— И именно так ксили создали Колесо, — сказала Ашер. — Превратив энергию черной дыры в корпусную обшивку и выбросив ее обратно на орбиту Колеса. На это потребовались бы тысячелетия, но ксили добрались сюда с помощью гипердвигателя, и у них были тысячелетия. Пока мы ковыляли за ними со скоростью света.
Джофиэл ухмыльнулся. — Мне это нравится...
— Ах, — сказала Ашер.
Никола нахмурилась. — Что значит "Ах"?
— Смотри вперед.
Джофиэл повиновался.
Чтобы увидеть тайник, случайно отклоненный, вылетающий из потока, медленно вращающийся.
Идущий прямо на них.
Стена длиной в тысячу километров.
— Мы знали, что это опасная среда, — тихо сказала Никола. Ее руки зависли над пультом управления. — Пытаюсь уклониться...
Ашер рявкнула: — Секунды до столкновения. Загружаю последний сброс данных обратно в "Коши".
Никола вздохнула. — Тогда все.
Джофиэл Пул схватил Никола за руку в серебряной перчатке. Он позвал: — Ашер?
— Я здесь.
— Знаешь что?
— Что?
— "Повезло" моей заднице.
Никола громко рассмеялась.
И затем...
40
Время с момента старта корабля: 23 года 264 дня
Последнее, сжатое, сильно искаженное нейтринное сообщение поступило от зонда "Чандра" как раз в тот момент, когда "Коши" наконец приготовился покинуть свое гнездо в половине светового года за пределами периметра Колеса и начать свое почти касательное путешествие к внутренней поверхности — путешествие, которое само по себе заняло бы более года.
И когда последние возвращенные данные были записаны и проанализированы, оригиналы, Джофиэл, Никола и Ашер, наконец-то интегрировали воспоминания своих копий в свои собственные разумы.
Или пытались. Джофиэл обнаружил, что борется с противоречивыми воспоминаниями, похоже, так же, как и его копия на зонде. Сны новой. Возможно, в долгосрочной перспективе разбрасывание копий действительно было глупой идеей.
Он пытался погрузиться в работу. Медик Харрис Кемп не смог порекомендовать лучшего средства, чем это.
На девятый день Никола и Ашер пришли навестить его в апекс-офисе Пула.
Джофиэл поприветствовал их ворчанием. — Что это, воссоединение команды зонда?
Никола изучала его, выражение серебристого лица было непроницаемым. — Все еще жалеешь себя? Приди в себя, Пул. Нам нужно поработать.
— Она права, — сказала Ашер. — Это довольно захватывающе. Мы смогли выяснить это по полученным данным.
— Выяснить что?
— Как ксили построили Колесо.
Она вызвала в воображении виртуальную схему Колеса. Оно вращалось в воздухе в центре апекс-люкса.
— Замедлено для пущего эффекта, — сухо сказала Ашер. — Учитывая, что Колесо вращается со скоростью света. Мы обнаружили три палубы, как мы их назвали — три уровня над с-этажом, структурным уровнем. Можно видеть, что верхние палубы поддерживаются этими стойками, поднимающимися от уровня с. Самая высокая из них находится более чем на тысячу астрономических единиц выше основания.
— Мы считаем, что основным строительным материалом всего этого является обшивка корпуса ксили.
— Итак, каждая палуба представляет собой кольцо шириной в миллион километров и радиусом в световой год. Это площадь, эквивалентная сотне миллиардов поверхностей Земли, очищенных и плоско разложенных. Послушай, ты услышишь много абсурдных цифр, подобных этой; просто потерпи. Но если все это сделано из обшивки, а это очень тонкий материал, и если бы оно было неподвижным, то масса на самом деле не такая уж большая. Скажем, меньше одного процента массы земной Луны.
Никола поморщилась. — Всего лишь, как она говорит.
— Будет только хуже. Конечно, это придется умножить в несколько раз, чтобы учесть наличие нескольких палуб и опорных стоек.
— Но что гораздо важнее, так это эффекты движения. Помни, все это вращается со скоростью, близкой к световой. И следствие этого парадоксально. Но Эйнштейн все это понял еще в девятнадцатом веке.
— Двадцатом, — автоматически сказал Джофиэл. — На самом деле Эйнштейн использовал вращающиеся кольца и диски в качестве мысленного эксперимента: парадокс, который в первую очередь помог ему разобраться в теории относительности.
Никола была бесстрастна. — Только представьте, я не понимаю, о чем, черт возьми, вы двое говорите.
Ашер ухмыльнулась. — Послушай, мы знаем, что радиус Колеса равен световому году. Таким образом, его окружность должна была бы составлять два числа пи, умноженных на световой год — чуть больше шести световых лет, — если бы оно было статичным. Но это не так. Представь, что какой-нибудь гигант меряет его измерительным стержнем длиной в световой год. Он прикладывает стержень снова и снова — шесть раз, и он почти вернулся к тому, с чего начал.
Джофиэл знал, к чему она клонит. — Если бы Колесо было неподвижным.
— Да. Но это не так. Мы знаем, что происходит, когда движущиеся объекты приближаются к скорости света. Посмотрите на "Коши" при его максимальной скорости. По наблюдениям людей на Земле, наши часы едва ползут; они бы увидели, что нам потребовалось двадцать пять тысяч лет, чтобы достичь центра Галактики, тогда как нам казалось, что это заняло всего двадцать лет. Мы были ускорены, они — нет; ускорение меняет природу пространства-времени, в котором вы обитаете.
— И если бы земные наблюдатели смогли измерить видимую длину "Коши" при его максимальной скорости, они бы увидели, что он сплющен вдоль. Пространство и время приспосабливаются, чтобы скорость света оставалась постоянной для всех наблюдателей...
— Итак, вернемся к гиганту, расхаживающему вокруг Колеса. Он движется со скоростью, близкой к скорости света, по сравнению с нами. И поэтому его часы замедлятся...
— И его измерительный стержень, с нашей точки зрения, сократится, — сказала Никола.
— Вот и все. Его направление все время меняется, пока он ходит по кругу, но это никак не влияет на скорость, с которой он движется, и на релятивистское искажение. Мы наблюдаем, как он снова и снова прикладывает этот сморщенный стержень, расхаживая по окружности, которая кажется нам неизменной. И поэтому ему приходится класть его гораздо больше шести или семи раз, прежде чем он вернется к исходной точке. — Она изучала их лица. — Вы понимаете, к чему я клоню? Наш геодезист внизу, на Колесе, находится в пространстве-времени, искаженном движением Колеса. Он может измерить это искажение напрямую. Просто подсчитав, сколько раз кладет этот стержень. Он обнаруживает, что окружность его круга больше, чем, по словам Евклида, она должна быть... Он получил бы неправильный ответ для числа пи...
— Насколько больше?
— Учитывая наше измерение того, насколько близко уровень с приблизился к скорости света, крайний предел — мы считаем, в пять миллионов раз.
Никола на самом деле ахнула. — Итак, позвольте мне разобраться. Это колесо диаметром в два световых года имеет окружность, которая составляет не просто шесть световых лет, расстояние до Альфы Центавра, как ты говоришь. Это больше похоже на тридцать миллионов световых лет.
Ашер ухмыльнулась. — Прогулка, которая унесла бы тебя за пределы Галактики. Из местной группы...
— Втиснутую в этот дурацкий обруч?
— Ты поняла.
— Это возмутительно.
— Нет, это не так, — спокойно сказала Ашер. — Эйнштейн понимал.
Но Джофиэл все еще недоумевал над цифрами. — Пять миллионов раз. Ладно, увеличение расстояния — это одно. Но этот фактор обеспечил бы достаточную массу покоя только для завершения конструкции. Затем, во-первых, есть кинетическая энергия, необходимая чтобы разогнать ее до скорости света.
Ашер улыбнулась. — Ты прав. Еще один коэффициент в пять миллионов.
Никола сказала: — Тогда масса этого объекта должна быть намного больше, чем у кусочка Луны.
— Ты права. Ты смотришь на массу, эквивалентную нескольким тысячам звезд. — Она взглянула на вращающееся Колесо. — И большая часть массы-энергии, передаваемой этой штуке, должна была быть преобразована в кинетическую энергию.
Джофиэл рассмеялся.
Никола пристально посмотрела на него. — Ты можешь смеяться над этим. Ты все еще Пул, не так ли? Маленький мальчик с еще одной большой глупой игрушкой, с которой можно поиграть.
— Я просто думаю, насколько сложно было бы построить такую штуку. Если вы соберете Колесо, сделаете его достаточно длинным, чтобы замкнуть петлю длиной в шесть световых лет, а затем раскрутите его — оно растянется, треснет, поскольку пространство исказится. И наоборот, после сборки, если каким-то образом замедлить его работу, оно может помяться, сложиться. Недостаточно места, чтобы поместиться в его длину. На самом деле Эйнштейн думал об этом. Он сказал, что вам нужно будет соорудить вращающийся объект из какой-нибудь жидкости — возможно, ртути, — которая будет течь, заполняя пространство по мере его искажения.
Ашер сказала: — Мы думаем, что ксили сделали что-то подобное. Что касается того, как они это построили...
— Мы видели процесс, не так ли? — спросила Никола. — Поток тайников, выращенных в черной дыре и возвращенных сюда — каким-то образом включенных в структуру... Возможно, начиная с одного цветка ксили.
Ашер кивнула. — Все это экстраполируется из того, что делает корпусная обшивка ксили. Поместите ее на солнечный свет, при любом сильном излучении, она растет. Вскоре она удвоится в размерах, и еще раз удвоится, увеличиваясь все быстрее и быстрее. Хочешь знать, сколько удвоений понадобится, чтобы дорасти от одного цветка ксили площадью в несколько квадратных сантиметров до Колеса — или, во всяком случае, его эквивалента в обшивке корпуса?
Джофиэл ухмыльнулся. — Не гадай, Никола. Я попадал в подобные ловушки и раньше. Всегда меньше, чем ты думаешь.
— Около ста сорока, — сказала Ашер с каким-то торжествующим ликованием. — Вот и все! Что касается того, сколько времени займет удвоение в Чандре, вы говорите о секундах, не больше. Лучистая энергия, исходящая от Чандры, от падения с аккреционного диска, примерно в две с половиной тысячи раз превышает солнечную...
— Итак, вы сидите здесь, на расстоянии светового года от Чандры. Вы бросаете один цветок ксили. Только один. Требуется более полутора тысяч лет, чтобы доплыть до черной дыры, прежде чем развернуться за несколько минут и снова начать долгий медленный путь обратно. Тем не менее, мы полагаем, что вы могли бы достичь двадцати или тридцати удвоений, четверти или трети от необходимого количества, за один проход.
— Затем вы снова выводите всю партию и возвращаетесь для следующего захода. Делаете это снова и снова...
— Мы поняли идею, — сказала Никола, поднимая руки вверх. — Однако перемещение через световой год каждый раз происходит медленно.
— Только если вы не хотите тратить энергию на извлечение материала из гравитационного колодца. Чтобы ускорить процесс, вы могли бы увеличить скорость подъема из гравитационного колодца — например, пожертвовать половиной массы ради реактивного движения. Есть и другие тонкости. Масса-энергия Колеса огромна и в тысячи раз превышает массу-энергию Солнца. По сравнению с этим даже общий выход естественного излучения аккреционного диска ничтожен. Мы думаем, что ксили манипулируют процессом репликации, чтобы скорректировать падение аккреционного диска и, таким образом, извлечь больше массы-энергии из системы — в конечном счете, из самой черной дыры и узла пространства-времени вокруг нее. Используя аккреционный диск как своего рода сифон. И поскольку масса Чандры составляет несколько миллиардов солнечных масс...
Джофиэл кивнул. — Масса нескольких тысяч звезд — небольшое изменение. Так что это правдоподобно. Просто.
— Итак, это наша модель. — Ашер улыбнулась. — В любом случае, это доказательство принципа. Мы уверены, что ксили были умнее, утонченнее.
— Но это элегантно, не так ли? — сказал Джофиэл. — Я имею в виду диапазон применений, для которых ксили применили копируемую обшивку корпуса, эту единственную суперэффективную технологию. Тайник, который они использовали в Солнечной системе. Мы видели леса зданий на Губер c. Теперь это.
Ашер кивнула. — Возможно, это признак действительно продвинутой технологической культуры.
— Вам двоим просто нравится все это, не так ли? — сказала Никола. — Итак, Джофиэл, ты уже готов вернуться к работе?
Джофиэл ухмыльнулся. — Это все сочувствие, на которое я рассчитываю?
— Ты Пул. И твой корабль направляется близко к столкновению с Колесом, как бы оно ни было сконструировано. У тебя есть работа, которую нужно сделать.
41
Время с момента старта корабля: 25 лет 45 дней
В двадцати пяти тысячах световых лет от своего порта приписки, с ревущими выхлопными газами ВЕС-привода, экипаж одинокого корабля "Коши" готовился лететь к суперструктуре Колеса ксили.
Геометрия в принципе была простой, но поражала масштабом. По прибытии в центр "Коши" остановился прямо над плоскостью Колеса, на половине радиуса за пределами его обода. Корабль, как заметила Никола, был похож на муху, осторожно осматривающую вращающееся колесо опрокинутого фургона. Теперь он двигался дальше — не к ступице колеса, а под углом, описывая дугу по открытой поверхности Колеса. План состоял в том, что он должен был пройти через плоскость Колеса, вплотную приблизившись к одной палубе, а затем при большом ускорении подняться вверх и совершить еще один проход обратно через плоскость, встретившись по пути с другой палубой.
Для достижения этого он использовал бы свой главный двигатель; при полной гравитации все равно потребовалось бы больше года, чтобы завершить все это, совершить облет.
Казалось, что это был долгий год.
День за днем огромная структура увеличивалась в поле зрения корабля, как пояс шириной в миллион километров, несущийся сквозь пространство. Приборы "Коши" пристально вглядывались в поверхность, которая медленно вырастала перед ними, измеряя скорости и размеры, выискивая детали. Медленно разрастаясь, из линии, пересекающей пространство, в полосу, в стену, закрывающую небо впереди. Издалека это, должно быть, выглядит вызывающе, подумал Джофиэл, как единственная искра, бросающая вызов этому чудовищному сооружению.
А затем, на скорости в девять десятых световой, "Коши" пролетел по внешней дуге Колеса и низко пронесся над самой верхней палубой Колеса.
Эта палуба — третья — находилась на тысячу триста астрономических единиц выше самой нижней, первой палубы, которая сама возвышалась над уровнем с, странным релятивистским субстратом. Все, что видел Джофиэл, была плоская, мягкая серая обшивка корпуса ксили, бесконечная во всех направлениях, уходящая под жилой купол. Джофиэл однажды ходил по поверхности Тайника в Солнечной системе, когда он проплывал мимо Марса. То была искусственная равнина всего в тысячу километров в поперечнике. Этот огромный артефакт был шириной в миллион километров — шириной с восемьдесят Земель, почти с Солнце. Он мог повторять про себя подобную статистику так часто, как ему заблагорассудится, но это едва ли помогало ему осознать реальность.
Хуже того, невооруженный глаз не мог различить никаких деталей. Спустя почти пятьсот дней при ускорении в одно g "Коши" достиг почти девяноста процентов скорости света, достаточной для некоторой значительной световой аберрации. Несмотря на это, могучая структура, которую они исследовали, вращалась все еще намного быстрее, почти на десятую часть скорости света больше. С учетом относительных скоростей это было много. Он знал, что приближение космического корабля к такой вращающейся массе на подобных скоростях инстинктивно вызывало глубокую тревогу у таких пилотов, как Никола. Большая часть экипажа была в скафандрах, пристегнутых ремнями к аварийным кушеткам.
