Почувствовав, что задыхается, Артур распахнул окно. Рассвело, тучи окутывали небо до самого горизонта, моросил дождь. Артур подставил ладонь каплям.
Почему Плясунья приняла сторону Стрелка? Помогла передать письмо королеве... Может, и сегодня...
И тут Артур впервые задумался: зачем, собственно, Стрелок пробрался в его покои? Рисковал жизнью — ради чего? Искал встречи с ним? Хотел убить? Артур прикрыл глаза ладонью. Будь это так, убил бы. Артур прекрасно сознавал: жизнью обязан отнюдь не собственной доблести. И не мог даже утешаться мыслью, будто у Стрелка рука не поднялась на государя. Отлично помнил насмешливый голос охотника... Стрелок не расправился с ним потому, что не за этим пришел. Артур отвернулся от окна, с отвращением оглядел развороченную постель и опустился в кресло.
Зачем Стрелок явился сюда? Не Аннабел же искать! Раз передавал письмо — знал, где она находится. Что же ему понадобилось?
Артур переводил взгляд с одной вещи на другую, решительно не находя ту, ради которой стоило бы рисковать головой. Потер лоб. Нет, так он ни до чего не додумается.
О чем мечтает Стрелок? Ясно, освободить Аннабел, жениться на ней, стать королем. Освободить Аннабел... Каким образом? Отбить силой? Положим... Странно, что в одиночку... А дальше? Спуститься с ней по веревке с крепостной стены? Нелепо. Через ворота тоже не пройти, никакое переодевание не поможет. Тогда как? Вот если бы...
Артур замер. Затем пальцы его скользнули по подлокотнику кресла, словно ощупывая резьбу. Разумеется, в замке есть потайной ход, и наследнице престола он известен. Аннабел обменялась письмами со Стрелком, сообщила и... Конечно, это ее план! Где находится потайная дверь? Наверное там, где коронованным особам удобнее всего до нее добраться. В покоях короля. Вот почему Стрелок оказался в этих комнатах! Он прошел подземельем.
Артур вскочил. Внимательно оглядел комнату. Где-то здесь должна быть потайная дверь. Где? Во всяком случае, только в восточной стене — остальные соприкасаются с жилыми покоями. Артур двинулся вдоль стены, тщательно выстукивая деревянные панели. Дважды ему почудился гулкий звук, но уверенности не было. Никакие попытки нажать или повернуть резные фигуры успеха не принесли. Артур постоял, размышляя, потом зажег от очага витую свечу и начал осторожно водить ею возле стыков деревянных панелей. Внимательно следил за пламенем. Свеча горела ровно, ярко, без копоти. И вдруг пламя затрепетало. Артур подставил руку и ощутил легкое дуновение. Прежде, чем успел отодвинуть свечу, она погасла. Тоненький дымок растаял в воздухе. По губам Артура скользнула улыбка. Он и думать забыл про больной бок. Терпеливо, не пропуская ни одного завитка, ощупывал резной узор. Наконец, старания его были вознаграждены. Деревянный лев подался под пальцами, и часть стены пришла в движение. Резная панель отъехала. Из проема дохнуло холодом. Артур позволил дверям закрыться, расплавленным воском отметил нужную фигуру. На мгновение ему стало страшно. Понял, какой опасности подвергался все это время. Потайным ходом могли воспользоваться преданные королеве лорды. И тогда он, Артур, стал бы узником...
Он принялся искать секретный замок, который запирал бы дверь изнутри; и вскоре нашел. Но и это Артура не успокоило. В подземелье следовало поставить охрану. Людей Магистра — среди них не было сторонников королевы. Но прежде...
Артур не стал звать слуг. Самостоятельно оделся, отправился в комнату побратима и без всякой жалости разбудил едва успевшего сомкнуть глаза Драйма. Тот пришел в отчаяние, увидев короля на ногах.
— Лекарь запретил...
— Молчи и ступай за мной.
Вернувшись в опочивальню, спросил:
— В замке все спят после бессонной ночи?
— Да, — отвечал растерянный Драйм.
— Прекрасно, никто нам не помешает. Самое время отправиться в небольшое путешествие.
И на глазах потрясенного Драйма открыл потайную дверь.
* *
*
Вежливо, холодно-спокойно, как совершала это из вечера в вечер, Аннабел простилась с придворными дамами, отпустила их. Одна за другой, в сопровождении пажей, державших свечи, покидали дамы покои Ее Величества. Подходили, кланялись королеве. Пряными ароматами веяло от их одежд, уже по-зимнему теплых, отороченных мехом. В нарядах дам также преобладали зимние тона: бледно-голубые, лиловые, фиолетовые, темно-синие.
Когда дамы удалились, Аннабел, хлопнув в ладоши, призвала служанок, сказала, что устала и хочет лечь. Обычно королева никого не оставляла дежурить ночью в своих покоях. Так и на этот раз, задернув полог королевской кровати, затворив ставни и погасив свечи, служанки ушли.
Прошла минута, другая. Аннабел приподнялась на локте, прислушиваясь. Все было тихо. Лишь потрескивали, догорая, дрова в очаге. Аннабел отогнула полог и осмотрелась. Быстро поднялась, зажгла свечу и подошла к низкому круглому столику. Отразив свет, засияли янтарные фигурки: дама, казалось, вот-вот закружится в танце от радости, лучник — выдернет стрелу из колчана.
Теперь королева знала наверняка: лорд Гаральд прибыл в столицу, Стрелок с ним виделся и заручился поддержкой, а значит, вскоре... Может быть, уже сегодня ее попытаются освободить.
Рука Аннабел, сжимавшая подсвечник, стала влажной. Королева накинула верхнее платье, обулась и подошла к окну. Осторожно отворила ставни. За окнами царил непроглядный мрак. Шелестел дождь, раздавались шаги часовых на башнях.
Закрыв окно, Аннабел поставила свечу и обвела взглядом комнату. Достала теплое, опушенное черно-бурой лисицей платье, зимнюю обувь, длинный шерстяной плащ — капюшон тоже был оторочен серебристо-черным мехом.
Переодевшись, Аннабел бросила на край стола плащ, чтобы можно было схватить и накинуть в одно мгновение. Раскрыла ларец из горного хрусталя, оправленного в серебро. Ларец этот Аннабел получила от матери. На крышке была изображена сама королева Ивена — в образе весны. Аннабел сложила в ларец браслеты и ожерелья, заперла и отнесла на круглый столик.
Затем она опустилась в кресло. Оставалось ждать.
Невольно виделось ей, как охотник пробирается по лесу, отводит от лица колючие, мокрые ветви. Как высекает огонь и зажигает факел. Осматривает подземелье. Пусть будет так же осторожен, как и отважен! Год томилась она взаперти. Согласна еще десять лет провести в этой комнате — лишь бы не случилось беды с ним.
Огонь в очаге угасает, угольки светятся красным. Недвижно сидит королева в кресле. Чудится ей чавканье копыт по грязи... Только бы вырваться из заточения — вихрем домчатся они со Стрелком до замка Дарль!
Вспоминается Аннабел предание о Маргарите Решительной. В лютую стужу бежала королева из столицы. В час тяжкой болезни узнала: сын полагает, что слишком долго зажилась она на свете; пытается отравить.
Аннабел много раз видела портрет Маргариты. Маленького роста, худенькая, со строгим лицом, седыми прядями в высокой прическе, она недаром заслужила прозвище Решительной. Отвергла навязанного силой мужа, двадцать лет правила королевством, отстроила белостенный город Арч, сама водила войска на поле брани...
Как передает летопись, в ночь покушения Маргарита Решительная закуталась в теплый плащ и выскользнула из своих покоев.
Аннабел воображала, как решительная королева, крадучись, спускается по ступеням, опираясь на руку верного пажа. В сопровождении одного только пажа седеющая королева поскакала в Арч. Зима стояла холодная, снежная. Дороги замело. Кони проваливались по брюхо. Королева отморозила пальцы на левой руке, ногти сошли, оставив черные язвы. Лекарям удалось спасти ей кисть, и все же королеву нередко называли Маргаритой Однорукой.
Аннабел встала, прошлась по комнате. Дождь все шелестел за окнами... Несомненно, Стрелок отыскал ход в подземелье. Она указала примету: груда валунов у холма, где они простились, когда последний раз гуляли в лесу. Он не мог забыть... Наверное, деревья в лесу обнажились. Ясень, что растет у ворот замка, сбросил листву. Лента, привязанная к его ветви, побурела от дождей.
Аннабел зажгла свечу и перешла в Мозаичный зал. Остановилась у шкафа с книгами. Вынула огромный том, едва удерживая, донесла до стола, положила. Отодвинула не менее увесистый труд по астрономии — за минувший год одолела его. Выучила язык Дойма — королевства, граничащего с Бархазой; одна из придворных дам была оттуда родом. Аннабел склонилась над книгой. Да, бегство Маргариты Решительной вызвало смуту, погасить которую удалось только через два года.
Аннабел присела на скамью, сложила руки на коленях. Нет, усобицы она не допустит. Начнет с Артуром переговоры... Главное, самой увидеть, не по рассказам придворных дам судить о том, что происходит в стране. А происходит неладное — это она чувствует. Вскользь доносятся сведения: о мятеже, о беглецах с севера, шайках разбойников, толпах нищих...
Судя по тому, с каким почтением отзывались дамы о Великом Магистре — с большим даже, чем о короле — Аннабел догадывалась: заправляет в королевстве Магистр. Артур командует на полях сражений.
"Этого и следовало ожидать". Аннабел уже не испытывала к другу детства жгучей ненависти. Скорее — досаду, жалость. Так щедро был одарен судьбой! И что же? Превратился в тень господина Магистра. Верно, не о том мечтал!
Вспоминаются Аннабел горькие речи Маргариты Решительной: "Человек становится взрослым, когда учится отвечать за свои поступки, учится любить других людей и заботиться о них. Мой сын так взрослым и не стал. Утратив детскую любознательность и любовь ко всему живому, он превратился в юного старичка". Аннабел покачала головой. Разве такая участь постигла одного лишь сына решительной королевы? Магистр — стар; леди Амелия — древняя старуха. Из всей свиты лишь у леди Линей глаза светятся. Ее делает юной любовь.
Аннабел кинулась к окну. Во дворе мелькали факелы, слышались возбужденные голоса, среди которых выделялся резкий, повелительный голос Артура.
Сердце заколотилось так, что стало больно дышать. Прокляла Аннабел свою затею. Зачем позвала охотника в замок? В королевские покои проникнуть велела — обезумела! Теперь ворота запрут, мост поднимут... Подземный ход, верно, перекрыт! Стрелок обречен! Если поймают — что делать? Кинуться в ноги Артуру? Не поможет.
Вцепившись в подоконник, Аннабел смотрела. Суматоха у ворот прекратилась. Одно за другим вспыхивали окна: вероятно, стражники обшаривали замок. Понимая, что непременно явятся и к ней, Аннабел, торопясь, сняла венец, теплый плащ бросила обратно в сундук, туда же спрятала и ларец, села со свечой к столу.
Спустя некоторое время и впрямь послышались шаги, в покои ворвались одетые в черное слуги Магистра, не говоря ни слова, ринулись обыскивать. Отдернули занавеси, заглянули в сундуки, под столы, под кровать, умудрились даже стены простукать. Аннабел молча наблюдала за ними. Доблестные стражи ничего не обнаружили и растерянно столпились вокруг старшего. Тот подозрительно оглядел королеву.
— Почему вы не спите?
— Вопросы здесь задаю я, — холодно отчеканила Аннабел. — Что за самоуправство вы учинили?
Страж смутился под ее повелительным взглядом.
— Приказ короля. Лазутчика ищем.
Аннабел повернулась к нему спиной, склонилась над книгой. Неловко потоптавшись, старший махнул рукой, уводя за собой остальных.
До утра Аннабел не сомкнула глаз, до утра замирала в тревоге. Чем дольше тянулись поиски, тем сильнее становилась надежда, а с надеждой рос страх. Вдруг, в последнюю минуту...
Лишь когда рассвело и прозвучал приказ опустить мост и распахнуть ворота, а сердитый Гольд отозвал стражей, Аннабел поняла: Стрелок спасся.
...Утром в покои Ее Величества вошли придворные дамы. Одна за другой приветствовали королеву.
— Должно быть, Ваше Величество провели бессонную ночь? — зло сощурившись, спросила леди Амелия.
— Полагаю, нынче в замке все плохо спали, — спокойно ответила Аннабел, придвигая пластину малахита: мозаикой выкладывала лесной чертог.
— Да, да, — закивали дамы, — стражники всех подняли на ноги.
А самая юная, леди Линей, воскликнула:
— Какие страшные времена настали!
Королева подняла голову.
— Страшные времена настают, когда люди перестают быть людьми.
* *
*
Дом Оружейника был погружен во тьму. Сквозь ставни не пробивалось ни единого лучика света. Хозяева обычно ложились рано. Те, кого поутру работа ждет, не засидятся за разговорами.
Стрелок долго стучал. Наконец, дверь распахнулась.
— Вы что же, не остались ночевать? — начала Гильда, протирая глаза. Попятилась, увидев человека в мокрой, перепачканой одежде, а затем с ликующим возгласом бросилась к нему на шею.
— Тише, тише, — остановил ее Стрелок.
Гильда втянула его в дом.
— Вот радость-то! Вас так долго не было, уж и не знали, что думать, — восклицала она. — А где Плут?
— Остался в замке лорда Гаральда. Живой, живой, — поспешил успокоить Стрелок.
Видя, что Гильда направилась к лестнице, остановил.
— Не надо никого будить.
— Отца нет дома, — сообщила Гильда, — он у друзей, и Менестрель с ним...
— Смотрю, вы очень осторожны, — фыркнул Стрелок. — Менестрель, как понимаю, соскучился по темнице.
— Надеюсь, среди наших друзей доносчиков нет, — с достоинством парировала Гильда.
Провела Стрелка на кухню, повесила над огнем медный котелок.
— Сейчас будет горячая вода, умоетесь.
Развязала мешок и, отмерив муки, принялась замешивать тесто.
Стрелок прислонился к стене и закрыл глаза. Он слышал, как булькает вода в котелке, стучит деревянная ложка. Вот Гильда подошла к очагу, сняла с крюка котелок и отлила воды в таз. Разбавила холодной.
— Умывайтесь.
Стрелок стянул куртку, кинул на скамью, опустил руки в теплую воду. Когда охотник умылся, Гильда подала ему полотенце, принесла отцовскую куртку и плащ.
— Откуда вы? В таком виде...
Стрелок не ответил. Устало опустил голову на руки. Только сейчас он ощутил, до какой степени измучен. Сильнее всего терзало сознание неудачи. Он не сумел освободить Аннабел. Теперь Артур удвоит и утроит охрану. Слабым утешением служит то, что все решила случайность. Или лорд Гаральд ошибся, или Артур отменил Совет... Неважно: он сам должен, обязан был предусмотреть любую случайность.
Гильда приготовила тесто для лепешек и взялась разделывать рыбу. Стрелок смотрел, как сыплется на стол серебристая чешуя.
Наступит утро, вернутся Оружейник и Менестрель, все соберутся вокруг стола. Что он им скажет?
Гильда больше не задавала вопросов. Жарила лепешки и ждала. Просто ждала, когда Стрелок вскинет голову и объявит, что у него готов новый план.
Лепешки поднимались и благоухали, их аромат растекался по всему дому. Вскоре запахло жареной рыбой. Гильда приготовила большое блюдо, и тут дверь кухни распахнулась и на пороге появилась заспанная Плясунья.
— Гильда, чем это так вкусно пахнет? — спросила она сонным голосом. Потерла кулачком глаза и, наконец, заметила Стрелка. Радостно вскрикнула: — Не могли разбудить! Вот так всегда, — посетовала она. — Гильда узнает новости первой, а я...
