На меня смотрят потерянно, почти просив о пощаде. А что я могла сделать? Соврать? Я так не могу, прости, милый. Мне хватило того, что я несколько дней мучала себя. Наверное, я по совместительству и мазохистка.

Я вскинула руку, из тени шагнули стражники. Они скрутили Аттоне, но он не сдавался. Тогда я бросила через плечо:

— Приворот был обоюдоострым, не так ли?

Я развернулась и ушла. Забуду Шона. Навсегда. Как очередную чёрную полосу в моей жизни.

Дошла до своей комнаты с непоколебимым лицом, но, захлопнув дверцу, расстроенно выдохнула. И почему чаще всего не везёт именно мне?

Я хотела поразмышлять и пожалеть себя ещё чуть-чуть, но меня привлёк голубоватый свет из среднего не задвинутого ящика стола. Достав оттуда Алатырь, я с удивлением обнаружила, что вторая половина камня была полностью покрыта древнескандинавскими рунами — теми же, что находились и на острие копья-посоха. Как жаль, что я учила руны из рук вон плохо, так как всегда считала, что они мне не пригодятся. А сейчас вырисовалась ещё одна проблема — никто из тех, кто знал про Алатырь, не мог ни видеть руны, ни взять в руки камень. И у кого просить помощи?

Шурик развалился на моих плечах, вернувшись откуда-то.

— Ты где был, фамильяр? — спросила я у него, поглаживая иссиня-чёрную лапку. — Почему я так давно не видела твоей наглой зеленоглазой морды?

Фыркнул.

— Я чую, Лиза, моя наглая зеленоглазая мор-рда тебе ещё надоест. Куда ты вляпалась, моя малышка, пока я мотался на Землю, мур?

Нарочито громко вздохнула.

— А ты как думаешь? Как называется самый древний и "приятный" маршрут?

Кот Учёный ухмыльнулся и замурчал.

— Ты правда не видишь рун?

— К сожалению, моя малышка. — Котяра ткнулся холодным мокрым носом мне в щёку. — Но я догадываюсь, кто поможет тебе.

Ой. Я замялась.

— Я и сама хотела спросить у него, но-о-о... я сумневаюсь.

Хихикнул.

— Ты боишься. А чего, позволь спр-росить? Подойти и пр-рямо сказать: "Р-росс, мне нужна твоя помощь"?

— Нет, — тихо шепнула в ответ, потому как голос внезапно пропал.

— Спр-росить: "Ден Асмир-р, ты видишь эти р-руны?", мур? — продолжал допытываться фамильяр, всё больше наглея.

— Нет, — ещё тише.

— Тогда чего?

Сглотнула.

— Его.

Кот Учёный со смачным звуком шлёпнулся на пол. Недовольно бормоча что-то, он поднялся и вновь запрыгнул на плечи, наступил лапами на макушку и свесил голову, смотря на меня, перевернув мир.

— Как ты сказала? — распахнул ошарашенные зелёные глазищи. — Ты боишься целителя? — Он так и застыл с открытым ртом.

А я начала было отвечать, как в дубовую дверь вошёл красноволосый, почему-то широко улыбаясь во все свои тридцать два. Мы с Шуриком, как по приказу, замолчали и негодующе уставились на помешавшего нам поговорить. В голове проскользнула мысль: "А я говорила Шурику — давай смоемся в комнату и запрёмся на все охранки, а не останемся в моём кабинете. Фиг бы сейчас кто-то нас потревожил". Фамильяр, так и стоявший на моей голове, чуть выпустил когти, заставляя молчать.

— Какие люди, мур! — мурлыкнул мой котяра. — А мы вот только-только пр-ро тебя пр-роговор-рили. Пожаловались, что компр-рометируешь подопечную.

Как же меня бесит эта привычка растягивать звук [р]!

Ден Асмир ещё шире улыбнулся. Вот почему он всегда улыбается? Почему он не может взять и накричать на кого-нибудь, разозлиться, показать, что не такой он и положительный во всём? Я некстати вспомнила про русалочий гребешок. Испробовать, что ли, на этом индивиде?

— Я помог, — слишком просто сообщил он и обратился ко мне: — Эль, ты собираешься идти на слушание дела Аттоне?

— Когда оно? — еле-еле вернув нормальный голос, вопросила.

— Завтра, в девять утра.

Завтра... чёрт! Завтра!

— А сегодня какое число? — вскинулась я и содрала с себя визгнувшего Шурика.

— Здрасте, проснулась. Первое сигма.

Сигма — "июль".

— ...! — непечатно высказался фамильяр и скосил зелёные глаза на меня: — Я надеюсь, Мгла и Тень Пр-рошлого никаких вр-ремённых р-рамок не устанавливали?

Но я уже почти повисла на маге-целителе:

— Росс, мне нужна помощь.

— Нужна?

— Я требую твоей помощи! — психанула.

— Окей, я весь к твоим услугам.

Кот Учёный вывернулся из хватки и недовольно пробурчал:

— Весь не надо, фр. Ещё один намёк — и на твоей мор-рдашке будут живописные следы от когтей.

Я прикинулась дурочкой — мол, не слышала, не слышу и не буду слышать. Не до разборок сейчас, тем более с целителем.

— Росс, ты можешь перевести этот текст? — И сунула ему в руки бел-горюч камень Алатырь. Сказать, что он изумился, это ничего не сказать.

— Откуда?..

— Потом расскажу. Так ты видишь руны?

Собеседник пожал плечами, действительно без труда держа в руках артефакт ведьм и разглядывая надпись.

— Здесь, если вкратце пересказывать, написано, что ты должна отправиться в Древнюю Грецию, в храм богини Мглы, чтобы завершить ритуал, предначертанный твоей бабкой.

Мы с Шуриком синхронно завыли.

— Шур, а это вообще никак нельзя вспять повернуть? — молила я о пощаде. — У меня же до сих пор цепочка неиспользованная лежит! Может, ну её, Тиалас-Мглу, с этой сущностью Демиурга? Давай к моему любимому вернёмся, а?

Росс мгновенно помрачнел.

— К какому такому любимому, Эль? — вскинул он левую некрашеную бровь, сверля вашу покорную слугу взглядом. — И какую связь с тобой имеет Мгла?

А он не в курсе? Разве? По-моему, я уже рассказывала.

А, нет, не ему.

— Любимый — это самый лучший, самый необыкновенный, самый красивый, самый умный мужчина на свете! — Я зажмурилась, вспоминая Торнадо. Как я соскучилась по своему чёрному единорогу — словами не описать. — Он всегда поддержит в трудную минуту. — Ага, копытом по голове даст, чтоб не расслаблялась. — А ещё сейчас он очень-очень далеко. — Погрустнела. — И я по нему жуть как соскучилась.

Шурик лежал на красном паркете и повизгивал от смеха, ведь он-то прекрасно знал, о ком идёт хвалебная речь. А я решилась поднять глаза на друга. Что ж, скажу одно — убить меня не хотели.

— А Мгла, Росс, моя родная бабушка. — Хочешь-не хочешь, а недовольный и презрительный тон не удалось скрыть. — И ещё... — Ох, что-то в глазах потемнело. Я покачнулась, теряя сознание, но не упала — Росс вовремя схватил. То, что он мне говорил, я уже не слышала — ко мне вновь пришло видение.

Я иду по замку Алмодрая. Там первым мне встречается наш управляющий. Бедный. Увидев меня, он несказанно удивляется, из его рук выпадает фарфоровый чайный сервиз и разбивается. Я мило улыбаюсь.

— Не волнуйтесь, Таринар, он всё равно мне не нравился, — беспечно спешу сказать я, оглядываясь на мгновение. — Эллонд в своём кабинете?

Мне кивают. Хм, а почему у него такой вид, будто бы мужчина видит перед собой привидение своей давным-давно почившей жены?

Вторым живым человеком в замке оказывается Элли — горничная. Девушка, разинув рот, смотрит на меня и явно пытается что-то сказать. Киваю ей, заслуживаю ошеломлённое помахивание ладонью в приветственном жесте. Да-а, меня здесь не ждали и не ждут. Остановившись перед дверьми кабинета брата, я откашливаюсь и условным стуком стучусь. Мерное "Ра-аз... раз-два-три" глухим эхом отдаётся в отделанном деревянным массивом коридоре. Я прислушиваюсь к собственным ощущениям и решительно толкаю дверь.

— Оба-на!

Я не сдерживаю возгласа, как только окидываю взглядом раскрывшуюся передо мной картину: Алекс, Эллонд и ден Асмир, пока ещё не пьяные, но уже готовящиеся к этому состоянию, открывают бутылку красного гномьего.

Услышав, что кто-то вошёл, все трое поворачивают головы в мою сторону. Застывают.

— Меня совсем-совсем не ждали, а я вернулась, — жизнерадостно произношу я, пока внутри всё клокочет от злости и гнева. — А что отмечаем?

Росс с застывшим выражением мордашки медленно поднимается со стула. Лаврентьев, чтоб ему пусто потом было, сглатывает и протирает глаза. Анвиэл, дядюшка мой родной, недоумённо глядит сначала на бутылку, потом на меня, затем вновь на бутылку.

— Мы же ещё не пили, — неуверенно протягивает он.

Скрестила руки на груди. Так-так-так. То есть тут все беспрекословно поверили, что я умерла? Нет, так дело не пойдёт.

— Нет, мальчики, я не ваша общая галлюцинация, — разуверяю их я. Но добиваю: — Но я ваш будущий кошмар, если вы сейчас же не придёте в себя!

Меня молча сгребают в охапку. Я, честно говоря, не понимаю, что происходит, но в ответ лишь кладу голову на плечо красноволосого.

Орать потом начнут, — доносится изнутри голос Ирмы.

Вот спасибо! Удружила!

Всегда "пожалуйста!

— Я уничтожу тебя. Потом, — гневно шепчут на ухо, но я знаю, что в душе он улыбается.

— Я испепелю тебя. Раньше, — в ответ обещаю шёпотом я, но прекрасно понимаю, что не получится.

Я не вижу его лица, но могу поручиться — этот маг-целитель, основательно поверивший в мою смерть, облегчённо выдыхает.

Мирный момент прерывает вбежавшая раскрасневшаяся Полинка. Она тут же тормозит:

— Алекс, почему Элли прибежала ко мне и сказала, что... — Подруга-Хранительница выдыхает.

Я выворачиваю правую руку из мёртвой хватки Росса, уже просто обнимавшего меня со спины, и машу Лаврентьевой. Возмущённо вопрошаю:

— Может быть, мне уже дадут поздороваться с родными, или вы, милорд, меня на поводок посадить хотите?

Маг-целитель отпускает, но тяжёлого взгляда не опускает. Ухмыляется.

— Оставлю действо на более приятные времена, мисс.

Закатываю глаза и поворачиваюсь к подружке:

— Хэй, а ты совсем не выросла!

Дальше идут обнимания, целования и тому подобная мура, надоедающая даже мне. Когда все успокаиваются, я плюхаюсь на диван и заявляю:

— А на меня Бешеные охоту открыли.

Ден Асмир, присевший рядом, начинает белеть на три-четыре тона. По лицу его ходят туда-сюда желваки, а глаза превращаются в щёлки. Спасибо ему, что в дракона не трансформировался (стоп! Он не дракон! Все твои видения, связанные с прекрасным гранатовым существом — ложь и выдумки!).

Все остальные ограничиваются неодобрительными кивками.

— Что, опять я виновата? — "удивляюсь" я. — Знаете, вот когда стану великой богиней эльфов, вот тогда и будете меня винить во всех грехах, а пока я тут самая проблемная, обиженная и обделённая.

— До тебя просто не доходит, что будет с тобой в случае нахождения. — Целитель мотает головой.

Я фырчу, как заправская лиса, и закидываю ногу на ногу.

— Это вы просто не знаете подробностей.

И как хорошая, примерная девочка, я всё рассказываю, начиная от самого первого видения о моей смерти и заканчивая приходом Архара. Алекс вздыхает и стучит пальцами по бутылке, что мне очень быстро надоедает, и я, передёрнув пальцами, разбиваю тару прицельным маленьким лучом-молнией. Красная жидкость брызгает во все стороны, поблёскивая рубиновым цветом на солнышке. Тьфу ты, я скоро писателем стану!

Лаврентьев переводит недоумённый взгляд на моё невинное лицо. А ты думал, что эльфы меня перекроят с ног до головы, изменив и характер в придачу?

— Вернёмся. У меня остался ровно год, чтобы остановить гончих. Какие идеи есть?

Высказывается до сих молчавший Анвиэл:

— Может, отдашь тогда тотемных животных?

Подскакиваю.

— Ну конечно, как я могла забыть! — язвительно протягиваю я, скрестив руки на груди. — Если забрать сущности у кого-нибудь из вас, то вам от этого ничего не будет, а вот если забрать сущности у меня, то в таком случае я потеряю всю магию. Я делю эктоплазму на троих. Энергия связывает меня и Ирму с Адел вместе, как единое целое. Ударив с одной стороны, можно уничтожить целостность оболочки. Ясно теперь, или объяснить получше?

Оправляю складки на юбке и оглядываю присутстсвующих ненавистным взглядом.

— Мне надо переговорить с Тёмным Наследником. Наедине. — И останавливаю взгляд на его сестрёнке.

Понимает и уходит. А я приближаюсь к Алексу, присаживаюсь на стол.

— Алекс, — выговариваю я после минутного молчания, — я боюсь, что с тобой что-либо случится. Наверняка...

Брат-близнец встаёт и властно закрывает мой рот ладонью. Склоняет голову набок.

— Я больше верю в вероятность твоего полного попадания в это число, — говорит он. — Всё будет хорошо.

Я хлюпаю носом и утыкаюсь лбом в грудь друга.

— Я скучала...

— Тоже.

Кто-то брызгает мне на лицо тёплой ключевой водой.

Не люблю тёплую воду.

— Эль, ты в порядке? — Росс приподнял меня.

Так-с, лежу в кресле, значит, встать сама смогу.

— Я давно собиралась тебе рассказать...

Как раз в тот момент, когда я уже начала выкладывать и сдавать саму себя с потрохами, как в комнату заглянула служанка Элли, про которую я знала только одно — имя сокращено, и попросила спуститься в обеденную. Смутившись отчего-то, она попросила меня надеть "ту длинную юбку тёмно-синего цвета и ту блузку с рукавами три четверти на два тона светлее, которые специально привезли для вас этим утром". Вышла. Мы с Россом и Шуриком одновременно рассмеялись. Специально задержавшись (всё равно меня ждали), я заплела волосы в косу из пяти прядей.

В обеденной было тепло. Очень. Свет от огромной хрустальной люстры падал везде, как, впрочем, и капли воска со свечей, установленных на самой люстре. Странно. Электричество, которое так быстро расходится от Лунных гномов, здесь почему-то не присутствовало. А, да, мы, эльфы, не особенно ладим с Лунными. А ещё в обеденной было много, поистине много, дерева. Настоящего, свежего, покрытого толстым слоем лака и всё равно источающего приятный запах.

— Здравствуй, — поприветствовал меня король и приподнял кружку с ароматным кофе со взбитыми сливками. — Садись-садись, у нас сегодня очень важный гость.

— Доброе утро! — чуть усмехнулась я. — Заинтриговали.

Села на свободный стул справа от Анвиэла, на мои плечи в который раз вскарабкался фамильяр, ден Асмир присел рядом со мной, и я пробежалась глазами по столу с яствами. Чего там только не было! И молоко, и мёд, и пирожные, и пироги с пирожками, и булочки с корицей... Вкус-с-сно! Тотемные сущности внутри меня громко подобрали слюнки, и я увидела, как они одновременно облизываются. Хихикнула.

— Я понимаю, ты не знакома с сыном Тенезии? — откусывая от пирожка малюсенький кусочек и отвлекая меня от дум, скосил на вашу покорную слугу глаза дядюшка.

— Нет, — потупила глаза я и положила на тарелку булочку. — Именно он и должен приехать?

Он согласно прикрыл глаза.

— Путь от Алмодрая до Тенезии очень долог. Им пришлось немного опоздать на твоё посвящение.

— Пусть лучше опаздывают, — раздался над ухом шёпот друга. — Иначе я вчера так и не добрался бы до тебя и твоих проблем.

Я в ответ скорчила рожицу.

Ну что ж, посмотрим, по кому сохнут половина наших девиц, женщин и старушек милейшего Алмодрая. Да и не только Алмодрая.

Пять минут просидели в полнейшей тишине, такой приятной, что захотелось навсегда запечатлеть это в своей памяти. Но вдруг двери напротив открылись, король и королева, бежавшие за каким-то шатеном, одновременно воскликнули: