| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мать как тень кружила вокруг, предлагая то одно, то другое, а он злился, потому что никак не мог найти выход. А ещё и звонки и сообщения с волчьего номера, на которые он абсолютно не собирался отвечать. Перебьётся, пусть дикарь побесится. Это унизительное времяпровождение дома со стороны выглядело не как поправка здоровья, а элементарный страх. Самосохранение это важно, но мужское самолюбие задето, это факт. А тут ситуация не в лучшем виде. Если оборотень посчитает, что Курский действительно перешёл ему дорогу, то придётся рвать отсюда когти, а этого делать ой как не хотелось. Он столько труда вложил в свои небольшие предприятия, что просто так, с разбега оставить довольно сложно. А всё из-за неё, Анжелики. Наверняка в качестве благодарности она оставила волка с собой на ночь, признав его героем. Уж этот зверь такой ситуацией точно воспользовался, не проморгал. Размышляя, злясь, Артём почти пропустил тот момент, когда голова стала опускаться, а руки вцепились в подлокотник кресла, оставив глубокую борозду от когтей... Он постарался взять себя в руки. Проклятье! Из-за бывшей жены одни проблемы, а он вовсе не собирался менять в доме мебель. Последний раз это произошло в тот день, когда первый раз увидел Лику с недоростком Бодровым и зверь возмутился. И вот теперь всё готово повторится. Плохим моментом было то, что если не подводила память, а она так редко поступает, Петровы местные. То есть где-то поблизости их звериное семейство и проживает. А он и в самом деле иногда встречал такой запах в лесу, когда загонял заплутавшего грибника. А зверь, что живет в брате змеюки Катрины, силён, и даже Артём, никогда не встречавшийся с такими экземплярами был в этом уверен. Не каждая особь может похвастаться такими габаритами.
Он открыл оружейный сейф, достал пистолет с глушителем, осмотрел. Оружие придало уверенность и твёрдость руке и настроение медленно пошло в гору. Артем ногтем подцепил крышку картонной коробочки, где лежало всего несколько серебряных пуль, выполненных за приличную сумму по спецзаказу у кустаря, и вставил пару их них в магазин. Кто предупреждён, тот вооружен, и именно сейчас для него это были не пустые слова.
Во второй половине дня прозвенел входной звонок, и видеокамера показала наличие курьерской машины за забором. Мамаша вышла, снедаемая любопытством и лёгкой тревогой, всё-таки недавнее непонятное происшествие с сыном не могло не отразиться на её настроении. Артём наблюдал из окна со второго этажа, видел, как мать, которая расписалась за толстый конверт, повернулась и прислонилась лбом к холодному металлу двери. От ворот Вероника Аркадьевна медленно шла к дому, и казалось, что вся тысячелетняя усталость навалилась на её плечи именно сейчас. Она тяжело дышала, её руки тряслись, а пальцы все никак не могли вскрыть это злополучное послание. Артём осторожно отобрал этот конверт у матери, усадил её на стул, дал воды. Зубы старухи выбивали непривычную дробь, но она смотрела только в одну точку.
На обратный адрес. Екатеринбург.
Место, откуда она бежала после того, как погиб её первый щенок.
Артём затаив дыхание, вскрыл конверт, но руки предательски дрожали, ожидая от этого письма что-то важное. На пол выпала черно-белая фотография. Мать в юном возрасте и тот, в ком оборотень сразу признал отца по той простой причине, что был практически полной копией. Как завороженные они смотрели на снимок, отголосок прошлого. Вероника хотела согнуться, но сын её опередил, поднял и отдал его матери, жадно разглядывая черты отца. Скрюченными пухлыми пальцами она провела по его лицу, стараясь прикоснуться сквозь бумагу и толщу времени к оригиналу. Её нижняя губа некрасиво оттопырилась, но пожилая женщина этого не замечала, не сводя глаз с нагловатого парня, собственнически обнимающего девчонку. Артём отвернулся, стараясь спрятать боль от матери и заглянул в конверт. Там лежал простой тетрадный листок с рваными краями. Размашистым почерком выведена фраза "Ника, я тебя нашёл ".
Судорожный вздох, после которого мать повалилась на бок, но от падения её спасла только реакция сына.
-Он нашел меня, нас,— шептала старуха, теребя уголок конверта, а сын метался, не зная сем ей помочь.
-Это плохо? Прости его, ведь прошло столько лет,— Артем бесконечно вглядывался в чужие, но такие знакомые брови, нос, губы. Надо же, нашел. Через столько лет. И признаться, ему было глубоко наплевать на прошлые отношения между матерью и отцом. Семья всегда была неполной, а потому интерес к личности своего родителя никогда не угасал.
-Нен-навиж-жу,— выдавила мать, захлебываясь слюнями от собственной злости, а в глазах поселился страх. Артем еще никогда не видел её, такую затравленную и сгорбившуюся. Ты не должен с ним видеться,— перешла на визг старуха.
-Мам, успокойся. Подумай, чего он нам сделает? Ничего. А увидеться, чем же плохо, молодость вспомните, пообщаетесь.— Ему не хотелось говорить о том, что, по сути, только сейчас осознал, что пошел в отца. Интерес к женщинам, разнообразие.
— Он не простит меня, что не сказала про тебя.
— Переживет,— твердо и уверенно сказал Артем и заботливо накинул на плечи матери шаль,— сам ведь любвеобильным был, не ты.
-Не я,— согласилась Вероника Андреевна, и её сморщенное лицо стало расправляться. Это хорошо, заметил про себя сын. Ведь как ни крути, но ближе и роднее матери до сих пор не было человека. Лика? А что, Лика. Этап жизни, такой же, как мать для отца.
Спустя полчаса матери кто-то позвонил, и она удалилась к себе. Артём слышал, как она плотно прикрыла дверь своей комнаты, произнеся что-то про оплату после выполнения, про заброшенный дачный кооператив, но прислушиваться, а уж тем более подслушивать не хотелось. Он был рад, что мать чем-то отвлеклась, найдя себе другое занятие кроме слёз и обвинений.
Остаток вечера сын решил посвятить старухе-матери, поудобнее устроившись с ней на диване и переключая каналы в поисках сентиментальных фильмов. Он сидел рядом, обнимая, но мысли были далеко. Об отце, которого очень хотелось увидеть, о волке, который наверняка сегодня-завтра нагрянет. Но живя в цивилизованной стране, не приходится ждать открытого нападения, а, значит белым днём да при людях можно чувствовать себя относительно спокойно. Ночью несколько раз включалось освещение около дома, настроенное на движение и мужчина вскакивал, высматривая Петрова, его тень. Но никого существенного не было, и только соседский кастрированный кот, случайно попавший на территорию, намывал свои пятки, развалившись на газоне. Артём осторожно спустился на первый этаж, отключил автоматическое уличное освещение, скинул одежду, открыл боковую дверь и тенью скользнул к наглой животине. В силу своей полноты кот не успел сбежать и даже мякнуть, потому что обрадованный зверь разорвал его напополам, остервенело вымещая на нём вынужденное затворничество и неудачную попытку убийства.
* * *
Поход в магазин развеселил и даже вернул моё неплохое настроение. Я радовалась возможности выйти на улицу и присутствию рядом конкретного человека. Севы, который нынче исполнял роль прилежного охранника, несущего корзину с продуктами.
— С вас две тысячи сто пять рублей,— пропищала молоденькая кассирша с жидким хвостиком на голове печального мышиного цвета, бросая недвусмысленные взгляды на моего спутника. Так бы оторвала ей совсем такую роскошь, под самый корешок, нечего нормальных людей пугать.
— Секунду,— я тут же потянулась за купюрой, но Всеволод меня опередил, вручив излишне улыбчивой девушке свою банковскую карточку, и вскользь бросив на неё пустой взгляд, как будто не заметил призывных морганий ресничками.
-Послушай,— выдавила я, когда мы вышли из магазина и направились в сторону подъезда. Во мне бурлило праведное возмущение и Петров, похоже, это заметил, изредка посматривая на меня с насмешкой и каким-то непонятным удовольствием,— давай договоримся, за себя платить я буду только сама. И сейчас придём домой, и верну тебе всё, что потратил. Ясно?
-Нет,— он отозвался только, когда мы вошли в квартиру, и дверь плотно прикрылась, не давая возможность соседям подслушать нашу беседу.— Я не привык, чтобы за меня платила женщина. Никогда, понятно?— Окатило гневными искрами из глаз, отчего-то напомнив перелив янтаря на солнце. Красиво, даже очень. Он нахмурился, понес пакет на кухню и очарование пропало.
-А я не содержанка!— Мне казалось, что мое раздражение имеет вполне законное основание. Он вынужден охранять меня, и хоть судя по лицу незаметно, что ему это в тягость. Но ведь я не дура, у него своя личная жизнь, а он не мой сторожевой пёс.
-Нет, не содержанка,— он согласился со мной таким тоном, как разговаривают только с маленькими и неразумными детьми, которые не понимают чего-то очевидного.— И потом я тоже купил себе пивка. А может быть мне это приятно?
— Что? Тратить деньги на меня? — Хотелось съязвить, но внутренний голос настоятельно велел заткнуться и принять все как есть. Все умные девушки так поступают, так зачем тебе, Васильева выпендриваться перед настоящим мужчиной. Принимай все как есть и будь довольна. Вот только отчего-то хотелось поспорить, а уж его пол-литровая бутылка пива вообще погоды в чеке не делает.
— Да, на тебя,— рыкнул он непривычно грозным голосом и отвернулся. А потом и вовсе сделал вид, что занят важным делом — доставание продуктов из пакета.
— Но ведь это неправильно,— пробурчала я и тут же кинулась все разогревать. Как в сказке накорми добра молодца, а потом разговоры разговаривай. А я накинулась на голодного человека. — А то вдруг мне понравится,— последнюю фразу произнесла очень тихо, будучи уверенной, что он, начавший щелкать каналы на телевизоре, не услышит.
— Не согласен,— улыбка расплылась по его довольному лицу и я засомневалась, что последнее сказала достаточно тихо. Он был явно настроен продолжить наш спор, а мне расхотелось. Слишком давно его знаю, чтобы понять, что каждый из нас останется при своем мнении. Поссоримся вряд ли, а пререкаться впустую с Севкой не намерена. Он очень часто упрямее скалы в принятии решений, а это тяжелый случай.
-Ну и ладно, садись ужинать. Я ж без тебя тоже не стала, ждала,— произнесенное простым тоном для меня имело двойной смысл. Ведь действительно ждала, чего там скрывать, а сейчас веду себя как человек, жаждущий перепалки. А все, потому что просидела в вынужденном заточении. Эх, сколько ещё так будет.
-Ох, Анжель, давно бы так,— усмехнулся собеседник, словно читая мои мысли.Мне было приятно наблюдать за его размеренными и неторопливыми движениями рук. Как держал вилку, аккуратно отламывал небольшие кусочки хлеба. Да и само присутствие конкретно этого человека доставляло мне радость. Осознанную и точно желанную.
-Лик, слушай, я забыл свой ноут дома, воспользуюсь твоим? Мне нужно проверить почту и немного поработать по заказам.
— Конечно, всё что угодно, он в большой комнате, на столе, — я гремела посудой и не смотрела на него. Мне ведь ни капельки не жалко. Быть у меня хоть три ноутбука, то одновременно три бы и отдала ему, пусть трудится. Сразу видно, не диванный мужчина, покрывало шлифовать не торопится.
— Это хорошо, когда что угодно,— раздался удаляющийся голос.
Вот ведь, зараза, ещё и дразнится!
Странное ощущение, странный разговор, да и вообще эти два последних дня наполнены необычным. Будто бы я и не я одновременно. Расставляла посуду, а сама всё думала, думала, перебирала всплывающие моменты памяти. Хорошо, что родителей нет поблизости, иначе бы МА или ПА расценили его присутствие не как простое дружеское, а скорее сердечное. Но что наиболее вероятно, учинили мне допрос с пристрастием на тему знакомого мужчины в квартире без Катрины. И, думаю, они одобрили бы выбор, ведь МА частенько с удовольствием беседовала с Севой о животных нашего края, тепло отзывалась о парне, впрочем как и о его сестре Катрине.
-Лик, ты чего, животину завела?— Голос человека, поселившегося в моих мыслях в последнее время, был обычным, но что-то звучало в нём не так. И я не могла выразить это словами, лишь ощущение натянутой струны, не более.
-Кого? Не поняла,— кричать с кухни было неудобно, не в глухом лесу, и автоматом закинув посудное полотенце на плечо, пошла к нему. Севка рассматривал клок шерсти, что ещё днём я так старательно изучала и завернула в салфетку. Завернула хорошо, уж в этом больше чем уверенна, значит, кое-кто сунул в неё свой любопытный нос.
-Да вот, — он показал на небрежно раскрывшуюся салфетку, из которой торчала шерсть. Наде же быть такой вороной, забыла!
-А это, нет, не от моей зверюшки. Это прилипло к твоей одежде, и я думаю в лабораторию отдать. А то мало ли скотина нападавшего больная. Там чумка или ещё какая дрянь. Да и потом какое-никакое доказательство.
-Доказательство чего?— Янтарные глаза сузились и вытянулись, напоминая звериные, а скривившаяся улыбка говорила о его сомнениях в моих умственных способностях.
-Элементарно, Ватсон. Или ты считаешь, что я не поняла, почему ты не говоришь о нападавшем?
-Ну-ка, интересно, озвучь.
— Ты его узнал, того владельца собаки. Шерсть не кошачья, точно. И не хочешь мне почему-то говорить, а ведь это может быть очень опасно. Да и у нас в подъезде животных с такой окраской нет, значит, это кто-то чужой, и скорее всего не знакомый мне. Вообще не припомню, чтобы кто-то такую псину держал.
— Значит, говоришь, чумка,— расхохотался Всеволод и вытер рукой глаз, словно на слезу пробило..
— А что?— Нет, ну почему он так ржет!
— Выкинь и не позорься, никакой собаки такой окраски не было. Это случайно прицепилось. Может с улицы,— он небрежно скомкал салфетку и бросил все обратно на стол.
-А с какой была? — Честное слово, злость закипала и очень быстро, и хотелось отчаянно треснуть кое-кого по наглой физиономии полотенцем, что аккуратненько примостилось на плече.
-Никакой, не сходи сума. Никакой собаки там не было, ясно! Я же сказал, что разберусь, значит так и будет.
Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Раз не хочет, чтобы ему помогла, то наплевать. Я молча повернулась, прихватив с собой злополучный клочок, и выкинула его в мусорное ведерко. Какое-то время в комнате стояла полная тишина, но легкое монотонное постукивание по клавишам ноутбука подсказало, чем занят Севка.
Закончив с делами на кухне, я отправилась в свою комнату почитать, а заодно не мешать и не доставать Всеволода разговорами и расспросами. Кого он увидел? Ведь не скажет, раз уперся. Завалившись на диван, включила настольную лампу, принялась за книгу и... уснула.
Проснулась с твердой уверенностью, что меня кто-то разглядывает, и открыла глаза. Он стоял надо мной и смотрел. Просто, прямо. Не смеясь и не умничая. Какой же он...
-Что? Я уснула,— неловкость и тут же первый порыв — встать. Он не дал мне, схватив за плечи и вдавив в постель. Присел, склонился надо мной, не отпуская и рассматривая, как будто впервые увидел. Мне не было страшно, потому что и ежу понятно, что за этим следует. Я боялась себя, не его. Огненные змеи медленно напоминали о своем присутствии, разворачиваясь и разгораясь внизу живота.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
