— Я хочу тебя! Двигайся плавно!
Альфмир от звука волшебного голоса и чарующего как песня ангелов, провалился в небытие, взметнулся вверх, обвил ее шею руками и хотел ее опрокинуть назад, желая, растворится с ней навечно.
— Пожалуйста, нежнее мой милый! Больше ласки! — Умоляла она. Потом неожиданно сорвала маску. Перед Альфмиром возникла пасть — фигуристая амазонка с мордой тигра. Юноша опешил лишь на секунду, а затем произнес:
— Ни что не может разрушить такую красоту.
— Тебя это не смущает? — С болью в голосе произнесла она.
— Нет лучезарная!
— Тогда найдем счастье в объятьях друг друга. Он одарил поцелуями ее звериное лицо, мраморную колону шеи и грудь. Губы опаляли ее внешне грубую, но гладкую как ракушку кожу, груди сильно набухли. Пальцы Альфмира нежно скользили по изгибам ее жаждущего тела. Все ощущения императрицы обострились, жадно впитывая каждый нюанс, каждый оттенок ласк, и когда его жемчужные зубы сомкнулись на воспаленном трепетном соске, и легонько прикусили чувствительный кончик, царица ада застонала. Альфмир хорошо знал, как заводить женщин, особенно таких соскучившихся по мужскому телу. Он принялся обводить сосок языком, увлажняя его покусывая, но не причиняя боли. Она словно плавилась под его поцелуями, растекаясь медом; кровь превращалась в жидкий огонь. Когда он поднял, светлую голову, императрица жадно притянула его к другой груди чтобы и она, в свою очередь испытала подобное наслаждение.
— Милый как ты хорош! — Сказала царица ада. — Как я соскучилась по мужским прикосновениям.
Его умелые ладони ласкали ее живот, выписывая прихотливые узоры на бронзовой коже. Внутри у нее все ныло от удовольствия и предчувствия неизбежного. Рука коснулась заветного места, и императрица на миг задохнулась. Альфмир провел пальцем по влажной расщелине, разделяющей пухлые складки, чуть нажал на соблазнительную пещерку, проник внутрь. Императрица судорожно вцепилась в его литые плечи:
— Всесильный, что же ты делаешь со мной?
— Бужу твое женское естество! Вскрываю шкатулку наслаждения. — Прошептал он, изводя ласками, крошечный, скрытый в глубине грота бугорок. — Ощущаешь плотью, поворачивается ключ.
— Да архидемон! Никогда в прошлой жизни, когда у меня был целый мужской гарем, не ощущала такого блаженства. Меня пробивают молнии.
— Будет еще лучше!
Императрица выгнулась, подалась вперед, налегая на его чистую, словно составленную из надраенных медных щитов грудь. Ей казалось, что она сейчас разлетится на хрустальные осколки, а в животе горит аннигиляционый двигатель, возносящий к звездам. И наслаждение медленно распространялось по телу, словно теплое вино, пьяня и бодря одновременно. Она тяжело дышала, слова ей давались с трудом.
— В этом теле у меня никогда не было мужчины!
— Ты девственница?
— Да! Другие дивы обычно предпочитают искусственные фаллосы, у меня даже была пара дюжин, золотых, алмазных, рубиновых и прочих, но я сохранила свою чистоту. А никакие ласки женщин не заменят мужчину.
— Я верю тебе!
Его палец погрузился еще глубже, в довольно широкую пещеру, огромной женщины. Альфмир испытал сложные чувства, когда обнаружил ее девственную преграду нетронутой. Он не был ханжой и гонялся за невинными девами, наоборот наибольшее наслаждение приносит опытная женщина. С биороботом тоже неплохо, но с живой лучше. Она была как струна лиры, влажной в ожидании открытия и гимна. Он понимал, что могучее тело августейшей особы жаждет ласк.
Альфмир отнял руку и попытался придавить ее к перине, но мощная женщина сопротивлялась ее мышцы ходили буграми. Напряженное орудие стремилось попасть в шелковистые тенета. Императрица боролась, что пугало ее в этом не слишком крупном юноше, но и ей при этом хотелось больше всего на свете. Альфмир осторожно раскрыл ее бедра, поцеловал и чуть приподнялся. Она тревожно взглянула на него, но в его взгляде было столько искренней доброты и нежности что ледяное сердце повелительницы тысячами отправлявшей подданных на плаху, смягчилось.
— Живой бог! — Пробормотала она.
— Богиня, я одарю тебя самым драгоценным подарком.
Инструмент пришел в движение, задев бесценную струну, она лопнула совершив чудо, превратив девушку в женщину. Боль была мимолетной, но сладкой, как когда-то столетия назад ее потрясло, но насей раз ее партнер был невесть чем!
Чуть помедлив, он стал двигаться, и императрица, теряя голову от наслаждения, тихо застонала. Волшебные ни с чем не сравнимые движения, напоминающие плаванье по волнам, все нарастало по интенсивности. И царственная особа, вначале робко, затем все яростнее и неистовее, принимая его бедрами.
Потом ее ноги сплелись, за спиной. Императрица вскрикнула, она никогда не представляла себе, что так может быть, хотя в прежней жизни пробовала такое, что и не снилась. Не описать пером, только поэма в воспроизведении гения может выразить подобие какофонии любви.
Она льнула к нему, тяжело дыша, пока юноша неукротимо творил чудеса. Ее длинные ногти терзали смуглую кожу Альфмира, потекла кровь. Юноша не обращал внимания, стараясь все больше.
— Божество во плоти! — Я не могу больше! — Затем испуганно. — Не останавливайся повелитель.
И тут ее душа словно отделилась от греховной плоти, воспарив к седьмому небу. Охватили сладострастные конвульсии бешеного экстаза, в теле извергались тысячи вулканов.
Альфмир ощутил, как сжалась пещера, охватив его пульсирующую плоть. Потрясающе, такая большая женщина, а кажется что ты имеешь дело с газелью.
Вот дьявол, неужели наркотик настолько силен, так полюбить такого монстра.
А женщина все требовала и требовала. Альфмир, наконец, не выдержал, излил бурный дождь, на драгоценный цветок.
— Еще мой любимый, я хочу детей!
— Дети не рождаются в аду.
— Да я так расстроена! Не ужели я навечно буду одинокой. Хотя не у меня есть ты, мы будем вечно.
— Нет, мне не нравиться преисподняя, да и в том мире, что я покинул, меня ждут друзья. Я не имею права их подводить.
— А я что буду умирать от тоски!
— Нет, я знаю маленький секрет.
— Какой!
— Даже если ты в аду, но безгрешный человек тебя полюбит, то ты покинешь преисподнюю и воплотишься в новой вселенной.
— И там у меня снова будет множество мужчин?
— Да! Сколько пожелаешь!
— Но не будет тебя! А я так влюбилась, ничто не сможет меня успокоить. Лучше в аду с тобой, тем в раю без тебя.
Альфмир на секунду задумался:
— Хорошо милая сделаю так, что воплотишься и сразу найдешь юношу и внешне и внутренне подобного мне. Вместе вы будете воевать, и править, любить и одаривать. Надеюсь, ты уже будешь не жестоким тираном и завоевателем, а справедливой властительницей.
— Что же я, похоже, действительно стала другой, но прежде чем мы расстанемся, я хотела бы последний раз насладиться любовью с тобой.
— Я не против, давай моя бесценная!
Они вновь слились, погрузившись в бездну, испытывая нечеловеческое наслаждение. Юноша и императрица бились в умопомрачительной страсти, нет рай по сравнению с эти сер и тускл. Кроме того, Альфмир ничего не создал кроме преисподней и других вселенных. А так ли уж хорош рай, особенно библейский, да большинство грешников, побыв там несколько дней, попросились бы озеро огненное. Или, во всяком случае, не были бы счастливыми.
Так прошло несколько часов пока они не устали и не насытились. Настала пора расставаться:
— Милый мой воин! Давай произноси заклинания и перемещай меня.
— Объяви сначала преемника.
— Зачем все равно мой уход спровоцирует грызню. А что значат слова того, кто исчез и никогда.
— А что у тебя нет никого на примете?
— Почему есть девушка, очень способная. Дирри — пламя одуванчика, ее в принципе можно объявить законной сменой.
-Так сделай это быстрее! Кроме того, я дам тебе совет, никогда не объявляй, что исчезнешь навсегда. Скажи, что обязательно вернешься и станешь легендой.
— У тебя светлая голова не только в прямом смысле слова. Эй, глашатай объяви всеобщий сбор. — Скомандовала она.
Протрубил сначала один горн, а затем его подхватило и еще несколько десятков, над поверхностью планеты стоял гул. Стали собираться неисчислимые толпы женщин.
— Вот видишь, меня ждут. В этом месте сон не самое приятное время препровождения, часто являются кошмары.
— Сны это отражение наших мыслей. Будь честной, правдивой, справедливой и будет все замечательно!
— Как бы мне хотелось тебе верить! Странно у тебя на лице ни волосинки, а мудрость старца.
— Ум не зависит от возраста. Часто, наоборот, со временем люди тупеют. А бороды у меня вообще никогда не будет — это лишний дурацкий атавизм перешедший человеку от животного.
— А многие ей гордятся!
— Это все равно, что хвастаться хвостом!
— В данном случае ты прав. Мне и самой противно носить лицо тигра, хотя именно это помогло мне возвысить над другими самками.
Императрица смыла кровавые полоски у себя на бедрах — свидетельство чистоты и невинности, привела в порядок откровенную одежду, нацепила громоздкую корону и направилась к балкону, где ее ожидали подданные:
— Дорогие соотечественники! — Начала она. — Высшие сферы призывают меня в сонм богов.
В ответ раздались аплодисменты и звуки одобрения.
— Я вынуждена покинуть вас, что занять место по правую руку у Всевышнего!
Женщины и девушки завопила сильнее, чувствовался экстаз, яростный энтузиазм.
— Но я еще вернусь! И вернусь в божественном качестве, чтобы приказать вам как правильно жить!
Рев достиг апогея, а затем все стихло:
— Вместо меня за вами присмотрит моя правая рука Дирри — огненный одуванчик. Она сделает все, чтобы избежать насилья и хаоса. Повинуйтесь ей так же как и мне иначе, вернувшись я вас покараю!
Десятки, сотни тысяч подданных разом зааплодировали, стали бросать шлемы вверх. Слышались возгласы:
— Принимаем! Принимаем!
Но императрица знала, что это не так уж и дорого стоит — энтузиазм легко сменяется ненавистью. По ее правое плечо появилась Дирри, огненно-рыжая с пышной копной волос. Она была такая же рослая как императрица, но с человеческим лицом. Посмотрев на толпу, она помахала мечом:
— Сестры мои! Грядет время нашего триумфа — я буду править согласно заветам Мирры!
Снова звуки одобрения!
— Станьте на колени и произнесите присягу! — Прокричала императрица.
Женщины бухнулись, зазвучала песня:
— Во славу высших сил клянемся: Быть верными тебе, дорогая Мирра и твоему преемнику Дирри! — Будет служить ей верно и беспрекословно выполнять приказы ее лично и любого начальника, которого она поставит над нами!
Было видно, что амазонки искрение, но ведь одно дело сиюминутный настрой толпы, а другое дело длительное правление, когда от нечего делать в империи происходят раздоры и смертоубийства.
Тогда Дирри сама сделала шаг вперед, когда кричишь с балкона, голос становиться громовым и произнесла.
— Я поведу вас в поход за сиреневые горы, к берегам оранжевого океана, мы покорим те земли!
— Да здравствует Дирри! Веди нас!
— Но сначала мы построим мост через бездонную пропасть, он перекинется, и свяжет разорванные куски великой империи.
— Слава тебе!
Женщины ни одна, из которых не выглядела старше тридцати и практически все стройные и здоровые, искренне мечтали о войне. Ведь второй раз умирать не страшно, а тут они жили повторно, после своего недолгого греховного пути.
— Строительство начнется через час, а пока коронуем ее. — Приказала императрица.
Затем сняла корону и, произнося откровенную тарабарщину, возложила ее на голову Дирри. Девушка склонилась на колени и поцеловала клинок ее обнаженного меча. Затем прошептала краткую молитву.
— Теперь ты императрица! — Произнесла Мирру. — Правь сильно, но справедливо, а если снова появиться мужчина, не угробь его.
— Я буду править по понятиям. Справедливо, но строго.
— Строительство моста займет много времени!
— Чем лучше меньше будет скуки, а в перерывах мы будем устраивать гладиаторские бои.
— Интересно, что будет с тем, кто сорвется в пропасть.
— Ничего хорошего он будет падать тысячу лет. — Сказал Альфмир. — В этом случае лучше самой себя заколоть кинжалом, а иначе ждет мучительная смерть от голода и жажды.
— Вот как? Ты всегда прав, мой бог!
— Ты связалась с темными духами? — Спросил Альфмир Мирру.
— Почему ты так решил?
— Из-за лица зверя! Чтобы стать таким, мало быть кровавым деспотом и убийцей, надо еще продать душу силам преисподней. Многие это делают для обретения могущества.
— Увы, я оказалась такой дурой, сумела правда победить Халифа, но меня саму демоны заволокли в жуткое место. Правда не надолго, потом я отправилась и улетела сюда.
— Что же это прогресс. В логове демонов гораздо кошмарнее.
— Однако почему тут только женщины и люди.
— Что бы было меньше конфликтов, это ведь вроде большой тюрьмы, профилактория. Сюда вас сажают, чтобы стали лучше, добрее, чище.
— Странный способ очищения. Я что-то не понимаю, как можно исправить без мужчин. Да сексуально, ведь мы с Дирри и с другими дамами часто ласкали друг друга.
— Тут вам должны еще помогать добрые ангелы. Правда, я пока ни одного не видел.
— Ты говоришь ангелы? Да тут они появлялись пару раз. Что-то проповедовали, вернее, учили, что гладиаторские бои должны проходить по особым правилам, и что нам нужен единый царь или император. Ходили слухи, что они даже принимали человеческий облик и занимались с нашими женщинами любовью.
— Даже это!
— Да! Но я лично не пробовала.
— Тем лучше, нечего извращаться. Подарить девственность достойному это поступок.
— А что теперь делать?
— Возьмемся за руки и проведем чудо-молнию! Только давай останемся одни, я чувствую в Дирри силу, она и сама справиться!
— Хорошо!
Альфмир взял Мирру за руки отошел с ней к ложу, оглядевшись никто, не подглядывает. Затем взял в руки прозрачный зависший над ложем кристалл и произнес кодовое слово. Потом всадили кинжал в грудь бывшей императрицы, она моментально стала прозрачной и растворилась в воздухе. Затем все исчезло, и воплощение бога увидело вселенную как бы снаружи. Она была большая и грациозная, великолепная и несчастная где секстильоны живых существ мучились и страдали. Ведь таких преисподних много, причем для разных рас. А теперь он как подлинный всемогущий Бог делает чего трудно достичь, даже имея почти бесконечную силу.
Пытается осчастливить отдельно взятого человека, сбрасывая ей своего двойника. Похожего как две капли воды, но далеко не всемогущего бога. А ее, отправляя в милое место, где звезды как цветы, а планеты изогнуты бубликом. Возможно, в этой вселенной ангелы не раскололись и дела обстоят намного лучше. Любопытно конечно посмотреть, что твориться во вселенной номер два, но лучше пусть будет сюрпризом. Когда ему надоест здесь он воплотиться там, что переживать новые приключения. Ну а пока, гуляй пока.
Альфмир вернулся в город Палермо. Его уже разграбили, жителей обобрали, самых непокорных прирезали, а тюрьмы распахнули врата.
