Торстен шагнул вперед, а Кель и Ритал попытались обойти повозки, но там тоже кипела схватка, и норд остался один на один с налетчиком, внушающим уважение своими доспехами и спокойной уверенностью, сквозящей в каждом плавном движении. Впрочем, гвардейцы уже поняли, что имеют дело не с обычными разбойниками, а хорошо обученными и умелыми солдатами какой-то страны или очень профессиональными наемниками.
Первое же столкновение клинков показало Торстену, что у него серьезные неприятности. Норд и сам умел управляться с бастардом одной рукой, просто никогда не пренебрегал щитом, поэтому предпочитал более легкий и короткий меч. Гвардейцы Сплава были мастерами одиночного боя, но чаще всего они сражались плечом к плечу с товарищами, а слишком длинный клинок в строю мог только помешать. Но этот таинственный разбойник орудовал своим бастардом с пугающей легкостью.
Удары полутораручного меча в азарте схватки показались Торстену слишком быстрыми и сильными для человека такой комплекции, как его противник. Норд никогда не жаловался на свои физические данные и даже гордился ими, но этот наемник не только не уступал, а даже немного превосходил гвардейца. Оставалось уповать на боевое мастерство, но и здесь бойца Сплава ждал неприятный сюрприз.
У разбойника оказалась очень необычная, но от этого не менее эффективная техника боя. Каждая связка ударов была выверена, а на контратаки налетчик реагировал пугающе быстро, демонстрируя незаурядную реакцию. Если первые мгновения наемник только сдерживал напор гвардейца, то постепенно он стал теснить Торстена. Несколько удачных ударов норда не смогли пробить латный доспех, зато бастард разбойника играючи прорубил поножи императорского солдата, и у него в сапоге захлюпало от крови.
Не лучше обстояли дела и у других гвардейцев. Понеся в начале боя серьезные потери, противник быстро пришел в себя и перестроился. Хорошо вооруженные, обученные и более многочисленные наемники сумели остановить натиск императорских солдат, и дальше схватка пошла уже на равных. Уничтожившие караван разбойники были разномастно вооружены, но это не мешало им биться слажено и умело, чувствовалось, что они прошли плечом к плечу не через одну военную компанию. Вот один из наемников, с трудом уйдя от взмаха клинка гвардейца, успел зацепить его щит своим чеканом и умело подставил противника под удар своего товарища, с нечеловеческой легкостью пробившего чешуйчатый доспех и вонзившего копье в грудь императорскому солдату.
Нашлось у разбойников противоядие даже против неиствующего грау. Наперерез коту шагнул могучий воин, затянутый в усеянную стальными пластинами кольчугу и вооруженный ничуть не менее длинным двуручным мечом. От столкновений двух клинков летели искры, а на лезвиях оставались глубокие зарубки, но человек творил казалось бы невозможное — в одиночку сдерживал напор кровожадного грау. Наемнику приходилось трудно, он постоянно отступал, но, тем не менее, держался, демонстрируя совершено нечеловеческую силу, скорость и реакцию.
Один из разбойников, вырвавшись из схватки, попытался помочь товарищу и, выждав удобный момент, с боку набросился на грау, но тот разгадал нехитрый маневр и, сделав быстрый шаг назад, с пугающей легкостью стремительным ударом отсек ему руку и разрубил прикрытую кольчугой грудь.
За спинами наемников показалось несколько низкорослых лучников. В одном из них, хорошо присмотревшись, можно было признать ульда, одетого в странный кожаный доспех, украшенный непонятными костяными пластинами; во втором длинные темные волосы, выбивавшиеся из под шлема, выдавали девушку. Толчея схватки не давала им как следует прицелиться, но стоило кому-нибудь из гвардейцев хотя бы на секунду показаться из-за спин разбойников, как лучники не задумываясь спускали тетивы. Пока их стрелы не нашли дорожку в доспехах императорских солдат, но это был вопрос времени.
Кель разрезал полог и забрался в фургон, надеясь так незаметно оказаться за спиной у противника Торстена, но внутри возвышались груды каких-то товаров, и раздосадованный гвардеец, высунувшись над бортом повозки, разрядил арбалет в сторону стрелков. Гвардеец готов был поклясться, что болт летел в грудь лучницы, но вместо того чтобы пробить легкую кольчугу и опрокинуть испуганно вскрикнувшую воительницу, он рассеялся невесомым облачком праха. Кель моргнул и встряхнул головой, прогоняя наваждение.
Второй стрелок яростно оскалился и зачем-то поднял руку. Отшатнувшись от очередного слишком стремительного и опасного удара своего противника, Торстен на мгновение встретился с лучником глазами. Даже в горячке боя норду стало не по себе от плещущегося в нечеловеческом взоре ульда океана безумной ярости и ненависти. Так мог бы смотреть бешеный хищник, но не разумное существо. Торстен невольно почувствовал, как из самых глубин его естества поднимается глупый и иррациональный страх, когда-то помогавший его далеким предкам безошибочно угадывать и обходить стороной слишком опасных противников.
Обычный для расы ульдов синеватый оттенок кожи казался пепельно-серым, а слишком худое лицо с выступающими скулами кривилось в выражении высокомерия и презрения, словно он смотрел на мерзкое насекомое, которое мог прихлопнуть в любой момент. Казалось, что лучник едва сдерживается, чтобы не сотворить с гвардейцами что-то действительно ужасное. На секунду норду вспомнились джунгли Сийяри и чувство бессилия, когда на императорских солдат волна за волной накатывалась равнодушная и чуждая людям магическая сила.
Но на Торстена опять накинулся его противник, а ульд, по-звериному зарычав от ярости, лишь вновь быстро натянул лук. Пущенная им стрела едва не вошла в шею Келю, перезаряжавшему арбалет, но, к счастью для гвардейца, она лишь рванула бармицу, свободно спадавшую на его плечи, и бессильно закувыркалась в пыли.
— Отходим! — громкий и властный крик ульда перекрыл даже вопли умирающих.
Прежде чем гвардейцы поняли, что к чему, противник разом отхлынул назад, успев даже подхватить еще стонущих раненых товарищей. А на императорских солдат, не давая им сразу начать преследование, с безумным воем накинулось с дюжину громадных сторожевых псов, совсем недавно еще преданных охранникам каравана.
Хуже всех пришлось Муралару. На грау напали не просто собаки, а пара странных довольно крупных, но поджарых тварей, чья гладкая темная шерсть отливала синеватым стальным блеском. Неизвестные хищники двигались куда быстрее, чем обычные псы, и у гвардейца ушло почти полминуты, чтобы расправиться с ними.
Спасаясь от очередного молниеносного удара тяжелого бастарда, Торстен сделал шаг назад и не успел отреагировать, когда противник ринулся следом за остальными отступающими разбойниками. Норду повезло: на него не набросился ни один из обезумевших псов, но догнать наемника он не смог — подвела раненая нога. Кель хладнокровно разрядил арбалет в спину разбойнику, но болт не пробил латный доспех и отлетел от задней пластины панциря. Выругавшись, гвардеец помянул недобрым словом тех, кто экономил на экипировке императорских солдат и не закупал у кузнецов дорогущие наконечники из высококачественной стали.
Расправившись с обезумевшими животными, гвардейцы бросились в лес следом за налетчиками, но время уже было упущено. Словно стая волков разбойники бесследно скрылись в прохладном полумраке леса. Опасаясь засады, императорским солдатам приходилось бежать очень осторожно, к тому же сказывались изматывающий бросок, который они проделали, чтобы застать разбойников врасплох, и усталость от схватки.
С трудом поспевавший за остальными Торстен едва не споткнулся о валявшееся в подлеске тело. По земле разметались огненно рыжие волосы, а пальцы юного разбойника в последнем усилии зарылись в землю. У наемника было вырвано горло, а еще одно кровавое пятно расплывалось на его ноге. Норд мимолетно удивился, что налетчики выбрали такой странный способ прекратить мучения, не поспевавшего за отрядом паренька.
Внезапно прямо на гвардейцев выскочил человек, одетый в один лишь легкий кожаный доспех без шлема. Обведя совершенно безумным взглядом императорских солдат, он приглушенно вскрикнул и ринулся в сторону, но тут уж бойцы Сплава не сплоховали. Легконогий Кель первым догнал беглеца, повалил его на землю, отобрал у него короткий меч, кинжал и засапожный нож. Керит приказал прекратить погоню, и они вернулись к разгромленному каравану, подталкивая перед собой очумело трущего виски пленника.
Первым делом императорские солдаты принялись оказывать помощь раненым. Потери тавта впечатляли. В короткой схватке погибло трое гвардейцев, а еще четверо были тяжело ранены.
— И кто мне объяснит, с кем мы сражались? — спросил Торстен, усевшись прямо на труп пегой лошади и перевязывая неглубокую, но болезненную рану на ноге.
— Это настоящие солдаты, а не разбойники, — задумчиво пробормотал в ответ Ритал.
— Наемники. Слишком разномастно вооружены, — уточнил Тарн.
— Нет, но какие гады умелые! Чего стоит тот здоровяк, что нашего Мура сдержал! — восхищено поцокал языком Кель.
— Да и мне какой-то странный противник попался! — оживился Торстен. — Готов поклясться, что у него глаза с вытянутым зрачком и оранжевой радужкой! Не как у ульдов, другие. А уж быстр и силен-то! Едва не разделал меня как желторотого новобранца! А еще лучник-ульд. Я с ним глазами встретился, так до сих пор ощущение, что случайно разминулся с собственной смертью.
— У лучников какая-то магическая побрякушка была, а то бы я одного снял! — раздосадовано сплюнул Кель. — Чтоб я такое жалование получал, чтобы такие артефакты покупать! Наши-то казенные только от магии уберегут, да и то, поди, слабенькой. А они с защитой от стрел разгуливают... А собак как лихо приручили! Не простые наемники, ох не простые...
— Не гадайте, сейчас и узнаем, благо есть у кого. Судьба преподнесла нам знатный подарок, — ухмыльнулся Керит, встряхнув пленника. — Железо калите.
— Будем пытать? — деловито спросил Кель, поднимая с земли чей-то меч и направляясь к догорающей повозке.
— А то. Нет смысла цацкаться с этой падалью, они сами вон не церемонились, — кивнул куда-то в центр каравана октат.
Присмотревшись, Торстен увидел, что возле одной из повозок валяется привязанное к воткнутым в землю колышкам женское тело. Оно принадлежало той самой некрасивой, но могучей воительнице из охраны каравана, над которой подшучивал Кель. Ее кольчуга была задрана, а грубые мужские штаны, наоборот, спущены. Нападавшие развлеклись на славу. Отсеченная голова девушки лежала неподалеку.
— Они что, ее мертвую насиловали? — с отвращением спросил Кель.
— Да кто этих уродов знает, — равнодушно пожал плечами Ритал. — Это так, цветочки. Лучше вон на то тело посмотри. Вот где эти твари повеселились по полной.
Второй труп принадлежал какой-то несчастной, незнакомой гвардейцам. Девушка была полностью обнажена и валялась на земле неподалеку от непонятно зачем вырытой в неподатливом дерне неглубокой ямы. Даже беглого взгляда на тело Торстену хватило, чтобы вздрогнуть, представив все те муки, через которые она прошла, прежде чем милостивая смерть прервала ее страдания. Следы побоев, порезы, ожоги покрывали грязную и окровавленную кожу густой сетью. Раздробленные пальцы с вырванными ногтями заставили скривиться даже Ритала.
— И когда они все это успели? — задумчиво пробормотал Кель.
— Больные ублюдки всегда найдут время вдоволь поразвлечься, — спокойно ответил Керит, заглянув в глаза затрясшемуся пленнику и нарочито кровожадно ухмыльнувшись. — Железо несите.
* * *
Выпрямившись во весь рост, Ирси раз за разом натягивал и тут же отпускал тугую тетиву. Не так давно он удосужился заказать себе почти полную копию своего великолепного композитного лука, пропавшего в застенках магов, и теперь с удовольствием решил его испытать. После экспериментов и изменения он больше любил убивать своими руками, но и пострелять по беспорядочно мечущимся мишеням было приятно. Не отставали от своего капитана и остальные наемники.
Нападение стало для охраны каравана полной неожиданностью, но к чести имперцев, некоторые из выживших оправились быстро. Пока кто-то из них, спрятавшись за повозками и мертвым и лошадьми, еще судорожно надевал шлемы и натягивал тетивы, в наемников, вышедших из под прикрытия деревьев, уже полетели первые ответные стрелы и арбалетные болты.
Кровожадно ухмыльнувшись, Ирси прицелился в одного из слишком шустрых лучников, но тот уже приглянулся еще кому-то из наемников. Арбалетный болт вошел в живот одетого лишь в поддоспешник молодого охранника и пришпилил его к борту груженной зерном телеги, а стрела Ирси пробила горло не в меру хладнокровного возницы, поравнявшего свой фургон с другой повозкой.
Следующей мишенью стала неизвестно как затесавшаяся в купеческую охрану девушка, укрывшаяся за трупом лошади и теперь посылавшая в лес стрелу за стрелой. Натягивая лук, Ирси машинально отметил, что она очень даже ничего. Тетива сухо хлопнула по кожаной рукавице, и стрела с граненым наконечником, пробив легкий кожаный доспех, вонзилась в грудь лучницы.
От удара тело девушки качнуло назад, и с ее головы слетел открытый шлем. Густая грива темных волос свободно рассыпалась вокруг пошатнувшейся воительницы, на мгновение очертив ее бледное испуганное лицо чернильным облаком. В широко распахнутых карих глазах еще не было боли, зато уже вовсю плескались страх и отчаяние. Затаив дыхание, Ирси наслаждался красотой момента, но мгновение пьянящего очарованья смерти быстро миновало. Жалобно застонав, девушка рухнула на спину, чтобы уже никогда не подняться, а ульд равнодушно подумал, что при других обстоятельствах он бы с ней покувыркался в постели.
Внимание мага привлек безумный женский вопль, полный отчаяния и ярости. Увидев бегущего к нему нового противника, Ирси с трудом понял, что это девушка. Эта охраница, в отличие от погибшей лучницы, красотой не блистала. Лицо воительницы закрывали полумаска шлема и прикрепленная прямо к ней кольчужная бармица, но и короткого взгляда на ее могучее и непропорционально широкоплечее тело хватило, чтобы понять, что природа не была милостива к бедняжке.
Тяжелая кольчуга ничуть не мешала девушке, воздев над головой девственно чистое лезвие секиры, нестись к ульду громадными прыжками. Восприняв этот безумный порыв как сигнал к действию, за ней ринулись и другие выжившие из охраны каравана.
Наперерез обезумевшей воительнице шагнул Сиал. Наемник, понадеявшись на новые латы, а может, не считая купеческую стражу за серьезных противников, оставил щит закинутым за спину, и двумя руками сжимал свой любимый бастард. С яростным воплем девушка умело взмахнула секирой, но оборотень играючи отвел этот удар своим клинком, а на второй у нее уже не осталось времени. Оказавшийся рядом Сиал с силой заехал стальным яблоком на рукояти меча воительнице висок. Ремешки на подбородке она завязать не успела, и шлем слетел с головы слегка оглушенной девушки. Наемник аккуратно опустил свой закованный в сталь кулак на ее затылок, и воительница без чувств распростерлась на земле.
