Ответ на вопрос о том, что же хочет Ильза Уоррен получить от будущей работы, интересовал Миранду больше, чем многие другие вопросы из обширного списка.
Ильза помедлила несколько секунд, затем коротко ответила, что рассчитывает работать над интересными пионерными проектами, где сможет оптимально использовать свои навыки и получить признание своей роли и заслуг. Уоррен также отметила, что желает развиваться и совершенствоваться. Потому хочет не только работать в команде, но и заниматься сложными самостоятельными исследованиями.
'Что-ж, ответ на вопрос — весьма достойный, — отметила Миранда, — И — вполне ожидаемый'.
Не было необходимости спрашивать Уоррен о том, сколько времени ей потребуется на то, чтобы освоиться и внести существенный вклад в работу 'Цербера'. В основных частях организации умели получать от сотрудников максимум. Не менее излишним в данной ситуации выглядел и вопрос о том, сколько Уоррен рассчитывает работать в основных частях 'Цербера'. И Ильзе и Миранде было очевидно, что решение о переходе в основные части 'Цербера' принимается очень долго. Далеко не сразу и не всегда оно бывает положительным. После столь длительной процедуры выбора нет необходимости уточнять, что наиболее желательным вариантом является 'пожизненный найм'.
Слушая Ильзу, Миранда отмечала: кандидатка уже осознала простой факт — работа в 'подготовительных' частях 'Цербера' ограничивала её в профессиональном развитии. Доктор археологии уже не только уверена, но и убеждена в том, что необходимо двигаться дальше. Сложнее для Уоррен было бы определить, переведут ли её в 'основные' части 'Цербера' по её собственному желанию. Или, всё же, в значительной степени это будет выбор, сделанный руководителями 'Цербера' и его наиболее знающими специалистами.
По настроению, выражению лица, интонации и тембру голоса Лоусон с большой вероятностью определила, что одним из таких наиболее знающих специалистов Ильза считает интервьюершу. И отчаянно пытается определить, кто же она на самом деле. Только вряд ли она это сможет сделать качественно и профессионально. В низовых частях мало знали о том, чем занимаются в основных частях структуры 'Цербера', излишнее любопытство там не только не приветствовалось, но и активно пресекалось.
Уоррен озвучила стандартную формулировку о том, что она хочет заниматься новыми, сложными задачами. Добавила, что уверена — приобретёт, выполняя их, намного больше, чем могла приобрести и приобрела раньше. Миранда слушала кандидатку спокойно, не показывая эмоций и чувств и не давая собеседнице малейшей возможности 'читать' интервьюершу.
Вопросы, предназначенные для тестирования претендентов на руководящие должности, Миранда напрямую задавать не стала — в 'Цербере' не было принято вот так сразу ставить людей на лидерские позиции. И не только обычных, но и необычных людей. Пусть новичок, начинающий карьеру с низов, проявит себя на исполнительском уровне. А там... Там будет видно.
— Каковы, Ильза, ваши сильные и слабые стороны? — негромко спросила Миранда, не спуская пристального взгляда с лица и фигуры собеседницы. — Не торопитесь отвечать, у вас есть несколько минут на то, чтобы обдумать запланированное к озвучиванию, — сказав это, Лоусон опустила взгляд на остававшийся чистым лист бумаги в раскрытой папке. Многие интервьюируемые очень явно ожидали, что сотрудник организации — потенциального работодателя непременно должен начать черкать этот лист и рассчитывали, что по этим каракулям и рисункам смогут, пусть даже отвлёкшись от сути и темы разговора, понять, склоняется ли интервьюер к положительному или к отрицательному решению.
Ильза не стала испытывать терпение Миранды и ровно через тридцать секунд короткими фразами стала характеризовать себя. И начала, конечно, с отрицательных сторон, следуя хорошо известному правилу заканчивать высказывание в позитивном ключе.
Слушая собеседницу, Лоусон кивала, но не задавала никаких наводящих вопросов, не прерывала кандидатку и не проявляла никаких излишних чувств и эмоций. 'Если она считает, что я бесчувственная и холодная — что-ж, пусть так и считает, — подумала Миранда. — Не я буду руководить её работой, так что... Трудно обычному человеку вот так сразу воспринимать ситуацию многоканально, а Ильза Уоррен и есть самый обычный человек.
Да, она знает, что в 'Цербер' часто идут работать люди, не нашедшие своего места в обычных сообществах, но она также понимает, что критерии необычности и обычности у нас, сотрудников организации — своеобразные'.
Рассказ Уоррен не занял много времени. Да, Миранда отметила огрехи и недостатки, но в целом... Всё же придётся задействовать каталку. Ильза воспринимала интервьюершу не как бездушную куклу, а как обычную женщину и пыталась, нажимая на это, повысить свои шансы. Что-ж, придётся выяснить, что она скрывает и каковы её действительные психические и физические возможности. Хотя... Ясно, что Уоррен после случившегося на Идене выпускать из-под 'колпака' нельзя — она слишком многое видела, а ещё больше поняла и осознала. Её память, сознание, восприятие хранят опасную информацию. Так что... пусть работает в низовых уровнях научных подразделений 'Цербера'. Сейчас их достаточно много и они часто организованы и действуют так, что мало чем отличаются от 'подготовительных' подразделений.
Если Ильза воспринимает интервьюершу как обычную женщину... Что-ж, Миранда именно к такому результату и стремилась. Настало время задать Уоррен вопрос, который очень часто задают именно женщинам.
— Хорошо. — Миранда взяла в руку карандаш, покрутила его в пальцах и Ильза восприняла это как сигнал о необходимости завершить свой рассказ. — Работая на Идене вы, насколько нам известно, не поддерживали особо близких отношений ни с кем из коллег или местных жителей. Вы понимаете, я уверена в этом, что в будущем многое может измениться. Потому — подумайте и скажите: не помешает ли ваша личная жизнь работе, которая, как вы уже знаете — мы это и не скрывали — будет связана с серьёзными и длительными дополнительными нагрузками. Среди них сейчас я могу отметить только некоторые, например — ненормированный рабочий день, длительные и дальние командировки, постоянные разъезды в пределах звёздных систем и планет со станциями.
Слушая, что отвечает Уоррен, Миранда не кивала, изредка поглядывая на кандидатку спокойным и несколько расфокусированным взглядом. Да, Уоррен не глупа, она понимает, что 'Цербер' — достаточно специфическая организация. Если в неё принимают нестандартных людей, то, как доказывают совершенно открытые и общедоступные данные, 'Цербер' может вполне законно предъявлять к своим работникам жёсткие требования и выдвигать условия, не являющиеся законными для других организаций, использующих наёмный труд.
Медики и мозговеды, конечно, определят пригодность Уоррен к планируемым и неизбежным перегрузкам точнее и полнее, но сейчас важно понять, как сама кандидатка оценивает и воспринимает свои резервы. Сложно, конечно, ей смириться с тем, что в 'Цербере' считается вполне обычным запрещать женщинам беременеть в течение нескольких лет. А также — препятствовать получению отпусков 'без сохранения заработной платы', но... Хочет она работать не в 'подготовительных', а в основных частях — должна понять, что здесь учитывают и пол, и возраст, и способность к адаптации к кошмарным условиям. А не только совокупность дипломов, сертификатов и свидетельств.
Уоррен занервничала. Снова попыталась пробить 'скорлупу' психозащиты, выставленной интервьюершей. И не один раз попыталась, кстати. Надо, — посчитала Миранда, — сделать всё, чтобы она не почувствовала бездетность интервьюерши. Это — совершенно излишняя для неё информация, потому... Пусть считает меня кибером безмозглым, но 'покопать' себя я ей не дам — решила Лоусон, продолжая слушать то, а главное — как — отвечает на поставленный вопрос Ильза.
Очень неудобно женщине, а Ильза Уоррен, как знала Миранда, была стопроцентно нормальной более-менее здоровой женщиной детородного возраста, оказываться перед необходимостью спокойно воспринимать положение, когда её половая принадлежность может стать препятствием к получению новой работы. Обдумывая услышанное от Уоррен, Миранда параллельно раздумывала над тем, какие вопросы и в каком порядке следует задать ещё. Хотя всё больше убеждалась — без вмешательства мозговедов и медиков обойтись не удастся.
Нет, Лоусон не колебалась: большинство кандидатов, так или иначе, попадали в объятия врачей. Иногда — и в объятия мозговедов 'Цербера'. Но... это была общая практика для столь сложных и важных организаций и учреждений. Очень многие соискатели знали об этом и соответственно готовились. Только вот вряд ли они знали, какой уровень медицинских вмешательств доступен 'Церберу', активно использовавшему не только земные, но и внеземные методики и технологии.
Что-ж, Уоррен сама захотела пройти повыше по структуре 'Цербера'. И постепенно, но неуклонно отсекала от себя большинство возможностей остановиться. Остаться на 'подготовительном уровне'.
— Хорошо, — остановила рассказ собеседницы Миранда. — Вижу, что вы готовы приложить определённые усилия для того, чтобы достаточно хорошо справиться с теми задачами, которые будут перед вами поставлены. Как вы предпочитаете повышать свою профессиональную квалификацию, доктор Уоррен?
Ильза, как сразу отметила Лоусон, снова постаралась удержаться от многословия. Не стала подробно и нудно перечислять семинары, конференции, особо останавливаться на том, как знакомится с профильными публикациями в Экстранете. Ответила чётко и по-деловому. Пусть. Надо задавать следующий вопрос, нельзя давать кандидатке время на атаку на интервьюершу:
— А что вы можете рассказать о своих профессиональных связях, которые могли бы использовать на новой работе? — спросила Миранда.
Уоррен упомянула Сташинского, положительно охарактеризовав его как высокопрофессионального специалиста. Назвала и охарактеризовала ещё нескольких учёных-археологов — как тех, что работали на Идене, так и тех, кто работал на других планетах.
Что-ж, весьма похвально, отметила Миранда, что Ильза никоим образом не акцентирует на том, что намерена и в дальнейшем поддерживать тесные контакты с упомянутыми людьми. Может быть, она даже понимает, что в 'основных' частях структуры 'Цербера' у неё будут многочисленные контакты с другими специалистами. Причём настолько плотные и регулярные, что времени на поддержание старых контактов может оказаться слишком мало.
— Чем вы, леди Уоррен, любите заниматься в свободное время? — спросила Миранда, уже подняв из своей памяти информацию, собранную службой слежения и разведкой 'Цербера'.
Возможно, Ильза догадывается о том, что за ней следили очень плотно, но... В истории человечества, как и любой другой разумной органической расы не было даже нескольких часов, когда никто ни за кем не следил.
Ответ в большей степени был стандартным. И в самом деле — жизнь увлечённого работой разумного органика не так уж и разнообразна, чтобы в ходе собеседования увлекаться описаниями множества направлений деятельности. Столь обычных для заполнения так называемого 'свободного времени'.
— Что-ж, — предварительно подытожила Миранда. — На этом основную часть собеседования можно считать завершённой. Какие у вас есть ко мне вопросы, леди Уоррен? Сразу скажу, что ответить слишком подробно, полно и конкретно я сразу не смогу. По, надеюсь, понятным вам причинам.
Ильза, облегчённо выдохнув, кивнула собеседнице:
— Я понимаю, что о содержании работы спрашивать...
— Можно, — остановила собеседницу Миранда и коротко рассказала о том, чем, скорее всего, предстоит заниматься доктору археологии. Если решение о приёме на работу будет положительным.
Уоррен слушала внимательно, не проявляя никаких особых эмоций и чувств. Лоусон отмечала, что собеседница немного расслабилась. И даже дала себе возможность отдыхать.
— Вот так, в общих чертах. Ещё вопросы?
— Каков стандартный режим зарплаты, отпусков и перерывов? — спросила Уоррен.
Миранда отметила, что собеседница не особо рассчитывает получить ответы.
А вот здесь надо ей, интервьюерше, поработать в гораздо большей степени. Потому что надо плавно перевести ситуацию в направление использования каталки. Миранда не стала закрывать папку — в этом не было необходимости. Да и подобное действие могло быть неправильно истолковано соискательницей.
Рассказывая спокойно и неторопливо о 'вилках' зарплат, возможных отпусках и правилах их предоставления и использования, характеризуя возможные перерывы в работе, Миранда не смотрела на Ильзу. Приберегая прямой 'ударный' взгляд для обеспечения скорейшего усыпления кандидатки.
С виду будет всё более чем нормально: Уоррен неожиданно уснёт сидя в кресле, просто 'отключится'. Она ничего не почувствует — ни боли, ни неудобств. Кресло — да, жестковатое, но... Через несколько секунд Уоррен уже будет лежать на каталке, а там — лифт, подземные части.
Всё прошло нормативно. Едва Миранда подняла взгляд на лицо собеседницы, как та уже 'поплыла'. Секунда-две — и женщина опустила голову на грудь. Теперь она крепко спит. Нет, руки с подлокотников не упали — сон управляемый и контролируемый.
Мягко и бесшумно открылись двери. Двое мужчин ввезли каталку, взяли Уоррен за руки и за ноги. Уложили на каталку навзничь, закрепили тело ремнями, покрыли простынёй. Повезли к выходу из зала. Миранда встала, закрыла свою папку. Папку Уоррен она забрала с собой — её предстоит передать медикам и мозговедам. Пусть поработают, покопаются параллельно.
Каталка почти бесшумно и быстро проскользила по коридору — на неё никто не обращал особого внимания. Мало ли кому из сотрудников могло стать плохо — бывало, что люди умирали от перегрузок прямо на рабочих местах. К этому сотрудники Центра привыкли. Окажут помощь человеку, им займутся медики. А то, что тело накрыто простынёй с головой, так ведь всем известно, что не надо окружающим видеть лицо страдающего человека. Пусть он сохранит своё инкогнито. И избежит необходимости отвечать на многие не всегда этичные вопросы впоследствии.
Лифт раскрыл свои створки, кабина осветилась. Закатив каталку, мужчины замерли, подождали, пока войдёт Лоусон, закроются внутренние и внешние створки дверей. Кабина плавно заскользила вниз.
Пропустив сопровождающих с каталкой вперёд, Миранда последней покинула кабину, которая тотчас же ушла по вызову.
— Это и есть Ильза Уоррен? — спросил медик, откинув покрывало с лица лежащей на каталке женщины. — Спит крепко и без сновидений, — констатировал он.
— Вот её папка. — Миранда подала медику пакет, в который по дороге упаковала единственную вещь, которую кандидатка взяла с собой в зал. — Я буду присутствовать на первой стадии исследования. Остальное проведёте по усиленному варианту и информацию — сразу мне.
— Слушаюсь, — медик черкнул в своём служебном ридере несколько строчек, жестом отпустил сотрудников, привезших каталку, кивком головы подозвал одного санитара — отвези в палату тридцать шесть, проведи процедуру пятьдесят шесть.
