| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Через пару дней приехали Мадам и Полинка, которая сразу же взяла бразды правления в свои руки.
— Никаких поварих, сама готовить буду, я лучше знаю, что детям полезно и как вести хозяйство.
Прохор, как человек военный, сразу признал в ней командира и подчинялся беспрекословно. Они вместе ездили в Алушту, на рынок за продуктами, и в близлежащую деревню за молоком. На кухне Прохор чистил овощи и, по-моему, ему это всё очень нравилось. Ну и хорошо, почему бы двум одиноким сердцам не соединиться?..
Мы много времени проводили на море, благо, погода позволяла. Егор играл с детьми в волейбол, учил Антона плавать. Мадам нежилась на солнышке и время от времени лениво говорила: "Лепота-а...". Тимошка плескался в маленьком бассейне. Бас с Фриксом, разомлевшие, валялись на лежаке под зонтиком.
Через неделю за ужином Изольда, которая старалась быть в курсе событий, происходящих в посёлке, поведала нам:
— Кажется, сосед справа сдал дом какой-то семье, охранник сказал, что из нашего города.
Утром, как обычно, наше семейство дружною толпою спустилось к морю. Девочки и Антон с визгом бросились в воду, Мадам устроилась на лежаке позагорать, мы с Егором занялись Тимом — наполнили бассейн, набросали игрушек, усадили непоседу. Потом Егор присоединился к весело плескавшейся детворе, я присела рядом с Мадам.
И тут на соседнем пляже появилась колоритная фигура — парень с бандитским лицом под два метра ростом. Он тащил одной рукой небольшой круглый столик с металлической ножкой, другой — плетёное кресло-качалку. Установив это всё недалеко от моря, пошёл обратно. Через пару минут вернулся со щуплым подростком лет пятнадцати — тот опирался на костыль и на парня, который предупредительно поддерживал его, а потом бережно усадил в кресло, что-то сказал и ушёл. Затем появился опять — принёс большую корзину с фруктами и электронную книжку в чёрной обложке, поставил на столик, перебросился парой слов с мальчишкой, удалился. Мальчик какое-то время смотрел на море, потом взял книжку и углубился в чтение.
— Интересно, чем он болен? — я обернулась к Мадам. — Что-то я ничего не вижу.
Мадам изящно поднялась, потянулась и уселась рядом со мной. Внимательно посмотрела на парнишку, презрительно скривилась.
— Да ничем он не болен, разве что жгучей ненавистью к окружающим. Посмотрим поглубже. Так, это уже интересно. Значит так — ненавидит он отчима и страстно жаждет его преждевременной кончины. Отчим, по мнению парниши, альфонс, бабник и бездельник, женился на его матери ради денег. Матушку презирает, считает безвольной клушей, которая всё понимает про отчима, но продолжает любить эту сволочь. Недолюбливает и боится деда, отца матери — тот при больших деньгах и власти, к тому же умён и проницателен, парнишу нашего видит насквозь. Кстати, охранник приставлен дедом и предан деду бесконечно. Фантомные боли в ногах — от чёрного негатива и постоянной злобы, покуда не исчезнет объект его ненависти, боли будут усиливаться. Вот такая петрушка, сестричка. Страсти-мордасти. Ладно, не мешай балдеть, пока солнышко не жаркое. — Мадам улеглась обратно на лежак и закрыла глаза.
Я потеряла интерес к злобному парнишке и прилегла на соседний — позагорать, пока Тим занят — брызгает водой на Фрикса. Тот, однако, даже не шевелится — лежит и смотрит вдаль. Бас устроился в ногах у Мадам и сладко дремлет.
Заведенный соседями порядок соблюдался несколько дней, а потом был нарушен приездом объекта ненависти странноватого подростка. Тот привёз с собой огромную надувную лодку и сразу водрузил её на берегу. Полюбовавшись делом своих рук, взглянул на нашу компанию, разулыбался.
— Ба, какие люди! Егор, какими судьбами?! — закричал он и направился в нашу сторону, легко перешагнув символическое ограждение, разделявшие пляжи.
Егор улыбнулся и пошёл навстречу. Мужчины пожали друг другу руки.
— Рад тебя видеть, Макс. Не знал, что это ты арендовал на лето соседний дом.
— Да, вот, пришлось, врачи рекомендовали погреть моего пасынка на солнышке, что-то у него с ногами. Возили по заграничным врачам, они определиться не могут. А это всё твои киндерята?
— Мои! — с гордостью ответил Егор.
— Завидую, классные ребятёнки. А моя курица не сподобилась мне родить. О, кого я вижу! Неужели сама госпожа Мадам? Элеонора Степановна, какая встреча! Я ослеплён, обезоружен и весь у ваших прелестных ножек!
Мадам благосклонно улыбнулась.
— Макс, Мадам — сестра моей жены Варвары.
Тот подскочил ко мне.
— Знаете, Варя, сплетничали в городе, что Егору досталась самая лучшая женщина нашего города, но я, каюсь, не верил. Теперь понимаю, как я ошибался. Рад с вами познакомиться. — и, с чувством поцеловав мне руку, опять забалагурил. — Ребята, будем дружить! Кто любит рыбалку — прошу, в четыре утра встречаемся на берегу. А теперь, с вашего позволения, удаляюсь, не буду вам мешать.
Макс послал всем воздушный поцелуй и ушёл.
— Жаль мужика. — сказала Мадам. — Бывают и хуже. — устроилась поудобнее и задремала.
— Егор, откуда знакомец?
— Ходим в один спортивный клуб, он совладелец нескольких банков. В этих банках всем заправляет отец его жены, а он так, номинальный совладелец. Но мужик нормальный.
В последующие дни наш новый знакомец маячил на своей лодке далеко от берега, когда солнце пригревало — возвращался, махал нам приветливо, пожимал плечами, указывая на пустое ведро, мол, опять не повезло. Ни противный мальчишка, ни охранник на пляже не появлялись.
И вот однажды я проснулась от неясной тревоги. Быстро накинула халат и на цыпочках вышла из дома. Спускаясь по лестнице на пляж, почувствовала, что за мной кто-то крадётся, резко обернулась — это был Антошка.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я.
— Я услышал, как ты вышла и пошёл. Я, как это по-русски, пережьивать за тебя. — Мы с Антоном договорились, что разговаривать он будет только на русском языке, так как русский у него хромает.
— Переживаю. — поправила я. -Сиди здесь, а я подползу поближе, посмотрю, что происходит на пляже.
Поползла на четвереньках, прячась в тень от скалы, на которой стоял дом. Моё ребёнок так меня и послушался — когда я притормозила возле ограждения, Антон ткнулся головой мне в зад.
— Ладно, ждём здесь, только тихонечко.
Какое-то время ничего не происходило. Потом раздались характерные шлепки. Показалась крупная фигура охранника. Он тащил нечто, напоминающее большой свёрток. Я прижала к себе Антошку и настроилась на мысли здоровяка: "Тяжёлый, гад! А этот, ублюдок недоношенный, весь в своего папашу, тоже злобная крыса был, упокой Господь его грешную душу, убить человека — что стакан водки выпить"... чуть позже: "Я лопухнулся, пистолет на столе оставил, но кто ж знал! Эх, теперь и пистолет придётся утопить, хороший пистолет!"... "А хозяин, зверь, выслушал и сказал только: "концы в воду, выезжаю!"... Что теперь будет... Это и мне достанется, не доглядел... Тяжёлый, гад!"
Добравшись до лодки, парень перебросил свёрток в неё, столкнул лодку на воду, прыгнул сам и погрёб от берега.
Я вздохнула. Антон тоже пошевелился.
— Варя... А что он тащил?
— Тише!
На пляже появился новый персонаж — почти бегом, без костыля, приблизился к морю, сложил руки на груди и застыл в позе Наполеона.
Через минуту по ступенькам сбежала женщина в развевающейся одежде, протянула руки к быстро удаляющейся лодке, потом зажала рот рукой и медленно опустилась на колени. Какое-то время не двигалась, затем с трудом поднялась и, пошатываясь, побрела обратно.
Когда женщина поднялась по лестнице, я встала и, прижимаясь спиной к скале, шепнула:
— Антош, тихонечко пошли домой. Спектакль окончен, главное — вовремя уйти.
Мы, крадучись, вернулись к себе. Остановились возле входной двери.
— Варя, а я знаю, что произошло. Они убили папиного знакомого, а труп утопили в море. Давай позвоним в полицию!
— Знаешь, Антошка, многие знания — многие беды. У нас нет никаких доказательств. Пока приедет милиция, в доме будет прибрано и они скажут, что Макс уехал по делам в родной город. Давай спать, уже светает. И молчи пока о наших ночных приключениях.
После завтрака, когда мы, как обычно, спустились к морю, я заметила, что лодка на своём обычном месте, но пляж соседей пуст. Посмотрела на дом — и там не наблюдалось никакого движения.
Когда Егор с детьми пошли купаться, Мадам сказала:
— Варька, знаю, какие мысли бродят в твоей беспутной голове: как бы прищучить эту злодейскую семейку. Предупреждаю — забудь всё это, дед тебе не по зубам. Законы в нашей убогой стране писаны для обычных людей, для тех же, у кого много денег и власти, законы не писаны. Накличешь на свою семью неприятности, мы-то с ними справимся, но зачем напрягаться? Покойник кто тебе, брат, сват? Со своим придурковатым внуком дед сам пусть справляется, тот и сам — наказание Всевышнего.
— Эля, мне-то что, а вот Антон всё видел. Как ребёнку объяснить, что в нашей стране законы проститутские?
— Антон парень разумный и жить ему в этой стране, пусть привыкает. Я сама с ним поговорю.
Мадам с Антошкой поговорила. Что она ему втирала, я не знаю, но с вопросами ко мне он не приставал.
Вечером того же дня я услышала шум моторов. Выглянула в калитку. Возле соседнего дома остановились два джипа устрашающего вида. Из них вышли несколько человек во главе с пожилым мужчиной внушительной внешности, проследовали во двор. Через пару часов дом опустел, машины уехали, наверняка увозя малолетнего преступника и его безутешную мамашу. Финита ля комедия, подумала я.
Спустя неделю Мадам засобиралась домой. Я упрашивала её побыть с нами ещё немного, но она отказалась.
— Варюш, переживаю за Степаниду. Со здоровьем-то у неё всё в порядке, но... скучает.
Вскорости уехал и Егор — отпуск закончился.
Константин Петрович каждый день занимался с Антоном русской грамматикой. Дед с внуком очень сблизились и подружились. Антон бродил по окрестностям, много рисовал, в этих прогулках его сопровождали дед и Прохор. Оба бесконечно восхищались и гордились талантом юного художника.
Изольде интереснее было общаться с девочками. Они ставили спектакли, известные сцены по-новому интерпретировали, иногда спорили, увлечённо что-то обсуждали.
Тимошка стал ползать и вредничать. Подползал к какому-нибудь шкафчику, держась за него, вставал, показывал на приглянувшуюся ему безделушку и говорил: "Дай!". Если никто не реагировал, садился на пол и начинал громко орать. На этот крик велись все домочадцы, кроме меня и Баса — Бас презрительно фыркал, всем своим видом говоря, как Станиславский: не верю. Я была с ним солидарна. Но остальные реагировали бурно. Фрикс подбегал и толкал скандалиста лобастой головой, предлагая поиграть, девочки начинали прыгать перед ним, петь и чем-то стучать, сердобольный Антошка гладил по голове, что-то шептал утешительное, Полинка предлагала на выбор игрушки и фрукты, дед умилялся, лёжа на диване: "Генеральский голос!", а Изольда быстро гасила конфликт:
— Мой мальчик хочет эту статуэтку? На, мой хороший, мне она никогда не нравилась!
Ребёнок выключался, вертел в руках вожделенную статуэтку, пробовал на зуб, и наконец, швырнув её на пол, отправлялся путешествовать дальше.
Незаметно пролетел июль. Дети окрепли, загорели. Антошка возмужал. Прохор, по его просьбе, остриг ему локоны, и Антон превратился в обычного мальчишку, разве что в глазах осталась грустинка. Пора было возвращаться домой. Девчонки хотели ещё пару недель погостить у Степаниды, Антона надо было оформлять в лицей.
Егор приехал за нами в начале августа. Вечером, перед отъездом, позвонила Мадам. Мы, как всегда, поболтали, и, уже прощаясь она сказала:
— Кстати, чуть не забыла! Я поинтересовалась судьбой малолетнего злодея. Его отправили в Англию, в закрытый пансионат для проблемных подростков. Видишь, сестричка, я говорила, что дед крут? Да, а на внеочередном Совете директоров его банковской корпорации было объявлено, что совладелицей вместо Макса стала его жена, дочь нашего мафиози. Вот так-то.
Прощаясь с родственниками, Антон каждому преподнёс его портрет. Константин Петрович был изображён в генеральской форме, при всех орденах. Изольда, в длинном вечернем платье, смотрела на себя в зеркало, где отражалась в наряде Екатерины Второй. Прохор был почему-то в мундире кавалергарда и сидел на роскошной лошади. Родственники были растроганы. Изольда, как всегда, всплакнула, но бурных эмоций на сей раз не выказывала, только обняла Антона и шепнула: "Спасибо, дорогой!". Дед и Прохор крепко пожали Антону руку. Полинка сказала, что приедет через пару дней, поездом.
В городе было жарко и пыльно.
По приезде мы с Егором решили, что незачем детей мариновать в городе — я с детьми отправляюсь к Степаниде, девчонки остаются там до конца августа, а мы с мальчишками возвращаемся через пару недель. Сказано — сделано.
Пожалуй, за всё лето это было самое счастливое время. Степанида и Василиса с радостью возились с детьми. Мы с Басом валялись днём в шезлонге, вечером на диване. Самыми интересными были вечера — когда Степанида с Тимом на руках усаживалась в кресло-качалку и рассказывала о происхождении магии. Благодарные слушатели в виде Антона, Фрикса и девочек устраивались тут же на полу. Василиса время от времени вставляла свои замечания, видно, спор у старух по этому вопросу продолжался не одно десятилетие.
— Дети! — вещала Степанида. — Эксперты, такие как Уэйт, считают магию наукой, некоторые — искусством. Я считаю, что магия является и тем и другим, ибо, как заметил мудрый Эйнштейн, "воображение больше чем знание".
— Знаете, — вмешивалась Василиса, — Я всегда восхищалась исчёрпывающим определением Уэйта по поводу термина "магия". Вы только послушайте, я постараюсь не исказить его мысль. Народное понимание магии, говорит Кристиан, даже если оно не связано со всякими обманами и жульническими фокусами, является совершенно абсурдным и неверным. То есть, дети, магия, или точнее, магизм, может соседствовать с порочащими её светлую память суевериями. Само название пришло из греческого языка и обозначает "жрец", "мудрый" и "великолепный". Так, халдейское имя Магдим соответствует понятию "высшая мудрость", "священная философия"...
— Василиса! — прерывала пылкую речь подруги Степанида. — Не увлекайся, ты говоришь с детьми. Объясняй понятнее.
Василиса обиженно сопела и на какое-то время умолкала.
Довольная Степанида продолжала:
— Итак, колыбелью древнейшей магии были Индия, Персия, Халдея и Египет. Мудрецы и жрецы были владельцами её секретов. Целью их жизни были жреческие обязанности, жертвоприношения, врачевание больных и сохранение Тайной Мудрости. Это были особенные люди: справедливость, истина и сила самопожертвования — вот те качества, которыми должен был быть одарён каждый из них...
— Бабушка Степанида, — однажды спросил Антон. — А я мог бы стать магом?
Бас презрительно фыркнул и улёгся на спину, выставив пушистое пузо. Я погладила его. Бас промурлыкал, что он всё знает о магии, но в маги не рвётся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
