А назавтра Сергей Петрович с Валерием и ещё одним помощником привезли полную Газель (тут она как-то иначе называется) ящиков, зелёных таких, военных, а потому крепких. Часть потащили складировать в гараж, а остальные на второй этаж в студию. Дальше была суета, в которой я только мешал, поэтому ушёл на кухню и уселся на единственный предмет мебели во всём доме — заляпанный краской, но крепкий табурет. Сидел и тихо перебирал струны любимой гитары. Потом меня позвали, и я увидел в студии ЕГО. При всём моём творческом воображении я не мог в распотрошённом виде представить себе мой "Урал", когда он будет собран и приведён в эксплуатационное состояние. Дальняя вертикальная стенка, часто обращённая к зрителям, была украшена полосой из перламутровых вставок, а с краю красовалась выпуклая металлическая стильная надпись "Урал" и стилизованное изображение медведя, на которое наползает часть названия. Сверху в два ряда ползунки эквалайзера. Ближе ко мне кнопки выбора программ и разные регуляторы. Слева с краю джойстик и перед ним выдвинут небольшой монитор меньше десяти дюймов. Справа клавиши, такие чистенькие и гладкие, что не могу удержаться. Забираю у Валерия принесённый с кухни табурет, сажусь, и соскучившиеся по инструменту руки сами касаются клавиш. Базовые настройки рояльные и из-под пальцев сама собой льётся мелодия "Фристайл, музыка рая". Пальцы работают, никакого зажима не смотря на перерыв. Конечно, качество музыки с одного небольшого динамика так себе, но помещение маленькое и музыка звучит, а меня буквально качают и несут волны наслаждения. Едва я прерываюсь, Сергей Петрович умоляюще смотрит на меня:
— Аюна! Дай нам динамики подключить... Буквально минут двадцать.. И сыграешь нам чего-нибудь... — Отвечать не могу, эмоции буквально заполнили меня всего, только киваю головой. Надеваю на голову наушники, выключаю наружный динамик, и пока они подключают провода и расставляют динамики, сижу и играю всё, что приходит в голову. Звучание сочное, просто волшебное и я словно плыву по волнам музыки, пока Петрович не касается моего плеча. Включаю динамики и выставляю минимальную громкость, и уже без наушников барабаню обожаемую "Польку" Рахманинова. Потом немного подстраиваю тональность, и из колонок льётся волшебная мелодия из фильма "Профессионал". Ближайшие пару дней я буду играть и играть, но один и для себя, а сейчас нужно найти слова, чтобы высказать, как я благодарен за то, что они для меня сделали. На глаза сами наворачиваются слёзы, встаю и целую всех по очереди в щёчку. Видно, что все потрясены музыкой, или тем, как я играю. Все молчим, слова как-то не идут. Потом беру себя в руки:
— Сергей Петрович! Это божественно! У меня просто нет слов...
— Да. Чего там. Нам бы сейчас ещё компьютер подключить и закончим на этом. А ты пока ребятам покажи, куда пустые ящики убрать и они тебе покажут ящики, если тебе нужно будет куда-то с инструментом ехать...
Назавтра вместо оговорённых сорока пяти перевожу Петровичу девяносто тысяч и ещё тридцать Валерию. То, что они сделали, стоит гораздо больше, но они просто не возьмут. Но я знаю, как я отблагодарю. Надо сделать концерт в НПО таким, чтобы всем запомнился. И потом до глубокой ночи не могу оторваться от клавиш. В памяти сами собой всплывают мелодии, и я играю их одну за другой. Устав, просто сижу и глажу клавиши кончиками пальцев. Я уже поиграл с тонами. Попробовал некоторые настройки. Всё такое родное и понятное, что мне почти не нужно привыкать к инструменту, так не бывает, но Гном совершил чудо, это словно мой изученный почти до донышка Корг, к которому просто добавлены новые могучие возможности. В голове начинаю прикидывать программу концерта, тут же наигрываю некоторые его части. Чтобы показать возможности синтезатора попытался и воспроизвёл одну из самых знаменитых космических композиций "Спейс".
На третий день еду в агентство дизайна, где мне покажут мои будущие интерьеры. М-м-дааа. Первый вариант я даже досматривать не стал. Карамельный розовый бред впавшей в маразм Барби с бантиками, нет, мальчики, мне столько не выпить. Второй вариант тоже разочаровал. Неужели я произвожу на людей такое впечатление? Пичалька. Всё в каких-то наивных до тупости светло-пастельных и белых тонах. На язык рвётся словосочетание "девочка-припевочка". Пытаюсь объяснить, но меня явно не понимают и даже обиделись, они же так старались. У приходившей ко мне дизайнерши уже никакого энтузиазма во взгляде, у второй тоже. Третья, самая молодая силится вслушаться и понять, но, судя по взгляду, понять не может. Понимаю, что если я хочу интерьер, то нужно договариваться и это можно сделать только с третьей. Провинция. Они тут законодатели. Это не Москва, где клиента нужно облизывать с ног до головы иначе он просто уйдёт к другим. Они наверно слышали, что клиент всегда прав, но не понимают этого, не прочувствовали, ни душой, ни карманом.
— Слушай! Тебя как зовут? Я Аюна.
— Можно называть Тина...
— Хорошо. Тина! Понимаешь, какая ситуация... То что мне здесь предложили меня совершенно не устраивает. Понимаешь, я — музыкант, мне дома нужна атмосфера, в которой мне бы хотелось творить, чтобы мне было уютно и комфортно. А из этих интерьеров мне будет хотеться убраться куда-нибудь подальше и никогда не возвращаться. Эти картинки хорошо показывать, на них даже можно любоваться, наверно, но не жить. Если меня бы в таком окружении попросили написать музыку, я бы написала что-нибудь заунывное и тоскливое... Если у вас мне ничего подходящего не предложат, я лучше сама буду что-нибудь делать. Пусть я потрачу кучу времени и нервов. Пусть у меня даже не получится и придётся переделывать, но в итоге я сделаю как мне нужно...
— А ты, правда, пишешь музыку?
— Да, это моя специальность, правда, последнее время я больше актрисой работаю, но это ненадолго. Правда я и там умудрилась музыку написать...
— Так интересно сказала "работаю актрисой"...
— А что в этом удивительного?
— Мне всегда казалось, что все актёры ужасно гордятся своим делом...
— Не знаю, как все, а я работаю. Работа как работа. И актрисой навсегда становится совершенно не собираюсь. Просто повезло или карты так выпали, что мне сейчас предложили сниматься, мой типаж подошёл. Когда в следующий раз такой понадобится неизвестно, может, придётся всю оставшуюся жизнь ждать и не дождаться. А музыка у меня есть и будет всегда...
— Знаешь, мне очень хочется тебе помочь, но я совершенно не понимаю, чего тебе нужно...
— А давай сейчас поедем ко мне и я тебе что-нибудь сыграю. Одно помещение в доме уже сделали и это студия, где стоит мой инструмент. Я так долго не играла, что сейчас сижу и мне грустно, что я здесь, а он там один и без меня... Может, правда, нужно послушать музыку, и ты что-нибудь поймёшь...
— Знаешь, мне медведь на ухо наступил...
— Идеальный слух нужен музыканту, а не слушателю. Мне кажется, если музыка хорошая, то слух особенно и не нужен. Поехали?
— Поехали, только скажу, чтобы меня сегодня не ждали...
Сидеть Тине было негде, поэтому я посадил её на свёрнутую куртку, которую постелили на пол. А потом начал играть. И мне почему-то очень хотелось, чтобы ей понравилась моя музыка и то, как я играю. Я даже не помню, что именно ей играл. А потом мы пошли к Нине пить чай и я пошёл провожать Тину до выхода, куда вызвали такси. За всё время она сказала не больше десятка слов и словно всё время думала о чём-то своём. Честно сказать, в этот первый раз она не произвела на меня совершенно никакого впечатления и я уже начал прикидывать, как же мне оформить свой дом, потому, что придётся всё делать самому. А уж как мне этого не хотелось, словами не передать...
Назавтра я снова сидел за инструментом, но уже не упивался ностальгией, а работал, составлял программу концерта. Дело в том, что учёные — это довольно сложная аудитория, сложная именно для меня, мне никогда не приходилось перед такой выступать, это не корпоратив какой-нибудь риэлтерской компании. Да и в жизни мои представления об учёных были какими-то гипотетическими наподобие сферического коня в вакууме, в этом и была наибольшая сложность. А потом подумал, что какими бы они не были учёными, но они обычные люди, вот и надо из этого исходить. А чтобы сделать реверанс непосредственно в их адрес хватит двух песен Владимира Семёновича. Я уже почти составил программу концерта, когда через четыре дня мне позвонила Тина и попросилась приехать, чтобы показать мне свои намётки. Сказать, что я обрадовался, это будет слишком мало. Она приехала и стала на своём ноуте показывать интерьеры. Один она полностью выдержала в стиле модерн, а второй очень строгий в какой-то классической стилистике. Это было гораздо лучше, но не то, что я хотел бы видеть. В какой-то момент возникла мысль, плюнуть на всё и попросить забабахать всё в стиле техно или его хай-теком называют (не очень я в этом разбираюсь), даже это было бы ближе мне, чем то, что я видел до сих пор. Но иметь в таком стиле одну кухню — это любопытно, но не весь же дом. В этих метаниях у меня вроде даже стала возникать идея того, что я бы хотел. Пусть первый этаж даже будет в каком-нибудь строгом классическом стиле, а вот второй этаж нужно сделать уютным, не с разбросанными везде подушечками и плюшевыми игрушками. А с мягкими диванами и толстыми коврами. Но при этом, чтобы не нужно было потом гробиться сутками, над поддержанием чистоты и порядка. Нет, не могу я объяснить, что хочу получить в итоге. Как объяснить, что мне хочется получить что-то, что заполнит пустые комнаты и коридоры, и чтобы, придя сюда, я почувствовал себя дома... Я пытался, запинаясь и путаясь в словах, объяснить, но и сам понимал, что я горожу какую-то чушь...
Снова Тина пришла ещё через три дня. Мне совершенно не понравилось то, что я увидел на экране. Я ещё не успел ничего сказать, когда она протянула мне флешку, и попросила ничего не говорить, а завтра с утра взять и посмотреть, но не как на интерьеры, а попытаться представить как это всё уже есть в моём доме, как я с утра встаю и в тапках или босиком шлёпаю на кухню, как придя, распахиваю дверь и вхожу внутрь...
Когда я утром вставил в свой ноут флешку, и попробовал представить, как я хожу по нарисованным комнатам и холлам. Как нечёсаный и едва продравший один глаз, сижу, подвернув под себя ногу, на мягком с персиковой обивкой уголке на кухне в застеклённом эркере, и пью первую утреннюю чашку кофе, а в окошко напротив стола заглядывает утреннее солнышко. В какой момент я понял, что это именно то, что мне нужно? Но я не стал сразу звонить Тине. Что-то в этом было непонятное, и я решил посмотреть ещё раз ближе к вечеру. Вечером мне уже даже напрягаться не пришлось, я просто смотрел фото своего будущего дома, и не откладывая больше, позвонил Тине и сообщил, что она может начать работать по этому варианту. Знаете, я очень быстро осознал, что я просто счастлив, что мне не нужно решать десятки разных вопросов, не нужно ругаться с малярами, которые не просто покрасили стены, а ещё умудрились заляпать пол и потолок или следить за установкой сантехники и чтобы её при разгрузке не раскололи. Я просто прятался в студии от этого кошмара и не переставал восхищаться маленькой зеленоглазой девчонкой, умудряющейся делать так, что этот неповоротливый кошмар скрипел, но двигался в нужном направлении.
А в назначенный день за мной приехал микроавтобус, в который мне помогли загрузить мой синтезатор, гитару и малый вариант колонок. До начала концерта я с помощниками успел всё подключить, проверить и, наконец, вышел на небольшую сцену актового зала, в котором собралось человек четыреста. Мест было гораздо меньше, но это не помешало желающим сидеть на ступеньках амфитеатром поднимающегося зала...
— Здравствуйте. Меня зовут Аюна. Я собираюсь сегодня в благодарность за вашу помощь в создании вот этого инструмента выступить перед вами. А начать я хочу с двух композиций, которые написала удивительная талантливая корейская девочка из Сеула и посвятила своим друзьям. Общее название обеих композиций "Фристайл" — И я начал играть обе мелодии из фильма-памяти о погибших ребятах.
— А сейчас я хочу вам показать, на что способен это инструмент при умелом использовании. Композицию можно назвать "Спейс" или "Космос", тем более, что это близкая вам тема. — И в зал полилась электронная композиция когда-то прославившая группу "Спейс" в моём мире.
— Не всем нравится музыка без слов. Я сейчас снимаюсь в фильме о замечательной женщине дважды Герое Советского Союза Кундоз Амандосовой. Она прошла всю войну снайпером и на её счету только подтверждённых более двух сотен целей. В фильме я пою от имени своей героини казахскую народную песню, но её вы лучше послушайте в фильме. Но для этого фильма я написала несколько военных песен, часть из них попадут в фильм. У нас наверно нет семьи, которую бы не опалила эта страшная война, поэтому считаю вполне уместными здесь песни о войне. В фильме их поёт замечательный певец Миша Некрасов, а вам я спою их сама. — И начал с "Простите пехоте", потом "Затеряйся где-то похоронка", следом "Бери шинель" и "На войне, как на войне", потом "Мы за ценой не постоим" и наконец "Вальс на плоскости". Само собой, каждую песню я предварял небольшой подводкой. А после последней объяснил, что эта песня будет звучать в фильме и так как фильм рассказывает о женщинах-снайперах на войне, но женщины на фронте были не только снайперами, они освоили множество военных специальностей, когда этого потребовала от них наша Родина.
— И эта песня посвящена девушкам-лётчицам. А ещё открою вам секрет, наш режиссёр очень хочет снять ещё один фильм. Когда люди узнавали, о чём мы снимаем фильм, как-то сами вспоминались истории о воевавших женщинах. Так нам рассказали историю, которая случилась в Карелии, не на фронте, а в достаточно глубоком тылу, где женский взвод осуществлял защиту Миновской железной дороги и Беломоро-Балтийского канала от вражеской авиации. Меня эта история тронула, и я написала по ней сценарий и очень надеюсь, что удастся снять по нему кино. Сюжет я рассказывать не буду, а планируемое название "А зори здесь тихие". К сожалению, мне в этом фильме роли не нашлось. Вы же видите, у меня довольно специфическая внешность, которая мне досталась от папы — бурята и мамы — кореянки. Руководитель нашей страны Андроник Бадаян часто говорил о себе "я — русский армянин", наверно и я могу сказать о себе, что я — русская кореянка, ну, и бурятка заодно, тоже русская, как вы понимаете. — Зал засмеялся, чего и требовалось. И я переключил тему, аккуратно положил гитару и вернулся за клавиши своего "Урала". Теперь я спою несколько песен, которые наверно больше понравятся женщинам, хотя, и мужчинам они тоже, скорее всего, понравятся, но им не вместно в таком сознаваться, ведь они у нас такие сильные и суровые.
Я включил подготовленную оркестровку на синтезаторе и начал: "Светит незнакомая звезда...", а когда песня закончилась, как то сама собой запилилась композиция "Шторм", которую я подарил Ли Хе-Рин...
— Эту композицию тоже написала та удивительная корейская девочка. Может кто-то из вас слышал в сети, как её исполняла на скрипке её подруга гениальная корейская скрипачка Ли Хе-Рин. Но, давайте вернёмся к нашему концерту. Теперь я хочу спеть о любви. К сожалению, я сама ещё не испытала этого волшебного чувства, маленькая я ещё, но столько слышала от старших, что рискнула написать, как я это поняла...
