Записки Старого Когитатора

— С твоим Шизостуком, — продолжил я, гыгыкнув не в эфир. — И отстреляемся залпом, вместе с твоими, по предателем. Пинай своих бойзов, чтоб огонь не ослабевал.

— А у ниго щиты!

— А у меня плазменные мортиры.

— Пиздец.

— И не говори.

— Будут даккать бойзы. А то я их сам в смытанном совусе.

— Всё, закончили трёп. Прибьём предателя — вали отсюда.

— А ты, Грыбник чиво задумал?

— А не твоё дело, гриб любопытный.

— Понял, — правильно понял Шизоум.

Тем временем Милосердие, выжигая генераторы пустотных щитов, по дуге сближалось с корытом орков, выходя с их тыла. На щиты было плевать: пакость, которой садили предатели, не особо их замечала. Думаю, что дело в изменённой топологии царства, но сейчас — так.

Вообще, выходило, что садят предатели артиллерийскими макроорудиями, но вот снаряды — просто квинтэссенция скверны нурглячей. Чуть глюклингов и нурглингов нам не подсадили, паразиты такие! И чума с полпинка могла начаться.

— Я сейчас могу потерять сознание или оказаться временно недееспособным, — озвучил я вслух. — Нам нужно время на починку — я его обеспечу. Далее, Франциск, наши гнилые друзья увлеклись игрой с грибами, — констатировал я данные с авгуров. — И мы их прибьём. Так вот, я ЗАПРЕЩАЮ атаковать орков, после того, как уничтожим предателей.

— А? Как?! Терентий!!! — послышались голоса.

— Наотрез запрещаю, кроме как в случае, если они сами нападут, — доходчиво разъяснил я.

— По слову вашему, — недовольно выдал Боррини. — А потом?

— Я не факт, что буду дееспособен достаточно для речи. Если что — через Кристину, почему и предупреждаю про орков. Так вот, после боя, Франциск, очень слабым ходом поднимайте орбиту… варповщина, какая тут орбита, — хмыкнул я. — В общем, в режиме максимальной скрытности поднимайтесь над этой поганой поверхностью. От обнаружения псайкеров, демонов и чертей в ступе я нас скрою, ваша задача — не выдать нас технически. И чиниться в темпе гопака.

— Вострянского?

— Валхалльского, варп подери! — возмутился я. — И знаю, что не танцуют. У меня — будут, — посулил я жуткое и неминучее будущее наездникам на медведях в шапках-ушанках. — Или нет. Всё, заканчиваем трёп! У меня подготовка, у вас — бой!

На этом пустословие закончилось. А мне и вправду не мешало подготовиться. Дело в том, что Ауритманду, сотни тысяч людей, и живые консервы в виде детей я не забыл. Поэтому моё предполагаемое воздействие состояло не только в том, чтобы навести внучков чумного дедушки на орков, но и сделать так, чтоб Шизоум и вправду не появлялся в Империуме.

А это — некий аналог маячка. В идеале — на самого шамана, но это антинаучная фантастика. А вот корабль орков как станет источником фонящей святости (где-то на недельку времени корыта, плюс-минус пару дней), так и получит маячок.

Но всё это требует единомоментного провода лютого количества свячёности. Помереть я не помру, проверено. Но больно будет очень, проверено тоже. И само формирование маяка… На этом мои мысли и подготовку прервала Кристина.

— Терентий, простите, пожалуйста.

— Посмотрим, может и прощу, — фыркнул я. — В чём дело-то, Кристина? Времени не так много.

— Дело в том, что вам нужно очень много энергии веры пропустить через себя. Это больно, опасно! Не нужно так.

— А как нужно, по-твоему? — не без скепсиса отмыслеэмоционировал я.

— Вы не чувствуете имматериум, Терентий, вы стоите над ним. Но я-то чувствую! Давайте попробуем почувствовать мной. Вам — мной, — выдала безумную, но… интересную идею Кристина.

— Эксперимент выйдет тот ещё. Хотя идея интересная.

— Терентий, так если не получится — никто не мешает сделать, как вы задумывали, — зачастила тереньтетка. — Вы просто фонтанируете энергией эмпиреев, расплёскивая её вокруг. Развеиваете, но она…

— Я знаю про свой коэффициент полезного действия. На уровне сита, используемого для переноски воды, — хмыкнул я.

— Вы лучше сита, Терентий! — горячо встала на мою защиту Кристина и немало подняла, если не самооценку, то настроение. — Столько энергии для вами задуманного не нужно. Сотой части достаточно, если не меньше.

— Да, я с трудом, но превосхожу сито. Оно ничто пред моей мощью и величием, — изящно пошутил я. — Ладно, значит, пробуем. Плотное сопряжение. И учти, Кристина, ТЫ будешь управлять моими действиями. Потому что я ни варпа в этом не разбираюсь.

— По слову вашему, Терентий, — довольно отмыслеэмоционировала тереньтетка.

И через несколько минут Милосердие вышло на линию “лукошко-личинка”. Правда Шизоум, продемонстрировал пусть и шизоидный, но ум:

— Грыбник, а тваи юдишки ни прамахнуца? Сцыкатно как-то, и херня на маём Шизастуке тварицо! — оттелепатировал гриб-каннибал, потому что гриб и шаман.

— С хернёй — помогу. Не промахнутся. Не отвлекай и не дёргайся, на твоё корыто будет пси-воздействие, почистит от скверны, — холодно отмыслеэмоционировал я, продолжая внутренне ликовать.

Было опасение, что поток свячёности вызовет агрессию гриба. А так — я его предупредил, типа помогаю, и всё такое. Правда с Кристиной пришлось внести некоторые правки в затеянное нами групповое свячёное псайкерство. Ну как-то не нашлось иного названия для запланированного нами надругательства.

И вот, уже подойдя к грибному лукошку на считанные десятки километров, Милосердие открыло огонь по предателям.

А мы с Кристиной начали запланированное: слившись сознаниями вплоть до ощущения малейших эмоций, я начал как изменять свет и ветер, так и, направляя поток свячёности, изменять его в согласовании с указаниями и даже чувствами Кристины.

И объём воздействия выходил мизерным, по моим меркам. Но эффект… В общем, мы таки получили того самого мифического “святого псайкера”. Оперирование энергией веры и чувствительность с умением псайкера. Правда, Кристина несколько “поплыла”, как от близости, так и от пси-эманаций верующих всяческих. Всё же, она была восприимчива к имматериуму, и если на пси-мусор ей индифферентно, то вот “защиты от святости” у неё не было.

Точнее — не было опыта. Поскольку почувствовав моё неудовольствие (а не почувствовать его в столь плотном сопряжении она не могла), тереньтетка довольно оперативно взяла себя в руки.

Но воздействие было более чем удачным. Никаких “паразитных потоков” света и ветра мне развеивать не пришлось. На грибном лукошке, весьма локализовано, оказался этакий “контейнер свячёности”, эманирующий паразитной святостью, как сволочь.

Если бы это не творили мы — я бы посчитал, что это я, или ещё какой крыластый придур… бедолага буянит, да.

Ну и метка вышла на совесть — тут Кристина мне была не помощница, но я изящно завязал часть света и ветра, свойственного корыту орков, в бантик. И, соответственно, не менее нескольких лет, при нужде, найду корыто.

— Продолжать огонь! — ревел тем временем Боррини. — Курс на полградуса выше, всю энергию на мортиры!

А я, неожиданно оказавшийся после воздействия вполне дееспособен, вглядывался в показания. И выходила весьма отрадная картина:

Первый залп влетел в личинку предателей, как я понимаю — вообще не задержанный щитами. И теперь на отвратительной пародии на пустотное судно были огромные раны-кратеры.

Конечно, это было не уничтожение предателей, но огонь они стали вести гораздо реже. И варп ведает куда.

При этом, шизогриб не щёлкал мицелиями, а пошёл на сближение с личинкой, шмаляляя из своих гигастрелял и прочего “кастома от шампиньонс”. И чумному корыту это пусть и наносило урон поменьше, чем плазменные мортиры, но тоже ощутимый.

— Кристина, у предателей ржавая лоханка, не разваливающаяся из-за скверны, — задумчиво отмыслеэмоционировал я.

Дело в том, что если у прочих астартес-божкопоклонников корабли фонили скверной, как сволочи, но структурообразующим элементом скверна не была. Скажем так, побочный эффект и дополнительное оружие.

А вот у нурглитов — ни варпа. Сама баржа давно проржавела и разваливалась. Причём не от старости, а именно из-за эманаций чумного деда, разложения. И была целой и боеспособной за счёт болезни. Она разлагалась и была больна, сочилась гноем и скверной. Но это — ненормальное состояние! Так что ежели развеять скверну — она просто развалится, сама по себе.

— Мы же не подойдем к ним на достаточное расстояние, Терентий! — удивилась Кристина, но “вчувствовалась в мои мысли”. — Плазменные сгустки!

— Угу, — довольно отмыслеэмоционировал я. — Нам в варп не сдалось именно “развеивать”. Свячёности этой дурацкая куча. Траты — мизерные. То что нас заметят — можно не опасаться. Так что…

— Поняла, Терентий. Давайте сделаем!

Так что следующий залп мортир нёс предателем не только Свет и Тепло Императора, но и чаянья и веянья всяческих верующих. Которые, в момент попадания, радостно-бараньи начали разрушать структуру скверны. И попадания не просто выжгли кратеры, но и гноящаяся обшивка предателей начала трескаться и отваливаться. А выстрелы грибов в дыры оказались на диво эффективны.

Так что третий залп Милосердия разнёс баржу предателей в варп. Взрыв был кривой, косой, но мощный. И я подозреваю, он не столько разрушил именно сам реактор, а прибил или вывел из строя болезнетворие, заставляющее реактор работать.

— Слыш, Грыбниг. Мы их постукали! — ликовал шизогриб. — Вот только… ну, я пошёл? — несколько сбавил в ликовании, с опасением даже, уточнил шаман.

— Насчёт Империума ты запомнил, Шизоум?

— Запомнил, Грыбник. Ни палезу.

— Ну и вали.

— Ну и валю, — довольно изящно оставил за собой последнее слово Шизоум, а лукошко легло на разгонную.

А вот помимо ликования, аколиты смотрели на меня с весьма ощутимым вопросом, особенно после моего “напоминаю. По оркам огонь не вести!”

— Если я скажу, что этот Шизоум дал мне взятку шикарными грибами — вопрос будет снят? — утончённо пошутил я, посмотрел на лица аколятни, вздохнул и дополнил. — Пойдём в совещательную. Объясню.

Завалились мы в неё. В принципе, я мог, конечно, сказать: я — Инквизитор, а вы все ни разу не Дартаньяны. Но мои отношения с аколитами были несколько более человеческими, и менять это из-за какого-то там гриба я не собирался. Ну и небесполезно будет.

— Итак, слушайте, аколиты: после попадания в варп-двигатели у нас почти не оставалось шансов выжить в текущих раскладах. Неделя на починку, да пусть даже несколько часов — у нас их нет. Эта баржа — малая часть сил чумного деда.

— Миллионная, — веско уточнила Кристина.

— Угу. А мы фактически в его логове. Но у нас был шанс на скрытность. И спрятать Милосердие в той варповщине, что вокруг творится, можно. Если искать не будут.

— А не будут? — с интересом уточнил Кай, на что прочая аколятня покивала и с интересом уставилась на меня.

— Не будут, — ответил я. — Силы чумного погонятся за орком. Эманации святости были в бою. Сейчас идут от него. А нас в пси-спектре… нет, — с улыбкой заключил я.

— Так вот, что вы делали!

— Именно. И прибить того, кто уведёт погоню за собой — глупо.

— А нурглиты уничтожат орка, — заключил Боррини. — Простите, Терентий, меня на секунду…

— Во-первых, Франциск, извиняться не за что. Нормальная реакция. Вот если бы ваше “на секунду” вылилось в неповиновение и размахивание оружием — я бы мог и стукнуть. А так — совершенно нормально.

— Терентий, а если нурглиты не догонят ксеноса? — с интересом уточнила Лапка.

— Хороший вопрос. Умница, аколит. Так вот — не догонят — и варп с ним. От нас погоню уведёт.

— Это… — замялся Син. — Правильно, наверное.

— А ты, Роберт, считаешь, что я “отпустил ксеноса”. И вот он будет убивать людей, которых я ОБЯЗАН защищать? — саркастично поинтересовался я.

— Нет, господин Инквизитор! — аж вытянулся во фрунт и принял вид лихой и придурковатый бригадир.

— Хорошо смотришься. Только, Роберт, меня ты разумением своим не смутишь. Итак: Шизоум пообещал, что он будет обитать рядом с Окуляром Трепета. И не проникнет в пространство Империума.

— И вы поверили? — вытаращился на меня Кай, да и прочие аколиты стали оглядываться, в поисках аптечки для хворого Инквизитора.

— Я поставил на корабль орка метку. И найду его везде в Империуме. И даже в имматериуме.

— А, так мы его уничтожим, — расслабленно махнул рукой дознаватель.

— Конечно… Нет! — торжественно заключил я, вызвав приступ недоумения.

Правда, не у всех, да и Кай задумался, а через несколько секунд просветлел.

— Говори, до чего додумался, дознаватель, — озвучил я.

— Если орк не покинет зону рядом с Оком Ужаса, не проникнет на территорию Империума, то уничтожать его глупо! Он — пират, этим он и будет заниматься, — победно заключил Кай.

— Именно. Зачем убивать такого везучего, злобного и… интересного диверсанта у еретиков в тылах? — риторически вопросил я.

— Интересного? — уточнил Эльдинг.

— Именно, артизан. Он, при всех его… да за Ауритманду я бы его сжёг, не говоря про прочие художества! Но есть интересный момент. Помните, я вам говорил о войне и божках орков? — уточнил я, а после общего “угу” продолжил. — Итак, этот Шизоум пошёл против воли своих божков. Этого ихнего “великого вааагха”. И выжил, причём процветает, по его, да и орочьим меркам. Он, безусловно, остаётся биооружием. И в целом — врагом Человечества. Но… из всех орков галактики я, наверное, менее всего хочу прибить его. Сначала всех прочих.

— Вряд ли орки массово вырвутся из-под воли божков, — подумав, прогудел Целлер. — Но как эксперимент — интересно, Терентий.

— Интересно, — кивнул я логису. — Ну и данный момент не поддаётся анализу. Да и стоит отметить, что плодовитость орков в сочетании с программой биооружия — не делает их именно врагами, а пусть не самыми приятными, но соседями. Те же сволочи ушастые, например. Сосуществуем, хотя бардак, конечно. Да и поприятнее есть ксеносы, которые не мешают, а, подчас, помогают, — после чего с потолка послышался подтверждающий ууук. — Но, при всём при этом… Интересно, как сложится судьба этого Шизоума, — улыбнулся я. — А причинить вред людям я ему не дам. Разменяв наши жизни на потенциальную угрозу — до конца жизни я буду должен эту угрозу контролировать. И устранить, если я ошибся, — развёл лапами я.