И была одна группа, которую он не узнал: шесть-семь женщин и мужчин в чем-то похожем на полевой камуфляж времен какой-то древней войны, в серо-зеленых пятнах. Пул был готов поспорить, что это какие-то союзники его отца. Они откровенно пялились на Пула, с любопытством, но не недружелюбно.
Гарри наблюдал за лицами делегатов.
— Тайник запускает больше зондов, — сказал он. — Как вы можете видеть. И как я уверен, вы знаете, что на этот раз зонды — хотя я думаю, что сейчас мы вправе называть их просто оружием — были нацелены на объекты меньшего размера. В прошлый раз это были Земля, Марс, Луна. Теперь это второстепенные тела, и наши собственные обиталища — кажется, везде, где есть признаки присутствия человека. Грубо говоря, любое обитаемое место, находящееся в пределах досягаемости ксили и Тайника, когда они удаляются от Солнца, получает зонд. И результаты — опять же, я уверен, что вы все знакомы с большей частью этого материала...
Он быстро прокрутил список целей, все они были запечатлены в памяти Пула.
Ларунда, обиталище в точке Лагранжа Меркурия, откуда Пул совершил свою собственную прогулку к Солнцу. Венера, станция-памятник эпохи антропоцена, вращающаяся вокруг второй планеты, которая использовалась в качестве строительной хижины прародительницей Пула в ходе великого проекта, который в конечном итоге заморозил глубокие слои атмосферы Венеры. Обе станции разбиты.
— Зонды обладают достаточной энергией, чтобы полностью уничтожить практически любой объект диаметром менее семидесяти километров — например, астероиды внутренней системы. И, конечно, уничтожаются все обиталища, на которые они нацеливаются. Погибло несколько человек; в основном мы смогли вовремя организовать эвакуацию. — Гарри мрачно оглядел комнату. — Думаю, мы уже должны считать внутреннюю Солнечную систему, внутрь от орбиты Венеры, потерянной из-за врага... Должен сказать, я надеюсь, что статуя Джослин Лэнг Пул на Венере все еще стоит. Немного дерзости.
Гэа улыбнулась. — Из того, что я помню о Джослин, она нашла бы это вполне уместным, Гарри.
— Что ж, я возражаю, — сказала Шамисо Имри почти устало, поднимаясь на ноги. — Не только из-за использования этого уничижительного слова "враг", но и из-за не слишком тонкого подтекста, с которым делегат Пул представил каждый элемент своего так называемого фактологического резюме.
Гарри, все еще стоя, смотрел на нее через стол. — И как бы вы хотели, чтобы я представил все это, делегат? Под музыкальное сопровождение? Таковы факты. Ксили и связанные с ними артефакты были разрушительными с того момента, как они прибыли в Солнечную систему...
— В нашу систему, через вашу червоточину.
— Едва ли это справедливо, делегат Имри, — мягко сказала Гэа.
Имри продолжала настаивать. — Конечно, я не могу отрицать разрушительных последствий действий ксили. Но мы все еще ничего не знаем об их конечных намерениях. Я имею в виду, зачем им это делать? Зачем пересекать звезды просто для того, чтобы разрушить все, что мы построили? Или, другими словами — если они действительно намерены разрушить, зачем быть таким сдержанным? Например, мы знаем, что они способны погружаться глубоко в Солнце. Ну, тогда почему бы не дестабилизировать само Солнце? Создать какую-нибудь мощную вспышку, которая начисто вылизала бы поверхности планет?
Один из одетых в камуфляж мужчин хихикнул. — Не подавайте идей порождению Леты.
Гарри ухмыльнулся. — Как вы и сказали, мы не знаем его мотивов. Мы не знаем, почему. Но, кем бы ни были эти ксили, они кажутся мне честными: жестоко, прозрачно честными. Они делают то, зачем пришли сюда. Те первые зондирования были разрушительными, но они проверяли и нас тоже. Благодаря нашему ответу ксили узнали о том, где мы живем, как мы живем, какую борьбу мы могли бы выдержать — как мы умираем. Теперь они начали нацеливаться на места, где мы живем, везде, где мы поселились, даже в небольших количествах — в одном случае они уничтожили горстку шахтеров на богатом углеродом астероиде Аполлон, который не намного больше этой комнаты.
— Стратегия ясна. Ксили не собираются уничтожать Солнечную систему. По крайней мере, пока. Они хотят уничтожить нас. Человечество.
— Или, может быть, только вашего сына, — пробормотал кто-то.
Пул не смог опознать говорящего. Он опустил глаза, чувствуя, что все в помещении и легионы удаленных наблюдателей, наблюдающих за этим заседанием, прямо сейчас смотрят на него.
Гэа встала. — Возможно, нам нужно расширить дискуссию.
Гарри все это время держался на ногах, и сейчас он продолжал стоять. — Хорошая мысль, спикер. В частности, нам нужно взглянуть на влияние вторжения ксили на дела человечества в целом.
И он начал очередную мрачную, впечатляющую, удручающую презентацию.
Помимо собственных усилий по восстановлению после цунами при падении зонда в Атлантику, Земля теперь страдала от последствий нападений ксили на дочерние колонии за пределами планеты. Уже было проведено значительное количество эвакуаций на Землю с Луны и Марса, обитателей куполов и аркологий, которые внезапно показались очень уязвимыми. Даже если, как показали события, сама Земля вряд ли была убежищем.
Тем временем межпланетная торговля все больше нарушалась. И Марс, и Луна зависели от поступающих с Земли продуктов питания, сложных химических веществ и летучих веществ в больших масштабах: например, азот земной атмосферы, собираемый ковшами сепараторов, для заполнения этих воздушных пространств на Марсе. Но сама Земля зависела от импорта из космоса: от солнечной энергии, собираемой на орбитах, от металлов, добываемых из коры Меркурия, даже от изотопов гелия для термоядерных реакторов, добываемых из атмосфер планет-гигантов. Великим триумфом природоохранных лобби в эпоху восстановления стало создание защитного взгляда на Землю и ее сложный груз жизни: для питания нового Марса можно было использовать небольшое количество азота, но в целом Землю нужно было рассматривать как нечто, что необходимо лелеять, защищать.
Земля была парком, садом. Но это означало зависимость от мощности генерации, горнодобывающей промышленности и других отраслей, которые были перенесены за пределы планеты. Теперь эта зависимость подвергалась испытанию.
— Тем временем, — сказал Гарри, — мы наблюдаем растущее недоверие к нашим мировым институтам. Все мы здесь должны осознавать это. Растущий отказ от согласия со стороны тех, кем мы предполагаем управлять, но не в состоянии защитить.
— Вам не обязательно быть свидетелем беспорядков у какого-нибудь офиса ООН, чтобы понять это. Исследование предвзятости новостей и тенденций разговоров показывает растущий регионализм, фрагментацию глобального общества. Например, некоторые регионы Земли отказались принимать марсианских мигрантов. Мы еще не вернулись к национализму эпохи антропоцена, но, возможно, это только потому, что старые нации так глубоко похоронены в истории. Но произошло возрождение различных старых религиозных форм, даже культов.
Пул подумал о насмешливых намеках Никола на давно умершие религии. В своей непочтительной манере она предсказала кое-что из этого, понял он.
Гарри мрачно продолжил: — Есть даже свидетельства того, что несколько групп начали поклоняться ксили. Поклонение: это правильный термин? Я не эксперт в этих архаичных способах мышления. Они молятся им точно так же, как мы предполагаем, что наши дотехнологичные предки когда-то беспомощно молились богам грома и вулканов о пощаде их жизней.
И, мрачно подумал Пул, точно так же, как призрак червоточины подразумевал, что однажды побежденный инопланетный вид пришел бы поклоняться людям. Пришел бы, если бы не это.
Итак, дискуссия продолжалась, удручающая, даже сокрушительная, без облегчения. Когда спикер Гэа объявила перерыв, Пул сомневался, что кто-либо на сессии был благодарен за это больше, чем он.
Снаружи шел тихий дождь.
Пул шел один, с кружкой кофе в руке. Воздух был теплым и неподвижным, и костюм Пула, хотя и не был скафандром, защищал от непогоды; дождь не беспокоил его. Мягкая английская погода, какую, возможно, испытывали предки Пула вплоть до Майкла Базалджета и Джорджа Пула, и даже глубже во времени. Возможно, вернемся к эпохе архаичной статуи.
Остальные делегаты остались в здании. Сгрудились в зале заседаний или в прилегающих коридорах. Гарри назвал это "кластерным пространством", помещениями для неформальных совещаний между сессиями, которые, по его утверждению, были наиболее важным элементом таких встреч. Пул оставил их наедине.
Повинуясь импульсу, Пул подошел к центру земляного сооружения в виде трилистника — "пропеллер" Гарри, хотя Пул подумал, что это, скорее всего, овчарня, и сел на влажную землю перед этой центральной статуей, обхватив колени руками, повторяя ее непринужденную позу. — Когда-то ты был богом? Или героем?
Ответа не последовало.
Пул постучал себя по виску, и в ушах у него зазвучали голоса.
Он был подключен к непрерывному каналу связи с Галлией-три, тайным гнездом его коллег в околоземном пространстве Юпитера, всего в сорока световых минутах от него. Прямой разговор был невозможен из-за временной задержки, но два конца длинной линии связи поддерживали несинхронизированный диалог.
Прямо сейчас Хайсмит Марсден обсуждал свой анализ технологии ксили.
— ...Каждый последующий отказ нашего оружия предоставляет своего рода информацию. В том смысле, что это дает новую нижнюю границу возможностей технологии ксили.
— Видите ли, оружие, выпущенное по корпусу зонда, включая взрывы ядерной энергии и антивещества, а также таран самого Пула, не только не оставило следов на поверхности корпуса, но и не отклонило движение зонда. Наблюдатели на месте заподозрили это, но нам потребовался год, чтобы надежно установить это по данным, полученным от флота кораблей; его траектория не изменилась ни на долю градуса. Не говоря уже о сверхпрочной броне: как насчет сохранения импульса? Зонд должен был быть сдвинут вбок, учитывая его известную массу, на измеримый угол — даже если этого отклонения могло оказаться недостаточно для спасения Земли.
— Возможно, вы знаете, что я — в отличие от болтливых детей, которые сейчас роятся в моем жилище, как сперматозоиды в поисках яйцеклетки, — испытываю дискомфорт с беспочвенными предположениями. Тем не менее я был вынужден выдвинуть гипотезу о том, как это возможно. И я верю, и эта идея нуждается в проверке, что у ксили есть двигатель, который каким-то образом привязывает объект, подобный зонду, к самому пространству-времени. Все это лишь догадки. Но если, если это так — или справедливо что-то подобное этой гипотезе — тогда зонд, видите ли, будет вести себя так, как будто он обладает бесконечной инерцией. Неподвижен. Как будто даже самая большая сила не может его отклонить...
Пул знал, что Никола Имри прямо сейчас находится там, в Галлии, с Мириам, Марсденом и остальными — якобы выясняя, как продвигаются секретные исследования Марсденом феномена ксили, предположительно разрабатывая идеи для защиты и варианты оружия, но также стараясь держаться как можно дальше от своей матери. Никола нашла бы для этого любое оправдание, и, думая о своей собственной семье, Пул не мог винить ее.
Мириам Берг прошептала ему на ухо, комментируя выступление Марсдена. — Майкл, Хайсмит концентрируется на теоретических деталях ксили и разрабатывает датчики для сбора специализированных данных ради тестирования его гипотезы. Он продолжает настаивать на том, что в данных о гравитационных волнах, которые испускает корабль ксили, есть много подсказок — он уверен, что этот корабль, кстати, технологическое творение или, по крайней мере, не просто биологическое. Гравитационные волны: рябь в пространстве-времени... Хайсмит думает, что ксили могут даже перемещаться, используя какой-то аспект самого пространства-времени. Ну, это в его натуре — преследовать такие вопросы. Но я продолжаю попытки вернуть его к тому факту, что судно с экзотическим приводом, о котором идет речь, на самом деле похоже на какой-то линкор, который снова приближаемся к Земле и Марсу, и что нам нужно, так это какой-нибудь способ остановить это...
Пул позволил ее знакомому голосу прозвучать у него в голове. Как будто они все еще были там, в трубке потока Ио, работая над деталями системы перемещения массы, которая должна была стать чудом века. Казалось, все это было давным-давно.
У него было ужасное чувство инерции.
Как неоднократно жаловался Гарри, лидеры человечества даже сейчас, даже в рядах этого специально созванного совета, просто не брали на себя ответственность, недостаточно быстро принимали решения. И Пул подозревал, что даже Хайсмит Марсден не смог сосредоточиться на истинной проблеме ксили, ее смертельной угрозе, настолько даже он был отвлечен ее заманчивой, непостижимой странностью.
Все это время ксили приближались, безразличные, следуя своему собственному расписанию.
— Хотел бы я быть там с тобой, Мириам, — сказал он сейчас. — Знаешь, думаю, "Краб-отшельник", первый корабль, который я построил, был самым близким к дому, что у меня когда-либо было. Что многое говорит тебе о моей личной жизни. Я всегда думал, что, когда стану старше, возьму творческий отпуск. Просто уйду один, в "Крабе". И в облако Оорта, чтобы заняться каким-нибудь долгосрочным научным проектом — изучением этих фантомов квагмы в дикой природе, может быть. Лета, у нас есть АВТ; у всех нас впереди столетия; у нас есть время для творческих отпусков. Или мы бы...
Тихий перезвон в ухе: вызов на официальное заседание. — Позже, Мириам.
Пул со вздохом встал, повесил одежду сушиться, иронично отсалютовал сидящему богу-пилоту и направился обратно в конференц-зал.
Когда он добрался до зала, заседание уже возобновилось. Делегатка, поднявшаяся на ноги, была одной из сурового вида воинов в камуфляже, стоявших в ряду Гарри, все неопределенного, размытого АВТ возраста.
И она говорила об оружии.
Она показала диораму различных нападений, которые были совершены на зонд, направлявшийся к Земле, от щекотки лазером связи до жестокого тотального тарана самого Пула. Теперь Пул был объектом взглядов, в которых было больше восхищения, возможно, даже зависти, чем упрека.
— Те, кто попытался остановить атлантический зонд, сделали все, что можно было сделать, — сказала карманный эксперт Гарри. — И проявили больше мужества, чем имел право ожидать любой из нас, кто не сражался бок о бок с ними. Но конечно, это было бесполезно. Теперь, когда сами ксили приближаются к Земле или Марсу...
И Шамисо возразила, что пункт назначения ксили все еще не определен.
Защитница оружия отвергла это. — Что ж, я, например, не хочу рисковать ни одним из наших прекрасных миров. Мы должны подготовиться, леди и джентльмены, к войне. Однако мы живем в эпоху мира. Мы не знаем, как вести войну — и, конечно, это к лучшему, что мы приучили себя к ведению войн до того, как вышли в космос и получили технологии, которые могли изменять миры или разрушать их. Но наши предки это делали, развязывали войны. Они настолько преуспели в этом, что пару раз были близки к тому, чтобы полностью покончить с собой. И теперь, в это время беспрецедентной экзистенциальной опасности...
