02 Заветы создателей

Может кто-то бы и спасся, сумев улететь настолько далеко, насколько это вообще возможно. В места, куда ещё не успела добраться даже самая дальняя разведка аграфов. Только спешу огорчить сторонников бегства, информация абсолютно секретна, а известно о ней во всей полноте только 4-м главам великих семей, я вас предупреждал, не стоит читать дальше. Дальняя разведка аграфов выяснила, по косвенным данным, что ближайшие несколько десятков галактик принадлежат расе арахнидов. Они — доминирующая сила в нашем уголке вселенной. Самый мощный аналитический кластер Искинов семьи Элдариэль обработал и привёл к единому и весьма неутешительному выводу многочисленные разрозненные данные дальней разведки.

Перед первой войной четыре главы великих семей, собравшись на совещание в глубокой тайне решали, как следует поступить в свете открывшихся сведений. Вовсе не отчаянное положение хуманов, теряющих систему за системой и несущих многомиллиардные потери заставили аграфов вмешаться в войну. Даже не убедительные просьбы об этом сплотов, которые понимали, что их империю с жалкой сотней слабозаселённых колонизированных планет, арахниды сметут — и не заметят. Аграфы вмешались потому, что им некуда было бежать, технологией по перемещению между галактиками они не обладали.

Возможно, такие двигатели и технологии была у Джоре, но эта раса унесла свой секрет с собой в могилу. Транспортник, на основании которого строился весь флот в дальнейшем, прибывший в незапамятные времена на материнскую планету аграфов не обладал такой возможностью. Наверняка, есть такая технология у архов. Несмотря на значительно уменьшенные расходы аграфов за последние две тысячи лет, всегда была группа, которая не найдя себя в торговле, дипломатии или политике продолжала исследовать дальний космос. Смельчаки изыскивали все возможности для дорогостоящих экспедиций, великие семьи не слишком охотно вкладывались в эту область.

Дальняя разведка не принадлежала к какой-то из великих семей или малых кланов, она собрала в своих рядах представителей самой беспокойной части аграфского народа. У них были свои лидеры, своя собственная субкультура, единственно, чего они никогда не делали, это не утаивали сведений, полученных ценой большого риска. Тщательно картографированные удалённые системы и все полученные данные продавались совету великих семей. На эти средства и существовала дальняя разведка. В численном выражении — чуть больше 3,5 тысяч судов постоянно бороздили неисследованное пространство, периодически возвращаясь в империю и привозя бесценные сведенья.

Высокая смертность, по-прежнему сопровождала эту опасную профессию, до трети разведчиков числилось в безвозвратных потерях. Каждый год, несмотря на это находились новые смельчаки, формирующие экспедиции и отправляющиеся в неизведанное. Небольшие кораблики, где упор сделан на маскировку и скорость, выходили раз за разом из пределов империи Аграф. При строительстве на верфи будущие хозяева, опытные капитаны, проводящие десятилетия в полном одиночестве делали очень странные заказы и требования к устройству своего дома среди звёзд. Отношение к ним в обществе было сдержанным. Те, кто преуспел в торговле, чувствовали своё превосходство над неудачниками вынужденными постоянно рисковать своей жизнью, молодое поколение, как ни странно достаточно часто пыталось пройти высокий отборочный конкурс на место в команде.

Для многих было странно такое решение, ведь спустя годы, когда юношеский задор и максимализм перегорят, ты останешься с тем же, с чего начинал. Дальняя разведка — это не то место, где можно скопить хорошую сумму и дальше жить в своё удовольствие. Видать не всех устраивало сытое и благополучное общество, всегда находились, в достаточном количестве желающие, присоединиться к тому или иному капитану. Каждый аграф имеет право провести свою жизнь, так как считает правильным, пока это не угрожает стабильности в обществе. Поэтому основное большинство давно махнуло на разведчиков рукой, пусть живут, как хотят, главное по возвращению проходят самый тщательный карантин. Не хватало ещё вспышки неведомой эпидемии, хотя таких случаев и не бывало, но соответствующая служба контроля, на всякий случай имелась.

Один раз разведчикам попалась уникальная система, на самой окраине галактики, дальше была только пустота и стремительно приближающаяся к нашей галактике, галактика Андромеда. Исследовав и картографировав систему, засеяв её датчиками, разведчики обнаружили по показаниям станций дальнего обнаружения о скором всплытии в этой системе множества объектов. Было принято решение, пользуясь представившимся случаем, произвести наблюдение, чем собираются заняться арахниды, для этого тщательно замаскировали судно, отключили все активные сканеры. Вскоре в систему стали массово прибывать разумные рои архов. Притаившись на безжизненном астероиде, заглушив все корабельные системы, разведчики увидели, как больше сотни роёв арахнидов, собравшись вместе стали формировать гигантский шар, который вскоре исчез из видимого пространства. Сила вспышки, характерная для гиперперехода, говорила о прыжке на сверхдальние расстояния.

Отличия методов прыжка архов от технологии содружества, когда судно прежде разгонялось до определённой скорости, показывало, как мало ещё исследован процесс перемещения на дальние расстояния. По возвращению в империю Аграф ролик был тщательно изучен, аналитиками великих семей был сделан вывод, что невольно дальняя разведка аграфов столкнулась с возможностью межгалактического перемещения. Повторить такую технологию в Содружестве пока не могли, учёные до сих пор не понимали даже принципа, по которому совершаются гиперпереходы. Секрет производства гипердвигателей, принадлежащий семьи Эллариэль, сделавшей её великой семьёй входящей в четвёрку великих семей империи Аграф, оказался одновременно и великим проклятием. Отступать перед нашествием архов было некуда.

Аграфам пришлось вмешаться в войну, по сути, это вмешательство и переломило ход сражений. Горькую цену пришлось аграфам заплатить за победу, не маленькими были потери расы долгоживущих, многие славные сыновья народа не вернулись домой. Сведенья об истинных силах и возможностях архов великие семьи строго засекретили, это было правильное решение. Только представьте, что кто-то бы в разгар поражений, следующих одно за другим сказал — на самом деле вся территория содружества против владений арахнидов по размеру не больше, чем блоха на теле собаки. Незнание истинной силы арахнидов сыграло свою роль, вторжение было остановлено, но кто может сказать, что делать, когда сотни роёв выйдут из гиперпространства на окраинах нашей галактики и начнут победное шествие к освоенной Содружеством территории. Хватит ли хуманам, сплотам и аграфам всего смертоносного оружия, изготовленного из расчёта тех сил, с которыми уже приходилось сталкивать прежде.

Тем более, нам нечего было противопоставить средствам, обнаруженным на борту перехваченного живого корабля разведчика. Страшным оружием оказались возможности рептилоидов, что биологическое оружие, могущее полностью уничтожить экосистему любой планеты, что технологическое, когда невидимая глазу пыль поедает конструкции ещё до начала сражения. А ведь кроме архов и рептилоидов существуют и другие расы, на границах фронтира происходили контакты с совсем уж причудливыми существами. Порой они заканчивались взаимовыгодной торговлей, а порой агрессией без предупреждения.

На разработку защиты от оружия рептилоидов у учёных ушло больше года, даже сейчас ещё нет 100% гарантии безопасности, если рептилии выпустят что-то новенькое или модифицированное. Кто его знает, что ещё успела изобрести биологическая цивилизация, поставившая во главу угла месть за событие, в котором они считают виновным всех теплокровных. Не стоит сбрасывать со счетов, что это был только корабль разведчик, а чем вооружён боевой флот — до сих пор не известно. Несколько десятков оплаченных и хорошо экипированных Селариэлем экспедиций к центру галактики ещё не вернулись. Надёжные сведенья, на основании которых можно делать какие-то выводы отсутствуют.

Архи, опять-таки, добавляют проблем и неуверенности. Надёжно защитить флот от узконаправленного пси удара у учёных получилось, но что будет, если на поле боя появится не один, а несколько ульев. Защита всегда будет уступать нападению, тот, кто полагается на оборону, рано или поздно всё равно проиграет. А устроить геноцид и самим атаковать, пока не собрались с силами или того хуже не объединились наши многочисленные и разнообразные враги я считаю неправильным. Паучок в этом меня тоже не поддержит, да вообще никто не поддержит, если завтра я сформирую огромный флот и отправлюсь воевать с архами. Всех устраивает вялотекущий конфликт и вооружённое перемирие, когда по мелочи во фронтире то одни, то другие пощипывают друг друга.

В Содружестве сейчас, конечно бум, и все вооружаются, обновляя свою технику, но глазом при этом косятся на соседа или на независимые миры, где осталось ещё множество лакомых кусочков. Совсем немного я побыл в шкуре аграфа, а уже так хорошо понимаю причину снисходительно презрительного к ним отношения со стороны своей расы. Очень короткие цели, буквально только то, что находится перед самым носом, интересует в своём большинстве хуманов. С другой стороны, именно частая смена поколений даёт небывалый потенциал для роста, длительный застой в который скатилась моя раса, у хуманов в принципе невозможен.

Автоматические верфи уже сделали около 500 копий моего линкора, капля в море, сотни боевых станций по всей империи заменены на новые, самые совершенные модели. Весь личный флот Семьи Селариэль обновлён, как и флот малых кланов Вечернего леса и падающего листа. Так почему же внутри меня растёт чувство, что я делаю всё неправильно. Не туда трачу силы и энергию, упускаю какой-то важный аспект, который может оказаться решающим, когда не сможет помочь — ни супер флот, ни супер Искины. Может, на самом деле проще заранее сдаться на милость победителя, сложить руки и ждать — имеет ли право на существование наша цивилизация? Так, стоп, Селариэль, куда-то не туда тебя мысли занесли от усталости, взбодрись, встряхнись. Не хватало ещё проиграть бой до начала сражения.

Поговорю-ка я со своим личным психотерапевтом паучком, это ехидное существо кого хочешь может довести до белого каления и неконтролируемых вспышек ярости. И ведь, как тонко моё состояние чувствует, зараза эдакая, сколько раз так уже было, улечу мыслями куда-то не туда, а он меня раз и мордой об стол. У римлян говорят, был приставлен специальный раб, который ходил следом за триумфатором и повторял, — помни ты тоже смертный.

-Паучок, так чем ты в последнее время занимаешься и почему так нагрелся?

В ответ от паучка пришёл мыслеобраз, давненько он таким способом со мной не разговаривал. Приняв его и запустив просмотр, я погрузился в странный мир неведомого разума, наблюдающего за морским дном. Полученная картинка чем-то отдалённо напоминала работу моей нейросети, было множество принципиально общего, имелось и отличие у этого разума. Это не был поток информации, это была лавина, у неизвестного мне разума одновременных потоков данных регистрируется и обрабатывается — в сотни, а может даже тысячи раз больше. Моя нейросеть тут же принялась отфильтровывать второстепенное, пытаясь ухватить основное, чуть ли не впервые с момента своей установки выйдя на полную операционную мощность, и всё равно, ресурсов всех моих сотен встроенных сопроцессоров не хватало. А ведь это шла уже препарированная и обработанная информация, а не сырые данные.

— Паучок, если только в этом урок, то я сдаюсь, мне ещё далеко до такой мощности, можно смело сказать, никогда ни один биологический разум не будет в состоянии обработать и справиться с таким потоком.

Паучок ответил, — Не торопись с выводами, Селариэль, смотри, что будет дальше.

Этот разум явно принадлежал не паучку, я получал уже от него мыслеобразы, может именно тогда мы на самом деле подружились. Когда я увидел за этим древним и невероятно умным и ехидным разумным Искином такие привычные для меня чувства: сострадания и сочувствия. Особенно образы воспоминания, когда паучок на остатках энергии, вычерпывая себя до самого предела, будучи пробуждённым от спячки спасал расу аграфов от разрушительного действия рабской нейросети. Тут всё было совсем по-другому. Этот разум был слишком, даже не знаю какой правильно подобрать эпитет — мощным, быстрым, правильным? Но в то же время чувствовалась у него какая-то ущербность. Не спрашивайте меня, в чём это выражалось, я не знаю, я так почувствовал, когда смотрел этот мыслеобраз.

Время пошло с ускорением, по показанному отрывку прошло около трёх десятков лет. Действие происходило где-то глубоко под водой, странные существа изредка проплывают мимо, в них что-то есть для меня, неуловимо знакомое. Нейросеть, тут же подчиняясь мысленному приказу, проанализировав изображение, выдала отрывок, из когда-то давно просмотренной мною передачи, хранящейся в самых глубинах памяти. Да это же наш земной океан, я тут же замер, не желая пропустить даже самого малого кусочка увиденного. Графики краснели, поток цифр нарастал, все данные указывали на скапливающееся напряжение в земной коре, наконец, напряжение коры высвободилось.

Не знаю, снимал ли кто-то это раньше или я самый первый увидел подземное землетрясение. Вода стала мутной, подводные обитатели заметались. Изображение стало быстро всплывать, мы почти моментально поднялись на поверхность. По океану, разбегаясь во все стороны, шла гигантская волна, такие волны убийцы, возникающие после мощных землетрясений, называют цунами.

Вдали показалась земля, десятки тысяч отдыхающих заполняли пляж, пользуясь возможностью отдохнуть, загореть, поплавать, со звонким смехом бегали дети. А в это время из океана, со скоростью скорого поезда, вырастая возле самого берега в размерах ещё больше, стремительно приближаясь, шла стеной, сокрушающая всё на своём пути волна с девятиэтажный дом.

С удивительной детализацией, неизвестный мне интеллект вёл запись, регистрируя каждое переломанное или задохнувшееся под слоем грязи тело, отмечал, когда остановилось сердце, когда мозг попавших под удар цунами, напоследок, агонизируя, выдавал множество беспорядочных импульсов, погаснув после этого окончательно. Анализировались температуры воздуха и воды, давление, перепады, жалкие попытки людей убежать от сошедшей с ума стихии. С холодным интересом записывались и прорабатывались варианты, как на текущем уровне развития цивилизации можно предупреждать и противостоять таким катастрофам.

Не было, пожалуй самого главного, что я чувствовал, когда принимал мыслеобразы от паучка, не было в этом мыслеобразе сочувствия и сострадания. Холодный, равнодушный разум, безумно красивые отчёты и убийственно точные графики, абсолютно совершенные и безжалостные выводы. Биокомп среагировал мгновенно, впрыскивая мне в кровь какие-то вещества и приводя в порядок нервную систему, я сам остановил изображение, вывалившись в реальный мир. Просто не смог хладнокровно смотреть на то, что творилось дальше, 240 тысяч человек были убиты этой волной за один раз. Трупы взрослых и детей вперемешку с обломками зданий и обрывками рекламы кока-колы и пепси, это было выше моих сил.