Далекая звезда

— Я не люблю играть в приставку. У меня это никогда не получалось.

— Тем лучше. Он тебя научит. Есть много очень интересных игр. Например, "Подземелье золотого дракона", "Волшебная академия" или "Тайная лаборатория. Прыжок во времени". Тебе понравится. В крайнем случае, это будет новый полезный опыт.

Альтер неуверенно улыбнулся, а я поздравил себя с маленькой победой.

Надо будет поговорить с Каи. Сказать, чтобы не давил на сына. И пока не лез к ребенку с гениальной идеей изменить фамилию.

А ещё стоит посоветовать, чтобы после экспедиции они летели на Терру. Хотя бы на пару лет. Провести на Иштаре недельку отпуска, думаю можно, но жить им лучше рядом с приёмными родителями Астрид, и обожаемой Альтером, кузиной Рори.

Если неожиданно обретенный отец станет причиной переезда в другую страну, где не будет того дома, куда Альтер так хочет вернуться, то жди беды. Но Асти — умница, сына любит и неплохо понимает. От самых страшных ошибок она Каи убережёт. Это сейчас у нее шок. Через некоторое время к нам вернётся решительная особа, которую крейсер с места не сдвинет. А мой друг поймёт: он должен не пытаться исправить то, что его не было с ними рядом, а, просто, жить.

Так, что все у них будет хорошо. Со временем. Как бы банально это не звучало.

Эпилог

Альтер Эрден

Каждый любящий брат должен, иногда, делать свою сестру счастливой. Даже, если ему самому это кажется странным.

Поход на фестиваль "Манхва-мания" не вызывал у меня никаких положительных эмоций. Скорее, наоборот. В этой тусовке я чувствовал себя не слишком комфортно.

Косплееры.

Девочки-подростки в платьицах всех оттенков розового с белыми лентами в волосах.

Сладкая вата.

Фрукты в карамели.

И почти у всех присутствующих в руках есть по томику любимой манхвы, которую участники или принесли из дома, или купили в одном из букинистических автоматов. Потому, что организаторы фестиваля пригласили популярных авторов.

Звезды чинно сидели за столами и раздавали автографы.

Их фанаты суетились вокруг.

И только я, как дурак стоял и ждал, когда это все закончится. Благо, осталось меньше часа.

Как бы не старалась Ингрид привить мне любовь к данному жанру развлекательной литературы, моей единственной страстью оставалась лишь наука.

Сестренка буквально вчера мне рассказывала о том, что ее последнее творение было издано, как в виде манги, так и манхвы. Чем они друг от друга отличаются я понял смутно. Лишь то, что одна из них цветная, а вторая черно-белая, а стиль рисовки там отличается. Но какая из них читается слева направо, а какая — наоборот, я забыл сразу же, как она мне сказала.

Хотя обе этих версии я себе купил и даже пролистал пару раз.

Все же, милые и наивные истории любви — это не мое. Хотя, рисует Ингрид очень красиво.

Сегодня родите ли попросили меня присмотреть за мелкой. Поэтому стою, наблюдаю и улыбаюсь всякий раз, когда ловлю ее взгляд.

— Доктор Эрден, — прервал мои мысли приятный девичий голос. — Добрый день. Не ожидала вас здесь встретить. Вы, наверное, не помните меня. Я — Ли Мирай. Аспирант доктора Ким. Мы проводим клинические исследования последней вашей разработки.

— Ну, что вы, Лера Ли. Конечно, я вас помню. — Врать нехорошо, но абсолютно все девушки почему-то обижаются, когда ты честно говоришь, что память момент знакомства с ней не сохранила.

Я плохо запоминаю лица. Может быть потому, что люди интересуют меня мало. Рори считает это признаком дефицита общения и новых знакомств. Но я так не думаю. Мне постоянно приходится с кем-то общаться. А это так утомительно.

Девушка смущённо улыбнулась.

И если присмотреться, она миленькая. Невысокая. Хрупкая. С фарфоровой кожей и золотисто-рыжими кудряшками.

Я же от своей рыжей шевелюры избавился ещё в шестнадцать. Сначала это был подростковый бунт. И волосы у меня стали ярко-синими с зелёными. Я тогда ещё первую тату на запястье набил — четырехлистный клевер. На удачу.

А потом перешёл к пепельному блонду, как у мамы. Такой цвет волос и мои веснушки закрывают множество глупых вопросов о том, почему у иштарца терранское имя?

"Наверное, потому, что этот парень — терранец" — думают все.

Стать иштарцем у меня не вышло. Скорее всего потому, что я к этому совершенно не стремился. Не все готовы к эмиграции.

Маме здесь нравится. Но она об этом мечтала очень долго.

Ингрид считает Иштар своим домом.

А я предпочитаю жить на Терре. Хоть и скучаю по семье. Но там уже мой дом. Моя работа. И другая часть моей семьи.

Я каждую субботу прихожу на ужин к Полу и Полин вместе с Рори, ее мужем и близнецами. Быть дядей — это весьма увлекательно. К тому же родители с Ингрид часто прилетают в гости.

С отцом у меня хорошие отношения. Мы общаемся, и можно сказать, дружим. Ин Минори много сделал для того, чтобы мы нашли общий язык. Но полюбить его так, как я люблю маму, Рори, Ингрид, моих приёмных бабушку и дедушку, у меня не получилось. Неважно, насколько он хороший человек и как любит меня. Ты или любишь, или нет.

— Вам тоже нравится манзва? — спросила Мирай и улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках.

— Не особо. Просто, присматриваю за сестрой. У наших родителей сейчас много работы.

— Она стоит в очереди за автографом? Я уже свой получила.

И мне гордо продемонстрировали пухлый томик с автографом сестрёнки. Всё-таки не зря она последний год ходила на кружок каллиграфии. Почерк у нее стал заметно лучше.

— Она их раздаёт. Наша маленькая звёздочка пишет и рисует вот это все. Но, если честно, я не ожидал, что успеха она добьется всего в двенадцать. Она на три года обогнала нашу маму и почти на пять лет — меня.

— Ваша сестра Ли Ингрид? — восторженно запищала девушка. — Я не могу поверить! Она же самый молодой автор поколения. Ее манхва "Далёкая звезда" такая романтичная. И не скажешь, что придумал ее подросток. А правда, что прототипами ее героев стали ваши родители и их история? А название — отсылка к имени-прозвищу главной героини? Звёздочка. Астра — значит "звезда". А далёкая — это намек на расставание.

— Да.

— А вы — тот самый Альтер? — Мирай восторженно запищала, а мне стало немного не по себе. — И как я сразу не поняла? Вы же сейчас копия Ли Каи — главного героя ее манхвы. Она его, как будто с вас рисовала. А все, правда, так и было?

Я посмотрел на Мирай, которая чуть ли не прыгала от восторга и, действительно, вспомнил ее. Доктор Ким нас представил друг-другу буквально вчера. Это же тот самый аспирант, который полетит со мной на Терру для финальной серии экспериментов. И как я мог ее забыть? Правда, в белом халате и со строгой прической она выглядела немного старше. А безумный энтузиазм в глазах был все тот же.

— Лера Ли, моя сестра — ребенок. Умный. Талантливый. Не по годам развитый. Но ребенок. Вы же не думаете, что она, действительно, знает, как было на самом деле. Даже мне они вряд ли рассказали все. Шла война. А война — это кровь, боль и ощущение беспомощности, отчаяние от того, что ты не можешь ничего изменить. Родители, стараясь оградить от этого ужаса хотя бы одного из детей, рассказали красивую сказку, где даже расставание на двенадцать лет кажется ужасно романтичным. А воссоединение...

— Было... сложным?

— Не то слово. Они же много лет любили воспоминания друг о друге. А воспоминание всегда прекрасно. У него не бывает плохого настроения и вредных привычек. В нем нет жизни, а потому и нет разочарований. Наши родители так свыклись со свой болью, что счастье стало для них настоящим испытанием. — И тут я осёкся. Чего это меня повело на откровения? У меня нет привычки делиться столь личными вещами с совершенно незнакомыми людьми.

Неужели небесно-голубые глазки Ли Мирай на меня так действуют?

Теперь девушка смотрела на меня серьезно и даже как-то грустно. Эта грусть совершенно не вязалось с ее улыбкой и легкомысленным образом.

Короткое белое платьице с кружевными вставками. Туфельки, тоже белые. Пара жемчужных заколок в золотистых волосах. В ушах сережки с подвесками в виде капелек из розового кварца.

На губах блеск "Перла" с эффектом "тысячи бликов". Не то, чтобы я так уж сильно разбирался в этом. Просто, Ингрид очень хотела получить его на день рождения и подробно проинструктировала меня о том, что именно надо покупать.

— Вы, наверное, считаете меня глупой и поверхностной. Но я понимаю, что в реальной жизни все не так... И помню войну. Все говорят, что я не могу этого помнить. Что я это все придумала. Но я помню... много того, чего помнить не хочу. Звук разрывающихся снарядов. Страх. Затхлый запах убежища. Холод. Кровь. Помню, как плакала моя мама, хотя она умерла, когда мне было всего два года. Помню крики. Они мне снятся по ночам. Я просыпаюсь. Пытаюсь вспомнить, кто же кричал. И не могу. Мне не помогает ни психотерапия, ни таблетки, ни даже гипноз.

— Я не считаю вас глупой.

— Все считают меня, — Мирай снова улыбнулась и продолжила почти весело. — Излишне эмоциональной фантазёркой, пытающийся привлечь к себе внимание. Я к этому уже привыкла. Мои воспоминания могут быть ложными. И я с этим даже соглашусь, если кому-то от этого хоть кому-то станет легче. Только от этого они не перестанут быть моими воспоминаниями. И вряд ли после этого уйдут из моих кошмаров. Поэтому манхва вашей сестры мне так понравилась. Она показывает ту войну не такой, какой помню её я. Там каждый рисунок пропитан нежностью, любовью и надеждой на будущее.

— Я не считаю вас ни глупой, ни поверхностной, — мне хотелось сказать это твердо. А получилось растерянно. — Я был непозволительно резок. Прошу прощения. Вы позволите в качестве извинений пригласить вас на ужин? Тут недалеко есть очень милое кафе. Мы с сестрой будем рады вашей компании.

— Ой, — смутилась Мирай. — Это не удобно.

— Ничего подобного. Мы все равно собирались поесть после данного мероприятия. Но обязан вас предупредить. О своей манхве Ингрид готова болтать часами. История создания. Эскизы. И даже мода того времени. Она погружена в это сильнее, чем мы в медицину.

Девушка робко улыбнулась. А я махнул рукой Ингрид, подзывая ее к нам.

— Здравствуйте, — как и положено хорошей девочке, произнесла приветствие сестрёнка, но лишь на это ее воспитания и хватило. Далее это юное создание выдало. — Тери, а это твоя подружка? Какая миленькая. А как ее зовут?

— Ингрид! — попытался я призвать сестру к порядку, но у меня это всегда получалось плохо. Она меня не слушалась, даже когда была совсем малышкой. — Веди себя прилично. Это моя коллега Ли Мирай. Мы вместе работаем.

— Над теми нанитами, которые умеют прятаться от лейкоцитов?

— Это очень грубое обобщение, но, да. Около двадцати процентов колонии нанитов погибает, сталкиваясь с клетками иммунной системы пациента. И это в лучшем случае. Иногда потеря доходит до пятидесяти процентов. Изготовление колоний — процесс, сам по себе, долгий и весьма затратный. Поэтому, если наниты начнут мимикрировать род клетки крови, нам удастся сократить потери и сделать операции дешевле.

— Вот так всегда. — Ингрид повернулась к моей спутнице и пожаловалась. — Он из любого разговора лекцию по медицине. У меня знаний об этом больше, чем у половины моих одноклассников. Лера Ли, а вы любите вафли? Я их обожаю. Прямо, как мама. Мы попробовали все вафли во всех кафе этого города. И с уверенностью могу сказать, что в "Провансе" лучшие вафли с шоколадным мороженным. Хотя, с кремом Каталана, тоже ничего.

— Я тоже люблю вафли, — робко ответила Мирай.

— Никаких вафель, пока вы не поедите нормально, — попытался я проявить строгость. Но когда на меня уставились две пары умоляющих глаз, я сдался. В конце концов зачем ещё нужны праздники, вроде этого фестиваля?

Чтобы развлекаться и есть сладости в приятной компании.

А Ли Мирай надо будет пригласить на настоящее свидание.

Я не то, чтобы влюбился. Любовь с первого взгляда — это глупости, как бы не убеждали меня в обратном родители.

Но Мирай умная. Доктор Ким себе в аспиранты дурочек не берет. А еще милая и открытая.

И она мне нравится.

Мне с ней так легко, как бывает лишь с Рори. Если я сейчас упущу эту девушку, кузина меня до конца дней меня болваном и тормозом звать будет.