Если во время поглощения чужой силы мое тело омывало приятным холодком, то обратный процесс отчего-то сопровождался сильным жаром. Мне показалось, что руку на клинке объял огонь, инстинкты требовали отдернуть ее, однако я смог усмирить их и сосредоточился на самочувствии, чтобы не пропустить момент, когда уровень жизненной энергии в моем организме достигнет критической отметки.
Секунда... Орчанка зашевелилась, вдохнула полной грудью и закономерно закашлялась... Две... Вызванный оттоком силы жар охватил все мое тело, заставив сердце болезненно сжаться... Три... Виката сплюнула кровь и открыла глаза... Четыре... У меня во рту пересохло, сердце пропустило удар. Может, этого достаточно? Нет, рана серьезная, а мне не известна граница пропускной способности артефакта... Пять... Орчанка огляделась, посмотрела на меня... Шесть... В глазах начало темнеть. Теперь точно пора!
Я хотел прервать передачу, но объятое жаром тело не повиновалось. Я не мог отшатнуться, не мог сорвать руку с клинка, не мог пошевелить даже пальцем! Все, что мне оставалось — безучастно следить за тем, как утекает моя жизнь... Семь... Глаза девушки расширяются. Она в ужасе от ожогов на моем лице... Восемь... Ее взгляд опускается и натыкается на Поглотитель. Миг на осмысление — и рука орчанки отдергивается, выпуская клинок, а из меня словно выдергивают стержень, и я оседаю без сил рядом с Викатой, пытаясь сохранить крохи уплывающего сознания.
Откуда-то издалека доносится: 'Ник, не оставляй... не смогу... пожалуйста... что мне сделать...', и я выдыхаю оставшийся в легких воздух, понимая, что сил на вдох уже не хватит, формируя его в одно короткое слово:
— Трупы.
Возникший в ушах звон заглушил прочие звуки, зрение покинуло меня еще раньше, сердце билось через раз, а сознание постепенно угасало. Я погружался во всепоглощающую черноту. Но за миг до перехода незримой черты, отделяющей меня от небытия, тело омыл живительный холодок. Жадно потянувшись к нему, я почувствовал, как ко мне возвращаются силы. Судорожный вдох — и мотор в груди снова работает как часы, а разум проясняется. Второй — пелена перед глазами развеивается, позволяя увидеть захлебывающуюся кашлем Вику и обезглавленное тело врага.
Счастье длилось недолго. Поток живительной энергии быстро иссяк, однако мое состояние все еще оставалось далеким от нормы. Выдернув Поглотитель из мертвеца, я попытался подняться. Тело повиновалось отвратительно, и если бы не прокашлявшаяся орчанка, мне бы не удалось утвердиться на ногах. Кстати, девушка понимала меня без слов, наглядно доказывая свою полезность. Значит, решение спасти ее было верным.
Еле перебирая конечностями, поддерживаемый пошатывающейся, то и дело сплевывающей кровь мечницей я продрался через заметно увеличившуюся прореху в заборе, доковылял до места схватки и замер. Что-то в открывшейся взгляду картинке было неправильным, царапало подсознание. Спустя пару секунд я сообразил, что именно. Мой меч валялся рядом с лежавшим на боку магом, а должен был торчать у него из груди. Память еще выдавала строчки рекомендаций, касающиеся повышенной живучести одаренных, взгляд только-только отметил шевеление пальцев мага, складывающихся в замысловатую фигуру, а тело уже ринулось в атаку.
Плачевное состояние организма не позволило мне скользнуть в темп. Видимо, жизненной энергии одного мертвеца оказалось недостаточно для ускорения восприятия, поэтому мне осталось довериться рефлексам. Заподозривший неладное маг оставил притворство, повернулся и вытянул руку в мою сторону. Нижняя половина его туловища осталась неподвижной — все-таки с позвоночником я не ошибся. Между пальцев одаренного заискрила сила, собираясь в пучок, но нанести удар он не успел. Два больших прыжка на пределе возможностей — и я падаю на мага, вонзая Поглотитель в удачно подставленную печень.
От мощного удара выбивает воздух из легких, перед глазами возникают цветные пятна, но мощный поток жизненной силы быстро приводит меня в чувство. И я со всей силы бью лбом в лицо распластавшегося на траве человека. Раз, другой, третий! Нельзя дать врагу опомниться, нельзя позволить сосредоточиться и оказать сопротивление! Поглотитель вытягивает энергию медленно, а в столь тесном контакте магу хватит и одного удара.
Физиономия человека превращается в кровавое месиво. Чтобы усилить боль, я проворачиваю клинок в ране, продолжая впитывать силу. Ее оказалось много. Больше, чем у служителей Ахета, и даже больше, чем у меня. Прошло десять долгих секунд, прежде чем тело мага прекратило содрогаться в конвульсиях. Впитав последние крохи энергии, я полежал немного без движения в обнимку с мертвецом, чувствуя, как уходят отголоски боли, как наливаются соком натруженные мышцы, как постепенно начинает восстанавливаться обожженная кожа.
Долго разлеживаться мне не позволила память, напомнив, что помощь я оказал только одному раненому союзнику. Поднявшись, я подошел к Викате и бегло осмотрел ее рану. Прямая передача силы подействовала. Кровотечение прекратилось, рваные края постепенно затягивались, а ровное, без хрипов дыхание раненой говорило о возобновлении работы поврежденного легкого. И все же для большей гарантии процедуру следовало повторить. Вручив орчанке артефакт, я приказал, кивнув на мертвые тела:
— Забери силу из остальных, — и направился к дому.
На пороге меня встретила Лисара. Стоя на коленях, девушка ошалело таращилась в пространство пустыми глазами, похоже, до сих пор плохо воспринимая окружающую действительность. Миновав ее, я зашел в комнату эльфа, отыскал походную сумку и вытряхнул на постель содержимое. Поворошив груду склянок и прочего барахла, я нашел флягу камиша и маленький пузырек со стимулятором, с которыми отправился к пострадавшему.
По пути я получил возможность осмотреть дом, принявший на себя магический удар. Вернее, груду мусора на его месте. Стена, в которую угодило магическое образование, целиком превратилась в мелкую щепу, а прочие развалились от взрыва. Глядя на все эти разрушения, я не испытывал облегчения от того, что избежал незавидной участи, не поражался возможностям боевой магии, а гадал, почему маг потратил столько силы на один точечный удар, вместо того, чтобы врезать по площади, не оставив мне ни шанса. Его действия противоречили тактическим схемам лесных стражей, и я хотел понять — это ошибка или стандартный прием имперской школы.
Проверенный однажды способ сработал. Влив зелья в рот бесчувственного Дарита, я заставил его вернуться в реальность. Сфокусировав на мне взгляд, эльф хрипло спросил:
— Маг мертв? Я достал его?
— Мертв, — лаконично ответил я, слыша шаги за спиной.
Это оказалась орчанка, благополучно справившаяся с заданием. Забрав у нее Поглотитель, я выдал подчиненным дальнейшие инструкции:
— Виката, помоги ему подняться и отведи в дом. Дарит, на тебе котята с Лисарой. Найди успокоительное и подбери для них оптимальную дозу.
Не сомневаясь, что приказы будут выполнены в лучшем виде, я двинулся к месту первого боя. Мертвые тела никто не тревожил. Падальщиков, сбежавшихся на запах свежей крови, пока не наблюдалось, что автоматически снимало с повестки дня одну из проблем. Подойдя к марилане, я осмотрел ее, стараясь не коснуться магических пут. Большая кошка была жива, о чем свидетельствовало надсадное дыхание. Перехватив магический клинок, я попробовал аккуратно разрезать черные ленты. Обычную сталь наполненные силой путы точно проигнорировали бы, но даже легкое касание Поглотителя заставило казавшиеся живыми ленты съежиться и опасть на траву бесформенной кучкой пепла, а я снова ощутил холодок в руке.
Убедившись, что без специальных средств марилану в себя не привести, я прошелся по округе, подбирая свое оружие и попутно избавляя мертвецов от остатков силы, которой оказалось очень мало. Даже меньше, чем в магических путах. Подойдя к последнему, еще живому противнику, я вспомнил, что планировал его допросить. Рыжий крепыш с небольшой ранкой на лбу, из которой сочилась кровь, начал приходить в себя. Как раз вовремя! Усевшись пленному на грудь, я надежно зафиксировал его руки и хлесткими пощечинами придал ускорение процессу.
Застонав, человек открыл глаза. Несколько секунд потребовалось ему на осмысление ситуации, после чего пленный дико закричал и попытался меня сбросить. Но куда там! Два удара в болевые точки быстро остудили глупый порыв. Дождавшись, пока взгляд человека станет осмысленным, я приступил к допросу:
— Кто вас послал?
— Никто, мы тут случайно...
Окончание фразы оборвал жесткий удар рукоятью ножа по голове. Человек дернулся и заскулил, но заметив, что я заношу руку для нового удара, испуганно затараторил:
— Не надо, я все скажу! Только пощади!
На этом сопротивление было сломлено. Методично, не упуская ни одной важной детали, я принялся выяснять предысторию дерзкого нападения...
Глава 12. Разум и чувства
'Язычок' оказался говорливым и периодически заваливал меня бесполезной информацией, но в целом картина складывалась четкая и понятная. Сразу после нашего ухода из познавшей прелести земного маркетинга деревеньки раззадоренная толпа крестьян двинулась к дому старосты, по дороге прихватив грабли с лопатами. Видимо, для придания большей весомости аргументам. Зырт, остро переживающий момент своего позора при многочисленных свидетелях, односельчан встретил неласково, в ответ на обвинения принялся кричать, обзывая недовольных неблагодарными свиньями.
Уверен, сложись все иначе, бугаю удалось бы отбрехаться. Выставил бы нас лжецами, напомнил о своих прошлых заслугах, но выкрутился бы из положения. Однако после того как я проехался по мозгам Зырта, взять эмоции под контроль у него не получилось. Перепалка быстро набирала обороты, и в какой-то момент прозвучал клич: 'Долой старосту!', хором подхваченный остальными.
Как я и предсказывал, на смещении дело не остановилось. Позволив бугаю взять лишь самое необходимое (деньги в 'необходимое' предсказуемо не попали), воинственно настроенные крестьяне почетным караулом проводили пронырливого дельца до ворот, после чего, предположительно, занялись дележкой его имущества. Убивать Зырта не стали. Все же хоть и наживался он на односельчанах сверх всякой меры, но особых мерзостей за ним замечено не было. Кроме того в окрестных деревнях у старосты имелись родственники, которые не обрадовались бы его кончине. Так что ограничились проводами и прощальным матерным напутствием. Даже физиономию рихтовать пройдохе побрезговали.
Обиженный в лучших чувствах уже бывший староста печально побрел в соседнюю деревушку, где проживал его брат с семьей. Добрался он туда на рассвете. Родственники без вопросов согласились приютить бездомного, который за плотным завтраком поделился с ними своими горестями. Рассказ был крайне эмоционален, поэтому его услышали не только брат с женой и детьми, но и соседи, а также пара искателей, уже десятицу снимавших комнату в соседнем доме.
Последних крайне заинтересовал один момент истории Зырта, а именно — странные люди, покупавшие продукты. Опознать в них знаменитого Ника Везунчика и одного из членов его команды не составило труда. Дослушав до конца, искатели кинулись к своему командиру, Стыху Отчаянному, который обосновался в избе неподалеку (все же не каждая деревенская семья могла разместить у себя шестерых жаждавших уюта мужчин). Он был довольно известен на Пограничье, зарекомендовав себя хорошим и удачливым искателем, команда которого вот уже пару лет подряд возвращалась с Проклятых земель в полном составе и с богатой добычей.
Вопреки кличке, Стых был осторожен и предусмотрителен (оттого и решил после недавнего нападения орды неизвестных тварей на Ирхон отсидеться со своими парнями на безопасной территории, пока другие добивали уцелевших, что разбрелись по округе). И лишь немногие знали, что удачу Отчаянному приносил его шурин, который являлся магом и регулярно поставлял команде необходимые амулеты, взамен получая первоклассное сырье. Разумеется, это партнерство выходило за рамки законов, и Гильдии, что магическая, что искательская, узнав о хитром тандеме, непременно возмутились бы. Как же — солидные деньги, а проходят мимо их карманов! Но, как уже упоминалось, Стых был крайне осторожен, и команду себе подобрал верную, оставив всех 'крыс' на Проклятых землях.
Узнав, что тайное логово Везунчика, которое в Ирхоне с месяц являлось предметом нескончаемых пересудов, находится неподалеку, Отчаянный сделал стойку. Ведь, по слухам, якшающемуся с нелюдью новичку удалось сколотить немаленькое состояние. По самым пессимистичным прогнозам, тысячу золотых. Прибавить к этому оружие команды из гномьей чудо-стали, которое является предметом зависти всех без исключения искателей Пограничья и тянет минимум на пару тысяч, а также мариланьи шкурки, за которые шурин легко отвалит пятьсот монет... Это огромный куш! Дело всей жизни, после которого можно со спокойной совестью уходить на покой. Но имелась проблемка. И не одна — эльфийский маг с дикими мариланами. На такого зверя без должной подготовки идти было нельзя.
Удостоверившись, что мысли его парней текут по аналогичному руслу, Стых оседлал коня и помчался к шурину за советом. Вышеупомянутый маг проживал в тихом городе Авистоке, не имевшем статуса вольного, до которого искатель добрался к вечеру. После короткого обсуждения шурин поддержал идею Отчаянного и заявил, что все его проблемы легко решаемы. Кошек при должной сноровке можно взять живьем, что значительно увеличит их ценность, а устранение эльфа он берет на себя. Той же ночью сладкая парочка выехала обратно и в обед следующего дня прибыла в деревню. Оставив коней на попечение крестьян, они отыскали виновника переполоха — Зырта, маявшегося сильным похмельем. Выспросили у него подробности визита Везунчика в деревню, после чего предложили присоединиться к охотничьей команде.
Возможность безнаказанно отомстить виновникам своего низложения бывший староста счел подарком богов. Поторговавшись насчет доли в добыче, он на пару с братом набрал в деревне отчаянных парней, готовых взяться за любую работу. Были изучены довоенные карты, которые за определенную сумму отыскались у местного старосты, и обозначен радиус поисков. Озвучив на общем собрании цели операции, маг, которому логично отвели место главы операции, получил всего один вопрос — не придут ли потом эльфы искать виновников гибели своего собрата? На что уверенно заявил, что судьба изгнанника их не тревожит.
В общем, позавчерашним вечером из деревни вышла разношерстная толпа и двинулась по дороге на восток. Скоротав ночь в лесу, разбойники устремились туда, где больше полувека назад стояла большая деревенька. Проблем с ее поисками не возникло — все-таки местные жители знали большинство удобных троп. Однако поросшие кустарником развалины оказались необитаемыми. Не найдя следов пребывания команды Везунчика, отряд двинулся к следующей цели. К этому времени погода начала портиться, но маг приказал не останавливаться.
Доморощенные Робин Гуды шли всю ночь. Когда же усталые и насквозь промокшие они вышли к реке, маг радостно объявил, что обнаружил логово нелюдей. Да, если бы не сигнальный контур Дарита, бандиты могли несколько суток ходить вокруг да около, но мы облегчили им задачу. Поиски брода, час пути вниз по реке — и вот бандитский отряд у цели. На подходе к деревне нападавшие разделились. Крестьянам, получившим 'амулеты маскировки' и 'безотказные магические сети', было приказано зайти со стороны главных ворот, окружить и 'не дать поганым нелюдям сбежать', а искатели во главе с магом отправились на противоположный край поселения.
