

Тони пробовала спрашивать то так, то этак, Шальвен изворачивался, что тот червяк на крючке, но Фидель держался твердо. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

И Тони увидела.

А мечталось-то забыть. И навсегда. Только где уж там...

* * *

Это самый важный главнюк должен жить с комфортом. Во дворце, в котором можно и сотню мединцев разместить. И не бояться, что они встретятся.

А рядовым мединцам комфорт ни к чему. Так Тони и поняла, увидев... бараки?

Да, больше всего это было похоже на бараки. А началось все... ход закончился в огромной пещере. Не подводной, нет. Мединцы все же не рыбы, и воздух им нужен. Они могут плыть под водой долгое время, могут жить под водой, но они скорее, амфибии. Это Тони поняла.

Если они постоянно остаются на воздухе, они утрачивают способность плавать под водой и дышать жабрами.

Если они постоянно остаются под водой — не могут потом дышать на воздухе.

Жабры и легкие есть у них у всех. И эксплуатироваться они должны примерно поровну, иначе что-то одно откажет. Халтура, одним словом. Брак на производстве.

Пришлось искать подводную пещеру, откачивать из нее воду, строить проходы...

Пещера была громадной. Тысяча человек в ней бы поместились совершенно спокойно. И помещались. Вдоль стен пещеры, укрепленных металлическими распорками, замазанных чем-то непонятным, стояли большие щитовые бараки. Хотя зачем тут нечто иное? Здесь не холодно, нет ветра, нет смены сезонов, а удобство... для кого? Для тех, кто должен работать и снова работать? Зачем им удобство? И так сойдет!

В один из них Тони заглянула.

Внутри барак был разделен на множество клетушек. В каждой — четыре кровати. Хотя это не кровати, а скорее, стойки. Нары. Прийти и поспать, а больше они ни для чего не пригодны. На таких не раскинешься вальяжно, не приведешь к себе подругу или друга, не покрутишься, уютно сбивая под себя одеяло... это просто нары. Упасть — вытянуться — спать. Скотина должна пахать, а не думать о будущем. И не строить это будущее для себя. Хватит и главнюков.

Еще стол для еды и шкаф. Один. На четырех.

Кухни нет, готовят на всех на общей кухне, одной на барак. Судя по запаху... водоросли и рыба. Что ж, дешево, сердито и доступно круглый год. И никаких расходов. Сами добудут, сами съедят.

Часть измененных этим и занималась.

Кто-то ухаживал за водорослями, кто-то охотился, кто-то выполнял поручения под водой, кто-то на земле. Все были при деле. Пока день — надо работать. Ночью можно будет поспать.

Тони покачала головой.

— Кошмар! И их все устраивает?

— Как правило — да.

— А... Дальмехо? Вы так его назвали?

Фидель сдвинул брови.

Дальмехо, да...

Обычно измененные становятся чем-то вроде автоматов. Прикажешь — делают. Не прикажешь — не делают. Соблюдают распорядок дня, довольны своей жизнью...

Но на безмозглых тварях далеко не уедешь. Поэтому часть измененных поумнее... вот, как Дальмехо. И их-то как раз не все и не всегда устраивает. Их немного, человек пятьсот из двадцати тысяч, но у них и другие условия, и другие отношения... семьи?

Нет, семей нет ни у кого. Зачем?

Детей растят в специальных загонах, если Антонию это интересует...

Тони молча покачала головой.

Были, были пределы и у ее стойкости. Когда вот ЭТО делают со взрослыми людьми, которые сами выбрали, и когда — с детьми. Которые полностью зависят от воли власть имущих...

Убивала бы!

Медленно и со вкусом.

Своими бы руками на кусочки рвала, а потом бы еще год руки не мыла, чтобы похвастаться.

Фидель медленно вел девушку вдоль пещеры, показывая свое хозяйство. И оружейную, и пристань, и медицинский пункт, он тоже нужен, всякое бывает, и отхожие места.... Эти — не показывал, просто они были и воняли, несмотря на то, что все, вроде бы, смывалось в море...

Да, Демонов водоворот оказался весьма удобен. Мединцы в нем плавали, как в родном. А обычные рыбаки сюда и не совались. К чему? И не выплывешь, и не поймаешь ничего... м-да, уловчик был бы...

На мединцев Тони смотрела со смесью ужаса и жалости.

Их попадалось немного, но...

Страшно было видеть вот ЭТО.

Смесь человека и рыбы, человека и змеи, человека и головоногих...

— Как все это получают!? — не выдержала, наконец, сама Тони. — Фидель, или вы мне покажете и расскажете, или я вас... укушу! Сама! Хотя и не гадюка!

— Я всегда знал, что женщина — опаснее любой змеи, когда дело идет о неудовлетворенном любопытстве.

Тони зашипела так, что посрамила бы даже черную мамбу.

Герцог качнул головой.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Да и нет у вас больше дороги назад, Тони.

— У меня ее и так не было.

— После всего увиденного и услышанного, вы сможете либо умереть, либо стать моей женой.

— Хм, интересный выбор.

Тони умолчала еще об одном варианте. Умереть может сам герцог. И не обязательно после свадьбы. Он и ДО прекрасно подохнет, если что.

Или все же лучше после свадьбы?

Каково это — побыть герцогиней? Хотя бы часок? И наследство после супруга можно получить неплохое...

Тони размышляла об этом вполне серьезно, пока они шли вдоль стены пещеры.

И неожиданно — ворота.

Даже Врата.

Огромные, выкованные из бронзы, украшенные какими-то завитушками... красивые. Вычурные, дорогие... сколько ж стоило их заказать? Как их доставляли сюда?

Это Тони и спросила. И увидела улыбку на лице герцога.

— Ни медяка, Тони. Эти ворота делались для крепости. Корабль, на котором их перевозили — затонул. Мои мединцы достали их со дна и транспортировали сюда. Когда мы переехали...

— Раньше вы были в другом месте?

Тони решительно не хотелось внутрь. Кажется, герцог это понял и согласился потянуть время.

— Да, Антония. Раньше у нас была база на одном из островов...

— Каком, если не секрет?

— Гальего, — пожал плечами герцог. — Видите, я с вами откровенен.

Тони качнула головой.

— Не сейчас. И остров — не Гальего... Сандана?

Герцог дернулся так, что Тони поняла — она попала в точку. Именно, что Сандана.

Почему она его назвала? Да потому, что шкурой ощутила неправильность. Ведьминским чутьем... кто-то пробовал соврать ведьмам? Нет? Вот и не надо, не пытайтесь.

Они не могут читать мысли, но понять, в каком месте им врут — легко! Потому что сами ведьмы как раз стараются не врать. Умолчать, что-то обойти, обыграть словами — да. Но не солгать напрямую. Им это попросту вредно для силы. Ведовство такого не прощает.

— Откуда...

— Я не знаю — улыбнулась Тони. Хотя бы одно очко она отыграла, это хорошо. — Но я знаю, когда мне врут. Вы соврали, Фидель.

— Хм... интересная способность.

Тони пожала плечами.

— Иногда это оборачивается против меня. Так почему вы перебрались поближе к столице? Ответите правду — или опять соврете?

Она понимала, что игра подходит к концу. А потому...

Надо выкладываться на полную катушку. Иначе потом и некому будет.

— Рядом со столицей удобнее, — кивнул герцог. Он тоже понимал, что здесь и сейчас можно выложить карты на стол. А почему нет?

Девчонка полностью в его власти. Куда она отсюда денется? Даже и решит убежать, так ничего не получится, здесь его владения. Здесь сила на его стороне.

Магия? А тут и магия ей не поможет. И на то есть серьезная причина, она рядом. Спит за этими воротами. То есть не спит...

Фидель ощущал Ее присутствие всем телом. И кажется, Тони тоже чувствовала нечто такое... она поеживалась, словно от порывов ледяного ветра. Хотя какой ветер в пещере, да еще под уровнем моря?

— Кому удобнее?

— В общем-то всем. Мне, в первую очередь. И не только мне.

— Кому? Что там? КТО там? — Тони кивком указала на ворота.

Фидель улыбнулся. То есть раздвинул губы в гримасе, похожей на улыбку.

— Это Храм, — произнес герцог. — Не кто-то или что-то. Это место нашей славы и силы. И вам придется войти, Тони. Если вы хотите узнать часть ответов.

Тони хотела. А потому молча шагнула вперед. В коридор, на который показывал герцог.

* * *

Пещера.

Тонет во мраке взгляд.

Тонут во мраке углы и потолок.

Но здесь и сейчас Тони понимает, что эта пещера больше предыдущей. Их две, смежные. Эта большая, та... да, определенно, та — меньше.

Резко пахнет морем.

У этой пещеры прямое сообщение с водой? Но почему ничего не затапливает? Хотя это для девушки было не так важно, точнее, Тони была не слишком компетентна. Может, насосы поставили?

А еще в пещере резко пахнет чем-то незнакомым.

Пол гладкий.

Больше девушка ничего сказать не может, она некромант, а не кошка. Она в темноте не видит.

А вот Рейнальдо явно плохо.

— Тони... ловушка...

Почти стон.

Это при том, что призрак находится сейчас полностью внутри нее. Он защищен аурой девушки, на него не должно ничего действовать, он привязан к Тони. И ему плохо.

А самой Тони?

Девушка прислушивалась к себе, но ничего не чувствовала. Вообще не ощущала. Сила Ла Муэрте разворачивалась внутри, замораживая и то немногое, что оставалось. Может, и к лучшему. Иначе, когда зажегся свет, Тони закричала бы и побежала в ужасе. И это стало бы началом ее конца.

А так она просто осталась стоять на месте, с любопытством разглядывая ЭТО.

Пещера в форме трапеции четко делилась на несколько секторов. Один из них, самый широкий, у входа, явно был отведен для прихожан. Чистое и пустое место. Стоит несколько курильниц, но и только. В самый раз для большого количества человек — или мединцев.

Самая большая территория по сравнению с остальными. И самая ухоженная? Да, можно и так сказать. Стены побелены, пол отделан мрамором, висят светильники.

Второй сектор — одна из стен была просто жуткой. Маленькая сторона трапеции, к которой надо идти почти через всю пещеру, она практически напротив входа.

Она — иная.

Это не мрамор, не дерево, не камень, это нечто розовое, пульсирующее, словно кусок сырого мяса или рыбы... нет, больше всего это похоже на чудовищного спрута.

Только вывернутого наизнанку мясом. Видны сосуды, нервы, видны мышечные волокна...

Оно движется, оно дышит, живет...

Третья стена — сбоку.

Это даже не стена. Это просто смесь глаз и щупалец. Чудовищная бахрома, из которой смотрят на свет глаза. И это-то самое жуткое.

Они неожиданно красивые.

Большие, яркие, потрясающего зеленого цвета, изумрудного, чистого, яркого. Такой насыщенный оттенок радужки даже синьору Мендоса не снился. Даже у кошек такого не бывает. Обычно радужка хоть какой-то переход оттенков, но получает, а тут яркий и чистый насыщенный цвет. Просто невероятный.

И тем страшнее все это выглядит в облаке щупалец. Они движутся, они танцуют в воздухе и есть нечто завораживающее в их бесконечном переходе позиций... чудовищное танго.