Орг. Призыв аватара.

— Отпустите мне руки, дайте пройти. Я этому сосунку задницу надеру!

А его более солидный товарищ с глазками-буравчиками время от времени рявкал:

— Орга сюда! Щас разберёмся!

Лица у обоих дознавателей были какого-то нездорового цвета — видно, мой удар получился "с запасом". При особо резких жестах на физиономиях появлялись мученические гримасы, что, однако, не убавляло их экспрессивности. Преграждая путь, перед ними стоял Верон с парой бойцов. Наконец вопли надоели командиру, и он свирепо заорал:

— Прекратить! С вами мы точно разберёмся. Зачем ночью с оружием из палатки полезли?

Дознаватели, казалось, и сами не знали ответа на этот вопрос. Видя их озадаченные лица, я забеспокоился, что до дуэли может не дойти, и решил добавить жару:

— Командир, это предатели. Они должны были убить нас во сне по приказу талхианцев.

У дознавателей аж язык отнялся от возмущения. Пока они стояли красные как раки, не в силах вымолвить ни слова, я добавил:

— А ещё дворянских кровей. Слабаки. Как таких земля носит... — и демонстративно сплюнул на землю.

Утробно зарычав, мощный Кир дёрнулся ко мне, и его с трудом остановили стоявшие по бокам бойцы Верона. Рамот был более красноречив и разразился неподражаемым потоком брани.

— Вот оно, нутро-то поганое и вышло наружу, — продолжал я изгаляться, но тут вмешался Верон:

— Заткнись, Орг. Всем приказываю успокоиться и отложить разборки до столицы.

Чувствуя, что сказано уже достаточно, я демонстративно отвернулся, но тут подал голос Рамот:

— Ну нет, так дело не пойдёт. Он оскорбил мою дворянскую честь, и я вызываю его на дуэль. Немедленно!

Верон, видимо ожидавший чего-то подобного, покачал головой и сказал:

— Орг всего лишь студент. Думаю, если он извинится...

— Перед ночными убийцами без чести и совести? Да никогда! Я принимаю вызов!

....

Маг Рамот как сторона, требующая сатисфакции, выбирал оружие и настоял на магическом поединке, несмотря на молчаливое неодобрение членов отряда. С моей стороны никаких возражений не было — всё шло по плану. Маги отряда убедились, что никого из посторонних рядом нет, и отошли в лес.

На поляне остались лишь я и Рамот. Не зная, как себя вести, я тут же атаковал его "соляным столбом", но заклинание не возымело ни малейшего эффекта. Представитель хорьковых нехорошо осклабился и сказал:

— Не работает, да? Давай теперь я что-нибудь попробую... — И меня вдруг будто тяжёлым мешком ударило в грудь, отчего я отлетел на несколько метров и на секунду потерял сознание...

Быстро придя в себя, я заморгал, отгоняя "белых мух", круживших перед глазами, и отработанным приёмом "нырнул" в витал, где без промедления ударил противника "плетью-вампиром". Несмотря на мерцавшую вокруг Рамота аурную защиту, удар ему явно не понравился, и он начал быстро перемещаться по какой-то ломаной траектории, мешая прицельно нанести следующий удар. Я же воспользовался временной передышкой и, войдя в контакт с прохладным, словно айсберг, покоем в глубинах своего существа, стал "погружаться" в него, распространяя эту мощную защитную вибрацию по поверхности ауры. Рамот бросил в меня опасно мерцавшую энергетическую структуру, но она лишь отразилась от моего покоя, не причинив вреда.

На какое-то время возникла патовая ситуация, когда никто из нас не решался на активные действия. Я уже собирался увести Рамота в нижний витал, но внезапно его аурная защита грозно засветилась, и он остановился прямо передо мной. Удар "плетью" не дал никакого эффекта, и я услышал голос: "Вот мы и встретились, Орг! Боюсь, ты даже не узнаешь, от чьей руки умрёшь".

— Исон? — произнёс я, и огненные сполохи прошли по энергетическому телу противника, а он грозно спросил: "Как ты узнал моё имя?"

Чувствуя, что сейчас мне не поздоровится, я немедленно создал вокруг себя кокон "каменного яйца" и стал ждать помощи.

....

— А он неплохо держался. Из парня мог бы выйти толк! — удовлетворённо заметил святой Гал, наблюдавший за поединком, обращаясь к графине Орато. — Почему ты не попробуешь его удержать?

— Ты знаешь, это не мой метод. Если бы он сам захотел остаться, тогда другое дело. Но нам пора вмешаться...

— Позволь мне — соскучился по хорошей схватке.

— Что ж, посмотрим, в какой ты форме.

— В белой! В тон к седой бороде.

....

Пока я укрывался в "каменном яйце", Исон с редкой изобретательностью создавал всевозможные душераздирающие картины вокруг, пытаясь спровоцировать меня выйти из защитного кокона. Сцены были необычайно живые, реальные, осязаемые. Я видел, как к колыбельке с ребёнком подползает ядовитая змея; как слепой путник, выбрав неправильный путь, подходит к обрыву; как похотливые подонки пристают к молодой девушке. Мир вокруг меня преображался, становился пугающе реальным, полным мельчайших душещипательных, а иногда чудовищных деталей. Невзирая на уверенность, что картины вокруг — лишь искусный морок, не вмешаться в происходящие события было невероятно трудно, заставляя идти против собственной природы и оставляя отвратительный осадок морального надлома и раны на сердце. Исон недаром считался мастером-кукловодом, его способность манипулировать эмоциями была фантастической.

Неожиданно морок пропал, и я вновь увидел привычное витальное окружение и ярко сияющую ауру противника. Секунду спустя пространство между нами дрогнуло и там засветилась ещё одна яркая фигура, которая, казалось, не имела чётких границ, а была неразрывно связана со всеми окружающими энергоструктурами: коконом "каменного яйца", моей энергетикой, аурой Рамота и остальными объектами ближайшего витала.

По ауре Рамота прошли сполохи беспокойства, и он постарался отсоединить себя от фигуры, а затем, не достигнув успеха, бросил в неё сияющую высоковольтную "искру", прочертившую, словно молния, пространство между ними. Фигура, однако, без проблем ассимилировала энергию и тут же перераспределила её по всем ближайшим объектам. Часть энергии "искры" досталась кокону защитного заклинания, и я почувствовал укрепление структуры "каменного яйца".

Затем загадочная личность вдруг сгенерировала в сторону Рамота интенсивную волну, мощную, словно удар колокола, заставив энергетическое тело мага завибрировать в унисон. Стало заметно, что аура Рамота состоит из двух независимых частей. Удар словно "нокаутировал" Рамота, точнее Исона и Рамота, и вызвал разъединение их аур, до этого казавшихся единым целым. Вслед за этим защитный кокон вокруг меня внезапно исчез, а гномье кольцо, выглядевшее туманным кружочком с ярким огоньком камня, ожило и соединилось подобием энергетической воронки с аурой Исона. Витальный мир содрогнулся, и меня выбросило назад в физическое тело. Я успел заметить, как падает, словно подкошенный, мой противник.

Глава 28

Секретарь магической гильдии Эвием сидел в глубоком кресле и слушал рапорт вернувшегося с задания капитана Верона. Отчёт подходил к концу, и у секретаря начало складываться странное ощущение: несмотря на очевидный успех миссии, командир отряда словно скрывал что-то — рассказ был нарочито заурядным, безжизненным, без ярких деталей и описания реальных трудностей операции. К чему бы это? Эвием поджал губы, размышляя, затем тонко улыбнулся и произнёс:

— Благодарю вас, капитан, и поздравляю с прекрасно выполненной работой. Эта победа не останется незамеченной: я лично подниму на коллегии гильдии вопрос о вашем продвижении по службе. Приходите сразу после заседания: я бы хотел лично вручить вам наградной лист и огласить список полученных преференций.

Лицо Верона посветлело, и он произнёс:

— Счастлив быть вам полезен, господин секретарь!

Эвием пристально вгляделся в лицо капитана, отметил признаки тщательно скрываемой тревоги и сомнений, и строго добавил:

— Однако ваш доклад неполон, и я прошу не портить впечатление о своём достижении, умалчивая о проблемах. Секретарь — существо всеядное, не нужно кормить его одной сладкой кашкой, если можно так выразиться. Вы меня понимаете?

— Да, ваша милость. — Лик Верона вновь затуманился.

— Итак, расскажите мне о трудностях, а также о любых странностях и отклонениях от нормы, что встретились вам во время похода. Не смущайтесь, эта часть рассказа никоим образом не повлияет на мои рекомендации гильдии в отношении вашего будущего.

— Хорошо. — После некоторой паузы, истолкованной секретарём как внутренняя борьба, капитан произнёс: — Возможно, вам будет интересно узнать следующее... Я уже упомянул, что во время обмена вражеский маг неожиданно очнулся и вызвал демона бури, заставив того создать смерч.

— Да, как я понял, он потерял контроль над своим "призывником" — видимо, с вашей помощью.

— Ваша милость, у него ушло не более четверти минуты, чтобы создать смерч с диаметром основания более пятидесяти шагов...

— Какое мастерство! За пятнадцать секунд?

— Да. И это ясным, безветренным днём, когда на небе не было ни облачка.

— Безветренным днём? Но ведь демон использует силу атмосферных течений! Как мог возникнуть мощный смерч на пустом месте?

— Демон получил от мага огромное количество силы.

— Маги такого уровня — великая редкость, их имена всем известны!

— Тем не менее это так. Студент, которого послали с нами, убеждён, что это был Мегифрил.

— Мегифрил!? И ты этому веришь?

— Нет. Но я не ощутил эффекта, применив против него три боевых заклинания первого уровня. Не знаю, чем бы закончилась схватка, если бы демон бури не вырвался на свободу.

— Но как мог такой маг совершить ошибку?

— Ваша милость, я сам ломаю над этим голову.

После минутного молчания секретарь произнёс:

— Хорошо. Что-нибудь ещё?

— По дороге назад возник конфликт между освобождёнными дознавателями и Оргом.

— Вот как? По какой причине?

— Орг утверждал, что маги заговорены талхианцами и должны напасть на отряд. Он ударил их палками, когда они вылезали ночью из палатки.

— Ничего себе! Этот Орг доставил тебе хлопот. Его не слишком строго наказали?

— Рамот вызвал Орга на магическую дуэль, которую Орг выиграл.

— Студент выиграл магическую дуэль у дознавателя гильдии?

— Да, господин секретарь. Никто серьёзно не пострадал.

Эвием нахмурился и рассеянно помассировал лоб. Потом перевёл взгляд на Верона и сказал:

— Хорошо, капитан, можешь быть свободен. Пока никуда не уезжай, ты можешь ещё понадобиться.

— Так точно, господин секретарь! — Верон по-военному развернулся и быстро вышел из кабинета.

Распорядившись, чтобы его не беспокоили, Эвием погрузился в размышления. То, что студент победил на дуэли опытного боевого мага, было совершенно шокирующим фактом. Как могло такое произойти? Впервые секретарь стал свидетелем боевых возможностей Орга, когда тот демонстрировал память ночного боя с талхианскими магами. Эвием был настолько поглощён созерцанием талхианцев и мыслями об обмене, что не стал выяснять, каким образом студенту удалось "достать" своих противников. Позже целитель Крелош назвал заклинание — талхианцы пострадали от "лампы херувима", мощнейшего древнего заклинания, секрет которого знали считанные единицы. Эвием, расстроенный, что пленников не удастся допросить, и тогда не придал этой информации должного внимания. Но сейчас Орг, лишь формально числящийся четверокурсником, считанные месяцы назад попавший на магический факультет, победил на дуэли дознавателя магической гильдии! Третий тревожный звонок секретарь Эвием не собирался пропускать.

Что позволило Оргу победить опытного мага? По трём главным параметрам — силе, знаниям и опыту — он значительно уступал дознавателю. Результаты тестирования выявили у него потенциал четверокурсника, что значительно ниже минимальных требований к магическим дознавателям. Орг не изучал боевую магию, а его противник посвятил этому долгие годы. И наконец, у парня практически не было опыта магических поединков, который в достатке имеется у каждого из группы дознавателей. Уступая по всем статьям, Орг, тем не менее, одержал верх в дуэли. Даже лучшие четверокурсники не имели серьёзных шансов в поединке с опытным магом, не говоря о желторотом новичке, едва появившемся на магическом факультете.

Эвием заходил по комнате. Какой вывод из всего этого можно сделать? Возможны два варианта: либо он не тот, за кого себя выдаёт, либо за спиной у Орга таинственная мощная поддержка. Оба варианта не понравились Эвиему, и секретарь нахмурился: он не любил опасных загадок. С Оргом необходимо тщательно и безотлагательно разобраться. До сих пор студент не был замечен ни в чем предосудительном, но оставлять такую силу без контроля неразумно. И в первую очередь нужно выяснить, тот ли он на самом деле, за кого себя выдаёт.

....

Пока Мелиона и Гоггенф были на занятиях, я штудировал библиотечные тома, выискивая упоминания о своём мире. Таких упоминаний было немного, и находились они в основном в закрытой секции библиотеки. Это меня удивило, так как парень, в чьём теле я находился, сумел узнать достаточно, чтобы решиться на обмен. Не знаю, какие книги читал он, но в лежащих передо мной экземплярах было около десятка сообщений о попадании в мой мир. Наблюдатели единодушно восторгались похожестью двух реальностей, считая Землю чем-то вроде мира-побратима, где природа, животный мир и люди чрезвычайно напоминают мир Венды. Первый описанный контакт был со жрецом Древнего Египта, а последний — с европейским оккультистом эпохи Возрождения. Контактов с египетскими жрецами было несколько, и древние маги Венды высоко отзывались о своих коллегах из Страны фараонов. Знания и возможности жрецов были велики — они хорошо изучили и поддерживали контакты с иерархиями невидимых сил, использовали силу мантр, амулетов, магических рисунков для контроля над живыми и мёртвыми, растениями и минералами. Они умели вызывать различные атмосферные явления, могли заставить мёртвого вернуться в тело, расступиться воды, обладали способностями к телекинезу, знали, как лечить и убивать силой магических звуков. Я даже загордился немного от такой похвалы земным магам, хотя и догадывался, о чём прочту дальше. Знания жрецов были особенно глубокими во времена раннего Египта, но с течением времени понемногу терялись. Многое из их тайн унаследовали еврейские оккультисты, несколько меньше перешло к мусульманским и христианским тайным традициям, но никому не удалось достичь могущества древних египтян, мастеров белой и чёрной магии.

Наткнувшись на карту звёздного неба, нарисованную по памяти одним из путешественников в мой мир, я с умилением уставился на земные созвездия. С них ведь всё началось! Я вспомнил, как писал программу для Игоря, как оживали на компьютерном экране картины ночного неба, наши прогулки с Ириной по ночному парку и мои рассказы о звёздах... Тогда я глядел на мерцающие созвездия и ощущал их тягу, притяжение бескрайнего космоса, далёких миров, чужих планет... А теперь даже более сильные чувства вызвала картинка земного неба. В сердце ожила тоска по родному миру, по родителям и друзьям, знакомым улицам и домам. Даже к общаге вдруг возникли добрые чувства, хотя жить там мне никогда не нравилось.