— Тогда я вижу предполагаемую сектантку.
— Какая-то она у тебя унылая — обеспокоено сказал Лина и подошла ближе, заглядывая Найту в глаза — ты сам-то как, нормально себя чувствуешь?
Быстрый рывок до траншеи осложнялся двумя вещами. Анной на спине и грохотом второй жрицы, бегущей следом.
Нырнув в траншею и убедившись в очередной раз, что внутри никого нет, Найт, прикрывшись маскировочным полем, выглянул наружу.
Неровная равнина, рассечённая вдоль ломаной линией траншеи, была тиха. Багровым неярким светом горел шар над укреплениями посёлка, с его колонноподобными башнями из пластобетона. Тихо шевелились неяркие небесные растения на потолке и мхи на полу. Периодически поднимающиеся от основной горизонтальной плоскости обломки стен и оплавленные холмы, сталагмиты и сталагнаты образовывали своеобразный лабиринт, где, в зависимости от направления взгляда, радиус обзора мог колебаться от нескольких метров до пяти километров. В сущности, это была редкая пародия на эльфийский Лес.
— Гляди-ка, хорошая система маскировки, даже цветочек на чует — едко прокомментировала снизу Лина — ох, уведу, уведу, у-ух.
— Ты как? — спросил Найт, вернувшись в траншею.
— Нормально — вымученно улыбнулась Анна и слизнула с верхней губы вытекающую из носа кровь.
— Мля — оттолкнув в сторону Найта, всё ещё пребывающего в режиме скрытности, Лина уселась перед Анной — грёбанное Знание, они же сейчас на запах крови прибегут. О, Богиня, вылечи раны лёгкие и малые.
— Знаешь, кто там? — спросил Найт.
— Без понятия — отмахнулась Лина и нахмурилась, глядя на бледную и чуть трясущуюся Анну — Но, если что, уже не убежим и не отмахаемся. Кто бы они не были, но банду Красного Рога схарчили. Это минотавры были, если что.
Найт мысленно кивнул, принимая информацию.
— Даже не думай — тихо прошептала Анна, кося взгляд на фигуру из прозрачного марева.
— Будто есть выбор... — выдохнул Найт, загружая жрицу себе на спину — закрой глаза, а то у тебя от избытка впечатлений опять кровь потечёт. Лина, оружие спрячь, уменьши площадь и ко мне. Об этом — молчок.
— О чём? — деловито осведомилась эльфа, пристраиваясь сбоку и позволяя соплеменнику обнять её.
Чуть холодящая плёнка накрыла их обоих, точнее, всех троих.
— А, ясно — сказала пустота голосом взрослой эльфийки.
Слева, у края этого открытого пространства, раздались какие-то шумы, бряцание и крики. Кто бы там не обитал, они уже учуяли запах пролитой крови.
К счастью, маскировка Найта, работая, блокировала, в том числе и вывод запахов с поверхности объектов, находящихся под эффектом скрывающей системы.
Оказавшись на развилке, эльф скосил глаза влево, после чего чуть дёрнул рукой, обнимавшей союзницу и в какой-то степени нанимателя.
Та медленно и осторожно, явно опасаясь случайным резким движением разрушить работу маскировки, потянула направо.
— То есть, так тоже можно было — сказал пустота в развилке широких тоннелей, прежде чем превратиться в двух эльфов и человека.
— Медленно, редкое умение, напряжно — заметил Найт и вытянул нижнюю губу, слизывая с верхней натёкшую кровь.
Хотя система маскировки и скрывала запаха и звук, от кровотечения от избыточной нагрузки это не спасало. Как и регенерация, бывшая у Найта несколько повышенной.
— Ну-ка, О, Богиня, вылечи раны лёгкие и малые. О, чёрт. Не работает? А, слишком высокое сопротивление эффектам, обратная сторона высокой степени преобразования тела.
Вздохнув, Лину размяла руки, одновременно оглядываясь по сторонам.
— О, Богиня, смиренно молю тебя, исцели раны средние и суровые.
Посмотрев на соплеменника странным взглядом — полезным побочным эффектом чар исцеления было использование нерастраченной на прямое назначение энергии на мойку тела и стирку одежды, поэтому теперь Найт выглядел здоровым и отмытым от натёкшей крови, она добавила:
— Аминь. Ты, к слову, что делал бы, когда кровь начала бы стекать на землю?
— Скрытность покрывает объект на манер плёнки, кровь, пот и запахи не выходят за её пределы. Проблемы бы начали, когда кровь добралась до уровня рта. Пусть я и самый низкий, но сглатывать кровь и одновременно держать скрытность довольно трудно.
— Если учесть стандартный эффект от заклятий, величина твоей раны составляла что-то в районе от тринадцати до тридцати четырёх стандартных единиц. Если взять среднее арифметическое, это что-то вроде всего уровня здоровья твоей подружки. Какой, говоришь, у тебя условный уровень? — кривая улыбка исказила лицо Лины.
— Без понятия — честно ответил Найт.
Если учесть уже всё сказанное и показанное, демонстрация ещё части информации ничего не меняла.
— У меня сбитый шаблон. Чародейский арсенал приблизительно соответствует колдуну-три.
— Что логично и для барда-девять-десять. Я так понимаю, ты не поёшь?
— Слуха нет.
— Но зато есть чувство ритма — протянула Лина удивительно мелодично, словно напевая — нет и эльфов без харизмы.
Осторожно сгрузив Анну, Найт склонился перед ней.
— Ты как?
— Гадаю, что лучше, молчать, или говорить — выдохнула та — я правильно понимаю, что мы уже близко?
— Правильно. Подними-ка веки — Лина похлопала следопыта по плечу — отойди-ка в сторону, дай посмотреть.
— Ну? — негромко грубо спросила Анна через некоторое время.
— Я вот гадаю, что, правда что ли, что все жрецы со Знанием — сволочи, эволюционирующие от новых впечатлений.
— Правда? — с интересом спросил Найт.
Анна стрельнула в его сторону глазами, явно считывая подтексты через невербальную составляющую. Опустила веки.
— Ого. Шесть-пять-четыре-один.
— Какая чудесная формула — буквально промурлыкала Лина — я даже догадываюсь, кто тебя... гм... инициировал — И стрельнула глазами в сторону Найта.
Анна покраснела.
— Вот поэтому тебя и весело доводить — заметила Лину — ну что, идём?
Деревня — в соответствие с традиционным значением термина, она располагалась среди деревьев реликтового остатка эльфийского леса, отгороженного с большинства сторон обвалами, то есть в эльфийской роще, протяжённом зале, свод которого удерживался лабиринтом из отражающих свет колонн с редкими меллорнами — называлась, как и минимум пятеро её тёзок в зоне влияния Беловодья, Берёзовкой. Как следовало из названия, традиционным занятием местных жителей было изготовление кустарного алкоголя из сладкого, прозрачного сока, получаемого выжимкой пищевого белого лишайника.
Строго говоря, болезнь, практически эпидемия, породившая местных жителей, была профессиональной.
— О, Богиня, исцели порезы. Пожа-алуста — тянула Анна, простирая руки над покрытыми кровоподтёками, опухшими страдальцами.
— О, Богиня, смиренно молю тебя, исцели раны средние и суровые — кастовала более мощные чары Лина, сращивая переломы.
Найт лишь молча смотрел по сторонам, прокручивая в руках мечи.
'Ты, милый — инструктирующая практически у ворот деревни Лина явно испытывала удовольствие от скривившегося лица Анны — главное, улыбайся, как ты умеешь, да крути мечи в круги от скуки. А мы им ещё счёт за детоксикацию выпишем. Переговоры — это наше с твоей подружкой дела. Кстати, Аннушка, а ты уже заготовила заклинание Масла? Ах, да это же стезя тайных чар... милая, ты бесполезна'
— Лёгкие деньги — синхронно протянули жрицы, когда они достаточно далеко отошли от деревни.
Переглянулись, скривились, отвернулись.
Сплюнули.
Развернулись к друг другу.
— Мир? — спросила Анна.
— Мир — согласилась Лину.
— И что это было? — тихо, скорее про себя, спросил Найт.
— Ну-у — протянула жрица со светлыми волосами — скажем так, женские штучки.
И улыбнулась.
Глава 4.4. Безымянный и социализация
Куратор четвёрки ополченцев, человек с моторикой опытного воина, экипированной бронёй из пластин лёгкого, но прочного композита из полимера, корунда и прочной керамики серого цвета, лёгкой скользящей походкой вошёл в зал с другой стороны.
— Ты не гоблин — заметил он.
— Ага — согласился Безымянный через несколько секунд.
Воин молча прошёл мимо псевдодроу и жрицы, чуть крутя головой, осматривая всё на своём пути, от свода до пола, от левой стены до правой.
— Зачистка закончена? — хриплым и немного сипящим от недостатка практики голосом, уточнил Безымянный.
Воин замер около тела одного из гоблинов засадной группы — авангард её подбиравшийся с хвоста нежить убрал практически у входа в этот зал.
— Да. Твоя работа?
— Да. Впереди ловушки.
— Знаю. Хорошая работа.
Посмотрев в сторону медленно уходящего по тоннелю человека, псевдодроу повернулся в сторону стоящей истуканом жрицы.
— Я Олег. Ты идёшь?
— Возьми её за руку и веди за собой, как ребёнка — послышалось из тоннеля. Судя по звуку, воин говорил, повернув к левой стене голову и сидя на корточках.
Очевидно, он демонтировал или обезвреживал ловушку, слабо освещаемую стандартными средствами освещения тоннелей. Микроскопические частицы специальной пыли на стенах и потолке не были скрыты под слоем грязи, как оказавшиеся на полу, и давали слабый рассеянный свет, вполне достаточный даже для привычного к сумеркам человеческого зрения.
— Пошли — добавил Безымянный и потянул жрицу за собой.
Та пошла.
Мало кто мог бы понять уровень стресса, испытываемый Олегом Нахтовым, выходцем из малоизвестного клана Вещей Свиньи, каким-то чудом избежавшего малейшего упоминания в архивах Гильдии.
Чудо, к слову, было стандартным — даже демоны не обладали информацией обо всех кланах, семьях, родах, синдикатах, братствах и прочих организациях, пронизывающих общество дроу точно нити грибного мицелия.
Собственно, Безымянный, ещё до того, как вывел жрицу из тоннелей, произнёс больше слов, чем когда-либо в жизни.
Во множество раз. В бесконечно большое число раз, строго говоря.
Теперь, когда он оказался окружён разглядывающими его людьми и уже двадцать минут говорил с девушкой с тёмно-русыми волосами, сложенными в косу вокруг головы, его уровень стресса и паники был так высок, что он запинался при устной речи, а сердце билось более сорока раз в минуту.
По иронии судьбы, эти признаки, как и другие замеченные девушкой-регистратором, практически хрестоматийно совпадали с говорящими об испытываемом сильном нервном волнении у дроу-подростков.
Фактически, отчаянно паникующий, готовый от страха разоблачения сорваться в кровавую резню всех, не отвечающих признакам расовой схожести, тактический разведчик нежити с точки зрения окружающих и по уровню испытываемых эмоций (которые могли зафиксировать некоторые жрецы, специализирующиеся на беседах и допросах) практически идеально соответствовал внешнему облику. Немного испуганному незнакомым обществом и чужим вниманием дроу из малоизвестного изолированного сообщества, не прививающего типичных для тёмных эльфов деформаций психики.
— Олег Нахтов, боевое прозвище — Дроу-колдун, ранг фарфоровый. Награда за выполнение миссии — двадцать монет. Ваша доля, как у одного из выживших, составляет шесть, как и у жрицы. Доля Убийцы Гоблинов составляет восемь монет, согласно правилу стандартного разделения наград по умолчанию. Будете опротестовывать.
— Надо?
— Нет, что вы — регистратор мило улыбнулась, демонстрируя ямочки на чуть скруглённых щеках — может, порекомендовать вам жильё, или лавку?
— Новое задание — страх был силён, но социальные алгоритмы, внедрённые волей Пантеона в разум Безымянного, диктовали свою волю — Пожалуйста.
Продолжая мило улыбаться, девушка-регистратор пододвинула листок с буквами. Псевдодроу молча сгрёб его со стойки и развернулся.
Люди вокруг были активны и неприятны, создавая вокруг себя шумовой хаос, наполненный разговорами, смехом, улыбками и весельем.
Лишь двое были исключениями.
Один, получив свою долю и услышав, что новых заданий по уничтожению гоблинов нет, ушёл.
Другая сидела в стороне, за столом, смотря вперёд расфокусированным взором, обнимая свой посох. На каменной плоскости перед ней лежал маленький полупустой мешочек с её долей награды.
Безымянный знал — это его выбор, который в ближней перспективе ничего не изменит.
Случайный попутчик, скрытный дроу, одиночка, пришедший из тьмы тоннелей, имел достаточно причин, чтобы выйти из здания и, в соответствии с приложенным планом тоннелей, добраться то одной из ферм, где Полевые Крысы совершали нападения на крестьян.
Алгоритм социальной мимикрии указывал, что вероятность раскрытия инфильтратора в данном случае будет приемлемо низкой.
Информация, бесполезная и бессвязная, поступающая из руки в грудной полости нежити, говорила, что люди презирают и недооценивают добряков, считая альтруистов недалёкими и неопасными. В то же время, сложившийся порядок социальных взаимоотношений, в целом, требовал от заказчиков платить наёмникам с 'доброй' репутацией более высокую награду.
Она была жрицей с психической травмой — неумеренно лёгкой по сравнению с теми, которые сам Безымянный умел наносить. У неё не было ни навыков, ни артефактов, ни простых оружия и брони. Бесполезная, опасная напарница с Изгнанием Нежити.
'Держи секреты в тенях под источником яркого света, где они гуще всего' — говорил человек, до того, как стал личем. До того, как талантливого генерала Империи нарекли убийцей Баллор — мифического эльфийского создания.
'Риски при вербовке агента возрастают многократно' — холодно, и куда менее похоже на слова, замечала программа социальной инфильтрации.
'Это возможность провести эксперимент по выработке резистентности к жрецам' — сказала та часть Безымянного, что родилась в оттачивании схем заклятий и воинских приёмов.
Именно она определила выбор.
Девушка за стойкой, продолжая мило улыбаться, спокойно и расслабленно смотрела, как новенький дроу, замерев на несколько секунд, словно обдумывая что-то, свернул с пути, ведущего к выходу из общего гильд-холла.
— Жрица, предлагаю задание. Вместе.
Она мысленно покивала своим мыслям. Несомненно, молоденький дроу, если и был некромантом, то не слишком завязшим. В противном случае, неловкий подросток с движениями убийцы и лёгким флером заклятий доменов Тьмы и Тени обошёл бы жрицу стороной.
В любом случае, ей следовало поторопиться и помочь. Социально неловкий новичок с одной стороны и потерявшая всю команду в первом же походе жрица с другой — это путь к катастрофе. Как она будет называть, очередной гибелью, романтической трагедией на пару лет, или декретом — девушку-регистратора не волновало. Не за то ей, в конце концов, деньги платили.
— Уи-хи-хзи-хи!
Жрица, когда дроу, вышедший за пределы укреплений фермы в лабиринт тоннелей, издал странный и мерзкий визг, вздрогнула всем телом, выходя из прострации.
Ответные визги, чуть более тихие и искажённые расстоянием и эхом, заставили её вздрогнуть ещё.
— Эт-то что?
Безымянный замер, пытаясь подобрать подходящие слова и расположить их в необходимом порядке. Язык живых был, как и они сами, сложным, хаотичным и предусматривающим невольное многослойное шифрование.
