— Неправда, — отвечаю. — Воду подогреть или костер разжечь еще могу, а вот так отрегулировать жар, чтобы окорок запекся и не подгорел — это навряд ли. В столице в богатых домах есть специальные бездымные печи на огненных амулетах, но это дорого и себя не оправдывает, разве для того, чтобы хвастаться и золотую пыль глаза пускать.
Она снова спрашивает:
— А правда, что все боевые маги ходят в форме, и женщины никогда платьев не носят?
— Опять неправда, — говорю. — Я бы надела платье, если бы, например, на бал собиралась, и оно бы у меня бы еще было, но тогда бы пришлось еще и прической заниматься, а то вон, на голове как савга порылась, — я потрогала неровную щетку подпаленных волос. — Эх, взглянуть бы себе в лицо, а то в последний раз свою физиономию в бадье неделю назад видела.
— Это у хозяйки спрашивай, у меня иллюи нет, сама в сковородку гляжусь, — смеется.
— А чего-нибудь более гладкого не найдется? — спрашиваю, понимая, что не зря здешние модницы вместо зеркала используют простейший амулет слежения.
— Да что вы такое говорите, вэль? Мы же не маги и не сможем защититься, ежели что. Это вы — и с зеркалами, и с канхагами... а мы — люди простые, мирные.
— Ладно, Гарна, прости, не подумавши ляпнула. Привычка с Академии осталась...
— Ну, да, слыхали тут о ваших, энсторских... только думали — сказки. Не стыдно так — напоказ рисковать?
— Да нет, вроде. Ну, ладно — воды натаскали, мне хватит, сейчас погрею, а ты мыла помылистей и простыню почище и поистерханней принеси, а? Старые тряпки лучше впитывают.
Без помощи вымыться не удалось, вроде и зажило все, но повязки сгибаться не дают, и мочить их сильно не стоит, а то Темина заметит, что я в горячую воду влезла, даже если я их оперативно высушу. Пришлось опять просить Гарну. А после помывки мы с ней еще грог пили, и меня вконец разморило. До обеда продремала, а после него все же решила разобраться, что у меня за провал в памяти, полностью исключающий зеркала. Не связано ли это с зеркальными рунами? Может быть, может быть... А они — козырь в моем рукаве. Тогда то, что я — ийель, это тоже козырь? С какой, интересно, стати? Печать смерти. Что она мне дает? Благожелательное отношение призраков? Фигня, с зеркальным Хагалом не идет ни в какое сравненье. Или что-то еще? В любом случае стоит и зеркальце раздобыть, проверить способ Зари. Может, удастся наклепать мобильных связных устройств, хотя бы и с навешенными на них защитными плетениями. От кого только защищаться? Неужели тут, как у Кэрролла, есть Зазеркалье? В общем, одни вопросы.
К вечеру Темина пришла — осунувшаяся от волнений и усталости, но с победой. Ответила на комиссии с блеском, только завтра — самый главный и сложный этап: ее поведут в городскую больницу и укажут больного, которого нужно исцелить. Спрашиваю: — Оговорили возможность присутствия темного мага?
Отвечает:
— Пока нет, но не волнуйтесь, если нужно — я это аргументировано докажу.
— Вы сразу обо мне не говорите, — предупредила я. — Лучше скажите: "без темного мага не обойтись", вам тогда закономерно ответят: "А у нас его нет". Спрашивайте: "Действительно нет?" Они подтвердят. Вы им: "Я сама тогда найму" — и приводите меня. — Хорошо, — согласилась Темина. — Сейчас пойду переоденусь и поужинаю, а ты, Глоди, — она строго посмотрела на дварфа. — Готовься к осмотру, если все хорошо — сегодня лубки снимать будем.
Этой ночью мне снилась всякая муть. То папенька, то маменька... нет, маменька не снилась. Она вообще после своей смерти не приходила ни разу, как жила тихо, так и умерла, от кровопотери, не приходя в сознание. А нехрен было аборт на большом сроке делать... Другое дело — папаша. "Детей забыл, жену извел, барбос с ним жил — барбос ушел". Нет, меня не забыл, сцуко, он и в земной жизни мне снился регулярно, в кошмарах, приходил полусгнившим трупом и убеждал пойти с ним, хватал за руки скрюченными пальцами. Я спокойно отношусь к любым снам, в том числе и кошмарам, если уж совсем достают — просыпаюсь, но когда тебя так упорно преследуют, само это постоянство бесит. Я уже стала его использовать как метку для осознайства в сновидении: если вижу папашу — значит, сплю. К счастью, на Ирайе он мне пока не снился, а это больше месяца. Но сегодня пришел. С претензией: "Ты что родных забыла?" Ну, я ему популярно объяснила, перемежая трехэтажными конструкциями, что теперь у меня другая семья: другой отец, другая мать, двое братьев, племянники, и родина у меня другая, и вообще я здесь на Витю Цоя малость похожа. Только ростом пониже и оптимистичного зелененького цвета.
Ой, что тут началось! Истерика с шипением и метанием костей! Сколько их там в человеческом скелете? Так вот, в его костяке их было, наверно, раза в два больше. Проснулась не только в холодном поту, но и с кучей синяков на предплечьях, я руками лицо прикрывала. Достал-таки, нежить окаянная. Сперва, конечно, огляделась — и простым, и тонким зрением. Ничего не видно, за исключением довольно сильного фона моей собственной обиды и досады. На эфирном плане никогошеньки! Но душшок-то был вполне такой самостоятельный, узнаваемый и идентифицируемый как астральные останки моего папаши. Земного, между прочим! Атта Варгель жив-здоров, чего ему и дальше желаю. Выходит, астрал здесь не такой уж непроницаемый, при большом желании даже из земного Лимба просочиться можно.
И это здорово. Если просочился дух — пройдет и информация. Ну, папик, порадовал! Приходи еще — я напомню, от чего ты сдох. Если тебя до этого местные духи в компост не зароют. Да и я зря вела себя как почти приличная девушка — хоть ругалась, а руки не распускала. Надо было на тебе какую-нибудь руну опробовать, вон хоть зеркальную йер. Посмотрела бы, как тебя зацикливает. О! В следующий раз так и сделаю. Будешь моим подопытным кроликом.
Разбудил, дурило, что я теперь до утра делать буду? Ведь сна ни в одном глазу! Ворча шепотом, как карга на печи, вылезла из кровати и присела к окну. Местные луны — одна мелкая, другая еще меньше — подсвечивали город с двух сторон, и он казался призрачным, дрожащим, как мираж, и абсолютно нереальным. Да не бред ли все то, что я вижу? Может, я сейчас лежу в коме где-то в неврологии и это мои предсмертные видения? Или уже умерла... И что это меняет? Кстати, да, там я, действительно, умерла. И вся разница в том, попала я в астрал или в реальность другого мира.
А отличить просто: в астрале ты всегда притягиваешь к себе то, о чем думаешь, а в реале — наоборот, если ты чего-то хочешь — оно не исполнится, если ты в чем-то уверен — именно оно тебя подведет. Врут популярные гуру, проповедуя "позитивный взгляд": как только ты начинаешь "жить мечтой", жизнь поворачивается к тебе такой... кормой, с которой не то, что о мечтах, о хлебе насущном вспоминаешь через два дня на третий, и радуешься, что пока не в могиле. Или даже сожалеешь об этом. Судя по тому перманентному свартчокану, который со мной происходит, все это по своей пакостности больше смахивает на реальность.
А давай-ка еще эксперимент поставлю, благо, новая знакомая сдернула с моих эмоций удавку. Так, закрываю глаза и начинаю бояться. Ярко, еще ярче! До зубовного перестука. Погружаюсь в страх, как в кисель, и он смыкается над головой... открываю глаза. И что? Где все те ужасы, которые слетаются на страх в сновиденьях и астрале? Ау!!! Ну, разве что тени приобрели глубину и прозрачность. Вспомнился самый веселый практикум на первом курсе, у Челюсти, когда вызывали и сковывали духов... Итак, Валерий Иваныч, приди!!! Угощенье готово, гнилушка астральная! Ну-ну, вылезай, папаша, я тебя бою-ууусь!
Зашевелился? Наконец-то. На, держи! Зеркальный йер летит в недооформившееся пятно мрака, и начинается веселье — оно то продвигается вперед, то откатывается назад, то сгущается, то расплывается. На призраках зеркалка работает. Давай еще кого-нибудь вытяну, надо опробовать зеркальные райдо и эйваз. Но, на удивление, никто не откликается, а глубины серого сумрака хранят настороженное молчание. Устав бояться, я всплываю в нейтральное состояние, едва не забыв снять с призрака зеркальный йер, после чего тот резко втягивается в тень, так и не попытавшись отмстить мне за издевательство. Куда они все подевались? Струсили? Уж в Академии-то что магов, что недомагов-учеников было в количестве, и призраков, духов мертвых и прочую могильную шваль они юзали в хвост и гриву, а те все равно приходили по первому зову. А тут — тихо и пусто! Словно их кто сожрал...
Ладно, попробую другую эмоцию. Не страх, а любовь. Конечно, я никого не любила, и вообще считаю эту эмоцию сорной, но попробовать стоит, тем более что Заря меня с ней познакомила. Вчувствуюсь, расширяю канал, падаю в него, открываясь... И встречаю нечто сколь знакомое, столь и неожиданное. Вот скажите, какая фигура символизирует для вас любовь? Ну, для парней — понятно, красивая девушка, для девушек — парень... хотя, конечно, с полом идеала возможны варианты, но в любом случае, обычно, кто-то молодой и как минимум симпатичный. Но не старый же орк! Нет, я поняла бы свое тело, если бы мне привиделся некто вроде Сурхвала — там хоть и рожа была без проблеска интеллекта, зато фигура как у молодого Халка Хогана и очаровательная улыбка на сорок зубов, включая клыки. Жаль парня, погиб ни за что.
Но я, даже обладая памятью настоящей Хюльды, которая с ним жила в любви и согласии больше десяти лет, ничего кроме физической тяги к такому типажу не испытываю. А тут из памяти вылез Мышкун, он же Сан Саныч. Лекарь, итить его не во что. Это что, такой грубый намек? Типа, любовь — психическое заболевание, а не эмоция? Да знаю я, но что мешает использовать сумасшествие? Например, если бы не моя паранойя, я тут и трех дней бы не выжила. Хотя эмоции во мне Сан Саныч вызывает... да, не соответствующие его нынешней внешности. Тянет меня к нему со страшной силой. В общем — сбой. Ничего, бывает, не стоит зацикливаться на неудаче, перейду к другим чувствам.
Вот, например, садистическая страсть, подаренная Зарей. Не простое, как кирпич, желание урыть противника, не ненависть, с которой я знакома гораздо больше, чем хотелось бы, а болезненная смесь притяжения и отвержения. Желание нагнуть, уничтожить другого — такого, как он есть, и возродить — такого, какой тебе по нраву. Но если так сделать, то желание, а с ней и эмоция, угаснет... Вот и терзают такие моральные уроды всех, кто им не безразличен. Хорошо, у Зари все эмоции заемные, стало быть, и эта — чужая, а то я бы всерьез задумалась, продолжать знакомство, или не стоит. Вчувствуясь, падая в это, понимаю, что со мной такое не в первый раз. Бывало уже, только слабее. За последнее время — да через два дня на третий!
Всякий раз, когда возмущалась — "ну, что ж вы, братцы, ленивы и нелюбопытны, почему не желаете ни учиться, ни думать своей головой, неужели не понимаете, что люди вообще живы только благодаря умственным усилиям?". И что, будь я абсолютно нормальной, все это меня бы не волновало, я бы спокойно принимала окружающих такими, как они есть. Доанализировалась, блин! Между прочим, я никого не нагибала, действовала гораздо тоньше. Именно потому, что воспринимаю другого не как объект приложения силы, а как субъекта общения. Хотя, конечно, это лишь отговорка... В общем, начала с тренировки, а закончила... как всегда.
Вывод — когда тренируешься, надо отключать в себе анализатор. Ибо мешает. Весь настрой поломала.
Зато прогресс есть — и любовь смогла почувствовать, и в насилие по уши окунулась... Заря использует их как источник энергии — может, и мне удастся. Не выжимая из себя силу через эмоции, а заимствуя чужую из астрала. Есть нечто общее у этого способа с изначальной магией состояний. Надо найти связь. Но это — потом, сейчас меня, наконец-то, сморило. Пойду спать, переваривать инфу.
Проснулась поздно, от грохота, который устроил Глоди, запнувшись о стул. Шатает его, беднягу, как бы опять ноги не переломал. Не один день над ним Темина мудрила, пока кости срослись. Там, правда, не только с костями были проблемы, если я не ошибаюсь, мягкие ткани размозжило на обеих ногах, но поврежденные сосуды и мышцы она ему восстановила уже в первый день лечения. Вообще, тут медицина на высоком уровне, на безмагичной Земле до такого хорошо, если через несколько десятилетий доберутся, а то и вообще никогда. Так что за дварфа можно только порадоваться. Вот еще бы перестал водить дела с Квигги, но тут я ему не дорожный указатель. К чему приводит наркоторговля — показала иллюзию в красках, рассказала, что такое каторга, и почему ее не выдерживают долго не только люди, но даже намного более выносливые тролли, объяснила так, что и ежу понятно. Голова на плечах есть, пусть сам думает. Больше давить не стану. Уж слишком ярко я прочувствовала собственную насильническую суть, ее не так просто принять, хотя умом понимаю: иначе нельзя.
Время до полудня прошло в тягостном ожидании, Темина как ушла с раннего утра, так и не появлялась, но ближе к обеду прислала мальчишку с запиской: "Приходите в Приют Скорби на Белой улице, жду".
Денег нанять портшез у меня не было, поэтому я подхватила мальчишку под руку и скомандовала: "Веди, — прибавив. — Не слишком быстро, все-таки пять дней, как дырку в легком залатали". Ребенок тут же вцепился в меня, как пес в порточину, и начал выспрашивать. А я ему в красках описала столкновение с разбойниками, и как их победил призрачный отряд, и как выглядит его предводитель, и что эти призраки поклялись защищать простой люд от грабителей и убийц. К тому моменту, как мы подошли к Приюту Скорби, я уже была уверена в том, что вскоре по дворам Керемницы будет носиться не одна ватага мальчишек, играющая в "призрачных воинов".
Темина встретила меня на пороге и потащила вовнутрь. Больница для бедных была чистенькой, хоть и без излишеств. Никаких рассыхающихся дверей и осыпающейся штукатурки, никаких посторонних запахов, но... все равно она оправдывала свое название. В воздухе стоял не запах, а эфирный концентрат эманаций боли. Из-за прикрытых дверей доносились стоны. Приписать бы сюда на полставки какого-нибудь темнавца — и ему польза, и больным анестезия. Спрашиваю Темину — та шикает и грозит пальцем: не жалуют здесь темняков. А я чуть себя не выдала, уже хапанула силы — это я не люблю чужую боль, а мой энергетический резерв жрет ее с удовольствием. Тьфу, так и до шизофрении недалеко: крокодил-веган и кролик-людоед в одной тушке. Проходим почти до конца коридора, заворачиваем в палату на восемь коек. Там семеро стариков и старух разной степени запущенности — нет, не грязные и не изможденные, тут за этим следят — но даже самая "свежая" бабка — со стеклянным остановившимся взглядом, сидит и смотрит в стену, а остальные — лежачие — вообще ко всему безразличны.
И восьмой — тот, который достался Темине — иссохший парень, не скажу, каких лет, потому что напоминает мумию. Коренные зубы щеки подпирают. Без сознания, дышит редко, кожа пергаментная, на ощупь холодная, энергетика — не похожа на таковую у нежити, но ослаблена до предела.
— Что с ним случилось, — спрашиваю. — И когда?
