Словоплёт

— Санти.

Королевна вздрогнула.

— Да? — Стараясь не выдать охватившего её смятения, Сантинали повернулась.

— Доктор ждёт. Если ты закончила с проводами — пойдём, — Шанаран повернул в одну из дверей, ведущих прочь из холла. Ничто в его поведении не говорило о том, что всего несколько часов назад он крепко обнимал её, а ещё раньше — слушал её сбивчивые рассказы. Может, стоит вести себя точно так же — словно ничего и не было?

— С учётом того, что в рану был занесён адонал... ваши способности к восстановлению просто поражают, — заканчивая менять повязку заявил лекарь. — Хотя несколько дней вам придётся ещё потерпеть некоторый дискомфорт — но такие ранения обычно заживают несколько недель. Ни в коем случае не перенагружайтесь, не перегревайтесь, не переохлаждайтесь. Старайтесь соблюдать покой, и я уверен, скоро вам вновь можно будет насладиться местными источниками.

Смеркалось. Камни ещё хранили тепло солнца, но ветер уже был слишком прохладным, чтобы чувствовать себя уютно, пусть даже и кутаясь в тёплое шерстяное покрывало. Королевна покосилась на своего соседа: Шанаран спал не обращая внимания ни на надвигающиеся тени, ни на приближающееся время обеда. Вот уже и припозднившиеся купальщики переговариваясь и шурша одеждами прошли по крытой терассе за их спинами, и на сад опустилась та странная тишина, когда дневные звуки уже затихли, а ночные ещё только начинают просыпаться.

— Ран, ужин.

— Мхм... — не открывая глаз то ли согласился, то ли прочистил горло ша. Прошло всего два дня с тех пор, как они разбудили Ренана, но Ран уже не выглядел похожим на мертвеца. И ни словом, ни жестом, не показывал, что именно он предыдущие полдня и полночи утешал рыдающую королевну.

Сантинали со вздохом поднялась:

— Я иду. Пойдёшь?

Колдун, наконец, открыл глаза и посмотрел по сторонам, словно только что проснулся.

— Ужин?

— Да.

— Пойдём.

Весь день он выглядел несколько рассеянным и неуклюжим, но с учётом всего пережитого Сантинали казалось, что в целом так и надо. В столовой было людно и шумно, но вокруг их столика висела тишина: на места отбывших только утром гостей ещё никого не успели посадить.

— Ран, — наконец, решилась Сантинали после второй смены блюд. Она говорила тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Может, стоило подождать, пока они вновь останутся вдвоём, но вдруг ей опять не хватит решимости? — У меня есть вопрос.

— Который не даёт тебе покоя целый день? — Едва заметно усмехнулся ша. Может, он думал, что колдунье всё не даёт покоя прошедшая ночь, но на самом деле её интересовало другое.

— Да. Учитель Тео вчера обронил одну фразу, ответа на который я всё никак не могу придумать, хотя ломаю голову со вчерашнего обеда, — ну, может, она покривила душой — вспомнила она об этой фразе только сегодня после всеобщего отъезда — но это ей показалось неважным. Шанаран кивнул поощряя продолжать. — Он сказал, что вы, такие могущественные, только обретшие свободу — каков вам резон служить мне? Ты — ладно, у тебя не было особенного выбора. Ты принёс клятву, чтобы я тебя освободила. Но Ренан? Он-то зачем? И ещё ты говорил, что я ненамного слабее тебя. А Ренан сказал, что ты сильнее его — 'стал шаной на полтора года раньше', хоть вы и учились вместе. Выходит, что я с ним приблизительно одной силы? Но я ведь даже в самых смелых мечтах не смогла бы сделать с холмом то, что он сотворил случайно. О каком равенстве сил тогда можно говорить?

— Я услышал два разных вопроса, а не один, — ша потянулся за плошкой с джемом и теперь в задумчивости помешивал её содержимое палочкой. - Но постараюсь ответить на оба. Всю жизнь нас обучали служить. Весь наш уклад, все законы, правила и традиции... Шанаши не могут быть сами по себе. Они всегда служили — либо ми, либо минье. И если я имел время поразмыслить или хотя бы в каком-то виде привыкнуть к другому положению вещей, то для Ренана прошедшего после его смерти времени не было. Ты для него — как спасительная рука в новом незнакомом мире. Пусть всё изменилось, и даже люди теперь выглядят иначе, у него по-прежнему есть минья. Это очень много для него значит, — Шанаран помедлил и добавил: — И для меня. А про силу так и вовсе просто: уверен, ты сама неоднократно встречала людей, которые были потенциально сильными магами, но момент, чтобы полноценно их обучить — был упущен. Или они оказались слишком глупыми, чтобы осилить действительно сильные, но тонкие для их ума заклятия. Важно ведь не только к какому количеству сырой силы у тебя есть доступ, но и то, насколько точно ты можешь ею управлять, насколько тонко применять. Не будь у тебя хотя бы одной составляющей, и годным колдуном тебе уже не стать.

Как просто. Сантинаи кивнула соглашаясь.

— А что с его семьёй?

— С чьей? — Шанаран настороженно перевёл взгляд на королевну.

— Ренана. В записях учителя было сказано, что он сдался, чтобы пощадили его семью.

— Без понятия, — колдун опять уткнулся в джем. — И вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Возможно, далёкие потомки Ренана ходят где-то по земле. Но раз мы теперь знаем, что нападавшие были тарденцами — вряд ли они хоть кого-то пощадили.

— И Ренан... не горюет по ним?

— А что он может сделать?

Сантинали открыла рот, но так ничего и не сказав закрыла. 'Что он может сделать?' Вот в таких случайных фразах и проявлялась вся пропасть между ею и её личным колдуном. Иногда ей начинало казаться, что он — совсем обычный. Пусть с не совсем обычными историей и способностями, но такой же, как все. А потом лишь одна фраза. И понимание, что он — совсем другой. Сколько ни старайся, ни притворяйся — нутро не переделать.

— Я тебя расстроил, Санти, — утверждая, а не спрашивая, заметил колдун.

— Наверное, ты думаешь, что я истеричка,— вдруг призналась Сантинали. И покраснев добавила: — И круглая дура.

— Я так не думаю. Но почему ТЫ так думаешь? — Шанаран сначала в удивлении вскинул брови, а потом нахмурился. Было видно, что он совершенно не понимает, как они вдруг так быстро перешли с одной темы на другую.

— Ты говоришь, что он ничего не может поделать, поэтому и горевать смысла нет. А я вчера весь день и ночь... — королевна умолкла не в силах описать свой позор.

Лицо колдуна дрогнуло, но он удержался и не улыбнулся.

— Если бы ты была шанаши, а я — твоим учителем, то за такое поведение я бы выпорол тебя так, что ты неделю сидеть не смогла бы. Но ты — не шанаши. Тебе не нужны наши навыки. Поэтому тебе можно, и даже нужно плакать. Ты, как минья, обязана испытывать сильные чувства. Сопереживать. Сострадать. Это твой долг. А мы, шанаши, наоборот. Чтобы не потерять контроль над силой. И чтобы мочь выполнить любой приказ.

— Любой?

Сантинали казалось, что она спрашивает в шутку, но что-то такое мелькнуло во взгляде ша, что Сантинали вздрогнула и отвела глаза. Пожалуй, не стоит спрашивать дальше. Ну что ж истеричкой и дурой её не считают. Возможно, следующие несколько недель будут не такими ужасными, как она представляла.

-А что ты думаешь о контрабандистах? — Опять поспешно сменила тему королевна.

— Думаю, что странно, почему они напали только сейчас, и только здесь. Я бы на их месте попробовал что-нибудь предпринять ещё в столице, — Шанаран, так и не решив, что делать с джемом, отставил плошку. - Но то, что они о нас не забыли — хороший знак.

— В смысле?!

— В смысле, что несмотря ни на что, костяк их тайной организации остался цел и продолжает работать. И, что немаловажно, считает, что ты, Санти, несёшь для них определённую опасность. Вряд ли они стали бы тратить драгоценное зелье лишь бы отомстить. Скорее они хотели либо убить тебя в предупреждение кому-то, либо убить тебя, чтобы устранить угрозу. Мне больше нравится второй вариант, потому что в первом случае они твоего отца наоборот — раззадорили бы ещё больше, а не запугали. Осталось понять в каком виде ты опасна для них. И воспользоваться этой слабостью.

— Что-то мне не очень нравится всё это, — насупилась Сантинали.

— Никто не обещал, что будет легко. Пойдём, я хочу немного полежать.

Сон опять не шёл. Сантинали ворочалась с боку на бок, но безрезультатно: постель казалась слишком жёсткой, ночь — слишком ясной.

— Ран?

Но в этот раз темнота не ответила ей. Ни сразу, ни через пять минут, ни после повторного зова. Может, с ним что-нибудь случилось? Не может Шанаран так крепко спать, чтобы не услышать её! По крайней мере сейчас, когда он уже так хорошо восстановился после последнего происшествия. Укутавшись потеплее — ночи в горах всё ещё были холодные, а в гостинице не топили — Сантинали выскользнула из своих комнат. Следующая дверь по коридору была её личного колдуна. Королевна постучала. Тишина была ей ответом. Она постучала ещё раз. Проверила не заперто ли. Шанаран не откликался. Не взламывать же двери посреди ночи! И тёмной стороной, в отличие от ша, ходить она не умеет. Что же делать? Сантинали вернулась к себе. Побродила по комнатам и вышла на балкон. Посмотрела на ночной сад внизу, на окна других постояльцев. Только в одном из них горел свет на третьем этаже. Колдунья посмотрела на соседний балкон. Кажется, дверь не закрыта. Или только кажется? Отсюда было плохо видно. Сантинали ещё раз глянула вниз. Будь её магия при ней — такое расстояние легко было бы преодолеть, но действие адонала ещё не до конца прошло, и колдунья сомневалась в своих силах.

— Ран, — позвала она ещё раз, но — опять никакого ответа. Нужно решаться. Королевна осторожна взобралась на перила, ещё раз осмотрелась проверяя не наблюдает ли кто и, хорошенько примерившись прыгнула.

Дверь действительно оказалась не заперта. Сантинали приоткрыла створку и заглянула внутрь. В комнате было темно, хоть глаз выколи. Тихий навязчивый шёпот и тяжёлое ощущение присутствия чего-то опасного мгновенно обволокли сознание, словно колдунья упала в бочку с патокой. Ни пошевелиться, ни вдохнуть полной грудью.

— Р-ран? — Неуверенно позвала колдунья вновь. Шёпот разом стих. И десятки пронзающих голодных взглядов впились в её кожу. Разом вспомнились слова Ренана о том, что Шанаран во сне может терять над собой контроль, и что вокруг его комнат стоит защитный периметр. И что Чёрным Черепахам лучше всего удаётся колдовство, связанное со смертью. И что... Она не поняла каким образом почувствовала стремительное движение в кромешной темноте комнаты, какая часть сознания подсказала действовать, но в мгновение ока Сантинали рванулась назад, на балкон, и захлопнула за собой дверь. Стекло жалобно задребезжало. Дверь скрипнула и едва заметно прогнулась, будто бы что-то огромное надавило на неё изнутри проверяя на прочность. Ручка дрогнула, проворачиваясь, но вернулась на место. Опять дрогнула... Сантинали оторвала от неё взгляд и опять посмотрела на стекло. Пара алых глаз внимательно следила за малейшим её движением. Шанаран? Колдунья почувствовала, как дролжат колени и немеют руки. Нет. Вот ещё одна пара. И ещё одна. И ещё одна. Не меньше десятка неведомых существ стояло по ту сторону двери и смотрели, смотрели, смотрели... Сантинали попятилась. Балконные перила больно впились в поясницу. Она затравленно посмотрела на свой балкон, такой близкий и далёкий одновременно: под этими давящими взглядами сейчас ни за что не сосредоточиться. Перепрыгнуть назад не удастся. Она посмотрела вниз. Слишком высоко. Всего второй этаж, но под ними ещё первый этаж и служебный, а внизу каменные плиты. Без заклятия левитации нечего и думать — сломает ноги как пить дать, а может и что-нибудь похуже. Ну и дура. Зачем она полезла?! Так тяжело было дождаться утра? Что с Шанараном станется, ему уже шестьсот лет! Ручка двери опять дрогнула проворачиваясь, и даже у самых перил Сантинали опять услышала шёпот. Предвкушающий. И торжествующий.

— ШАНАРАН! — Не заботясь, что перебудит всех соседей, что было сил закричала Сантинали. Дверь с грохотом распахнулась. Королевна зажмурилась не в силах смотреть на то, что оттуда сейчас бросится на неё.

— Санти?

Она несмело приоткрыла один глаз. На пороге стоял колдун. Одежда помялась, а на левой щеке в свете лун ясно виднелся след от подушки.

— Что случилось?

Окна загорались одно за другим, и прежде чем щёлкнет открываясь хоть одна рама, ша схватил Сантинали за руку и втянул в спальню.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты не отвечал, — Сантинали пришлось сделать паузу, чтобы справиться с дрожащим подбородком и голосом, готовым сорваться на писк. — Я... я подумала, что что-то случилось. Прости, я... я не хотела... тебя...

Её начало трясти, ноги подкосились, и королевна осела бы пол, если бы ша не подхватил её и не усадил в кресло.

— Что... что это было? — Наконец, нашла в себе силы спросить колдунья. — Ведь вчера ты...

— Всё хорошо. Дыши спокойно, — Шанаран присел на корточки перед ней. - Просто обычно ты не заходишь ко мне без предупреждения.

— Но вчера...

— Вчера такого не случилось бы. Вчера я был с тобой. А сейчас я колдовал.

— Колдовал? — Сантинали сделала вид, что не услышала неоднозначное 'был с тобой'.

— Я искал стрелка.

— Через тёмную сторону? — Сердце всё ещё колотилось, но уже не пыталось выпрыгнуть наружу.

— Что-то вроде того. Правда, пока что безрезультатно, — Шанаран ободряюще усмехнулся. — Ну и устроила же ты переполох. Что будешь делать теперь?

— Сделаю вид, что это не я, — буркнула королевна. — Отведи меня в мою комнату. Чтобы никто не видел.

— Ладно. Чуть позже. Тебе нужно успокоиться, — ша встал и ушёл куда-то в полумрак комнаты. Мгновение, и загорелись лампы. Всё равно сейчас вся гостиница не спит. Колдун исчез в соседней комнате, но почти сразу вернулся со стаканом вина. — Держи. Здесь ничего другого нет. Надеюсь, ты не против красного?

— Спасибо.

Они молчали какое-то время. Сантинали пыталась унять дрожь в руках и ничего не расплескать. Шанаран опять сел возле кресла и о чём-то задумался.

— Но почему ты решила, что со мной что-то случилось? — Вдруг спросил он.

— Ты не отзывался, — неохотно отозвалась королевна. — Если я тебя зову, ты всегда сразу откликаешься. А в этот раз молчал. Ты сегодня был такой рассеянный... и неуклюжий. Я подумала вдруг тебе стало хуже?

Колдун странно улыбнулся. Вроде бы он был польщён её вниманием и заботой, но...

— Ты относишься ко мне, как к человеку, — почему-то глядя в сторону, произнёс ша. — Мне такое внимание приятно. Спасибо. Но тебе стоит всегда помнить, что моя жизнь подчинена другим правилам. Иногда я бываю опасен для окружающих. И я не хотел бы, чтобы ты случайно пострадала. Я говорил об этом в Роще. Повторю и сейчас: пожалуйста, будь осторожна. Если я не отвечаю, не выясняй что случилось. Если я в это время у себя и не пригласил тебя — ни в коем случае не заходи. Никогда.

— Потому что тебя удержат периметры, если что?