— Ведь если цены неизменны, дефицита товара нет, а денежный доход возрастает, то это и есть рост уровня жизни. Просто для покупки нужны наличные деньги. И если доход получается в конце года, как в крестьянской России или сельскохозяйственных Североамериканских Штатах, считающих свой год с 1 октября, то весь год человек вынужден существовать натуральным хозяйством и ничего не тратить. Либо постепенно проедает капитал с расчётом на восполнение в новом году. Но это из области фантастики, чтобы у русского крестьянина образовался капитал в денежной форме в размере среднегодового дохода! А то и больше — на непредвиденные нужды.
— В итоге — крестьянин с урожая расплатился с долгами... и начал жить впроголодь, занимая до нового урожая. А промышленник, не имея возможности продать товар в течение года, "ставит всё" на осенние ярмарки... и тоже влезает в долги, экономя на чём может. Ну и "мелочи", которыми прекрасно пользуются перекупщики. Когда сразу после сбора урожая цены роняются ниже плинтуса... а кто-то умный установил, что налоги и сборы крестьяне должны отдать деньгами и довольно быстро. Разорвать такой порочный круг очень просто технически: проавансировать сельское население под будущий урожай. Да не разово, а регулярными платежами. В общем, даёшь контрактную систему с широким кредитованием под контракт и ревизией целевого использования!
— Конечно, что-то пропьют или потратят столь же "эффективно". Но это всё ж народу, а не спекулянтам...
...
Где же мне взять министра финансов?!
============================== опубликовано 22.08.15
27-го июня. Понедельник. Новое назначение.
День простоял серый. В общем известия пришли хорошие; только под Барановичами не клеится, все наши действия происходят неумело, разрозненно и поэтому молодецкие войска несут тяжелые потери.
Прогулка была ко вчерашнему берегу. В 6Ґ у меня был Штюрмер, а после обеда совместный доклад Григоровича и Русина.
Ну что же... Каш я заварил несколько, и все серьёзные. Гусей раздразнил, собакам костей кинул... Пусть разбираются между собой. Глядишь, в определённой суете обо мне немного позабудут... как об объекте для атак. А когда вспомнят — тут уже стоит постараться стать арбитром. Не мирить — упаси Господи! Исключительно воспитывать все стороны в духе простой диалектики: все вы ..., а я — дАртаньян! В том смысле, что у каждой тяжущей стороны найти кучу грехов, застыдить, повозить физиономией по столу, затем милостиво простить и отправить вместе заглаживать вины. Был у меня такой руководитель — просто виртуоз Москвы в таких разборках.
А чтобы народ прочувствовал, за кого Государь-император мазу держит... в нарушение слегка заведённого порядка выпустил ещё один указ-распоряжение. "Об установлении водочного довольствия в войсках, находящихся в боевом соприкосновении с неприятелем". В целом рефрен был такой: "врачи рекомендуют"...
Александр Иванович, вас сразу расстрелять, или желаете помучиться?
Александр Иванович Гучков был в глубоком расстройстве и печали. Можно было выразиться и сильнее — он был близок к панике. Сегодня взаимная ненависть Императора и банкира-бретёра вылилась в нечто необычное — и инициативу, как ни странно, проявил Император. Снизошёл, так сказать.
"Иудин поцелуй!" — вот первое, что пришло в голову Александру Ивановичу, когда он, получив неожиданную аудиенцию, услышал о новом почётном и архиважном назначении. Причём слово "архиважно" Император произнёс с каким-то странным выражением лица, слегка скартавив при этом. Но дело было не в картавости Императора, а в огромной опасности, влекомой новым постом.
До сих пор Александру Ивановичу удавалось избегать задач, связанных с личной ответственностью. Поговорил тут, попредседательствовал там, толкнул речь здесь, замолвил словечко... что бы ни случилось далее — никаких претензий к члену и председателю возникнуть не могло — ибо говорил он всегда правильно. В смысле — красиво и благородно, с чувством, пафосно и очень демократично. Особенно это импонировало союзникам, в первую очередь — английским. С которыми Александр Иванович был завязан уже очень давно... ещё с Трансвааля, где по молодости "был грешок" непонимания — за кем и за чем нынче Будущее...
Новое почётное назначение, объявленное фактически через газету, как дело решённое и принятое всеми сторонами, грозило не просто личной ответственностью. Оно могло потянуть за собой и чужие грехи. Особенно с учётом того пристального взгляда, которым одарил "счастливчика" Штюрмер.
"Навесят, Бог весть, навесят всё, что накопают!" — Александр Иванович сам не заметил, как от волнения начал задумываться на языке, более подходящем базарному вору, нежели крупнейшему политику, банкиру и "промышленнику", "неторгующему купцу".
...
А ларчик открывался просто. Обычная "расстрельная должность", которую в конце XX и начале XXI века начальство, не скрывая перспектив, поручало по принципу: справится — удача, а не справится — ещё лучше, одним недоброжелаемым меньше!
Государь, пользуясь всеми формально имевшимися своими правами, изволил назначить Александра Ивановича главой Особого Комитета по армейскому имуществу. С "простеньким" заданием — поправить государственные финансы за счёт распродажи армейских неликвидов. Формально придраться было не к чему — Гучков и сам неоднократно проходился на тему того, что в руках армии скопилось куча барахла, которое вполне могло бы послужить нуждам промышленности, испытывающей адский сырьевой голод.
"Сырьевой голод в России!!!" — когда я прочёл об этом в докладе нынешних специалистов, я чуть было не подал в отставку... в смысле, чуть не отрёкся ещё раньше "положенного" срока... но опять вспомнил, что и не только это пережили. Более половины потребного для войны сырья приходилось ввозить, расплачиваясь золотом. Именно сырья. Хотя я по наивности считал, что уж чем-чем, а всяким свинцом-оловом мы обеспечены по горло, только копай. Ага, счас! Глобализация, оказывается, в начале века XX была едва ли не глубже, чем сто лет спустя. С другой стороны да, конечно — зачем копать медь в Норильске, скажем, если её можно спокойно привести из САСШ, где руду добывают открытым способом? А расплатиться... золотом, конечно... и нефтью...
Армейский бардак в России был, есть и будет всегда... но при Николае Александровиче он приобрёл особенный размах. Хотя лично Император был виноват только в кадровых просчётах... но били в итоге именно его, и не по пачпорту... Главный же виновник бездарности жил долго и счастливо...
И именно этот армейский бардак, точнее — его материальную часть, было предложено разгрести Александру Ивановичу Гучкову. Что гарантировало:
? Испорченные отношения с военными
? Испорченные отношения с промышленниками и банкирами
? Испорченные отношения с массой прихлебателей, которые захотят "погреть руки" у казённого костерка
? И почти гарантированно — испорченную репутацию. Уж больно Штюрмер выглядел довольным...
Что касается Императора, то портить отношения дальше было уже некуда. Война была объявлена давно, и просто ступила в новую фазу. Из которой один из противников обязан был выйти, что называется, "вперёд ногами". В виде политического, а то и самого натурально-физиологического, трупа. И первый выстрел был сделан Императором из неожиданного, но очень мощного, орудия...
...
Я смотрел вслед ушедшему Гучкову даже с сожалением. При других раскладах этот деятельный человек вполне мог бы принести пользу... но времени менять расклады и уговаривать уже не было. Неважно, кто был изначально виноват в конфликте Гучкова и Николая Александровича... подозреваю, что вообще — среда и воспитание, то есть — оба... но сейчас Император и бывший Председатель Думы, активнейший член антиправительственных тусовок и прямых заговоров против Императора — сейчас они были смертельными врагами. Александру Ивановичу предстояло послужить если не навозом истории, то минимум — назиданием, острасткой и поводом задуматься. Как отрубленная голова, торчащая на копье посередине площади... Я уже говорил, что политика — очень грязное дело?
...
Нужно всё-таки какую-то систему придумать, чтобы хотя бы некоторых людей не уничтожать физически. За границу их, что ли, выгонять? Как Ходорковского? Депортация вместо расстрела...
С другой стороны, этак каждый первый начнёт себе заначки в той же Англии создавать — замучаемся потом оттуда их выковыривать. Да и думать об Отечестве будет, как англичанин о колонии. Даже не так... Англичанин к колонии относится как тот папа-юрист из анекдота: "Сынок, что же ты натворил! Дело Джонсона кормило нашу семью двести лет!" На народ им, конечно, плевать, пусть хоть все передохнут... но территорию и инфраструктуру англичане развивают. Скорее тут Крымское Ханство образца XVI века...
Можно, я подумаю об этом завтра?
28-го июня. Вторник. Не приведи Господи видеть русский мозговой штурм!..
Чудный день. Сегодня Алексей начал принимать грязевые ванны для руки и ноги. Днем отправились на то же место. Покатался с Граббе на двойке и выкупался. В 6 час. у меня началось заседание Совета министров и продолжалось до 8 час. Все они обедали. Вечером принял Наумова и Хвостова. Читать совсем не успел.
... и сделалось Большое Волнение...
— Товарищи!
— Я собрал вас, тех, на ком лежит основная часть тяжёлой ноши управления страной и войсками, на совместное совещание, для обсуждения и решения важнейших вопросов. Прошу внимательно выслушать доклад начальника Генерального Штаба, в котором он обрисует текущие перспективы ведения войны и потребности армии и флота. А также обрисует анализ тех проблем, что мешают нам воевать более эффективно. После чего попрошу высказываться.
Император не стал инструктировать собравшихся на предмет того, что заранее выданные тезисы доклада, а также специальные именные блокноты предназначены для заметок и вопросов, а не для украшения столов. Вместо этого он сам, усевшись в первый ряд слушателей слегка отдельно от них, стал образцово-показательно работать с материалами, внимательно слушая докладчика. "Старинная" американская система, которая должна была войти в жизнь минимум через полвека, начала облегчать работу мозгов здесь и сейчас. По крайней мере тем, у кого мозги присутствовали.
Собравшихся ждало ещё несколько технических сюрпризов, которые, однако, померкли перед смыслом основного действия.
— Прошу вас, Михаил... Алексеевич!
Основной доклад я поручил сделать не Алексееву, а Беляеву. По моему замыслу, именно обойдённый правами и задачами, но в целом очень неглупый Беляев, смог бы лучше других презентовать картину общего бардака в управлении. И это удалось в полной мере — не без моей, надо сказать, методологической помощи.
Цифрами и фактами начальник Генштаба владел и без меня вполне прекрасно. Особенно с учётом того, что кроме аналитики ему и заняться, по сути, было нечем — поскольку лично Николай Александрович оттёр начальника Большого Генштаба от реального управления войной, усилив Генштаб Ставки своим императорским присутствием. Но сейчас это было на руку, потому что к объективной оценке поливластия и коллегиальной безответственности Беляев добавлял ещё и своих обиженных эмоций. Причём, будучи аутсайдером, добавлял в нужном мне варианте: под лозунгом "так не доставайся же никому!" Общий лейтмотив выступления сводился к двум тезисам. Первый — универсально-российский, "так жить нельзя!", а второй — вполне прогрессивный: "давайте снесём всё, и на ровном месте построим новое". Получалось, что Генштаб не боролся за свои "права" — Генштаб боролся за интересы Дела.
...
Как ни странно, но мои запасные варианты с засланными казачками и подсадными утками не понадобились. То ли из-за нежелания брать на себя ответственность, то ли от лизоблюдства, то ли и правда искренне собираясь искоренить бардак в управлении, то ли вообще от желания подставить "выскочек" (только вот перед кем "подставить"?!) — но присутствующие быстро и дружно соорудили примерно ту конструкцию, которую я изначально "содрал" с ГКО и СТО. А именно — "пятёрка" с диктаторскими полномочиями под председательством Моего Императорского Величества. Под общим названием "Военно-исполнительный комитет". А полномочия всех остальных органов, включая сформированных Думой или в порядке частной инициативы, приостанавливались "до подтверждения". Видимо, Земгор и комитеты всех достали, что называется, "до печёнок". Тут же на заседании было объявлено желание создать Объединённый Генштаб. После чего народу вышла воля, и присутствующие радостно начали грузить "счастливчиков", попавших в ВИК, своими проблемами. А реально — своей работой.
Я в очередной раз поразился способности ТОР-менеджеров уходить от ответственности, сваливая принятие решений на "старших", а исполнение — на "младших". Конечно, в XX веке это делалось более явно и простодушно, как и многое иное... но суть за сто лет не изменилась.
Однако мне пришлось несколько поумерить свою принципиальность. В базарных перепалках ТОР-ов тоже есть свои плюсы: многое выясняется и о персонах, и об отношениях, и, как ни странно, о реальных проблемах. Нужно только уметь переводить базарную феню на нормальный язык управления и выцеплять из потоков обвинений друг друга объективную информацию класса "для того чтобы сделать одну мамбуку, нам требуется не менее трёх бубук и полгода сроку". Но этой ассенизационной работой я собирался озадачить специальную группу аналитиков. А пока что приходилось выполнять обязанности регулировщика и постоянно напоминать группенфюрерам стихийно сложившихся дискуссионных клубов об обязательности ведения письменного протокола. До аудиовидеофиксации совещаний было ещё далеко...
* * *
Кто-то типа Эйнштейна сказанул там ещё, что новые научные теории не убеждают научную общественность. Просто их противники постепенно вымирают. А для молодёжи новая сверхтеория становится "общим местом" — "так думали всегда".
По горячим следам я решил озадачить участников ВИКа
— Что нам нужно от экономики? От экономики нам нужно, чтобы каждый житель России был накормлен-напоен, снабжён достаточным набором жилья-одежды и орудий труда, мог быстро перемещаться из пункта А в пункт Б и перемещать продукты своего труда. Да, ещё лекарства — в конце ХХ и начале XXI века приравненные к той же еде, т.е. предметам ежедневного потребления. Ну и постричь-побрить, медицина опять же... в общем, каждый житель хотел бы от экономики получить кое-какие услуги.
— И этого было бы достаточно, если бы не внешние и внутренние угрозы, угрозы от иных государств и от отдельных групп внутри общества. Опять же ничего нового — от экономики требуется, чтобы "в случае чего" было чем себя защитить. И было кому себя защитить — потому что тут человек вступает не как конечный потребитель услуг и товаров, а как составная часть военной и цивильной "силовой машины". То есть требования появляются не только от человека к экономике, но и от социального, коллективного обще-житиЯ к каждому человеку.
