Куклой. Обычной марионеткой.
Тогда мальчишка, стоило им разойтись в тот день, даже подумал о том, чтобы пойти и рассказать всё старшим, но не смог. Толстячок много думал о произошедшем и, естественно, об этом старшему наставнику-тайному старшему брату ничего не говорил, постепенно окончательно приняв его природу. Он решил остаться верен тому, кто настолько доверял ему — вот и всё.
Очередным поворотным моментом в его жизни стали соревнования сект. Толстяк хорошо запомнил случайно подслушанный разговор детей:
— Этот жирдяй нас подставит! Он самый слабый среди нас! — негодовал мальчишка.
— Он единственный, кто может оставаться таким слабым, имея такое большое тело, — презрительно хмыкнул его собеседник.
После подслушанного разговора мальчик ещё долгое время приходил в себя и дал себе же обещание, что ни за что не проиграет и не подведёт секту.
Но он подвёл.
…без сюжетной брони тяжеловато, да…
И лишь его старший брат смог отстоять честь секты. Все его старания обернулись самым позорным проигрышем среди всех участников, что ему точно будут ещё долго вспоминать. Уже вспомнили, сразу же! Убеждения толстяка, его верность секте и искусству облачного меча, дало такую трещину, что плотину могло прорвать в любой момент.
И, как ни странно, её прорвало, стоило его старшему наставнику прийти к нему и предложить пойти с ним. Вместе с этим он получил подтверждение, что его тайный старший брат был настоящим демоническим мастером!..
…или на полставки?.. Э-э-э, не так важно.
В любом случае всё закончилось тем, что он решил отправиться вместе со старшим наставником, его сестрой и слугой (правда, как оказалось позже, слуга скорее уж он). И пусть побег прошёл немного не так, как он планировал, они справились и теперь перед ними был открыт целый мир!
Правда, через клетку в какой-то палатке ночью в лесу его как-то, будем честными, хреново видно. Вот прямо совсем, да.
— Я ненавижу этот мир, — был готов рвать и метать толстяк. Он уже не плакал и занимался самобичеванием, а думал над тем, правильно ли он поступил, попытавшись спасти убегающую от разбойников девочку. Она, правда, скорее всего была его возраста, но сути дела не меняло.
Толстяк окинул обиженным взглядом сидевшую рядом с ним явно какую-то состоятельную, державшую даже в такой ситуации прямую спину, девочку, в зелёных одеждах, думая над тем, правильно ли он поступил, решив «показать класс». По какой-то причине мысли о том, что он умудрился, вмешавшись в погоню, убить двух человек, не всколыхнули в толстяке особых эмоций, кроме того, что…
Разве это не то, чем он хотел заниматься? Помогать слабым? Единственное, помогать так, чтобы он ещё и смог полностью их спасти. Всё тело толстячка было в синяках — его успели хорошенько так отметелить, прежде чем кинули в клетку. Что-то как-то не особо похоже на спасение, если честно.
Ким Бо Гён и не заметил, как его моральный компас окончательно треснул. И неизвестно, что конкретно стало этому причиной: слова его старшего брата, издевательства в секте, насмешка над его стараниями… А может, что-то ещё? А может, всё вместе? Какая уже разница.
— Ты сам решил помочь, молодой мастер, — скорчила презрительную морду девчонка, явно не считая толстяка «молодым мастером», поправив свою чёрную шевелюру.
По мнению толстяка, её прическа была слишком сложной и просто неудобной: со множеством переплетений, косичек, и всё это было закручено в подобие шара на голове. Какой в этом смысл? Это же неэффективно! А если в бою…
Толстяк, уже думавший наивно задать вопрос, сам себя остановил, со стыдом признав, что далеко не все становятся учениками сект (и ещё где-то) и изучают боевые искусства.
Палатка, где держали их клетку, неожиданно открылась и внутрь зашёл главарь разбойников. Вполне обычный себе мужик, не считая того, что его как-то странно раздуло: тело словно непропорционально накачали. Это выделялось пока несильно, но лично толстяка пугало. Кроме этого…
Он чувствовал вокруг разбойника зло. Нечто, что вызывало подсознательный негатив у всех праведных мастеров при встрече с демоническими мастерами, неспособными скрыть свою сущность. И это «зло» было очень сильным и каким-то безумно мерзким. Рядом со старшим наставником Ким Бо Гён никогда ничего подобного не чувствовал, но этот разбойник…
Мужчина неспешно подошёл к клетке и наклонился, с удовольствием начав рассматривать своё «приобретение».
— За сколько бы вас не наняли, — заявила холодным тоном девочка, продолжая держать ровную осанку и уверенный взгляд, — мой отец сможет дать больше.
— Маленькая врунья, — хмыкнул мужчина. — Единственное, что может дать тот мелкий торговец, мы и так взяли, не заплатив и ляня. Мы довольны и той наградой, что нам предоставили уважаемые господа.
Толстяк видел, как задрожало тело девочки. Очевидно, ей было страшно, кажется, она была едва ли не на грани отчаяния, но продолжала держаться, вызывая у Ким Бо Гёна подсознательное восхищение. Признаться, от этого ему на душе становилось только противнее за себя: если бы не помощь старшего наставника, высока вероятность, что он совсем бы расклеился и не смог бы перебороть себя, когда она…
Обычный человек, даже ещё не женщина, а простая девочка. Кто он тогда?
Мужчина неожиданно перевёл на него взгляд.
— Ты не выглядишь напуганным. Почему? — Разбойник грубо схватил за воротник и без того побитого толстяка, прижав к клетке. — Мальчишка, ты убил двоих наших парней и если думаешь, что этим всё закончится…
Толстяк смачно плюнул в лицо ошалевшего разбойника. Тот, безумно зарычав, до боли прижал захрипевшего мальчика к клетке, после чего грубо оттолкнул.
— Если бы мы не хотели тебя продать, маленький уродец, я бы тебе преподал достойный урок. Но не волнуйся, — вытер слюну разбойник, широко улыбнувшись, — покупатели справятся с этим намного лучше меня.
Ребятам удалось немного расслабиться лишь тогда, когда мужчина вышел. Девочка уже откровенно дрожала, сжав до белизны кулаки. Напротив же этого, толстяк выглядел лучше и расслабленнее, что не укрылось от взгляда девочки. Казалось, толстячок даже улыбался.
— Почему ты так спокоен?! — едва не перешла на крик девочка, но вовремя себя взяла в руки, начав выполнять какую-то дыхательную технику. — Почему?..
— Скоро придёт хённим, — умудрился кое-как пожать плечами толстячок, гордо улыбнувшись.
Хённим — тот же «хён», но более уважительная форма. Наверное, было бы правильнее сказать, что так обращаются к главарю какой-нибудь банды и, в общем-то, в этом была какая-то доля правды.
— Хённим? — непонимающе уточнила девочка.
Неожиданно, словно на самом деле желая подобрать крутой момент, мигнула тень. Перед ними словно из ниоткуда оказалась женская фигура, черты лица которой было тяжело разобрать.
— Это… хённим? — шепотом спросила главный объект похищения, поправив прическу.
Толстяк смутился, заметив, как на мгновение дёрнулась бровь сестры его старшего брата.
— Агасси, я знал, что вы меня не бросите…
Агасси — уважительное обращение к молодым девушкам.
— Оппа не твой хённим, — строго припечатала Джун Ён А, прищурившись. Ей не нравились подобные ассоциации, — а полноценный глава. В крайнем случае, если оппа не будет против, сонсэн-ним, малыш Ким Бо Гён. А теперь выбирайтесь.
Девушка встала у замка, после чего нанесла по нему удар голой рукой. Тот нежности девушки не выдержал и слетел с петель, заставив рот толстяка беспардонно открыться. Джун Ён А сама едва сдержала улыбку — обладать такой силой в её возрасте в прошлой жизни она и мечтать не смела!
Дети выбрались из клетки и уже думали выйти из палатки, но девушка их остановила:
— Не подвергайте себя опасности. Оппа ещё не взял под контроль лагерь. Подождите немного.
Когда толстяк уже думал спросить, что значит «взять под контроль лагерь», Джун Ён А уже куда-то убежала-исчезла, оставив толстяка где-то далеко позади. Формально, он как стоял на одном месте, так и стоит, но…
Видя подобную силу, Ким Бо Гён должен был признать, что его оставили далеко позади. Не только его старший брат, но и сестра. И, кажется, даже их слуга…
— Я обязательно стану сильнее, — перекосило лицо толстяка. — Ай!
Из глаз толстяка против воли брызнули слёзы. Всё же, так тужиться, когда всё твоё тело хорошенько так избили, не очень желательно.
Досталось же ему…
Пока же он занимался мотивацией собственной тушки (и, наверное, духа), маленькая леди тихо прошмыгнула из палатки.
Ну кто бы сомневался.
* * *
Прикольно наблюдать, как за тебя всё делают «подчинённые». Не хватало только какого-нибудь кресла, да пары коробков со спичками, чтобы было чем себя развлечь. Удалось довольно быстро обнаружить всех карауливших ночной лес разбойников и тихонько вырубить их. Особой силой они, на наш крайне скромный взгляд, похвастаться не могли, пусть и были удивительно крепкими. Но, как говорится, хороший удар по голове…
Или там не так говорится?
Тела мы, аки лесные чудовища, утаскивали с собой в чащи, где скидывали кучу в один конкретный куст. Удалось собрать четыре тела, что, я считаю, довольно неплохой улов, кхм-кхм. Конечно, основа всё ещё была на поляне и так легко мы их не выкурим, но ладно — всё равно тактика немного другая.
— Наверное, мой выход… — пробормотал себе под нос, ориентируясь исключительно на атмосферу.
Уже начинался дождь, на голову начали капать капли дождя — как ни странно, местами дырявая соломенная шляпа защищала не очень хорошо. Мужики, судя по начавшимся шевелениям в лагере, сами собирались отправиться в палатки и переждать непогоду, так что заставлять их ждать я больше не мог. Читака с сестрицей сейчас рыскают по лагерю и выступают больше в роли подстраховки, когда нужно будет устранить лишние рыла или предотвратить срыв моего выступления.
Ну что же…
Поправив соломенную шляпу, чувствуя, как в лицо бьет ветер, слыша, как завыли ветра, расслабленно встал и неспешно направился в лагерь, нацепив на лицо ублюдскую улыбку.
И, как ни странно, мне уже тяжело было ответить, образ это или настоящий я.
Интересно, все, кто увлекается башенками и домиками из спичек, заканчивают так?..
Глава 25
Я вышел неспешно и крайне показательно. Естественно, под завывания ветра и под чуть-чуть усиливающийся дождь. Одежда пафосно развевалась (надеюсь, эти тряпки не снесёт, а то что-то как-то не круто получится), на лице стояла лёгкая презрительная улыбка — казалось, своё превосходство я показывал одним фактом своего существования, одной мимикой лица и языком тела.
Пятнадцать головорезов, включая главаря. Не могу сказать, что внушительно, но для начала хватит. Сразу лидера определить было тяжеловато, особенно в такое время суток, но при более близком рассмотрении… должен был признать: он выделялся. Вроде бы не громадный, но какой-то больно непропорциональный; вроде бы одежда та же, что и у остальных, а вроде и качеством повыше, да почище.
Он стоял рядом с остальными мужчинами и смотрел, как они переносят те немногие вещи, что у них находились на улице, в большие палатки — в общем-то, особо у них ничего и не было на улице, не считая пары деревянных столов, пеньков и прочих мелких принадлежностей для сравнительно комфортной жизни в лесу, по типу котелка.
На меня обратили внимание сразу: разбойники тут же перестали заниматься своими делами, сосредоточив свои взгляды на мне. Наверное, не очень комфортно, когда из ночного леса выходит какой-то незнакомец. Впрочем, внушительно я со своими, по сравнению с ними, габаритами не выглядел, так что и успокоились они быстро.
— Мальчишка?
— Потерялся?
Члены банды Тигриного клыка начала перешептываться, как-то не подумав о том, что у них лес патрулировали четыре человека, которые на моё появление никак не отреагировали. Это явно не очень хорошо говорило про их умственные способности, но ладно — конкретно эти и не должны быть умными, главное, чтобы в будущем мне подчинялись, а чтобы они начали мне подчиняться…
Нужно показать подавляющую силу и хорошенько так запугать.
— Сброд, вдруг решивший, что он чего-то стоит, сбродом быть не перестает, — презрительно пробормотал я, но достаточно громко, чтобы меня услышали.
Переговаривавшаяся банда разом замолчала, своей реакцией меня уже совершенно не удивляя. Наверное, нужно было просто принять правила игры, эх…
Разбойники вдруг заржали — громко, заливисто, словно услышали крайне смешную шутку. Грязь под моими лаптями (нужно даже мысленно показывать их место, ага!), под всё усиливающийся дождь и ветер, едва на землю не попадала.
Я молчал, впрочем, чуть приподняв соломенную шляпу, улыбнувшись одними губами.
— Давно так не смеялся, — признался один из мужчин, вольготно подойдя ко мне. — Малыш, ты не заблудился?
Даже не став смотреть на это тело, устремил свой взор на рассматривавшего меня главаря.
— Если ты не хочешь, чтобы твои подчинённые погибли, то сразишься со мной. Победитель становится главарем банды, — не вызвал или предложил поединок я, а поставил перед фактом разбойника.
Я не стал удивляться новой волне истеричного хохота, позволяя головорезам насладиться последними мигами их «славы». Одежда уже успела неслабо так промокнуть, мысленно заставляя меня морщиться, но состояние внетелесности уже далеко не в первый раз спасало, позволяя игнорировать подобного рода раздражители. Простуды особо не боялся, вполне обоснованно считая, что, не болея за эту жизнь до этого ни разу, заболеть мне от простого ночного дождика с ветерком будет откровенно тяжеловато. Бандитам же, видимо, было на непогоду как-то плевать — им весело, перед ними заявился посреди ночи какой-то мутный шкет, у которого на поясе красовался белый меч. Что за шкет? Опасен ли он? Нормально ли, что у него есть какой-то странный меч?
В общем-то, так я его держу обмотанным в тряпку, чтобы слишком не выделялся, а тут показательно дал увидеть, и ничего — не поняли. Это-то ещё ладно, а моё появление?
…мужики, у вас тут четыре человека исчезло, вы серьёзно?
На месте лежавших сейчас в кустах дядек, я бы серьёзно задумался о своём месте в жизни. Если всё пройдёт нормально, им потом отдельно придётся выбивать дурь, наверное.
К счастью, хохот моих будущих верных, — постараюсь быть очень убедительным, — рабов прекратился. Стоявший ко мне ближе всех мудила общий настрой поддержал, но я явно чувствовал от него притягательную волну злобы от того, что его столь нагло проигнорировали. Он подошёл ко мне едва ли не вплотную, после чего, переглянувшись со своими товарищами, словно ища поддержки, грубо снял с меня соломенную шляпу, из-за чего мои волосы, которые я едва запихнул в шляпу, вновь, аки бутон, распушились.