Ева Рауль стояла, явно расстроенная, как будто хотела помочь. Но она была симуляцией; она не могла даже прикоснуться к Риме. Комиссар просто наблюдала, холодно, отстраненно. Донна бросило в жар от беспокойства и смущения.
Призрак сказал: — Приношу извинения за вторжение. Я посол Радиатора.
Сэмм огрызнулся: — Что?
— Радиатор, отец, — сказал Донн. — Что для них — небо. Он их посол на небе.
Посол сказал: — Ева Рауль, рад снова вас видеть.
— Хотела бы я сказать то же самое, — сказала Ева.
Сэмм, сбитый с толку, измученный, переводил взгляд с одной на другого. — Чего вы хотите, призрак?
Призрак перевернулся. — Донн Уайман, нам нужна ваша помощь.
Представитель Радиатора сказал, что в баре под названием "Спаситель Минды", расположенном на звездолете старого поколения недалеко от сердца трехмерного лабиринта кораблей Рифа, возникли проблемы — какие-то неприятности у сильвермена.
Комиссар Эла предстала перед виртуальным призраком. — Вы называете себя послом Радиатора.
— Да.
— Я так понимаю, вы знакомы с Евой через Джека Рауля?
— Я работал с Джеком Раулем над многими сложными и ответственными вопросами. Мне нравится верить, что мы были друзьями, Ева и я, и Джек и я.
Эла рассмеялась над этим, над идеей о том, что люди и призраки могут быть друзьями. — И теперь вы консультируетесь с Донном Уайманом. Он всего лишь агент, участник торговых переговоров.
Донн почувствовал себя отвергнутым, смутно оскорбленным.
Посол сказал: — С тех пор, как рухнули старые соглашения Рауля, юридическая связь между сообществами призраков и людей была разорвана в клочья. Но такие люди, как Донн, и призраки, подобные мне, должны сотрудничать в вопросах торговли. Здешние анклавы призраков не смогли бы выжить без торговли. И индивидуальные контакты, установленные в таких обстоятельствах, хорошо помогают в попытках решить другие проблемы по мере их возникновения.
— Нет необходимости ссылаться на простого агента, — сказала Эла. — Я комиссар. Я представляю Коалицию, высшую власть человечества.
— Тогда хорошо, что вы оказались здесь, — сказал Призрак без малейшей интонации в своем искусственном голосе.
— И все это из-за бара? Артефакт призрака, попавший в беду в баре? — рассмеялась Эла. — Как убого. Как абсурдно. Такое никогда не могло произойти на Земле.
— Очевидно, — пробормотала Ева, — это не Земля. Это не то место, где власть Коалиции надежна. Потому что это место, где люди и призраки все еще сосуществуют.
— Это глупо, — сказал Донн. — Это не имеет никакого отношения к Бенджу.
— Но вы нам нужны, — просто сказал посол. — Вы лично.
— Иди, — сказал Сэмм. — Сейчас ты ничего не сможешь сделать в "Мириам". Если что-нибудь выяснится...
— Мама?
Рима, уткнувшись лицом в носовой платок, отмахнулась от него.
Итак, они вчетвером втиснулись в похожий на пузырь прозрачный корпус "Сюзи IV", стареющего флиттера Сэмма Уаймана: Донн, Эла, призрак и Ева Рауль. Там, где виртуалы касались корпуса флиттера, они крошились; Ева Рауль смахивала с рукава случайные пиксели, как мух. Эла настояла на том, чтобы пойти с ними, поскольку "неприятности" любого рода теперь были делом Комиссии, и поэтому Ева тоже должна была прийти — или ее отключат, предположил Донн, поскольку Ева, казалось, была привязана к Эле, без сомнения, через какую-то проекционную систему, установленную на ее персоне.
Вы могли добраться из любой точки Рифа в любую другую, пройдя по внутренностям старых кораблей, из которых состоял этот остров жизни в космосе, или по дорожкам и мостам, возведенным на протяжении веков. Донн предпочел бы прогуляться пешком, чтобы сжечь немного энергии. Но "Сюзи" была быстрее, и вот они здесь.
Флиттер сомкнулся вокруг них, его системы загудели, и он поднялся с рифа кораблей в чашу звезд.
Донн посмотрел вниз, когда под ними открылся Риф. Это был затор из кораблей, примерно линзовидная масса с рваными краями. Босс был ярким фонарем в зените, так что путаница надстроек отбрасывала сложные тени. Многие корабли, такие как "Мириам", были построены по древней, прочной конструкции ВЕС-корабля — стебель, увенчанный жилым куполом и ВЕС-приводом. Но были и более экзотические проекты, в том числе космический корабль старого поколения в центре комплекса, замерзший океан кометного льда, предназначенный для того, чтобы доставить потомков его экипажа в новый мир, который никогда не был достигнут. Риф, по сути, был неряшливой конструкцией человека. Но тут и там в его длинных тенях можно было разглядеть клубки серебристых канатов, корабли без корпусов, мостов или очевидных приводных устройств — корабли, которые вообще не были созданы человеком, корабли призраков.
И сегодня корабли военно-космического флота Коалиции парили над переполненным судном. Это были боевые корабли-сплайны, живые корабли, шары из плоти, утыканные датчиками и огневыми точками. Они катились, как угрожающие луны, на их боках был вытатуирован зеленый четырехгранный символ свободного человечества.
Эла подняла лицо к свету яркой звезды, которая висела над всем этим. — Я служу здесь уже год и просто не могу привыкнуть к небу. Строго говоря, Босс занесен в каталог как Лебедь VI, номер двенадцать. Вы знали об этом? Недавно он вспыхнул — есть несколько замечательных снимков; я могу показать вам, если хотите. И эта конкретная группа звезд называется ассоциацией Лебедя OB2. Все это настолько отличается от того, что вы могли бы увидеть с Земли. Этот центральный монстр отбрасывает тени длиной в световые годы от облаков межзвездной пыли, тени, искаженные конечностью скорости света — довольно поразительно.
Донна больше интересовала культурная сторона того, что она хотела сказать. — Лебедь? Что это значит?
Эла пренебрежительно махнула рукой. — Старое название с Земли. До оккупации. Его значение утрачено.
Донн никогда особо не задумывался о Земле, месте, удаленном в космосе и в истории — по крайней мере, так было до прихода Коалиции. — Где находится Земля, считая отсюда?
Ева огляделась и указала. — Примерно в пяти тысячах девятистах световых годах отсюда, вон там. Прямо вокруг спирального рукава Галактики.
— Вы можете увидеть Ассоциацию с Земли?
— Вы могли бы увидеть Босса невооруженным глазом, если бы не облака пыли на пути.
— Люди ушли далеко от своих истоков, — сказал призрак.
— Держу пари, что так оно и было, — с жаром сказала Эла. Она указала под прямым углом к Земле. — Мы заполняем этот спиральный рукав и направляемся в ту сторону — к ядру Галактики. Мы уже вошли в следующий спиральный рукав, рукав Стрельца.
Призрак заговорил, его искусственный голос звучал гулко в замкнутом пространстве. — И это, конечно, источник всех наших проблем.
Донн знал, что это правильно. Ибо благодаря взрывной экспансии человечества по всей Галактике сообщества призраков, внезапно подавленные, превратились в инопланетные острова, застрявшие в человеческом пространстве.
Риф начинался как разрозненный конгломерат горнодобывающих и торговых групп. В целом с момента своего образования он несколько раз перемещался, встроенные гипердвигатели поднимали всю эту махину на световые годы, всегда удаляясь все дальше от Земли, вдоль звездных путей спирального рукава. Ассоциация Лебедя оказалась хорошим местом для поселения рифорожденных, с множеством миров и астероидов, где можно было добывать ресурсы, и даже с несколькими человеческими колониями, беженцами от того или иного бедствия, с которыми можно было торговать.
И здесь, в Ассоциации, люди рифорожденных установили предварительные связи с серебряными призраками, которые осуществляли свою собственную экспансию из сердца Галактики. Они даже приветствовали небольшие колонии призраков на самом Рифе. Можно сказать, что культура Рифа была смесью человека и призрака, экспериментом по совместному проживанию.
Какое-то время, даже после того, как новое правительство Земли, Коалиция, установило контакт, рифорожденные извлекали выгоду из торговли, находясь на границе между двумя межзвездными империями. Был даже странный период, когда автономным анклавам призраков было предоставлено место для жизни при новом режиме: серебряные призраки, живущие под номинальной властью Коалиции, правительства, основной идеологией которого была неизбежная победа человечества.
Но времена изменились, и объятия Коалиции стали жесткими.
Для начала, все эти старые гипердвигатели были конфискованы или выведены из строя для переоборудования кораблей военно-космического флота. Риф никогда больше не выйдет за пределы человеческого понимания в инопланетную тьму. И здешние призраки облагались налогами, были маргинализированы и подвергались всевозможной дискриминации. Теперь, из-за кризисов вокруг сильверменов и похищений, положение призраков становилось невыносимым.
И, возможно, сегодня, размышлял Донн, все это достигло кульминации, и он сам таинственным образом оказался в центре событий.
"Сюзи" начала свой спуск обратно в лес кораблей.
Бар "Спаситель Минды" объявлял о своем названии вывесками, написанными на нескольких человеческих языках, и Донну однажды показали, как название было начертано электромагнитными узорами, невидимыми для человеческих органов чувств, но яркими для призрака. Было даже изображение, нарисованное, а не виртуальное, человеческой девушки, принимающей в дар собственную шкуру призрака. Все это было основано на истории трехсотлетней давности о том, что первый контакт между людьми и призраками произошел с молодой девушкой, которую призрак спас от замерзания, пожертвовав своей жизнью ради нее. Но официальная позиция Комиссии заключалась в том, что история с Миндой была всего лишь пропагандой призраков.
Внутри "Спаситель" был, по сути, баром, где продавались различные опьяняющие химикаты, разбавленные льдом кометы, которая когда-то вращалась вокруг Солнца. Но там также было что-то вроде грязевой ванны, соленой и теплой, предназначенной для посетителей-призраков. Свет в этом углу бара исходил не от обычных парящих световых шаров, а от светящихся веревок, свисающих с потолка: технология призраков.
Сегодня в грязевой ванне не было ни одного призрака, ни одного призрака в баре, кроме виртуальной проекции посла Радиатора — и сильвермена, стоящего, как хромированная статуя, в углу, лицом к лицу с разъяренной человеческой толпой.
Они ничего активно с ним не делали, не трогали и никоим образом не причиняли вреда. И все же они окружили его, сидели молча, демонстративно пили флотский напиток под названием "Кровь Пула", обложив сильвермена человеческой плотью. Донн знал некоторых из этих людей. Здесь был Барет Грив, один из старейшин Рифа, друг его матери и член Большого совета Рифа. Этим утром Грив и остальные едва узнали его. Они были просто толпой, которая поймала сильвермена в ловушку.
Эла была выше большинства в баре, как, впрочем, и Ева. Донн слышал оскорбительную теорию о том, что рифорожденные становятся карликами, как, по-видимому, часто бывает с населением, оказавшимся на островах. — Что за зрелище, — сказала теперь Эла, с крайним презрением глядя на группу вокруг сильвермена. — Вам стыдно быть людьми.
Посол пробормотал: — Вы можете понять, почему у нас проблема. Эти люди находятся здесь уже несколько часов — и они отказываются освободить сильвермена.
Ева сказала: — И с этим сильверменом что-то сделали. Смотри, Донн, вы видите?
На первый взгляд, сильвермен был типичным в своем роде: своего рода набросок человеческой фигуры — голова, торс, руки и ноги, но короче, чем у обычного человека, — как у статуи из серебра цвета призрачной кожи. Ему не хватало деталей. У него были пальцы, но на ногах их не было, как и ногтей на руках, пупка, гениталий, лицо имело лишь невыразительные очертания, все отверстия были закрыты, кроме глаз и рта. Он был идентичен остальным представителям своего вида, точно так же, как каждый призрак выглядел так же, как любой другой. Но у этого на шее было что-то вроде ошейника из какого-то тяжелого синего металла.
— По-моему, этот ошейник не похож на технологию призраков, — пробормотала Ева. — Это человеческое. Они что-то сделали с этой штукой. Что именно? — Она щелкнула пальцами, и в ее руках появился информационный планшет.
— Это жуткая конструкция, сильвермен, — сказала Эла. — Посмотрите на это, почти безликое, невыразительное, разгуливающее среди нас... И если бы вы собирались разработать оружие, чтобы проникнуть в подобное общество, убийцу, работающего в человеческой среде комнат и коридоров, вы бы придали ему именно человеческий облик. Неудивительно, что люди насторожены, особенно в таком политически неразвитом обществе, как это.
Донн разозлился на ее случайные оскорбления.
Но сильвермены были странными. Они стали появляться на Рифе только с момента прибытия Коалиции, поскольку отношения между сообществами призраков и людей на Рифе неуклонно ухудшались. Они бродили по коридорам Рифа и посещали его бары и библиотеки, театры и форумы, даже церкви. Они отступали с пути людей. Они терпели, когда к ним прикасались, когда любопытные дети тыкали в их серебристую плоть. Они говорили, если к ним обращались, отвечали на вопросы, если их задавали, хотя и самые прямые. Но они ничего не предлагали добровольно. Они ничего не делали. Они просто смотрели.
Сильвермены были странным, жутковатым, неуютным народцем. И они просто появлялись, возникая так же внезапно и беспорядочно, как исчезали похищенные люди. Сильвермены будто заменяли похищенных.
И это явно были артефакты призраков, потому что серебристая плоть была шкурой призрака.
Посол Радиатора спросил: — Почему эти люди это делают?
— Может быть, это наказание, — сказал Донн. — За похищения. Люди хотят чем-то отомстить.
— Они не причиняют ему вреда.
— Нет, но мне бы не хотелось оказаться в такой ловушке. Прижатым к стене, игнорируемым.
— Значит, причинение вреда человеку. Усвоение таких уроков и есть цель сильвермена. Так я полагаю.
Донн уставился на призрака. Насколько он знал, это был первый раз, когда призрак обсуждал "цель", стоящую за посещениями сильвермена.
Эла, естественно, тоже услышала. — Вы говорите, мы здесь для того, чтобы учиться.
— Я говорю из вторых рук, — сказал посол. — Вы знаете, что общество призраков не похоже на ваше — не иерархическое — наше общество подобно нашим телам, оно охватывает разнообразие. Но я полагаю, что фракция, стоящая за сильверменами, намеревается использовать их в качестве эксперимента, чтобы узнать больше о человечестве.
— Посылая этих гомункулов к нам в качестве шпионов, — сказала Эла.
— Не так. Образ мышления каждого из нас формируется тем, как мы ощущаем Вселенную, как мы ее воспринимаем и манипулируем ею; мы — это наши тела, а также наш разум. Мы понимаем, что вы делаете, — прямо сказал он Эле. — Ваша Коалиция и галактическая экспансия, которой она способствует. Мы не понимаем, почему вы это делаете. Возможно, ваше беспокойство как-то связано с вашей обезьяньей анатомией, вашими руками-манипуляторами, вашим наследием деревьев и саванны.
