Дочь кузнеца

Мужчина сделал еще шаг вперед и оказался в бледном пятне света от уличного фонаря. Его лица по-прежнему было не разглядеть, а вот очертания фигуры стали видны вполне отчетливо. Высокий, худой, одет в штаны и рубаху. Отсутствие плаща явно выдавало в нем отнюдь не богача. Левую руку мужчина положил на пояс. Занила попыталась разглядеть, держит ли он там какое-то оружие, но тут ее внимание привлекла его другая рука. Безжизненно свисающая вдоль тела, немного согнутая в запястье, с неестественно скрюченными, неподвижными пальцами... За проведенный в школе год Занила хорошо успела рассмотреть эту руку, как и ее обладателя: жуткого, молчаливого, с изуродованным шрамами лицом. Нарила до визга боялись все девочки, обитавшие в школе, но старый сторож даже не думал обращать на них внимания, словно охранял вовсе не их. Или словно они были не живыми людьми, а обыкновенным товаром, лежащим на каком-нибудь складе.

Занила рванула в проулок так быстро, как только смогла. Лучше бы ей встретился грабитель! Как получилось, что в школе уже обнаружили ее пропажу и выслали погоню, да еще и так быстро нашли ее?!

Сильная рука вцепилась в ее волосы и дернула назад, отбрасывая к забору. Занила спиной и затылком приложилась о каменную кладку и зашипела от боли. На мгновение потемнело в глазах. Страшная наполовину мертвая рука надавила на шею девочки, приподнимая подбородок. Занила попыталась вздохнуть, чувствуя, что в глазах снова темнеет, но на этот раз уже от удушья. Она вцепилась в руку Нарила, пытаясь оторвать ее от себя, но смогла лишь слегка отодвинуть, чтобы сделать судорожный вздох. В сосредоточенных глазах пожилого раба промелькнуло удивление: похоже, он не ожидал, что хрупкой девочке удастся хотя бы это. Он собирался придушить ее, чтобы она потеряла сознание, и потом просто оттащить ее в школу — поняла Занила. Конечно, ведь она всего лишь товар, возомнивший, что может решать что-то за себя!

Злость хлестнула Занилу не хуже кнута. И словно она передалась Кору, зверек вдруг выскочил из ее волос прямо в лицо мужчины, ощерив все свои бритвенно острые зубы.

Мужчина отшатнулся, грязно ругаясь. Занила, не теряя ни мгновения, обеими руками отпихнула его от себя, пытаясь освободиться. Но Нарил уже тоже опомнился. Он с силой толкнул рабыню, вновь заставив ее отлететь к стене. На этот раз ругнуться захотелось Заниле: кем бы ни был этот пожилой раб сейчас в прошлом он явно был воином, и ей с ним не справиться.

— Если ты еще раз дернешься, я тебя ударю! — мужчина больше не прикасался к ней и даже не приближался вплотную, но Занила не могла сделать и шага в строну от стены. Кор по-прежнему скалил зубы с ее левого плеча, издавая злобное пощелкивание, и в его сморщенной мордочке больше не было ничего забавного, а пушистая кисточка на длинном хвосте бешено хлестала из стороны в сторону, задевая Занилу по руке. — Где ты взяла эту тварь? — мужчина кивнул на звереныша.

— Он мой! — хрип, смешанный с рычанием. Занила сама не узнала свой голос, и дело здесь было вовсе не в том, что мужчина только что чуть не свернул ей шею. Занила знала: пусть он только руку протянет к Кору, и они вдвоем вцепятся в нее!

— Твой?! — раб, очевидно, улыбнулся, и от этого шрам, пересекавший всю правую половину его лица и задевавший край рта, оттянул его губы еще больше вниз, превращая его лицо в жуткую маску. — Что-то свое может быть только у свободного человека, а часы твоей вольницы уже закончились! — мужчина резко перестал улыбаться. — Вот что, маленькая рабыня, у тебя есть только два варианта: либо ты сейчас сама по-хорошему возвращаешься со мной в школу. Либо я забываю, что ты представляешь собой ценное имущество. Сама знаешь, что бывает с рабынями за побег!

— Я не хотела убегать! — неожиданно для самой себя воскликнула Занила. Светлые глаза мужчины, точный цвет которых Заниле не удавалось разглядеть в темноте, смотрели на нее с любопытством и явным недоверием. Теперь осталось добиться, чтобы недоверие из них ушло. Врать? Слишком многие люди способны распознать ложь. Поэтому только правду. Но ведь правда — это то, во что ты сама веришь, в данный конкретный момент, не так ли?

— Я испугалась! — огромные глаза распахнуты и стремительно наполняются слезами, губы приоткрыты. Занила прикрыла рукой мордочку Кора, заставляя того замолчать, чтобы скалящийся зверек не испортил все впечатление. — Они убили Эзру! — а вот боль и отчаяние во взгляде изображать уже не пришлось.

— И поэтому ты решила убежать? — голос раба звучал все так же, но Заниле удалось заметить, как промелькнула в его глазах тень, когда он вспомнил о теле маленькой девочки, подвешенном к столбу.

— Я не хотела убегать! — воскликнула Занила. — Я хотела быть как можно дальше от госпожи Дарины. Она сумасшедшая! — сказать такое о свободной свободному — это было бы вариантом самоубийства. Сейчас Занила выяснит, что можно говорить другому рабу. Сильно ухудшить свое положение ей вряд ли удастся. Занила прекрасно понимала, что ее история не выдерживает никакой критики. Но пожилой раб не стоял и не разговаривал бы с ней, если бы ему не нужна была лишь версия. А версию она ему даст!

— И в порт, чтобы ближайшим кораблем уплыть из Догаты, ты тоже не спешила?

— В порт? — с вполне искренним непониманием переспросила Занила.

— Эта дорога, — мужчина махнул рукой в сторону улицы, на которой они встретились, — самый короткий путь к порту. Я сразу понял, что ты пройдешь именно здесь, и не ошибся!

— Я даже и не думала идти в порт! Я не собиралась покидать Догату!

"Вот так вот. Можно порадоваться: даже врать не пришлось. А можно грязно выругаться: кто бы мог подумать! Первая попавшаяся дорога!"

Мужчина еще раз смерил Занилу с ног до головы оценивающим взглядом и усмехнулся. А, может быть, это он так улыбался. Все равно было страшно.

— Больше тренируйся. У тебя неплохие задатки. А если серьезно, я так понял: мы договорились? По поводу возвращения в школу?

Страх тоже изображать не пришлось. Разве что немного блеска добавить в глаза, чтобы они казались мокрыми от слез.

— Я не могу возвращаться в школу: госпожа Дарина меня убьет!

— Я сказал: хватит со мной играть! — крик мужчины рыком раскатился по сонному переулку. Занила невольно вздрогнула. Да, теперь сомнения не осталось: этот мужчина отнюдь не всегда был сторожем при школе. Кор стряхнул с головы ее руку и угрожающе оскалился. Пожилой раб на секунду отвлекся на звереныша, а когда вновь поднял глаза, перед ним словно стояла совсем другая рабыня. Плечи спокойно расправлены, губы плотно сжаты, и темно-серые абсолютно сухие глаза глядят на него с совсем не детской усмешкой.

— А что может быть серьезнее, чем госпожа Дарина со своим хлыстом? С ней уже даже Мабек Дагар справиться не может, — последнее предложение рабыня постаралась произнести как можно небрежнее, но в ее глазах светился вопрос: "Или я не права?" Занила вновь заставила Кора успокоиться.

— Ты слишком умная для рабыни, — лицо мужчины вмиг посерьезнело.

— Мне об этом уже говорили.

— Кто?

— Господин Сарук.

Раб усмехнулся, оставив это сообщение без комментария, и произнес совсем другое:

— В школе никто еще не знает, что ты ушла. И не узнает, если мы поторопимся, — он смотрел в глаза двенадцатилетней девчонке и разговаривал с ней как с равной. В какой момент он стал относиться к ней так? Уж точно не когда выходил за ней из школы! Он подождал, пока она поймет, что он сказал, и только потом продолжил. — И можешь взять с собой своего звереныша.

Занила почувствовала, как кровь прилила ей к лицу и пульсирует в висках. "Почему он никому не сказал о моем побеге? И не собирается говорить?" Этот вопрос мог стоить ей жизни, но задала она другой:

— Разве в школе разрешают держать животных? Госпожа Дарина никогда этого не позволит.

— А ей не обязательно этого знать! — раб усмехнулся, и на этот раз усмешка была не только страшной, она еще и доброй отнюдь не была. А Заниле вдруг показалось, что она начала понимать ответ и на другой свой вопрос.

И снова влажная каменная мостовая послушно ложится под ноги, только на этот раз уже взбираясь на холм. И ночь все такая же темная. "Сколько же часов до рассвета?" И теплая живая тяжесть на плече. Она должна бы успокаивать и вселять уверенность, но успокоиться не получается. Нарил шагает рядом с ней. Он идет быстро, но Занила успевает за ним, практически не прилагая усилий. Пару раз она оглянулась на него. Изуродованное шрамами лицо в свете проплывающих мимо тусклых масляных фонарей казалось особенно жуткой маской, а глубоко посаженные глаза были просто провалами тьмы. Будешь тут чувствовать себя спокойно! И все-таки она должна спросить. Она должна знать, раз уж она идет за ним!

— Нарил [У рабов есть только имя. Поэтому в разговорах они обращаются друг к другу только так. Возраст или какие-то другие факторы в расчет не принимается.], — окликнула его Занила, повернув голову. Ее голос должен был прозвучать громко в тишине ночной улицы, но на город вновь спускался туман, приглушая все звуки. "Значит все-таки скоро утро", — машинально отметила Занила. Пожилой раб не повернулся к ней, словно и не слышал ее оклика, но она почему-то не сомневалась: он все прекрасно слышал. Занила не стала повторять, просто продолжила. — Почему ты не поднял тревогу, когда обнаружил, что я сбежала?

— А я и не обнаруживал, — мужчина мельком взглянул на девчонку, идущую рядом, желая оценить впечатление от своих слов. — Я знал: господин Сарук проговорился, что ключ от калитки так и не нашли. Я тогда сразу подумал, что какая-нибудь отчаянная голова попытается его разыскать и выбраться из школы. Как будто одного трупа мало?! — мужчина старался, чтобы его голос звучал ровно, но что-то все-таки выдало его. Правда, он тут же справился с собой. — Вот я и решил последить за калиткой. Какая мне собственно разница, где ночь проводить: в школе под дверью или среди деревьев постоять! Я следил за тобой все время, маленькая рабыня!

Мужчина внимательно смотрел на девчонку: какая будет реакция. Расстроится? Разозлиться? Реакция действительно последовала, но только совсем не такая, как он ожидал. Рабыня глубоко задумалась, тонкие брови сосредоточенно сошлись над переносицей. А потом она вдруг проговорила, не оборачиваясь к нему, а смотря куда-то вперед, в непроглядную темноту зимней ночи:

— Ты врешь: среди деревьев тебя не было. Если ты и следил за мной, то ты мог делать это, только сидя на одном из деревьев.

Мужчина вздрогнул, но постарался, чтобы в его голосе прозвучала спокойная усмешка:

— С чего ты взяла?

— Аммов на двадцать вокруг меня никого не было, — Занила все так же сосредоточенно размышляла: "Никого живого, да и ничего — тоже. Я смотрела." Правда, взгляд ее был сосредоточен на земле. А вот над кто-то и мог быть. — А дальше там задний двор начинается. Ты бы не стал там стоять, — мужчина про себя выругался. Эта девчонка слишком много поняла про него. Оставалось только радоваться, что они идут по дороге, и можно просто смотреть вперед. А девчонка продолжала. — Ты не пошел за мной, когда я вышла из калитки. Может быть, не успел спуститься с дерева, может, еще что-нибудь. Но в овраг ты не спускался — я бы слышала. Тихо там не спустишься! Ты потерял меня. Если бы ты поднял тревогу, управляющий дал бы тебе еще людей, чтобы устроить настоящую погоню, перекрыть все возможные дороги. Но ты действовал один, Нарил. И ты сам понимаешь, как ты рисковал. Я ведь правда не собиралась идти ни в какой порт!

Пожилой раб резко остановился, схватил ее руку и развернул к себе. За прошедший год Занила сильно вытянулась, поэтому сейчас мужчине почти не пришлось нагибаться, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Не слишком много ли ты себе позволяешь, маленькая рабыня?!

— Ты сам завел этот разговор и не ответил на мой вопрос, — она даже не попыталась высвободить свою руку, мужчина отпусти ее сам и зашагал вперед.

— Что ты хочешь знать? Почему я не рассказал господину Дагару о своих подозрениях про ключ? Почему, когда ты вышла из школы, просто отправился вслед за тобой, а не поднял всех на ноги? Или почему сейчас хочу, чтобы ты просто вернулась и на этом все закончилось? — Занила молчала: она задала уже все свои вопросы. Тогда пожилой раб продолжил. — Про ключ: у меня были лишь предположения, доказать я бы ничего не смог, — Занила кивнула, не заботясь, видит ли это ее собеседник. А он рассказывал дальше. — А если бы и рассказал, а особенно если бы господин управляющий мне поверил, он не смог бы ничего предпринять так, чтобы госпожа Дарина не заметила.

— А у нее было бы только одно наказание для любой провинившейся рабыни, — продолжила за него Занила. На этот раз настало время пожилого раба молчать, но ей и не нужно было подтверждения. Она знала, что права. — После вчерашнего она получила от хозяина своего рода разрешение на свободу действий?

Они шли вперед, не глядя друг на друга, а сзади, догоняя и обгоняя их, из порта поднимался туман, ластился к ногам, заливал молочно-белой пеленой улицу.

— Хозяин считает, что школа не может рисковать и выпускать рабынь, способных на непослушание. Репутация превыше всего, — Заниле не было необходимости поворачивать голову и заглядывать в лицо пожилого раба. Горькая усмешка была отлично слышна и в его голосе.

— У Мабека Дагара несколько иное мнение, — проговорила Занила. — Я знаю. Если бы у него была возможность помешать, Эзру не убили бы.

— Все верно, маленькая рабыня! — голос раба больше не был ни спокойным, ни равнодушным. В нем бушевали такие эмоции, что Заниле на секунду стало даже страшно. — Господин Дагар всего лишь управляющий, и не он принимает решения. Имущество принадлежит хозяину. Вот только ты, маленькая рабыня, не думай, что господин Дагар такой добрый или хорошо относится к рабам. Ему все равно. Пока не начинаются убытки. А так лишь бы выучить вас побыстрее, да продать подороже.

Мужчина замолчал. А Занила поняла, что дальше эту тему лучше не развивать. У нее вдруг возникло ощущение, будто она подслушала что-то, не предназначавшееся для ее ушей. Как это возможно, если пожилой раб говорил, обращаясь к ней? Он произносил слова, убеждавшие ее не доверять Мабеку Дагару. Но лучше бы он сначала поверил в это сам.

Дома по сторонам улицы превратились практически в дворцы. А вот и тот самый, в парк которого попала Занила, перебравшись через овраг. Но они прошли дальше по улице, пока глухие заборы не сменились высоченными деревьями городского парка.

— Где-то здесь должна быть дорожка к школе, — проговорил пожилой раб, замедляя шаг и внимательно вглядываясь в стену деревьев. Занила тоже принялась высматривать поворот с главной дороги. Действительно аммах в двадцати от них деревья расступались, и вглубь парка уходила тропинка.

— Вон там, — Занила указала рукой.

— Где? — мужчина тихо выругался. — Я в этой темени даже собственных рук не вижу.

Занила недоуменно огляделась по сторонам. Ночь была безлунной, и здесь, вдали от домов с их масляными плошками — единственного источника света, было действительно темно. Но не настолько же, чтобы не различать ничего вокруг, как утверждал Нарил! Занила обернулась на него, вглядываясь в его лицо. Нет, он не врал. Значит, дело не в нем. Пасмурная ночь, никакого источника света вокруг. Почему же тогда она прекрасно различает брусчатку под ногами, его лицо, каждое дерево в парке и даже дома дальше по дороге? "Было бы из-за чего расстраиваться!" — хмыкнула Занила и уверенно направилась к дорожке между деревьев.