Гиперанатоксин

Принятие решения по второму пункту заняло секунд десять времени. Оба часовых уже подходили к точкам, в которых должны были умереть. Время действовать наступило... Я подхватил лук, зажал две запасные стрелы в зубах и выдал короткую серию.

— Чок, чок, чок, — сказала рукавичка и убийственные подарки начали полет. Дальний от меня воин получил стрелу в спину, строго под лопатку, после чего так и остался висеть на гребне, уронив голову и зацепившись локтями. Что называется, — прикорнул чуток... Двое ходоков по стенам легли, как колосья под серпом, даже не квакнув. Молча.

Я засунул в налучье лук и нырнул в отверстие в полу, где начиналась лестница с выходом на стену. Нужно собрать стрелы и заодно, получше оглядеться. Подбежав к первому часовому и вытащив стрелу, оттащил его к стеночке и устроил сидячем положении, так, чтобы казалось, — сладко спит, умаялся бедолага шагаючи на своем посту. Забравшись на вторую башню и вынув стрелу, признался самому себе, что никаких изменений в положении трупа делать не надо. Он и так вел себя вполне естественно.

Оглядевшись по сторонам, в удивлении резко тормознул, когда увидел, что два окна на второй ступени пирамиды, слабо освещены. Попытался приглядеться, но за мутными окнами ничего разобрать было невозможно, лишь временами происходило загадочное мельтешение теней, что само по себе очень интересно, но не более. Понаблюдав за этим явлением с минуту, решил попробовать разобраться с загадкой лично. Поэтому, ссыпавшись по лестнице на стену, побежал забирать последнюю стрелу. После этого спустился во двор крепости и побежал к узенькому мостику, переброшенному через ров к входу в здание.

Преодолев мостик, остановился у массивной двери, закрывающей проход высотой метра два с половиной. Даже на первый взгляд, дверь разительно отличалась от стен — типичный новодел, но и ему можно было дать не менее ста лет. У двери имелись два засова. Внешний засов оказался открытым, а дверь заперта — судя по всему, на засов изнутри. Осмотрев косяк и щель между дверью и косяком, отметил, — щелка-то шириной миллиметров пять и через нее очень хорошо виден массивный деревянный брусок запора. Но, как и все остальное в нашем бренном мире, косяк и деревянная дверь, не выдержали испытания временем и ссохлись от старости. Я достал кинжал, просунул его под углом в щель, зацепил острием деревянный брусок и, используя нож, как рычаг, отодвинул засов на пару миллиметров. Теперь оставалось только повторить тоже самое, в цикле, примерно сто раз. Нечто похожее происходит, когда вскрывают консервную банку. Этим я и занимался в течение минуты с небольшим.

Дверь открывал медленно и осторожно, чтобы меня не выдала своим голосом, застарелая ржавчина мощных петель. И как только в двери образовалась достаточно широкая щель, проскользнул внутрь. Также тихо, как открыл, закрыл дверь обратно и задвинул засов. Меня окружала полная темнота и тишина. Пришлось включить внутреннее зрение — оно, по моим оценкам, обладало гораздо более широким спектральным диапазоном восприятия окружающего мира. Темнота посветлела и, в сером цвете, увидел, что стою в проходе, который проходит сквозь стену, толщиной никак не менее четырех метров. Однако, строили башню на века и тысячелетия. На противоположном конце короткого коридора имелась вторая, но уже полуоткрытая дверь.

Я попробовал пощупать коридор на предмет ловушек и прочей гадости. Нет, — все, вроде, тихо и без сюрпризов для любопытных. Заклинив массивный засов входной двери при помощи наконечника стрелы, чтобы кто-нибудь не повторил мой удачный опыт, прошел по коридору и осторожно заглянул в приоткрытую щель. Направо, вдоль стены, уходила протяженная анфилада пустых комнат. Высота сводчатых потолков у помещений метров шесть. Легонько толкнув дверь от себя, вышел из прохода в стене. Налево наблюдалась аналогичная картина, а прямо напротив участок стены украшал колоссальный рельеф, от которого меня охватила оторопь. Очень натурально и, видимо, в красках из камня была высечена голова саблезубого тигра с оскаленной пастью. От выражения глаз монстра пробирал мороз по коже. Барельеф делал великий художник. Это удивительное панно включало в себя обрамление. Оно состояло из орнамента каллиграфически исполненной вязи слов. Строчки шли полукругом, начиная от пола до потолка и обратно. Каждая буква имела размер сантиметров двадцать, но язык послания к потомкам оказался мне незнакомым. Я вытянул вперед руку с раскрытой ладонью и попробовал почувствовать знак беды от панно, но... все пусто и тихо. Совершенно нейтральный фон и тем не менее — впечатляет! Немного подумав, решил пройтись по анфиладе. Стрельнув глазами по сторонам и поколебавшись, повернул направо.

Следующее помещение и бесконечная череда остальных — оказались абсолютно пустыми. Но в каждой комнате на стене имелись барельефы в основном, изображающие зверей в их естественном окружении. Причем, приоритет отдавался хищным и зубастым. А, например, семейство кошачьих оказалось представлено, по моим понятиям, практически полностью, начиная от саблезубого тигра, который был мне знаком только по картинкам, до различных лесных котов и манулов, с которыми я тоже лично не встречался. У изображения ирбиса, что было вполне нормальным в силу его исключительной красоты, я задержался. В голове промелькнула мыслишка, что снежный барс и гепард, — это хорошая сладкая парочка и, если уж брать в попутчики еще кого-то, то пусть это будет ирбис. Правда, в пустыне этот любитель горного туризма будет глядеться, как на корове седло, все-таки основная среда его обитания склоны ущелий, заросшие кустарником, каменистые россыпи и снежники. Но, если устраивать поход по предгорьям, то лучшего партнера, пожалуй, не найти... Будем иметь ввиду.

Чем дольше я рассматривал настенные произведения, тем больше во мне росла уверенность, что каменные картины неспроста исполнены на высоком художественном уровне, с сильным внутренним напряжением и трагической динамикой. Стержневой идей всех панно являлось то, что звери кого-то рвут или кому-то угрожают. Я, конечно, не Роден, но отличить подделку от шедевра способен. В целом очень любопытная и самобытная выставка.

К сожалению, я не мог разглядывать рельефы в естественном свете — внутреннее зрение передавало только все оттенки серого и не более. Но складывалось подозрение, — барельефы раскрашены в естественные цвета... Если это так, то в ярком свете софитов, произведения искусства должны разить наповал и поражать воображение до глубины души.

Сам я, по китайскому гороскопу, тигр и давно заметил, что изображения этого благородного зверя, вызывают во мне непроизвольное чувство нежности и тесного духовного контакта. Поэтому, пройдя почти половину периметра вдоль стен и увидев оскаленную пасть своего кровника на барельефе, тормознул и пригляделся. В горле у тигра имелся проход и до него можно добраться по высунутому языку зверя. Подумав, что 'эту дырку нужно взять на заметку', двинулся дальше.

В результате, вышагивая по анфиладе, рассматривая картины и не забывая об осторожности, замкнул круг и обошел все здание по периметру, вернувшись в исходную точку. На всем протяжении своего маршрута не обнаружил даже намека на возможность перейти в другие помещения башни, так что оставался только один путь — через глотку тигра. Я прибавил шагу и направился к барельефу.

Постояв с минуту, рассматривая картинку, после секундного колебания, вступил на язык зверя. В тот же момент из горла тигра донеслось низкое и страшноватое рычание, — 'р-р-р'. И я непроизвольно съежился в ожидании, что сейчас клацнут клыки, а от меня останется только кровавое месиво. Эта картина была настолько яркой, реальной и неожиданной, что у меня мурашки побежали по телу и я замер в неловкой позе, боясь сделать очередной шаг.

А мысли в голове скакали, как бешеные. За несколько секунд напряженного ожидания я перебрал несколько десятков возможных причин, вызвавших рычание каменной скульптуры, начиная от полностью фантастических, типа — сейчас изображение оживет и тигр начнет меня рвать в клочки, заканчивая вполне прозаическими — слуховая галлюцинация. В результате, отбросив в сторону все, что могло быть связано с магией и колдовством, остановился на самом простом объяснении. Так сказать, по принципу, — не громоздите сущности сверх необходимого...

Объяснение нашлось и его подсказал тот факт, что когда я вступил на язык, он еле заметно поддался у меня под ногой. Так что, скорее всего, — язык это большая и скорее всего единственная клавиша хитрого механизма, напоминающего орган. Где-то в горле спрятаны определенным образом настроенные звуковые резонаторы, а я, надавив на педаль, прогнал через них воздух. Всего и делов то... но все равно впечатляет и не для слабонервных! Поэтому, глубоко вздохнув, сделал второй шаг... Очередного рычания не последовало.

Короткий коридор, начало которого лежало в пасти тигра делал зигзаг, поворачивая сначала направо, а затем плавно налево, так что проход не имел прямой видимости на своих концах. На выходе из коридора меня встретило очередное панно — я даже отшатнулся назад — могучий беркут в момент атаки.

Жестокий, подавляющий волю взгляд. Две растопыренные когтистые лапы готовые схватить и раздавить наглого человечка. Картина вселяла смертельный ужас и он пробирал до костей. Но, все-таки — это был барельеф — обычная каменюка и опасного в нем только то, что может придумать сам для себя человек... и не более.

Шумно переведя дух, как оказалось из-за переживаний я не дышал несколько минут, осмотрелся и направился по уже испытанному маршруту. Здесь тоже имелся коридор, соединяющий ряд комнат. Только комнаты по размеру заметно меньше, но высота сводчатых потолков оставалась той же. На стенах так же размещались панно и их содержание было посвящено различным хищным летунам.

Я шел по анфиладе и с интересом рассматривал, выполненные с большой степенью совершенства, изображения летучих мышей, представленные страшноватыми физиономиями подковоносов и длиннокрылов. Временами, поеживаясь, проходил мимо рельефов разнообразных соколов, начиная от ястреба, орлана и орла. Они в большинстве случаев, угрожали когтистыми лапами и буквально давили безжалостным взглядом злых глаз. В том же ряду, находились глуповатые, но себе на уме, стервятники и грифы. С удовольствием и одобрением полюбовался таким представителями отряда совообразных, как филин. Он походил роскошными бровями на Ильича. С усмешкой оглядел разнообразных мелких совушек, которых неизвестный скульптор, очень хотел представить суровыми повелителями ночного леса, но, что называется, — характер и менталитет не пропьешь. Во взгляде птиц — больших любительниц мышиной охоты, проглядывала мудрость и... беззащитность.

Пройдя примерно половину пути по периметру, обнаружил проход в демонически страшной голове летучей мыши — подковоноса. Свирепый оскал летучего зверя и для разнообразия в барельефе показана правая лапа-крыло со страшным кинжалом когтя на конце. Он был уложен так, что создавал маленькую ступеньку к раскрытой пасти. Отверстие входа располагалось между зубов в глотке. Я, уже привычно, взял сей факт на заметку.

На расстоянии нескольких десятков шагов от головы летучей мыши начиналась лестница на второй этаж башни. Она протянулась до самого потолка единым пролетом, вплотную примыкая к стене. Ступеньки у нее оказались не вполне человеческими — высотой раза в полтора выше, чем принято у людей. Я колебался лишь мгновение, затем решился и, перескакивая через несколько штук за раз, побежал по лестнице вверх на второй этаж.

На втором этаже потолки стали заметно ниже — метра три. Вместо анфилады имел место обычный коридор с проходом в обе стороны. Я заглянул направо и бросил взгляд по сторонам. Опять пустая галерея, где разместились глубокие ниши в четырехметровой толще внешней стены — видимо для стрелков. У каждой ниши имелась высокая и узкая бойница, — их я заметил еще, когда проводил внешнее наблюдение. Заглянув в окошко, увидел, что оно закрыто плотной каменной ставней. Но на полу в нише местами лежал тонкий и девственный слой пыли. Видимо, в заглушках на окнах оставались маленькие щели. По всему чувствовалось, — последний раз сюда заходили очень давно.

Вернувшись в главный коридор и пройдя по нему с десяток шагов, наткнулся на каменную дверь в стене с левой стороны. Осмотрел дверь на предмет замочной скважины и ничего не нашел. Навалился плечом и попробовал открыть... дверь даже не шелохнулась. Легонько постучал рукояткой кинжала — звук глухой, будто стучу по монолиту толщиной в метр. Решил, что пусть пока дело по вскрытию каменных сейфов подождет, и направился дальше. Пока добирался до следующей лестницы, встретил еще три закрытых двери налево и два прохода направо.

Взбежав на третий этаж, увидел абсолютно идентичную картину — двери налево, проходы направо. Задерживаться не стал и двинулся дальше. Основной целью моей разведки было выяснить — кто или что подсвечивало стекло окон на второй ступени. В голове промелькнула мысль, что, если это люди, то назвать их обычными, никак нельзя. В некотором роде они должны быть уникальны и, как минимум, обладать недюжинной смелостью. Все-таки путешествовать по этому храмовому комплексу не каждому по нутру.

Добравшись до третьего этажа, постоял, прислушиваясь, — вроде тихо. Пробежав коридор по периметру и замкнув круг, вернулся в начальную точку, так и не обнаружив пути на четвертый этаж. Обидно, но придется спускаться на первый и лезть в пасть к подковоносу. Постоял несколько секунд, прислушиваясь и принюхиваясь — как будто все спокойно. Вздохнул, принял решение и, перескакивая через несколько ступенек, поскакал вниз.

Перед страшной до омерзения головой летучей мыши простоял целую минуту, рассматривая шедевр гениального скульптора. Был даже момент, когда в глазах потемнело, и мелькнула мысль, — передо мной голова настоящего подковоноса, только очень большого — так хорошо оказались проработаны все детали. Пришлось сморгнуть и вернуться из страны сказок в реальный мир. А затем, я не удержался и потрогал пальцем один из клыков — нет, живым телом здесь и не пахло — камень. Но в глубине души сомнения все равно остались... Н-да, это вам не черный квадрат, настоящее искусство — это страшная сила.

Глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и встал одной ногой на ступеньку когтя центрального крыла летучей мыши. А дальше меня аж заколдобило, когда из пасти, подковоноса раздалось шипение, а в голове прогрохотали слова.

— Про-ч-чь... — а затем мое сердечко мягко прихватила и сжала невидимая рука. Мобилизовав все возможности организма, шарахнулся назад, не удержался на ногах, упал и сел на пятую точку с выпученными глазами. С трудом, но задавил внешнее влияние в зародыше и разжал невидимые пальцы. Однако, остались вопросы — как так может быть в принципе и кто это у нас такой смелый, чтобы безжалостно давить мне на психику, и останавливать мое драгоценное сердце.

Переведя дыхание и подумав, решил, что касается шипения, тут скорее всего действует тот же принцип — коготь крыла — это в одном лице и клавиша, и педаль меха специализированного органа, а вот с сердцем... После минутного размышления пришел к выводу — во всем виноват инфразвук. Очень тонкая частотная настройка на слабые места в организме. Может есть еще что-то, но в основном — причина всему специализированное звуковое давление... И, как защита от непрошеных гостей, вещь крайне эффективная. Строили башню очень знающие и квалифицированные ребята. Уровень их технологического решения — ну, никак не соответствует окружающему средневековому фону. Хотя и особо выдающимся его тоже нельзя назвать — при сильном желании сделать подобное можно. Но как здесь проходили ребята из крепости? Когда и я то, чувствую себя непросто неуютно...а по-настоящему хреново.