И, будто в ответ на мои мысли, из-за стены одного из домов вышел, точнее, выбежал, он — оборотень. У меня аж мурашки по всему телу пробежали. Не, ну не так я его представлял. Совсем не так!

Во-первых, он стоял на восьми совершенно непонятных по своему виду мохнатых лапах. Непонятных потому, что пальцы на них никак не угадывались. То бишь лапы эти напоминали скорее лапы паука, а не волка. Тело изогнулось в этаком полумесяце, а в нашу сторону глядело четыре поблёскивающих глаза, находившихся чуть выше широко раскрытой и увенчанной кучей клыков пасти... Я еле удержался, чтобы не вскрикнуть: в лице оборотня, пускай и отдалённо, но угадывались человеческие черты. И сейчас до меня дошло, насколько магия ужасна и коварна, если может сделать из человека такое.

Оборотень взревел и бросился в нашу сторону. Но и не пробежал и пяти метров, как был снесён обратно своеобразным подобием шаровой молнии. Рэв, которому и принадлежало данное заклинание, с подрагивающими от напряжения руками начал готовить следующее. Пф, трус! А ещё боевой маг называется! Хотя, его понять можно. Уж я то точно понимал: у самого руки вон, на месте не стоят. Пускай и защищён надёжным кругом из готовых к бою воинов. Но надёжным он казался на первый взгляд. По крайней мере до меня это дошло, но потом, когда уже было слишком поздно...

Ёдур и Бранд метнули свои оружия в появившегося за моей спиной очередного оборотня, тут же доставая новую порцию смертоносных игрушек. Асы, нечего сказать. Рэв выпустил очередное смертоносное заклинание, Хлив запустила каким-то тускло светящимся шариком в выскочившего прямо из-за соседнего угла монстра: уши разрывались от предсмертных криков этих тварей. Но помимо этих звуков до моих ушей добрался и другой звук: топот, постоянный топот... Чёрт, да сколько их?!

Впечатляться их количеством мне посчастливилось буквально через минуту. Оборотни выскакивали из-за каждого дома, чуть ли не постоянным потоком двигаясь в нашу сторону, заполоняя улицу. Даже мне было понятно, что не подпустить близко такую армаду мы не сможем.

Рэв выдохся, и архимаги затащили его внутрь круга: его место тут же занял сосредоточенный Торберг. Конечно, они профессионалы, настоящие машины для убийства, и так далее и тому подобное, но...

На сколько их хватит?

Я посмотрел сначала на оружие (Если в данном случае кинжал вообще может называться оружием) в своей руке, затем на стремительно приближающуюся армаду оборотней. Кинжал против армии? Да не смешите мои уши — им и так досталось. А арбалет я тупо не сумею зарядить: силёнок не хватит.

— На крыше-е-е!!! — Вывел меня из задумчивости крик Хлив.

Глянув на оркшу, я заметил, куда направлен её взгляд и поспешил перевести его туда же. Действительно: на крыше стоящего по левую руку от меня дома находился, непонятно каким образом сумевший туда взобраться, оборотень. Не знаю, почему, но я был в полной уверенности: эта тварь смотрит на меня. Моя рука, сжимавшая кинжал, начала действовать слишком поздно: сказывалось незначительное количество боевого опыта. Оборотень уже совершил прыжок.

Наверное, для меня навсегда останется загадкой, почему он упал на меня как раз в тот момент, когда, как я мог слышать, на нас напали остальные монстры. Так карты выпали, или же это у оборотней такой стадный инстинкт — понятия не имею. Зато теперь мне прекрасно известно, какого это, когда тебе в кисть руки впивается множество острейших клыков.

Кинжал беззвучно упал на землю. А вот своего падения я не почувствовал совсем. Непонятно откуда взявшаяся судорога по всему телу; чувство, как будто тело готово лопнуть, словно слишком сильно надутый шарик — и вот рассудок уже помутился, и всё вокруг стало медленно угасать.

Прежде чем потерять сознание, я успел подумать: "Блин, достали все меня кусать!".

ГЛАВА 7

Из письма Императору:

"... Отдельно наша гильдия магов благодарит Вас, великий Император, за большой вклад в изучение Леса Падших. И мы рады сообщить о некоторых продвижениях в этом вопросе, и уверены, что в будущем они послужат во благо Империи.

Во-первых, следует сказать, что доставленная Вашим послом партия крови тамошних существ сильно помогла нам: отдельный Вам поклон за это.

Во-вторых, в нашей исследовательской башне произошло происшествие, которое на первый взгляд показалось нам ужасным! Но в последствии оно принесло своеобразные плоды на пути изучения Леса:

Наш новый ученик случайно смешал колбы с кровью вампира и оборотня. Разумеется, этого неумёху мы уже выставили вон: мало ли, что ещё он сможет натворить. Но слежение за развитием получившейся смеси привели нас в полный восторг.

Кровь начала буквально биться о внутренние стенки колбы, в которую мы её поместили. Наши учёные проверили: магическая энергия в крови бурлила, хотя её там вообще не должно быть. И эта энергия перешла в самую настоящую физическую силу! Да-да. Нам пришлось влиять на кровь магически, дабы та не уничтожила колбу полностью. Получается, гены вампира и оборотня могут влиять на структуру энергии тела!

Тогда мы решили ввести частички оборотня в тело подопытного вампира, которого Вы так же любезно предоставили нашей гильдии — посмотреть, как будет вести себя уже живой организм. Результат был более чем ужасен.

Его разорвало на куски! Такого мы ожидать не могли. И неизвестно, как наше открытие подействует на тех же орков, гномов, или мартгоров — что уж говорить о людях! Поэтому пока было решено завершить опыты, но мы продолжаем развиваться в этой области, и будем извещать Вас, Император, обо всех новостях.

Ваш покорный слуга,

Архимаг Тегрид-Вандилл."

Я полагал, что должен буду испытывать какую-то боль. Но нет — ничего не чувствовалось, и даже рука в том месте, куда меня куснула та тварь, не болела. Казалось, я вообще не чувствовал ничего. Может, я умер? Да не... Кто там сказал такие слова: я мыслю — следовательно, я существую! Ну или как-то так. Вот с мыслями у меня как раз дела плохи, пускай они у меня есть — уже радует. Всё как-то сумбурно... Нужно привести мысли в порядок. Так. Давай, котелок, начинай варить...

Сколько я был в отключке? Не помню. Да и ощущений никаких нет — никак не понять. Может, час, может вообще несколько секунд. А бой? Он всё ещё идёт, или уже кончился? А если кончился нашим поражением, то почему я жив? Или всё же умер? А-а-а, сколько вопросов — голова раскалывается. Ладно, начнём с самого главного и не терпящего отлагательств вопроса: где я нахожусь и что со мной? А, это ж два вопроса. Ладно, туплю — мне простительно, слишком много свалилось за сравнительно короткий срок.

Но чтобы ответить хотя бы на один из этих вопросов, мне нужно прийти в себя, овладеть своим телом, мыслями. А то чувствую себя, словно порхаю в облаках: между небом и землёй. И это не самое классное чувство, которое мне приходилось испытывать.

Я постарался напрячься — делал это скорее наобум, по памяти, представляя, как это должно произойти, ведь больше надеяться было не на что: чувствительность у меня сейчас нулевая.

Но — уж не знаю, как так вышло — я вдруг резко ощутил всё. Все части тела, все мышцы, каждую клеточку. Я напрягся всем своим нутром, и в следующее мгновение будто вынырнул из астрала, вскочив и ощутив под ногами твёрдую землю.

Правда вместе с неожиданным подарком в плане овладения моим любимым, пускай и не шибко привлекательным телом, на меня обрушилась такая головная боль, что всё вокруг поплыло, а также неожиданно вернувшийся слух разочаровал меня звуками, похожими на удары барабана. Но сквозь эту непрекращающуюся мешанину звуков я услышал чей-то расплывчатый, доносящийся будто издалека, голос.

И тут же меня коснулась чья-то рука.

До сих пор не могу понять, почему произошло то, что произошло, но факт остаётся фактом: отчего то всё моё тело вздрогнуло, и левая рука, сжав кисть в кулак, метнулась куда-то в сторону. Только после этого я открыл глаза.

Туман, образовавшийся вначале, стал постепенно отступать, а в ушах перестала бить барабанная дробь: я вновь отчётливо слышал, как льёт дождь, как тяжело я дышу и... что-то похожее на неизвестную мне ругань? Странно. В целом я ничего не понимал, но мат — он и в Африке мат, а тут ещё, кажется, довольно разнообразный.

Я посмотрел в сторону, откуда, как мне показалось, эта ругань и доносилась. И, по правде говоря, оторопел от увиденного. Нет, конечно, то, что вся наша компашка стояла передо мной — это хорошо, но вот почему Хлив вытаскивает матерящегося Торберга из глубокой дыры в стене — вопрос, и почему-то мне показалось, что я не хочу знать на него ответ.

Глаза сами собой скосились на обнажённый клинок Вестейна. Рыцарь стоял в боевой стойке и смотрел на меня как-то странно. Как... на врага, что ли. Конечно, мы с ним изначально были не в лучших дружеских отношениях, но зачем мне оружием то угрожать?

Но тут я заметил поведение остальных: они, похоже, впали в ступор, или что-то типа этого. Потому что иную причину смотреть на меня с такими перекошенными лицами я не вижу. Да что, мать его, происходит?!

Уна, не сводя с меня взгляда, проговорила в полголоса:

— Вестейн, убери свой меч в ножны. Мы разберёмся с этим позже, пожалуйста.

Но судя по всему, Вестейн не собирался выполнить её просьбы. Так, не знаю, что тут происходит, но, судя по всему, не лишним будет немного подстраховаться.

Я протянул руку к висевшему на поясе арбалету. Чёрт, так он же не заряжен. Ну и ладно: думаю, пока рыцарь своим тяжеловесным мечом попробует что-то сделать, я уже натяну тетиву. Только вот и мой арбалет не маленький и, следовательно, не лёгкий... Что?! Я ещё раз взвесил оружие в руке. Да что такое: он лёгкий! Невероятно лёгкий, почти не чувствуется! Подменили оружие? А зачем? Когда успели?

— Отойди, Уна, — процедил сквозь зубы рыцарь, ещё крепче сжав рукоять оружия. — Он только что подбросил Торберга в воздух одним ударом, и причины убирать оружие я не вижу!

Чего?!

Ещё раз посмотрев на уже поднявшегося и держащегося за голову орка, я неожиданно осознал, что произошло. Так, получается, это он меня коснулся, это я его припечатал к стене, я... Стоп. А вот последнее как-то не сходится. Я. Припечатал. К стене. Торберга. Огромного, блин, орка!

— Что за чушь! — Не выдержал я, обращаясь скорее ко всем. — Если это шутка, то скажите сразу, я сейчас не в том состоянии, чтобы воспринимать юмор.

— Это не чушь. — Подал голос обычно неразговорчивый Бранд, который, к моей невероятной досаде, тоже держался за рукоять меча, правда, лежавший ещё в ножнах, но всё же... — Тебя укусил оборотень. Для человека это смертельно. А ты не то что умер, но ещё и очень лихо размахиваешь руками. Прости, но как, по-твоему, мы должны на это реагировать?

— Да ну постойте... — в полной растерянности я сделал шаг вперёд.

— Ещё одно движение — и тебе ни жить! — Взревел Вестейн, оскалив зубы. — Я же предупреждал тебя: заподозрю хоть в чём-то — убью!

Я застыл, как вкопанный и ещё раз оглядел всех. Не верю, что они могут сделать мне что-то плохое. И уж тем более убить! Но разрезающий своей остротой падающие с неба капли дождя меч Вестейна отчего-то отодвигал мои предположения в сторону. Сможет он меня убить — и глазом не моргнёт. И ждать помощи, даже от Уны, не стоит. Все напуганы, все ничего не понимают. Впрочем, как и я. Но делать же что-то нужно!

И первое, что пришло мне в голову — это сделать шаг вперёд, к рыцарю, убрав от арбалета руки. Но даже такое моё мирное движение привело к ужасным последствиям: к таким, о которых я переживал ещё очень долго.

Видимо, мой шаг был расценен Вестейном, как некий акт агрессии, и посему рыцарь не раздумывая кинулся на меня, рыча, словно самый настоящий гризли, и замахиваясь на ходу мечом.

Да, такого я не ожидал, хотя и мог себе представить нечто подобное. Но я не запаниковал, а наоборот: полностью овладел собой, встав в боевую стойку. Я знал одно: сейчас у меня либо получится всё сделать сразу, либо умереть. Второй попытки не будет.

Как там говорил сенсей? Следи за глазами противника, за выражением его лица: всё это может подсказать тебе, куда будет направлен его удар. Между прочим, соблюдение этого правила позволило выиграть мне не одно соревнование по карате. Поэтому я решил применить его и в данном случае — и не прогадал.

Он бил с размаху, и прямо по голове, собираясь, видимо, чуть ли не пополам меня разрубить. Пф. Глупо и не оригинально.

Дождавшись, когда противник подойдёт почти вплотную, я одним мощным рывком убрал левую ногу за спину, тем самым немного отклонившись назад и сойдя с траектории удара мечом. Но оставаться в таком положении — загибаясь назад — позволительно было не больше секунды — потом можно потерять равновесие, а вместе с ним и шансы на победу. Но мне хватило и мгновения — и вот я снова в боевой стойке, уверенно стою на земной тверди.

Кажется, Вестейн успел заметить все мои манипуляции: но это произошло уже в тот момент, когда его меч со свистом рассекал воздух — что, кстати, для такой "дуры" очень круто — а потому времени на то, чтобы что-то изменить, у него не было. А вот для меня противник был полностью открыт.

Сказать, что я вложил в этот удар всю свою силу — не сказать ничего. Да в этом ударе силы было: вагон и плюс прицеп... с ещё кучей вагонов. Мой организм словно вспыхнул. Мышцы напряглись настолько, что мне даже показалось, будто я сгораю изнутри. Но всё это длилось лишь секунду. Но вот она прошла, и на месте моего удара пустое место. А тот, который этот удар на себя принял, лежал на земле метрах в двадцати от меня.

Судя по неглубокой рытвине, оставшейся длинной полосой на земле, он летел в воздухе метров десять, а следующие десять уже катился, и причём катился основательно. На его нагрудном доспехе зияла большая круглая вмятина.

Капающий дождь заглушил чей-то удивлённый вздох. Не важно чей: не хочу даже знать. Ясно, что все всё видели. В том числе и то, что такой задохлик как я только что одним ударом одолел паладина. Не хочу я смотреть в глаза здесь находящимся. Даже не так: не могу я в них смотреть.

Ноги сами понесли меня прочь. Куда? Да какая разница. Мне было всё равно. В мозгу лихорадочной юлой вертелась одна мысль: со мной что-то произошло, и это "что-то" пугает меня. Ведь неизвестное — оно всегда пугает, даже самых отъявленных мазахистов. А я и обычным никогда не был. Но на данный момент наилучшим решением мне казалось просто сбежать куда подальше.

Посторонние мысли всё же не помешали мне убедиться в том, что из этого мрачного города мы так и не ушли. Ну да ладно. Здесь пускай и жутко, но зато можно где угодно найти укромный уголок, в который я забьюсь и буду думать. Думать — единственная роскошь, которая у меня сейчас есть. И я ею пренебрегать не стану.

"Укромный уголок" нашёлся в первом же полуразрушенном домике. Хотя его никак укромным не назовёшь — проросшая тёмная трава, какой-то почти сгнивший стул рядом с маленьким круглым, не менее сгнившим столом просматривались сквозь неплохих размеров дыру в каменной стене — но в других домах было ещё хуже, так что особого выбора у меня не было.