Л'Иш внимательно наблюдал за мной. — Тебе сколько, двадцать — двадцать один? Детей еще нет?
— Нет, пока я не смогу позволить себе откупить их от призыва Коалиции.
Он кивнул. — Так же, как и она. Я знал о ее амбициях в отношении тебя. Приятно видеть, что они так хорошо реализовались. Тебе, должно быть, было тяжело, когда она умерла. Я полагаю, что комиссары отправили тебя в группу, верно?
— Я не буду говорить с тобой о своей матери, Л'Иш.
— Как пожелаешь. Но тебе нужно сохранять ясность ума, маленькая Рейда. И, возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы поберечь силы. Нам предстоит пройти долгий путь.
Я работала своим костяным копьем и старалась не обращать на него внимания.
Нам, конечно, приходилось спать в скафандрах. Я вырыла в пыли неглубокую траншею. Не смогла заслониться от багрового света. Спала урывками.
Проснулась в собственной вони. Переработанная жидкость из сосков на капюшоне уже казалась несвежей на вкус, мой нижний комбинезон натирал в десятке мест, и я почувствовала синяки от приземления, которые не заметила в тот момент.
Если солнце вообще двигалось по небу, я не могла его видеть.
Странно, но только в то второе "утро" я всерьез задумалась о том, что могу умереть здесь. Наверное, была отвлечена охотой, моим конфликтом с Л'Ишем. Или, может быть, мне просто не хватает воображения. В любом случае, мой выброс адреналина давно прошел; я была оцепенелой, вялой, чувствовала себя побежденной.
Весь этот бесконечный день мы шли вперед.
Мы пришли к тому, что, возможно, когда-то было поселком. От него мало что осталось, кроме решетчатых фундаментов, нескольких ям, похожих на погреба, и фрагментов низкой стены. Мне показалось, что я вижу череду старых зданий, построенных из массивных блоков, похожих на мрамор, и более поздних сооружений, сделанных из того, что выглядело как местный песчаник, или же из обломков мраморных руин.
Все это было разрушено, сгорело дотла.
Я присела на корточки, жуя таблетку глюкозы.
Л'Иш, в потертом и грязном скафандре, начал рыться в куче обломков в виде военного корабля. — Знаешь, здесь есть что-то странное. Я подумал, что это форт или, возможно, какой-то эквивалент собора. Но для всего мира это выглядит так, как будто здесь разбился корабль.
— Самолеты не делают из кирпича.
— Что бы ни заставляло такое огромное, неуклюжее сооружение летать по воздуху, теперь этого нет. Тем не менее, когда-то здесь явно существовала довольно развитая цивилизация. По пути я заметил обширные руины. И некоторые из этих ударных кратеров выглядели намеренно расположенными. Весь этот мир — арена войны. Но, похоже, в этой войне применялось межпланетное оружие, затем летающие кирпичные крепости и, наконец, огонь и дубинки.
— Вероятно, оба спутника были обитаемы. Жизнь могла зародиться на любом из них, в какой-нибудь приливной луже, поднятой Юпитером-родителем. И тогда заработает панспермия, споры будут разноситься метеоритными ветрами, два мира будут развиваться параллельно, взаимно обогащаясь...
Он продолжал говорить. Мне было неинтересно. Я пришла сюда ради призраков, а не для археологии.
Я подождала, пока он пойдет вперед, и мы пошли дальше, оставив разрушенный городок позади.
Еще одна "ночь", еще один непробудный сон в грязи. Еще один "день" на этой бесконечной равнине. Местами поверхность была превращена в стекло; у меня покалывало ноги, когда я ковыляла по ней. Казалось, мы так и не приблизились к этому чертову мосту.
Нам ничего не оставалось делать, кроме как разговаривать.
Во многом это было изощренное бахвальство Л'Иша. — Знаешь, Комиссия всегда была очень терпима к нам, охотникам. Согласно Коалиции, мы не должны стареть и богатеть. Главное — это биологический вид! Конечно, Коалиция сочла нас полезными на заключительном этапе своей войны с призраками. Неприятно чувствовать, что тобой манипулируют, даже контролируют. Но, тем не менее, это было великолепно.
Оказалось, что Л'Иш принимал участие в той великой бойне с призраками на Снежке.
— На самом деле Снежок был первой планетой призраков, которую кто-либо обнаружил. Ты знала об этом? Это было место первого контакта, произошедшего две тысячи лет назад. Когда число призраков резко сократилось, Комиссия издала распоряжение об охране природы — какая-то чепуха о сохранении культурного разнообразия, — но у полиции не было большой воли к этому. В тот день, когда были отменены приказы, мы уже находились на орбите вокруг Снежка. Мы описали огромный круг вокруг главного гнезда призраков, над головой у нас было воздушное патрулирование, и мы просто прокладывали себе путь пешком, стреляя по своему усмотрению, пока не встретились в центре. Главной проблемой был подсчет тушек.
Так и вышло: пока существовали эти большие гнезда, добыча была безумно богатой. Ты родилась слишком поздно, Рейда. Знаешь, тысячу лет назад ямы призраков в искаженном пространстве-времени вселяли ужас в сердца людей. Они были возведены как крепости, как огромная стена поперек всего диска Галактики. Великолепно! ... И теперь мы охотимся на призраков, как на животных, ради их шкур. Разумный вид, на который охотятся как на дичь. Замечательно! Ужасно!
— Кого это волнует? Призраки — хищники.
— Это колониальные существа, — мягко сказал он. — Сообщества симбиотов. Ты слишком много слушала пропаганды Комиссии.
— После всего, что вы сделали, зачем продолжать? Зачем рисковать своей шеей в таких местах, как это, ради последних кусков кожи?
— Потому что однажды здесь появится последний призрак из всех. Я должен быть там, когда его убьют. Такова логика всей моей жизни.
Мы шли дальше, по земле, похожей на пыльную столешницу. Час за часом Л'Иш упорно продвигался по своему трудному, ничем не примечательному пути. Он выглядел решительным, резким, как будто у него было много резервов.
Я была полна решимости не показывать своей слабости. Я продолжала нести костяное копье.
К концу третьего "дня" мы добрались до моста.
Измученная, грязная, ничего не понимающая, я посмотрела вверх. Это была просто груда глиняных кирпичей около сотни шагов в поперечнике. И все же она возвышалась надо мной, уходя в бесконечность.
Л'Иш тяжело дышал, глотая воду. — Великолепно, — сказал он. — Безумно. Они построили кирпичную башню, чтобы дотянуться до небес!..
Я отправилась на разведку.
Подошла к осыпавшемуся проему в основании башни. Заползла в неосвещенное помещение. Засветилась маломощная биолюминесцентная лампа моего скафандра. Я вытянула шею. Мост вертикально поднимался надо мной, словно туннель в небо.
Среди обломков на полу поблескивал металл.
Я откинула половинки кирпичей и обнаружила приземистый куб, примерно в половину моего роста. Он был безликим, если не считать толстой красной кнопки. Когда я нажала на кнопку, куб волшебным образом поднялся в воздух, оставляя за собой розовый след, похожий на вакуумное энергетическое оружие призраков; я держалась подальше от этого следа. Когда я отпустила кнопку, куб снова опустился.
Очевидно, это была подъемная палитра.
В стене моста была спрятана еще одна палитра, а дальше еще одна, и еще одна за ней.
— Теперь мы знаем, как они заставляли свои замки летать, — сказал Л'Иш. — И как они подняли этот мост. — Он стоял рядом со мной, его костюм светился зеленым. Я увидела, что большим пальцем он проделал углубление в размягченном кирпиче. Под ним что-то блестело, медно-коричневое. — Это не металл, — сказал он. — Даже не похоже на конструкционный материал ксили.
— Возможно, это первоначальное сооружение.
— Да. Ни одна группа спутников не является достаточно стабильной, чтобы между ними можно было построить кирпичный мост; малейшего приливного отклонения было бы достаточно, чтобы он рухнул. Здесь должно быть что-то более сложное — возможно, орбиты спутников сами по себе каким-то образом регулируются... Сам мост — всего лишь неуклюжая конструкция. Жители, должно быть, построили его после вмешательства.
— Какого вмешательства?
Он вздохнул. — Подумай, дитя мое. Постарайся понять, что ты видишь вокруг. Представь себе тысячелетия войны между двумя спутниками.
— А из-за чего было ссориться?
— Это почти не имеет значения. Возможно, дело было просто в том, что это были миры-близнецы. Какое соперничество может быть сильнее? В конце концов спутники были разрушены, служа лишь фоном для бесконечных сражений — до тех пор, пока миротворцы не послали вниз кроваво-красные лучи, пучки энергии вакуума, которые превратили оружие в пыль.
— Миротворцы? Серебряные призраки?
— Что ж, это возможно, — сказал он. — Хотя и не характерно для поведения призраков. Это было драконовское решение: карантин технологий, уничтожение двух космических цивилизаций... Как самонадеянно. Почти по-человечески.
Мне было неловко обсуждать призраков с человекоподобными мотивами. — А как насчет этих подъемных палитр?
— В них есть определенный смысл, — сказал он. — Во всяком случае, с точки зрения вмешивающихся призраков. Простая технология, помогающая выжившим восстанавливать их разрушенные миры — то, что они, конечно, не смогли бы превратить в оружие, но из этого ничего не вышло. — Он слегка улыбнулся. — Вместо этого население использовало дары, чтобы построить этот безумный мост.
— Как это поможет нам найти призраков?
Казалось, он был удивлен вопросом. — Здесь нет никаких призраков, дитя.
Конечно, он был прав. Я поняла это, как только он это сказал. Призраки населяют каждый мир, в котором они обитают. Мы бы уже заметили их, если бы они были здесь. Призраки вторглись сюда, но они не населяли этот мир. Наверное, я знала об этом уже давно, но не хотела признавать, что, возможно, растратила свою жизнь впустую.
Я рухнула на замусоренный пол. Казалось, силы покидают меня.
Оглядываясь назад, я понимаю его тактику. Казалось, что он спланировал всю ситуацию как огромную ловушку. Он ждал, пока я не достигну дна — в момент максимальной усталости, когда я была раздавлена разочарованием из-за провала охоты, окруженная безумием пришельцев.
Затем он нанес удар.
Из темноты, без предупреждения, вынырнул обломок кости, направленный прямо мне в голову.
Я пригнулась. Кость с грохотом ударилась о стену. — Л'Иш, ты ублюдок...
— Это всего лишь бизнес, маленькая Рейда.
Мое сердце бешено колотилось. Я пятилась, пока не уперлась спиной в шершавую стену. — Ты нашел то, что хотел. Вакуумно-энергетическое оружие. И это все?
— Это не то, за чем мы пришли, но я получу прибыль, если мне удастся выбраться с этого спутника.
— Не то чтобы тебе нужно было это делать, чтобы ограбить меня, — с горечью сказала я.
Он кивнул. — Верно. На самом деле у тебя более веский мотив. Вот почему я должен уничтожить тебя. — Он говорил терпеливо, словно наставляя ребенка. Он поднял кость с толстым выступающим концом, держа ее как дубинку, и двинулся ко мне, его движения были маслянистыми, мощными.
Я почувствовала слабость перед его спокойной уверенностью. Он был лучше меня и всегда будет таким; логика ситуации заключалась в том, что я должна была просто подчиниться.
В отчаянии я вскочила на подъемную палитру — это было все равно, что стоять на качающемся плоту — и нажала на кнопку. Я немедленно поднялась, уходя за пределы досягаемости его дубинки. Я была слишком быстра, опережая его реакцию. Преимущество молодости.
Но Л'Иш легко снял со стены еще одну палитру и последовал за мной в темноту.
Моя палитра ускорилась, натыкаясь на стены, которые были шершавыми, как наждачная бумага. Зеленое свечение Л'Иша преследовало меня, биолюминесцентные сигналы мерцали.
Таким образом, мы вознеслись, два обреченных человека взмыли в небо.
В межпланетном масштабе туннель изгибался дугой, но с моей жалкой человеческой точки зрения он поднимался прямо вверх. Все, что я могла видеть, — это всплеск биосвета на грубой кирпичной кладке вокруг меня, скользящий мимо, размытый моей скоростью.
Л'Иш пытался победить меня словами.
— Представь себе, Рейда, — мягко сказал он. — Они, должно быть, прилетели сюда с другой стороны спутника, неся свои глиняные кирпичи, это глобальное паломничество, которое, должно быть, длилось несколько поколений. Какое видение! Они пожертвовали всем — бросили свои фермы, превратили свою биосферу в слизь на камнях... И знаешь что? Два народа, должно быть, работали сообща, чтобы построить свой мост, чтобы им можно было продолжать свою войну. Я имею в виду, что они не могли бы построить его только с одного конца, не так ли? Они сотрудничали, чтобы добраться друг до друга и продолжать борьбу. В конце концов, война стала самой важной вещью в их вселенной. Важнее, чем жизнь, продолжение рода.
— Безумие, — прошептала я.
— Да, но когда-то мы строили огромные сооружения, вели ужасные войны, и все это во имя давно забытых богов. А сейчас мы так сильно отличаемся? А как же наша великолепная экспансия, охватившая всю Галактику? Разве это не грандиозная глупость, основанная на идее, безумном видении космического предназначения? Как думаешь, на кого мы больше похожи — на поджигателей войны на этом спутнике или на ее миротворцев?
Я была измотана. Я цеплялась за свой обломок древней технологии, когда он уносился в темноту.
Этот вкрадчивый голос шептал мне на ухо снова и снова. — Ты никогда не сможешь оправдать память о Хили, маленькая Рейда. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Тебе не нужно чувствовать, что ты потерпела неудачу. Потому что ты никогда не смогла бы добиться успеха... Я видел, как умерла твоя мать.
— Заткнись, Л'Иш.
— Я был рядом с ней...
— Заткнись.
Он замолчал, ожидая.
Я знала, что он манипулирует мной, но не могла не спросить. — Скажи мне.
— Ее застрелили в спину.
— Кто?
— Это не имеет значения. Ее убили из-за добычи, из-за трофеев. Ее смерть не была бесчестной. Должно быть, она даже ожидала этого. Мы, видишь ли, нация воров, мы охотники. Тебе не следует испытывать горечь.
— Я ничего не чувствую.
— Конечно, нет.
Его задумчивый взгляд стал еще ярче.
Я закрыла глаза. Что бы сказала Хили? Подумай головой. Всегда есть выход.
Я убрала руку с кнопки. Палитра остановилась. — Покончи с этим, — выдохнула я.
Теперь ему нечего было сказать; его слова достигли своей цели. Он подплыл ближе, и жутковатое зеленое свечение заскользило по грубой кирпичной кладке.
И я снова нажала на кнопку. Моя палитра пришла в движение. Я наблюдала, как выхлопные газы подо мной собираются в густой малиновый туман.
Л'Иш влетел в туман, скорчившись на своей палитре, которая внезапно треснула и рассыпалась. Зависнув в воздухе, он поднялся по дуге чуть выше, а затем начал падать среди обломков.
Я сидела там, пока мое сердце не перестало бешено колотиться. Затем последовала за ним вниз.
— Мое падение медленное, — сказал он, анализируя ситуацию, наблюдая. — Низкая гравитация, высокое сопротивление воздуха. Возможно, ты могла бы вернуть меня. Но ты этого не сделаешь.
