— Так, так, так, — сказала Толстая дама, — Вайолет только что рассказала мне все. Кого же только что выбрали чемпионом школы?
— Чушь собачья, — тупо произнес Гарри.
— Это определенно не так! — возмущенно воскликнула бледная ведьма.
— Нет, нет, Ви, это пароль, — успокаивающе сказала Толстая дама и распахнулась на петлях, пропуская Гарри в гостиную.
Грохот, который донесся до ушей Гарри, когда портрет открылся, чуть не сбил его с ног. Следующее, что он помнил, это как дюжина пар рук втащила его в гостиную, и он оказался лицом к лицу со всем Гриффиндорским факультетом, который кричал, аплодировал и свистел.
— Ты должен был сказать нам, что поступил! — проревел Фред; он выглядел наполовину раздраженным, наполовину глубоко впечатленным.
— Как ты это сделал, не отрастив бороду? Блестяще! — взревел Джордж.
— Я этого не делал, — сказал Гарри. — Я не знаю, как...
Но Анджелина уже набросилась на него:
— О, если это не могу быть я, то, по крайней мере, это гриффиндорец...
— Ты сможешь отплатить Диггори за тот последний матч по квиддичу, Гарри! — закричала Кэти Белл, еще одна из гриффиндорских преследовательниц.
— У нас есть еда, Гарри, иди и поешь немного...
— Я не голоден, я наелся досыта на пиру...
Но никто не хотел слышать, что он не голоден; никто не хотел слышать, что он не поставил свое имя на чашу; казалось, ни один человек не заметил, что у него совсем не было настроения праздновать. ...Ли Джордан откуда-то раздобыл знамя Гриффиндора и настоял на том, чтобы обернуть его вокруг Гарри, как плащ. Гарри не мог уйти; всякий раз, когда он пытался бочком пробраться к лестнице, ведущей в общежития, толпа вокруг него смыкала ряды, навязывая ему еще сливочного пива и суя в руки чипсы и арахис. . . . Все хотели знать, как ему это удалось, как он обманул возраст Дамблдора и сумел вписать свое имя в кубок. . . .
— Я этого не делал, — повторял он снова и снова, — я не знаю, как это случилось.
Но, несмотря на то, что все обратили на него внимание, он мог бы с таким же успехом вообще не отвечать.
— Я устал! — проревел он наконец, спустя почти полчаса. — Нет, серьезно, Джордж, я иду спать...
Больше всего на свете он хотел найти Рона и Гермиону, обрести хоть каплю здравомыслия, но никого из них, казалось, не было в общей комнате. Настаивая на том, что ему нужно поспать, и чуть не раздавив маленьких братьев Криви, когда они попытались подстеречь его у подножия лестницы, Гарри сумел отделаться от всех и подняться в спальню так быстро, как только мог.
К своему огромному облегчению, он обнаружил, что Рон лежит на своей кровати в пустой спальне, все еще полностью одетый. Он поднял глаза, когда Гарри захлопнул за собой дверь.
— Где ты был? — спросил Гарри.
— О, привет, — сказал Рон.
Он улыбался, но это была очень странная, натянутая улыбка. Гарри вдруг осознал, что на нем все еще надето алое знамя Гриффиндора, которое Ли повязал вокруг него. Он поспешил снять его, но оно было завязано очень туго. Рон неподвижно лежал на кровати, наблюдая, как Гарри пытается его снять.
— Итак, — сказал он, когда Гарри, наконец, снял знамя и швырнул его в угол. — Поздравляю.
— Что значит "поздравляю"? — сказал Гарри, уставившись на Рона. В том, как Рон улыбался, определенно было что-то не так: это больше походило на гримасу.
— хорошо. ...больше никто не переступал Возрастную черту, — сказал Рон. — Даже Фред и Джордж. Что ты использовал — Мантию"невидимку?
— Мантия-невидимка не помогла бы мне переступить эту черту, — медленно произнес Гарри.
— А, точно, — сказал Рон. — Я думал, ты мог бы сказать мне, если бы дело было в Плаще. ...потому что он бы укрыл нас обоих, не так ли? Но ты нашел другой способ, не так ли?
— Послушай, — сказал Гарри, — я не ставил своего имени на этот кубок. Должно быть, это сделал кто-то другой.
Рон удивленно поднял брови.
— Зачем им это понадобилось?
— Я не знаю, — ответил Гарри. Он чувствовал, что это прозвучало бы очень мелодраматично, если бы он сказал "Убить меня".
Брови Рона поднялись так высоко, что грозили исчезнуть в волосах.
— Знаешь, все в порядке, ты можешь сказать мне правду, — сказал он. — Если ты не хочешь, чтобы все остальные знали, хорошо, но я не понимаю, зачем ты утруждаешь себя ложью, у тебя ведь не было из-за этого неприятностей, не так ли? Эта подруга Толстой леди, Вайолет, она уже сказала нам всем, что Дамблдор разрешил тебе поступить. Призовой фонд в тысячу галеонов, да? И тебе не нужно проходить тесты в конце учебного года. . . .
-Я не ставил своего имени на этот кубок! — сказал Гарри, начиная злиться.
— Да, ладно, — сказал Рон точно таким же скептическим тоном, как и Седрик. — Только сегодня утром ты сказал, что сделал бы это вчера вечером, и никто бы тебя не увидел. ...Я не дурак, знаешь ли
— Ты производишь действительно хорошее впечатление, — огрызнулся Гарри.
— Да? — сказал Рон, и теперь на его лице не было и следа улыбки, ни вымученной, ни какой-либо другой. — Ты хочешь лечь спать, Гарри. Я думаю, завтра тебе нужно будет встать пораньше, чтобы сфотографироваться или что-то в этом роде.
Он задернул занавески на своей кровати с балдахином, оставив Гарри стоять у двери, уставившись на темно-красные бархатные портьеры, за которыми теперь скрывался один из немногих людей, которые, как он был уверен, поверят ему.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ВЗВЕШИВАНИЕ ВОЛШЕБНЫХ ПАЛОЧЕК
Когда Гарри проснулся воскресным утром, ему потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, почему он чувствовал себя таким несчастным и обеспокоенным. Затем на него нахлынули воспоминания о предыдущей ночи. Он сел и раздвинул занавески своей собственной кровати с балдахином, намереваясь поговорить с Роном, заставить его поверить ему — только для того, чтобы обнаружить, что кровать Рона пуста; очевидно, он спустился позавтракать.
Гарри оделся и спустился по винтовой лестнице в гостиную. Как только он появился, люди, которые уже закончили завтракать, снова разразились аплодисментами. Перспектива спуститься в Большой зал и встретиться лицом к лицу с остальными гриффиндорцами, которые будут относиться к нему как к какому-то герою, не привлекала; однако, это было либо остаться здесь и позволить братьям Криви загнать себя в угол, которые отчаянно звали его присоединиться к ним. Он решительно подошел к отверстию в портрете, толкнул его, выбрался наружу и оказался лицом к лицу с Гермионой.
— Привет, — сказала она, протягивая стопку тостов, завернутых в салфетку. — Я принесла тебе это. ...Хочешь прогуляться?
— Хорошая идея, — с благодарностью сказал Гарри.
Они спустились вниз, быстро пересекли вестибюль, не заглядывая в Большой зал, и вскоре уже шагали по лужайке к озеру, где был пришвартован корабль Дурмстранга, черным пятном отражавшийся в воде. Утро было холодное, и они продолжали двигаться, жуя тосты, пока Гарри рассказывал Гермионе, что именно произошло после того, как он покинул гриффиндорский стол накануне вечером. К его огромному облегчению, Гермиона приняла его рассказ без вопросов.
— Ну, конечно, я знала, что ты не вписывал себя сам, — сказала она, когда он закончил рассказывать ей о сцене в комнате рядом с Холлом. — Выражение твоего лица, когда Дамблдор зачитал твое имя! Но вопрос в том, кто его вписал? Потому что Муди прав, Гарри. ...Я не думаю, что кто-то из студентов смог бы это сделать. ...они никогда не смогли бы обмануть кубок или обойти Дамблдора...
— Ты не видела Рона? — Перебил Гарри.
Гермиона заколебалась.
— Э-э-э... да... он был на завтраке, — сказала она.
— Он все еще думает, что я вошел сам?
— хорошо. ...нет, я так не думаю. ...не совсем, — смущенно ответила Гермиона.
— Что это значит "не совсем"?
— О, Гарри, разве это не очевидно? — В отчаянии спросила Гермиона. — Он ревнует!
— Ревнует? — Недоверчиво переспросил Гарри. — Ревнует к чему? Он хочет выставить себя на посмешище перед всей школой, не так ли?
— Послушай, — терпеливо сказала Гермиона, — ты всегда привлекаешь к себе все внимание, и ты это знаешь. Я знаю, что это не твоя вина, — быстро добавила она, увидев, как Гарри в ярости открыл рот. — Я знаю, что ты не напрашивался на это. ...но— ну, знаешь, у Рона дома есть все эти братья, с которыми ему приходится соревноваться, а ты его лучший друг, и ты действительно знаменит — он всегда сторонится тебя, когда люди видят тебя, и он мирится с этим, и никогда не упоминает об этом, но Я полагаю, что это всего лишь на один раз больше, чем нужно. . . .
— Здорово, — с горечью сказал Гарри. — Действительно здорово. Передай ему от меня, что я готов поменяться местами в любое время, когда он захочет. Передай ему от меня, что я всегда рад этому. ...Люди пялятся на мой лоб, куда бы я ни пошел. . . .
— Я ничего ему не говорю, — коротко ответила Гермиона. — Скажи ему сам. Это единственный способ во всем разобраться.
— Я не бегаю за ним, пытаясь заставить его повзрослеть! — Что? — спросил Гарри так громко, что несколько сов с ближайшего дерева в тревоге взлетели. — Может, он решит, что я не получаю удовольствия, когда сломают мне шею или...
— Это не смешно, — тихо сказала Гермиона. — Это совсем не смешно. — Она выглядела крайне встревоженной. — Гарри, я тут подумала — ты ведь знаешь, что мы должны сделать, не так ли? Сразу же, как только мы вернемся в замок?
— Да, задай Рону хорошую взбучку...
— Напиши Сириусу. Ты должен рассказать ему, что произошло. Он просил тебя держать его в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. ...Как будто он ожидал чего-то подобного. Я захватила с собой пергамент и перо...
— Перестань, — сказал Гарри, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, но вокруг было совершенно пустынно. — Он вернулся в деревню только потому, что у меня разболелся шрам. Он, наверное, ворвется прямо в замок, если я скажу ему, что кто-то пригласил меня на турнир трех волшебников...
— Он бы хотел, чтобы ты ему рассказал, — строго сказала Гермиона. — Он все равно узнает...
— Как?
— Гарри, это не останется в тайне, — очень серьезно сказала Гермиона. — Этот турнир знаменит, и ты знаменит. Я буду очень удивлена, если в "Ежедневном пророке" ничего не будет о твоих соревнованиях. ...Ты уже в половине книг о Сам-знаешь-Ком, знаешь ли. ...и Сириус предпочел бы услышать это от тебя, я знаю, он бы предпочел.
— Хорошо, хорошо, я напишу ему, — сказал Гарри, бросая последний кусочек тоста в озеро. Какое-то время они оба стояли и смотрели, как тост плавает там, прежде чем из воды поднялось большое щупальце и утащило его под воду. Затем они вернулись в замок.
— Чью сову я собираюсь использовать? — Спросил Гарри, когда они поднимались по лестнице. — Он сказал мне больше не использовать Буклю.
— Спроси Рона, можно ли тебе одолжить...
— Я ни о чем не прошу Рона, — решительно заявил Гарри.
— Ну, тогда одолжи одну из школьных сов, ими может воспользоваться любой, — сказала Гермиона.
Они поднялись в Совятню. Гермиона дала Гарри кусок пергамента, перо и пузырек чернил, затем они прошлись вдоль длинных рядов жердочек, разглядывая разных сов, а Гарри сел у стены и написал свое письмо.
"Дорогой Сириус,
Ты просил меня держать тебя в курсе того, что происходит в Хогвартсе, так вот — не знаю, слышал ли ты, но в этом году состоится турнир трех волшебников, и в субботу вечером меня выбрали четвертым чемпионом. Я не знаю, кто вписал мое имя в Кубок Огня, потому что я этого не делал. Другой чемпион Хогвартса — Седрик Диггори из Хаффлпаффа.
На этом месте он замолчал, задумавшись. Ему захотелось сказать что-нибудь о большом беспокойстве, которое, казалось, поселилось у него в груди со вчерашнего вечера, но он не мог придумать, как выразить это словами, поэтому просто снова обмакнул перо в чернильницу и написал,
Надеюсь, с тобой все в порядке, и с Клювокрылом тоже — Гари"
— Закончил, — сказал он Гермионе, поднимаясь на ноги и отряхивая солому со своей мантии. В этот момент Букля вспорхнула к нему на плечо и протянула лапку.
— Я не могу тебя использовать, — сказал ей Гарри, оглядываясь в поисках школьных сов. — Я должен воспользоваться одной из них. . . .
Хедвиг издала очень громкий крик и взлетела так внезапно, что ее когти вонзились ему в плечо. Она стояла спиной к Гарри все то время, пока он привязывал свое письмо к лапе большой сипухи. Когда сипуха улетела, Гарри протянул руку, чтобы погладить Буклю, но она яростно щелкнула клювом и взлетела на стропила, оказавшись вне досягаемости.
— Сначала Рон, потом ты, — сердито сказал Гарри. — Это не моя вина.
Если Гарри думал, что ситуация улучшится, как только все привыкнут к мысли о том, что он чемпион, то следующий день показал ему, как он ошибался. Он больше не мог избегать остальную часть школы, когда вернулся к урокам, и было ясно, что остальная часть школы, как и гриффиндорцы, думала, что Гарри сам заявился на турнир. Однако, в отличие от гриффиндорцев, они, похоже, не были впечатлены.
Хаффлпаффцы, которые обычно были в отличных отношениях с гриффиндорцами, стали удивительно холодны по отношению ко всем остальным. Одного урока гербологии было достаточно, чтобы продемонстрировать это. Было ясно, что Хаффлпаффцы считали, что Гарри украл славу их чемпиона; возможно, это чувство усугублялось тем фактом, что дом Хаффлпаффцев очень редко удостаивался какой-либо славы, и что Седрик был одним из немногих, кто когда-либо дарил им ее, однажды обыграв Гриффиндор в квиддиче. Эрни Макмиллан и Джастин Финч-Флетчли, с которыми Гарри обычно очень хорошо ладил, не разговаривали с ним, хотя они пересаживали прыгающие луковицы в один лоток, хотя они довольно неприятно рассмеялись, когда одна из Прыгающих луковиц вырвалась из рук Гарри и сильно ударила его по лицу. Рон тоже не разговаривал с Гарри. Гермиона сидела между ними, поддерживая очень натянутую беседу, но, хотя оба обычно отвечали ей, они избегали смотреть друг другу в глаза. Гарри показалось, что даже профессор Спраут держалась с ним отстраненно, но ведь она была главой Хаффлпаффа.
При обычных обстоятельствах он бы с нетерпением ждал встречи с Хагридом, но забота о волшебных существах означала, что он увидит и слизеринцев — впервые с тех пор, как стал чемпионом, он встретится с ними лицом к лицу.
Как и следовало ожидать, Малфой прибыл в хижину Хагрида со своей знакомой ухмылкой на лице.
— О, смотрите, ребята, это чемпион, — сказал он Крэббу и Гойлу, как только оказался в пределах слышимости Гарри. — У вас есть книги для автографов? Лучше подпишите их сейчас, потому что я сомневаюсь, что он надолго задержится. ...Половина чемпионов Трех волшебников погибла... Как долго, по-твоему, ты продержишься, Поттер? Я ставлю на то, что первое задание будет выполнено через десять минут.
Крэбб и Гойл подхалимски захохотали, но Малфою пришлось на этом остановиться, потому что Хагрид появился из задней части своей хижины, балансируя на качающейся башне из ящиков, в каждом из которых было по очень большому взрывчатому существу. К ужасу класса, Хагрид продолжил объяснять, что причиной, по которой скрюты убивали друг друга, был избыток сдерживаемой энергии, и что решением было бы, если бы каждый ученик надел на скрюта поводок и вывел его на короткую прогулку. Единственной хорошей вещью в этом плане было то, что он полностью отвлек Малфоя.
