Он чувствовал, что терпение женщины на исходе. — Хаймсот и Райнке производят шифровальное оборудование, а не пишущие машинки. Наша самая популярная модель — "Энигма", которую вполне можно принять за пишущую машинку. — Тон ее голоса подсказал ему, что только очень невежественный человек мог совершить такую ошибку.
Флойд спросил: — Что бы моя тетя делала с шифровальной машиной? Я думал, такие вещи предназначены для шпионов и военных.
— Это распространенное заблуждение. За последние тридцать лет мы продали много тысяч машин "Энигма" различным сторонам, включая банки и предприятия, которые хотят защитить свои коммерческие интересы. Конечно, военные модели сложнее, но нет закона, который запрещал бы отдельному лицу владеть машиной "Энигма". Вы все еще заинтересованы в ее ремонте, предполагая, что она действительно сломана?
— Я подумаю об этом, — сказал Флойд. — А пока, спасибо вам за вашу помощь.
Когда Флойд положил трубку обратно на рычаг, раздался стук в дверь. Но тембр звука был каким-то неправильным, как будто кто-то уже был внутри квартиры. Не успел Флойд прийти к такому выводу, как заметил три пары начищенных туфель, приближающихся к нему по полу соседней комнаты. Он поднял глаза и увидел двух полицейских в форме с Набережной и третьего мужчину, пугающе молодого и холеного, одетого в длинный плащ и плотный саржевый костюм полицейского в штатском. Офицеры в форме были в шляпах, но инспектор в штатском уже снял свой котелок.
— Могу я вам чем-нибудь помочь... — начал Флойд.
Человек в штатском заговорил, когда они втроем вошли в главный офис. — Я так рад застать вас на работе, месье Флойд. Я слышал, как вы разговаривали по телефону — надеюсь, мы не помешали чему-то важному.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
— Я понятия не имею, о чем идет речь, — сказал Флойд, — но там, откуда я родом, принято стучать.
— Но мы это сделали, — любезно сказал молодой инспектор.
— Я имел в виду постучать, а потом ждать, пока меня пригласят войти. На самом деле, вы могли бы даже попробовать позвонить заранее, чтобы договориться о встрече. Это называется обычной вежливостью.
Инспектор улыбнулся. — Но мы это сделали. К сожалению, линия была занята всякий раз, когда мы пытались дозвониться. Конечно, это убедило нас в том, что сейчас дома кто-то есть, иначе мы бы нанесли вам визит сегодня днем.
— И какова цель этого визита?
— Приношу свои извинения, — сказал молодой человек в штатском. — Я инспектор Бельяр из криминального отдела. — Он остановился перед столом Флойда и взял черное фарфоровое пресс-папье в форме лошади, под которым лежала стопка машинописной документации, отпечатанной под копирку. — Хороший антиквариат, — сказал Бельяр. — Из этого получился бы замечательный тупой инструмент. — Он бросил лошадь одному из своих партнеров, который не успел схватить ее и позволил ей упасть на пол, где она разлетелась на дюжину зазубренных осколков.
Флойд изо всех сил старался держать себя в руках — единственное, чего они явно хотели от него, это сильно разозлить. — Это выглядело почти преднамеренным, — сказал он. — Конечно, мы оба знаем, что это было случайное падение.
— Я выпишу вам за это расписку. Вы можете потребовать компенсацию на Набережной.
— Они выдают квитанции об ожогах от электрического тока? Мне тоже может понадобиться одна из них.
— Какой странный вопрос, — сказал Бельяр, слегка улыбнувшись. Он подошел к окну и раздвинул жалюзи, чтобы полюбоваться видом. Флойд заметил, что Бельяр и его люди ни на мгновение не отрывали глаз от его стола. Он воспользовался моментом, чтобы засунуть письмо Кюстина обратно под телефон, надеясь, что никто из них не заметит внезапного движения или легкого звона, когда трубка снова встала на место.
— Думаю, вы здесь для того, чтобы приставать к моему партнеру, — сказал Флойд.
Бельяр отвернулся от окна, сдувая пыль с пальцев. — Беспокоитесь о своем коллеге, месье Флойд? С какой стати нам приставать к нему?
— Потому что вы всегда так делаете?
Молодой человек почесал кончик носа. У него было очень худое лицо, почти безволосое, как у одного из манекенов, которых Флойд часто видел в витринах магазинов мужской одежды. Даже его брови, казалось, были подведены карандашом. — Забавно, что вы упомянули своего партнера, — сказал мужчина, — потому что мы надеялись поболтать с Кюстином.
— Я все знаю о ваших "маленьких беседах", — сказал Флойд. — Обычно они включают в себя быстрый спуск к подножию лестницы.
— Вы слишком циничны, — с упреком сказал Бельяр. — Это вам не идет, месье Флойд.
— Я врос в это, как старый башмак.
— Настали новые времена, новый Париж.
Флойд взял карандаш и покатал его между пальцами. — Думаю, я предпочел бы старый. Там пахло лучше.
— Тогда, может быть, вам стоит немного проветрить помещение, — сказал Бельяр, открывая окно офиса. Внезапный резкий порыв ветра пронесся по комнате, сбросив бумаги на ковер и захлопнув главную и смежную двери. Бельяр отвернулся от окна и направился к Флойду, не прилагая никаких усилий, чтобы не наступать на заметки по делам и бумаги, которые теперь были разбросаны по полу. — Вот так. Уже лучше. Неприятный запах исходил не от города, а от вашего офиса.
— Если вы так говорите.
— Давайте прекратим играть в игры, хорошо? — Бельяр отодвинулся к краю стола прямо напротив Флойда и уперся ладонями в его край. Он смотрел Флойду прямо в глаза. — В доме Бланшара произошло убийство.
— Знаю, — сказал Флойд. — Я бедолага, расследующий это дело.
— Только не это. Я имею в виду то, что произошло около трех часов назад.
— Не понимаю.
— Бланшар мертв. Его нашли на тротуаре под его балконом, точно так же, как несчастную мадемуазель Уайт. — Бельяр посмотрел на одного из своих людей. — Знаешь, возможно, в том деле все-таки что-то было.
Искренне потрясенный, несмотря на предупреждение в послании Кюстина, Флойд с трудом подбирал слова, которые хотел сказать. — Бланшар мертв? Бланшар действительно был убит?
Бельяр посмотрел на него бледными, проницательными глазами, словно оценивая, насколько Флойд был удивлен. — Да, — сказал он, его тонкие, бескровные губы шевелились, но звук долетал до Флойда с задержкой, как будто преодолевал огромную пропасть. — И самое прискорбное, что последним человеком, которого видели в его присутствии, был ваш коллега Кюстин. На самом деле, было замечено, как он покидал здание в некоторой спешке.
— Кюстин этого не делал, — автоматически ответил Флойд.
— Вы, кажется, удивительно уверены в этом. Откуда вы могли это знать, если только этот человек сам не предложил вам объяснений или алиби?
— Потому что я знаю Кюстина. Знаю, что он бы не сделал ничего подобного. — У Флойда внезапно пересохло в горле. Не спрашивая ни у кого разрешения, он налил себе глоток бренди и залпом выпил его.
— Как вы можете быть так уверены? Вы так хорошо разбираетесь в его характере?
— У меня есть все необходимое понимание, — огрызнулся Флойд, — и было бы совершенно неважно, понял я это или нет, потому что это все равно не имело бы никакого смысла. Бланшар нанял нас, чтобы мы раскрыли ему дело об убийстве — зачем одному из нас убивать собственного клиента?
— Возможно, всегда был скрытый мотив, — сказал Бельяр. — Или, возможно, убийство было совершенно импульсивным: акт внезапной, ослепляющей ярости, совершенно непреднамеренный.
— Только не у Кюстина, — сказал Флойд. Его взгляд переместился на телефон, где из-под подставки все еще заметно торчал листок белой бумаги, несмотря на его попытки скрыть это. Бельяр не мог видеть этого со своего нынешнего ракурса, и, возможно, ничего бы не понял, если бы мог, но если бы он это заметил... Флойд почувствовал, как тошнота захлестнула его, как вода через плотину Гувера.
— Что бы он вам ни говорил, Андре Кюстин был жестоким человеком, — сказал Бельяр почти сочувственно. — Мужчина умер в заключении во время проводимого им допроса. Вы знали это, не так ли? Невиновный человек, как это случилось; не то чтобы его невиновность была большим утешением, когда Кюстин ломал ему все пальцы на руке.
— Нет! — ошеломленно возразил Флойд.
— По выражению вашего лица я вижу, что он вам не сказал. Какой позор. В противном случае всего этого можно было бы избежать.
Чувствуя себя оторванным от самого себя, словно подпрыгивая над своим телом, как невидимый воздушный шарик, Флойд спросил: — Что вы имеете в виду?
— Просто то, что Бланшар, возможно, был бы все еще жив. Очевидно, Кюстин снова потерял самообладание. — Бельяр неодобрительно поджал губы, как будто его заставили выслушать непристойную шутку. — Неизвестно, что могло его вывести из себя.
— Неужели вы, идиоты, не понимаете этого? — сказал Флойд. — Было одно убийство, связанное с делом Сьюзен Уайт, а теперь произошло еще одно. Не пытайтесь свалить это на Кюстина только из-за его прошлого, только потому, что у вас с ним есть какое-то незаконченное дело. Вы будешь преследовать не того человека, в то время как убийце это снова сойдет с рук.
— Хорошая теория, — сказал Бельяр, — и я бы не отказался от нее, если бы не одна незначительная деталь, которая неуместна.
Флойд закрыл телефонный справочник, стараясь, чтобы это действие выглядело как можно более будничным и автоматическим. — Что именно?
— Если ваш человек, Кюстин, здесь ни при чем — просто случайно оказался не в том месте и не в то время, — тогда почему он так спешил покинуть место преступления?
— Не знаю, — сказал Флойд. — Вам придется спросить его об этом самим. Нет, на самом деле, я знаю: Кюстин не был дураком. Он бы точно знал, как вы попытаетесь повесить это на него, как в старые добрые времена.
— Значит, вы допускаете, что он мог скрыться с места преступления?
— Я ничего не допускаю, — сказал Флойд.
— Когда вы в последний раз видели Кюстина?
— Сегодня утром. — Флойд заметил, что один из других офицеров делает пометки в блокноте со спиральным переплетом черной мраморной авторучкой. — Я высадил его у дома Бланшара, а сам отправился навести кое-какие справки.
— Некоторые другие справки, — повторил Бельяр с насмешливой ноткой в голосе. — Это действительно звучит очень профессионально, когда ты так говоришь. Что должен был делать Кюстин?
Флойд пожал плечами: в данный момент он не видел необходимости лгать. — В деле Уайт было что-то такое, что нас беспокоило. Кюстину нужно было получше рассмотреть радиоприемник в ее номере.
— И это был последний раз, когда вы видели его или слышали о нем что-нибудь?
— Я пытался дозвониться в квартиру Бланшара незадолго до вашего приезда. Никто не брал трубку.
Бельяр посмотрел на Флойда с веселым блеском в глазах. — Это не совсем ответ на мой вопрос.
Флойд напомнил себе, что последнее, что ему следует делать, — это выходить из себя в присутствии этих людей с Набережной, и заставил себя говорить спокойно и вежливо, как человек, которому нечего скрывать. — Это был мой последний контакт с Кюстином.
— Очень хорошо, — сказал Бельяр. — А были ли какие-нибудь признаки того, что Кюстин был здесь в ваше отсутствие? Он ваш коллега, так что, полагаю, у него есть свой ключ от вашего помещения.
— Нет никаких признаков того, что он возвращался.
— Ничего не потревожено, ничего не пропало, никаких сообщений?
— Ничего подобного, — сказал Флойд настолько устало, насколько осмелился.
Бельяр жестом попросил другого офицера захлопнуть свой блокнот. — Думаю, мы здесь закончили. — Он сунул руку в карман пиджака и вытащил визитную карточку. — Теперь моя очередь. Мы нашли одну из ваших визитных карточек на теле Бланшара, а другую нашли у свидетеля, который видел, как Кюстин убегал с места происшествия. В знак взаимности, вот моя визитка.
Флойд взял ее. — Есть какая-нибудь конкретная причина, по которой мне она может понадобиться?
— Кюстин может попытаться связаться с вами. В этом нет ничего необычного, особенно если кто-то только что пустился в бега. Ему могут понадобиться личные вещи, ему могут понадобиться средства. Возможно, он захочет рассказать свою версию событий другу.
— Вы будете первым, кому я позвоню, если это произойдет.
— Убедитесь, что это так. — Бельяр потянулся за шляпой, затем остановил себя. — Чуть не забыл: мне нужно попросить вас о небольшом одолжении.
— Я весь внимание.
— Мне нужно воспользоваться вашим телефоном. Наша команда все еще прочесывает место преступления, и я хотел бы позвонить им, прежде чем сделаю свой следующий шаг, на случай, если они что-то выяснят. В машине есть радиоприемник, но идти вниз долго, и я не смогу напрямую дозвониться до квартиры Бланшара.
— Действуйте, — сказал Флойд, чувствуя, как температура его крови упала примерно на десять градусов. — Надеюсь, что это считается сотрудничеством в ваших расследованиях.
Бельяр снял трубку с рычага и начал набирать номер. — Очень даже. И не позволяйте мне уйти отсюда, не подписав вам чек на эту лошадь.
Край письма Кюстина уставился на Флойда, выглядывая из-под телефона, как флаг капитуляции. Если они найдут эту записку, — подумал Флойд, — тогда и он, и Кюстин все равно что покойники. Они отвезут Флойда на Набережную и будут портить ему жизнь до тех пор, пока он не даст им какую-нибудь зацепку, которая приведет их к Кюстину. И если он умрет до того, как они из него это вытянут, они просто убедятся, что у них достаточно людей на работе, чтобы учесть все возможности. Теперь они почуяли кровь: появился шанс наказать Кюстина за то, как он предал их всех — по духу, если не по названию, — перед своей вынужденной отставкой. Это обещало быть очень долгим, и они не собирались быть в самом снисходительном расположении духа.
Бельяр начал говорить, его французский был слишком быстрым и отрывистым, чтобы Флойд мог за ним уследить. Это был французский с обильной приправой полицейского жаргона: почти что другой язык сам по себе. Инспектор облокотился на стол и начал подтягивать телефон к себе на доли дюйма, постепенно обнажая все больше и больше письма.
Он увидит это в любую секунду, — подумал Флойд, — и не сможет удержаться, чтобы не взглянуть на это. Это то, что сделал бы любой человек в подобных обстоятельствах.
Он услышал, как кто-то попробовал открыть наружную дверь, но обнаружил, что она заперта. Раздался голос на ломаном крестьянском французском. Бельяр жестом велел одному из офицеров открыть дверь, а сам продолжил говорить. Флойд уловил обрывки разговора Бельяра: что-то о том, что сам радиоприемник был разбит вдребезги на тротуаре вместе с Бланшаром. И на этот раз это звучало так, как будто это была насильственная смерть, без каких-либо попыток представить это как что-то иное, кроме убийства.
Второй полицейский подошел к внешней двери и отпер ее. Он приоткрыл ее, и Флойд увидел стоящего там другого офицера, мужчину, который, должно быть, ждал в машине внизу. У Флойда было мгновение, чтобы зафиксировать эту сцену, а затем дверь с силой вырвалась из рук офицера, когда очередной порыв ветра внезапно ворвался в офис, подняв в воздух те немногие бумаги, которые еще не успели упасть на пол. В этом шквале летящей бумаги Флойд увидел, как записка от Кюстина выпорхнула из-под телефона, пересекла комнату и вылетела в открытое окно, как мотылек на крыльях.
