Хелена. Общий

"Кора будет рада".

Мне всегда хотелось иметь младшую сестру, но вместо неё у меня был только непутёвый старший брат.

— Как вам, мой принц? — показала я ожерелье Ларандину.

— Очень мило, — выдавил юноша из себя.

— Стоит ли сделать браслет в том же стиле?

— Наверное, — неуверенно сказал принц и подавленно произнёс: — Я не очень хорошо разбираюсь в украшениях.

— Вот как? — подделала я удивление. — Но тогда чем же вы решили смягчить сердце принцессы? Думала, ничто так не радует девушку, как драгоценности.

Ларандин тяжело вздохнул.

— В одной книге я прочитал о таинственном Городе, скрытом в глубине синих песков. В его сердце хранится сокровище, настолько прекрасное, что при взгляде на него душе становится больно.

Миарк как-то сказал мне, что провёл долгие годы в поисках некого древнего города. Неужели...

Какую же книгу читал Ларандин?

— А о чём ещё вы оттуда узнали?

— Я мало что успел прочесть, — смущённо признался принц. — Помню, там были стихи... Жаль, но она куда-то исчезла. Возможно, ты её видела? Такой толстый том в чёрной обложке.

Внутри похолодело, будто Королева вновь наградила меня поцелуем.

Белая забрала фолиант, принадлежащий Коре и Кориану.

Точно такую же книгу забрал из гробницы отца Миарк.

"Интересно, в обоих ли экземплярах есть изображения светловолосой женщины в алом платье жрицы Жиюнны?"

-20-

Когда я смотрела на тусклые звёзды Ортано Косом — это происходило редко, но всё же происходило — меня посещали странные мысли. В оставшихся от Эйана книгах сказано, что звёзды Эмьвио Косом есть солнца далеких миров. Среди них множество пустынных, но и обитаемых немало. Иногда я пыталась представить себе, каково это — жить в свете чужой звездой.

Выходило плохо.

Звёзды Пустого мира всего лишь слабые огоньки на тёмном бархате небосвода. Они не более чем украшения на саване мертвеца. Эйанцы пришли, когда Ортано Косом уже угас.

Думала ли я, что смогу прикоснуться к чему-то настолько древнему?

Древнему... и печальному.

— Впечатляет, правда? — уныло проговорил Миарк, заметив мой интерес к ночному небу.

— Не очень. Мне больше по душе небеса родного мира.

— Эх, я не об этих плевочках-жемчужинах, — поморщился эйанец. — Посмотри вперёд, принцесса.

Вдаль, куда хватало взора, простиралась пустыня.

— Где-то там действительно есть город?

— О да! — воскликнул Миарк с каким-то неестественным энтузиазмом. — Ещё какой! Я потратил большую часть жизни на его поиски и даже однажды увидел далеко впереди величественные башни, но... ты же знаешь — я трус. Мне не хватило отваги войти в него.

— Врёшь. Не видел ты ничего.

— Подловила, — виновато улыбнулся юноша. — Но город существует. Он лежит в сердце синих песков, которые сменяют серые, если много дней идти на восток.

— Ты хоть раз доходил до них?

— Нет. Но они есть — так записано в Книге.

Я не стала с ним спорить. Собственный опыт подсказывал мне — уверенность Миарка покоилась на основании твёрже алмаза.

Белая снабдила нас в дорогу припасами и чудесными эйанскими вещицами, значительно облегчающими тяготы путешествия. Один шатёр принца, сделанный из тонкой прочной материи и в сложенном состоянии становившийся не больше книжного листа, стоил бы, наверное, целое состояние в любом из королевств Старого или Нового Света. Но сотворённая богиня не отпустила с нами ни одной из беловолосых женщин и не дала химер, но которых они рассекали небо над Ортано Косом.

Мы шли пешком, но на руку нам играла особенность этого странного мира. То ли всему виной был воздух, то ли ещё что, но человеческое тело в Пустом мире становилось в разы выносливее и сильнее. Прожив достаточно во дворце Белой, я успела оценить эти изменения и даже привыкнуть к ним. Конечно, они убили моё внутренне чувство времени... Но в Ортано Косом оно было мне без надобности, ведь с помощью древней машины я остановила его течние в родном мире.

Миарк показывал путь, принц в красивом плаще играл роль лидера отряда, Лионель вышагивал с "Несломленным" на перевязи, сосредоточенный и угрюмый, а я гордилась им и старалась не думать о плохом.

Несколько дней пролетели как чудесный сон, но всё хорошее когда-нибудь кончается...

— Нам придётся сделать здесь крюк, — серьёзно заявил однажды утром Миарк, показывая мне и Лионелю на карте путь. Принца с нами не было — он отдыхал.

— Почему? — удивилась я. — Если мы хотим идти строго на восток...

— Тогда нам не миновать место экспериментов моего отца. А я бы не хотел, чтобы он, — друг указал на шатёр брата. — Видел гробницу Гвиневеры.

Гвиневера Альбиана — так звали Белую Королеву до перерождения.

"Ларандину лучше не видеть её могилы".

Мы договорились ничего не говорить принцу, но наш маленький заговор с треском провалился. Проснувшись, "лидер" первым делом потребовал карту с проложенным путём на переход. Миарк почти час распинался перед ним, объясняя про коварные зыбучие пески и опасные для жизни эйанские руины. Ларандин внимательно его выслушал и с обескураживающей прямотой заявил:

— Меня ждёт дома Яринна. Я не могу тратить время попусту.

Переубедить его так и не удалось.

Друг проворчал что-то про "треклятое семейное упрямство", но повёл отряд строго на восток.

Сначала мы наткнулись на припорошённые серым песком остатки мощёной дороги. Эйанец, первым их обнаруживший, скис и не проронил ни слова до самого появления на горизонте высокой тёмной скалы. Вся она была усеяна чем-то блестящим на солнце, но чем именно, я не могла разглядеть из-за расстояния.

— Нарвались мы, принцесса, — тихо проговорил Миарк, поравнявшись со мной. — Если буду вести себя странно — знай, что не могу иначе.

Я кивнула, хотя и не понимала, зачем друг меня предупреждает.

"Странно это насколько?"

Неужели эйанец решил не ограничивать себя сомнительными шуточками и чудаковатыми поступками?

— Мы успеем дойти до подножия сегодня? — спросил принц. Лихорадочный блеск в его глазах внушал мне тревогу.

— Успеем, успеем, молодой господин, — заверил его Миарк. — Будьте спокойны.

Мне не нравилось и выражение лица друга. Было в нём нечто безумное...

"Нечто, пугающее меня".

Чем ближе мы подходили к утёсу, тем хуже становилось Ларандину. Он страшно побледнел и, судя по всему, едва держался на ногах, однако продолжал упрямо идти к намеченной цели. Казалось, будто его притягивает к скале некая недобрая сила.

"Не от подобных ли опасностей призвала нас защищать принца Владычица?"

- Иллюзии, развейтесь, — прошептала я заклинание. Ничего не изменилось. Пески остались песками, скала — скалой, а под личиной Миарка не оказалось пышущего злобой демона. То ли моих способностей не хватало, чтобы раскусить обман, то ли его просто не было.

— Впереди нехорошее место, — мрачно сказал Лионель. Я бросила на него удивлённый взгляд: мой рыцарь разговаривал редко.

"Осталось ли у него после отлучения паладинское чутьё зла?"

— Стоит готовиться к худшему?

— Да, — кивнул любимый. — Но не бойся — я буду защищать тебя даже ценой собственной жизни.

"О, нет! Я скорее сама умру, чем потеряю тебя..."

Листья ползучего растения — вот, что отблёскивало на солнце. Они отливались металлом, словно были рукотворными, а не порождёнными природой Ортано Косом. Впрочем, они могли и вправду являться частью какого-то механизма. Если судить по машине Повелителя времени, эйанцам нравился "естественный" стиль.

Пещеру и озеро, подступающее к ней, мы увидели только спустившись с последней на пути к подножию дюны.

Тёмная и на вид вязкая жидкость, мало напоминающая воду, вызывала у меня смесь любопытства и брезгливости.

"Яма, заполненная чёрным мёдом".

Изящная гондола с замысловатым фонарём на носу стояла у небольшой пристани. Возможно, её оставили там пять тысяч лет назад, а может — только вчера. Время в Пустом мире жило по своим законам.

— Сегодня я буду вашим перевозчиком, — весело заявил Миарк, ловко запрыгивая в лодку. — жаль, хозяйка не выдала мне чёрный плащ... Не могу полностью войти в образ.

Взъерошенный, бледный, мой друг производил удручающее впечатление. По своей воле я бы не доверила ему жизнь.

"Если буду вести себя странно — знай, что не могу иначе".

Я вступила на борт с нехорошими предчувствиями.

— Зажги фонарь, принцесса — ты ведь принцесса, Хелена? — вальяжно скомандовал эйанец. — Нам понадобиться свет. Только дураки вступают в царство тьмы безоружными.

— Свети, — шепнула я. Заклинания сработало мгновенно, и за вычурно расписанным золотом стеклом заплясал огонёк.

Миарк расхохотался и оттолкнулся веслом от берега.

Гондола медленно поплыла по тёмным густым водам.

"Есть древняя легенда: души мёртвых должны пересечь смертоносную реку, чтобы найти упокоение — кто в чертогах богов, а кто на поросших асфоделями лугах".

Я всё ещё жива. По крайней мере, в этом реальность расходится с преданием.

— Не прикасайтесь к воде, — предупредил Миарк. — Она здесь чистый яд. Одной капли достаточно, чтобы сжечь плоть до кости.

"Это проклятое место. Печальный бог, не оставь меня в трудную минуту".

Он затянул заунывную песню о воителе, короле и прекрасной девушке. Их связывало сложное переплетение долга и чести, и в конце герои умирали, так и не объяснившись друг с другом.

Под надрывное пение лодка вплыла в пещеру, оказавшуюся тонущем во тьме извилистым тоннелем.

"Наше неприятное путешествие только начинается".

Изредка свет фонаря выхватывал из мрака лица статуй. Все они изображали одну женщину — Гвиневеру Альбиану. После превращения Белая Королева многое утеряла из своего смертного облика, но не узнать её было невозможно. Я боялась, принц начнёт задавать вопросы, однако он сидел на корме, подобно изваянию. Ни словом, ни жестом Ларандин не дал понять, что узнал мать.

Чем дальше мы заплывали, тем чаще попадались скульптуры. Они запечатлевали Гвиневеру в разные моменты её жизни, начиная с раннего детства и кончая зрелостью.

— Потерпите чуток, дорогие гости, — "подбодрил" нас Миарк. — Недолго уже осталось.

— Ты не принадлежишь себе, — строго сказал Лионель.

— Да, — согласился эйанец. — Но ничего не могу поделать. Ты хочешь убить меня?

— Если понадобится, моя рука не дрогнет.

— Я знаю, воитель, — криво улыбнулся мой друг. — И коли случится беда, не стану тебя проклинать.

"Лучше бы всё обошлось. Я не хочу терять ни одного из них".

Когда за одним из поворотов показался остров, я испугалась и обрадовалась одновременно. С потолка через огромную линзу из прозрачного материала — неужели хрусталя? — на окружённый ядовитыми водами кусочек суши падал столб белого света.

— Как красиво... — заворожённо произнёс принц. Он наконец-то очнулся от странного забытья.

— Красота бывает разной, молодой господин, — сказал эйанец, спрыгивая на берег. Он галантно подал мне руку, но я гордо отвергла помощь и сошла сама.

В центре острова, прямо в столбе света, стоял беломраморный саркофаг.

"Гробница Гвиневеры Альбианы. Так ведь Миарк назвал это место?"

— "Она была неверной женой, но верной возлюбленной", — зачитал наш проводник высеченную в камне эпитафию на древнеэйанском.

— Кто здесь покоится? Ответь мне немедленно!

— Уже никто, — с глумливой усмешкой сказал мой друг.

— Что это значит?

— Тела бедной грешницы давно здесь нет. Его забрал её порочный возлюбленный.

— Подними крышку, — приказал Ларандин.

— Этого делать нельзя, — вмешался Лионель. — Опомнись!

Увы, принц не желал прислушиваться к предупреждениям.

— Я хочу знать, что лежит внутри. Поднимите наконец крышку!

С лёгкостью Миарк выполнил его требование. Паладин вынул "Несломленного" из ножен и мягко оттеснил меня от саркофага.

— Пусто, — разочаровано протянул Ларандин, заглянув внутрь. — Только какой-то кулон.

— Ошибаетесь, — поправил его сводный брат. — Здесь было запечатано кое-что... кое-что, что не следовало освобождать.

Принц только раздражённо отмахнулся. Он достал из могилы кулон — большой синий камень ограненный в форме сердца.

— Матушке нравятся подобные украшения, — задумчиво произнёс юноша. — Возьму его для неё. Хозяйке оно уже не нужно.

— Берите-берите, молодой господин. Не прогадаете, — подтолкнул его Миарк.

"Нет! Положи его назад!" — хотелось крикнуть мне, но язык словно прилип к гортани.

Воздух наполнился хлопаньем сотен невидимых крыльев и шелестом невесомых одежд. Вскоре к ним присоединились шёпоты... нет, приглушённые крики.

"Эти звуки... От них кровь стынет в жилах".

— Держись позади меня, — велел рыцарь. — Чую, зло грядёт.

"Мой верный защитник".

— Слышите? — расхохотался эйанец. Он окончательно перестал походить на себя обычного: волосы растрепались, глаза горели лихорадочным огнём, по щекам разлилась мертвенная бледность. — О, вы не можете не слышать! Они идут, они уже рядом!

"Мне нужна магия!"

— Увидьте невидимое, очи мои.

Лучше бы я не испытывала судьбу. Вокруг саркофага кружили полупрозрачные создания, похожие на крылатых длинноволосых женщин. Это их крики ввергали меня в пучину страха.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, одна из них протянула ко мне когтистые руки. Я вскрикнула, но беды избежать удалось — Лионель прикрыл меня своим телом. С истошным воплем существо отшатнулось от рыцаря.

— Осторожней, Хелена, — предупредил паладин. Похоже, чтобы увидеть этих тварей, ему не нужны были заклинания.

Я с благодарностью посмотрела на любимого. Красивые слова о защите он без колебаний подкреплял делом.

— Да что же творится?! — воскликнул Ларандин, хватаясь за голову. — Жуткие голоса... Они сводят меня с ума! Кто-нибудь, успокойте их...

Он сполз вниз, бормоча что-то нечленораздельное. С ним сыграла дурную шутку высокая духовная чувствительность — неизбежное зло при соединении мёртвого тела и живой души, как я узнала из записей отца Миарка. Противоестественная природа этого деяния делала принца уязвимым к безумию призрачных существ. Я беспокоилась за Лионеля — его призвала из небытия моя магия. Только ею и моими чувствами к нему удерживался он в реальности Ортано Косом. Но любимый держался крепко. Подчиняться голосам он не собирался.

— Она хочет, чтобы вы разделили её боль, — заявил эйанец.

— Она? — вырвалось у меня. — О ком ты говоришь?

Юноша хрипло рассмеялся.

— Гвиневера Альбиана. Когда-то её звали именно так.

— Зачем Белой Королеве подвергать нас опасности?! — отчаянно прокричала я.

— Белой Королеве? — Миарк будто бы искренне удивился моему предположению. — С чего ты взяла, Хелена? Страдания принадлежат не Владычице. Их испытывала и продолжает до сих пор испытывать отвергнутая часть смертной женщины, бывшая возлюбленной моего отца.

— Хочешь сказать, это всё она? — я указала на рой призраков.

— Гвиневера умерла в дурное время, когда наш Бог угасал от недуга. Они не сливались, а лишь соприкасались краткий миг, но и его хватило, чтобы её божественная искра осквернилась. Похожее произошло потом с моей женой... О, с какой ненависть она потом являлась меня проклинать!