Изгнание. Книга 1

Церта постоянно кивала головой, глядя на меня, не моргая. Я чувствовал неловкость от ее напряженного взгляда: казалось, что она смотрит мне прямо в душу, заставляя рассказывать то, о чем я и с друзьями из команды не делился! Но мне было так хорошо от этого разговора с нею! Пожаловался ей: если бы мог отказаться от этой авантюры, скрылся бы на ледяной Тефии или Ио, работал на местных рейсах, каждый год приезжал бы ловить рыбу на озерах: меня это успокаивает. Но за уход за больной матерью нужно платить, и очень много... Я наблюдал за ее хрупкими пальцами, постоянно вертевшими крохотный сияющий золотой медальон на шее, и чувствовал себя так умиротворенно, что захотел спать. Помню, меня несколько удивил обеспокоенный взгляд другой девушки, Лиэз: она испуганно наклонилась ко мне, но Церта велела той сесть на прежнее место. Потом меня ненадолго сморил неожиданный для белого дня сон, продлившийся совсем немного, несколько минут, но, когда я очнулся, я был один за своим роскошным столиком, затененным шикарными кадками с тропическими растениями. Официант доложил, что за все уплачено, а дамы отбыли в известное мне место. Они очень торопились и просили их извинить.

Происшествие с неожиданным засыпанием меня удивило: такого со мной еще не бывало. Слишком мало сплю ночами. Не наболтал ли лишнего в беседе? Впрочем, никакие государственные тайны мне не известны...

Все еще зевая, вернулся на рабочее место, заперся в кабинете, принялся вновь исследовать все возможные тернии предстоящего пути...

Глава 14. Стип

Каждую ночь мне снились ласковые руки моей возлюбленной: порхая, как две бабочки, они касались меня всюду, и становилось так жарко и радостно от возбуждения, что я пробуждался, стремясь обнять мою милую, и всякий раз обнаруживал, что постель подле меня — пуста и не смята. Что я одинок, как встарь, как всегда, а руки ее — просто сон, дарующий сбывшуюся сказку.

Но надежда во мне не умирала: каждый день вновь возникало ощущение, что встреча с Золь ждет меня впереди, надо только ждать! После расставания с Инженией я знал, что это — навсегда, и сердце замерло надолго; сейчас же такого застывания не было: верил, что разыщу ее, — верил в чудо! Недаром мать говорит, что во мне скрыты неразвитые, но значительные способности к сверхчувственному восприятию: ей стоило немалого труда скрыть мои задатки от креационистов, иначе бы мне не избежать обучения на Земе, и каждый мой шаг контролировался бы церковниками, выискивающими людей с развитым 'шестым' чувством по всей обжитой землянами Ойкумене.

Первые дни без малышки Золь прошли, как в тумане: похоже, я так нелепо влюбился в нее, что не мог логически рассуждать в то время. Возможно, сам ее побег еще более способствовал развитию моих романтических чувств. Даже общение с Фестином и его подружкой Нель не вывели меня из депрессии. Посещение ФраЭспри, оказавшегося отцом Золь, нисколько не помогло выйти на ее след, — он знал еще меньше меня. Лишь после посещения его замка, я догадался, что за ФраЭспри наверняка установлена жесткая слежка, и, возможно, моя жалкая персона теперь также привлечет негативный интерес различных спецслужб. Хотя, кому я нужен такой: полиглот и книжник из глубин Солнечной Системы?

Несколько дней подряд шли экономические семинары и совещания, на которых присутствие всех делегатов было строго обязательным: даже бедняге Фестину, еще сильнее округлившему свои щеки, пришлось вылезти из уютной субурской берлоги, разжав тесные объятия хитрой Нель, и явиться на работу. Представляю, как ему не хотелось! Повезло парню!

После трех дней бесконечных практикумов и семинаров, наступило, наконец, затишье, связанное с грядущим празднованием дня независимости Зема: словно когда-то Зем был от кого-то зависим! Праздник был приурочен к дате образования единого государства на всей планете метрополии. Только простые люди ведать не ведали, что произошло сие богоугодное дело не по воле наших добрых депутатов, но по желанию 'чужих' — инопланетян, которые просто потребовали объединения и, возможно, чем-то пригрозили...

Улучив свободные полдня, я решил использовать их с пользой для своего расследования. Вечером меня вновь звали к себе Фестин и Нель, а днем я собрался слетать в Центральную Обсерваторию Зема и добиться экстренной встречи с тем самым Беренгусом, персону которого весьма положительно мне охарактеризовала Золь. Все-таки я чувствовал свою вину перед стариком, погибшим, что ни говори, по вине моего любопытства: если бы те проклятые сигналы прошли мимо моего внимания, то Ферий не оказался бы на Земе и не погиб в нелепой аварии, — или не был бы убит, скорее всего.

В настоящее время моя мать оказывала посильную, — немалую, — помощь семье покойного. Почему? Так как земляне из Центральной Обсерватории не сочли для себя возможным выделить специальное пособие его близким, несмотря на то, что Ферий почти тридцать лет бессменно трудился директором обсерватории на Тефии! Под его руководством было совершено не менее двух 'прорывов' в космогоническом знании, но все лавры за свершение новых открытий достались землянам, разумеется: их шовинизм превосходил все границы!

Я чувствовал себя разрушителем покоя и благополучия семьи своего коллеги-астронома. Если бы он погиб при выполнении служебных обязанностей, пенсию его семье платили бы в двукратном размере и предоставили бы немалые выплаты, а так: 'погиб от несчастного случая', и всё. То есть никаких льгот детям на обучение. Никаких льгот на проживание в госсекторе, или обеспечение землей или участком. Никаких льгот в приобретении продуктов питания из натуральных ингредиентов: словно вовсе заслуг у директора обсерватории не было!

Я должен был попытаться узнать: почему все произошло именно так? На каком основании семье Ферия отказано во всех льготах, словно он перед смертью совершил нечто непозволительное? Если я получу четкий ответ, то нашей семье придется, чувствую, взять двух сыновей ординария Ферия на полное социальное обеспечение, пока будут учиться, чтобы избыть мой долг.

И все-таки, мне хотелось понять мотивы, по которым от общественности полностью засекретили информацию о получении сигналов из системы Эпсилон Тукана, той самой, куда собрались отправлять корабль с земными колонистами. Если малышка Золь права, тут — государственная тайна. Но почему? Зачем колонисты там, где уже есть развитая цивилизация? Зачем направлять туда тысячи человек с невысоким уровнем образования, с какой целью? Все это выглядело так двусмысленно, не слишком красиво...

Вызвав к 'Терра Интерамне' быстрокрылый манг, — желательно, самой последней конструкции, с живым водителем как непременное условие, — я собрался лететь в Центральную Обсерваторию, сознавая, что, возможно, совершаю ошибку. Но для себя решил давно: это — мой долг, поговорить с кем-то из руководителей Обсерватории. Ферий был моим наставником в астрономии, он научил меня понимать многое. Он не 'горел' на посту, относясь к выполнению обязанностей спокойно и добросовестно, и погиб из-за моей горячности. Мать же говорила: не нужно о сигналах сообщать Зему! Так нет же: я настоял, и человек погиб...

Манг во многом подобен геликоптеру былых времен, только функционирует он по-разному: может лететь, используя горючее последних модификаций, или на нем устанавливают крохотные многоячеистые батареи, эксплуатирующие запасенную солнечную энергию. Раньше, два-три века назад, солнечные батареи отличались относительно большой величиной и сравнительно низкой энергоотдачей, но ситуация изменилась давно.

Водитель манга, — их еще называют 'спидоптерами' в просторечии, что неверно, так как спидоптеры предназначены для полетов на сравнительно небольшие расстояния, и отличаются большей маневренностью, почти как манганы для улиц мегаполисов, — оказался человеком молодым, улыбчивым и доброжелательным. Светлые волосы и узкое продолговатое лицо с рыжеватой бородкой делали его похожим на скандинава. Сервилий с первого взгляда понял, что я — из Космоса, и что я не бывал прежде в самых высоких горах Зема, поэтому сообщил о нехватке кислорода в высокогорье. Не стал объяснять парню, что мне, прошедшему предполетные испытания на Тефии, не страшны подобные состояния. Даже несколько 'джи' не страшны...

— Как станете оплачивать поездку? — чувствовалось, что парню не слишком приятны разговоры о деньгах: он глотал фразы, торопясь урегулировать этот вопрос. — Простите, я обязан спросить об этом до начала полета, так принято!

Нарочно не стал брать в путешествие в Гималаи никаких опознавательных персонифицированных документов, только внешний коннект оставил, и тот вряд ли пригодится: слышал, что на высокогорье связь нехороша. Взял с собой лишь золотую кэрту Космобанка, выданную на предъявителя: думаю, таких во всем мире насчитывается пять-семь штук. Особенностью этой кэрты является ее особая защита: пять паролей должны быть введены до активации средств на ней! И лишь два человека в мире, — Грациоза и я, прикосновением своих пальцев автоматически включаем в действие механизм активации и запрос паролей. Никто другой не в силах заставить кэрту включиться и показать баланс. Быстро введя все цифры, я показал сомневающемуся в моих платежных возможностях Сервилию общий итог с таким количеством нулей, что сразу невозможно было подсчитать. Водитель присвистнул:

— Сразу и не скажешь! — похоже, он хотел сказать, что с виду я показался ему вполне 'обычным' человеком. Так оно и было. — Полетели!

В разрезе серебристых облаков гималайский хребет казался то игрушечным, то совсем близким. Острые вершины то отдалялись, то почти врезались в самые иллюминаторы манга. В пустом салоне мне прежде не доводилось летать: транспортное средство рассчитано на перевозку от десяти до сорока человек одновременно, я же летел один, как император Священной Римской империи и чувствовал себя странно.

Водитель (по-видимому, живые водители воспринимают работу как совмещение с должностью экскурсовода) во время полета неустанно сообщал мне о смене воздушных потоков; о былой истории территорий под нами; о том, что сама Джомолунгма за последние века потеряла в длину пару метров, составив лишь 8846 метров. Я не мешал ему выговориться: похоже, нас, людей из Космоса, полагают за дикарей.

Центральная обсерватория Зема разместилась на широком плато высоко от уровня моря, но не самой вершине Джомолунгмы: этак, на высоте около пяти тысяч метров. Добраться сюда можно лишь на манге: большинство сотрудников живут здесь постоянно, или летают на работу, договариваясь с другими сотрудниками, ввиду дороговизны передвижения. Поэтому здесь не встретишь досужих бездельников, хотя официально большинство телескопов обсерватории открыты для экскурсий и обзора ночного неба, — за особую плату, разумеется. Предположу, что звездное небо здесь, на такой высоте, видится чище и ярче, чем на всей прочей территории Зема. Но ни в какое сравнение 'их' небо не идет с небом Тефии, я уверен!

— Вы собираетесь устроить здесь персональную экскурсию? — Сервилий был любопытен, потому что хотел знать: когда я полечу обратно, но не хотел спросить об этом прямо. Столь же витиевато, оставив неотвеченным вопрос об 'экскурсии', я ответил ему, что он может подождать меня здесь еще ровно пару часов, если хочет получить еще половину к уже заработанной сумме. В том случае, если я не вернусь через указанное время, он волен лететь, куда заблагорассудится или принять заказ кого-нибудь из местных: не буду в претензии. За длительное ожидание, я переброшу ему еще десять процентов к уже оплаченной сумме. Сервилий подобострастно раскланялся, выразив готовность ждать меня целых три часа, из них час — бесплатно! Пожав плечами, и пожелав парню счастливого просмотра, — он уже включал визор, чтобы скоротать часы ожидания, я устремился в обсерваторию.

Телескопы меня не интересовали, поскольку именно на моей Тефии был установлен самый грандиозный телескоп современности. Не теряя времени, отправился в местную 'контору', туда, где должны были сидеть начальники обсерватории, если они, конечно, находятся на работе... В сущности, присутствие руководства на службе — не обязательно: всю основную работу 'тянут' замы, так исторически сложилось.

Охранники у дверей в обсерваторию, просканировав меня издали на предмет отсутствия оружия или редкоземельных элементов, стоило им лишь мимолетно показать мою кэрту, тут же выказали некоторую осведомленность с ее значимостью, и распахнули двери без дальнейших расспросов: мало ли, что нужно особо важному просителю в их богадельне?

Милая секретарша-администратор встретила на входе ласковой хищнической улыбкой, устремившись ко мне белозубой гарпией:

— Добрый день, господин! Желаете заказать личную экскурсию? У нас отлично налажен сервис знакомства со всей территорией обсерватории...

Махнул рукой, чтобы она умолкла, и секретарь поняла без слов.

— Так что же вы, в таком случае, желаете? — пробормотала уже без напора.

— Приватной беседы с вашим начальством! Да без формальностей!

— У вас назначено? — девушка совсем скисла, осознав, что я не являюсь типичным клиентом, явившимся 'просаживать' деньги. — Или вы пришли в поисках работы? Так у нас сейчас никто не требуется в отдел управления...

— Меня не интересует управление, но лишь — астрономия, а вот вы, девушка, слишком много говорите для простого администратора: что дает вам такую уверенность? Ваши личные отношения с товарищем... — я взглянул в глаза побелевшей от удивления женщине и в них прочел ответ, соотнеся всю имеющуюся у меня информацию о троице местных начальников, — Фарланом никого не интересуют, и не дают вам права быть столь навязчивой!

Девица приоткрыла рот, как рыба, в тщетной попытке сказать нечто, но это получилось у нее не сразу. Однако, сумел понять, что она приняла меня за одного из проверяющих креационистов, — видимо, их здесь немало бывает.

— Нет, успокойся, сегодня я здесь как частное лицо, — и издали махнул перед ее лицом золотой кэртой. Администратор вздохнула, задышала чаще, даже почти четко сообщила мне, что на креациониста я все равно похож: только они ведут себя подобным двойственным образом, вышибая 'из седла'. Вспомнил о том, что мать должна могла стать одним из лидеров церкви Креатора, если бы не допущенное ею 'падение', благодаря которому она смогла обрести неожиданную, невиданную прежде свободу и независимость.

— Кто сегодня на месте? Фарлан, Лингус, Беренгус? Говори, не тяни!

Бедная девушка никак не могла прийти в себя от моего натиска. Прошептала, что 'ее' господин Фарлан, как всегда, на заседании Совета планеты, что его нет! Лингус с инспекцией отбыл по небольшим наблюдательным станциям, расположенным на других, меньших горах Гималайского хребта: он вечно горит стремлением к движению, на месте не сидит. А Беренгус уже вернулся из недавней командировки по Тянь-Шаню, и сейчас интерпретирует новые полученные сведения о какой-то новой Вселенной. Или Галактике...

Девушка была 'широко образована' в астрономии, но ее ноги были хороши!

— Как пройти в кабинет Беренгуса? — почему-то она была мне неприятна своей выявившейся безграмотностью и просевшим апломбом. — Не нужно меня провожать, дорогая, сам читать умею! Он меня примет, непременно! Вы должны постоянно находиться на посту, не так ли? — И она закивала быстро-быстро, радостно, словно избавляясь от докуки. — Надеюсь, вы немедленно забудете о моем пребывании здесь, не так ли? Если вас спросит ваш друг, вы ничего ему не скажете, так? — молниеносным движением я извлек из кармана золотую монету, равную двумстам аурам и наклонился над ручкой девушки: монета стремительно перекочевала в ее ладошку. Если вокруг и напичканы камеры слежения, они покажут лишь, что я галантно поцеловал руку девице.