Черный истребитель

Сэлэйн подняла машину высоко вверх, прямо над тройкой истребителей, и упала вертикально вниз. Со стороны могло показаться, что у нее отказало управление. Но Кэсс четко видела, что все у нее в порядке, и даже перегрузка — в пределах нормы. В маневре был определенный риск — пилот мог не успеть поднять машину раньше, чем она коснется защитной сферы лучей, и тогда защита может не выдержать. Или пилоты Олигархии могли уже знать этот прием и просто не двигаться с места, понимая, что на таран никто не пойдет. Но здесь все прошло, как по маслу. За миг до того, как машина Сэлэйн соприкоснулась с лучами, нервы у "Ласточек" не выдержали, и они шарахнулись в стороны. Сэлэйн не остановила падения, влепляя в бок одному из тройки полную мощность и уходя следом за пикирующей вниз подбитой машиной. Оставшихся двоих за пару минут сняли Эрин и Истэ, попросту расстреляв подставившиеся "Ласточки".

— Все. На базу.

— Мы еще с городом не закончили, — педантичность Рона иногда утомляла.

— Наплевать. Сбрасываем оставшиеся бомбы и уходим. Рон, следи за горизонтом.

На посадку заходили медленно.

— Вот сейчас как вдарить бы по диспетчерской... — мечтательно сказала Ристэ. — Вон она, родимая. И сказать, что случайно перепутали со штабом Олигархии...

— А вон Эскер, — сказала Сэлэйн, передавая всем увеличенную картинку. — Глядите-ка, пришел полюбоваться.

— Сэлэйн, ну что ты на него засмотрелась? Давай его лучом! — Эрти.

— Плазмой! Чтоб его закоротило! — Эрмиан. Кэсс обратила внимание, что обычно удивительно корректный и молчащий, даже когда все остальные переходили в откровенный стеб и сарказм, Эрмиан подал голос. "Н-да, а ребята совсем злы. Кто из них догадался о взаимосвязи заявления Кэни и его гибели? Наверняка не я одна..."

— Да много чести! Дайте, я ему машину на голову поставлю... Кэсс, ты как? Согласна? — Эрин.

— Младший лейтенант Эрин Эррэс! Не стыдно ли вам будет пачкать машину в таком дерьме? — постаралась пошутить Кэсс.

— Ой, и правда — что это я? — спохватилась Эрин, смеясь, засмеялись и остальные. "Ох, как нехорошо они смеются. Ох, не наделали бы они дел на базе..."

— Эскадрилья, слушай меня, — сказала в общую связь Кэсс. — Я запрещаю вступать в общение с Эскером. Я запрещаю подходить к нему ближе трех метров. Я категорически запрещаю причинять ему хоть какой-то вред! Это приказ! Все поняли?!

— Но он же опять в баре подсядет и беседовать начнет! — возопил Эрти. — Нам что, молчать в ответ?

— Сам начнет — разговаривайте вежливо и спокойно. Это тоже приказ.

— Кэсс, ребята не понимают, — сказал ей одной Истэ. — Они слишком злы на него.

— Истэ, кого из наших ты хочешь увидеть под трибуналом за то, что он подрался или убил эсбэшника с допуском за подписью Императора? Я лично тебе поручаю следить за поведением остальных! Не подведи меня.

— Хорошо.

На земле обошлись без построения. Когда они шли к медикам — мрачные, придавленные потерей и очень злые — Кэсс догнал Эскер. Он положил ей руку на плечо. Кэсс немедленно стряхнула руку и остановилась, пока еще не оборачиваясь. Ей понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть, чтобы найти в себе силы повернуться к нему.

— Я вас слушаю? — она приподняла брови и искривила губы с непередаваемым выражением лица фаворитки Императора, к которой в спальню вломился уличный разносчик.

— Кэсс, капитан, мне очень жаль...

— Капитан, я буду разговаривать с вами только в присутствии полковника Конро, — слегка склонила набок голову Кэсс. — Вас это устраивает?

Эскер нервно дернул изящно вырезанными ноздрями.

— Не устраивает, но пока что, пока что, — он дважды повторил это, и Кэсс заметила, насколько он напряжен, — у меня нет другого выбора. Не могу же я вас снять с операции?

Поглядев на него и распознав в последней фразе не вранье, а намек, Кэсс молча пошла к штабу. Эскер выплясывал рядом на своих длинных ногах, напоминая цаплю, которая никак не может ухватить симпатичную лягушку. "Подавишься!" — зло подумала Кэсс, нарочно замедляя шаг.

У входа в штаб она сделала пару быстрых шагов, оттесняя Эскера и первой проходя в дверь. Дальше коридоры были слишком узкими, чтобы тот мог хотя бы идти рядом. Кэсс нравилось унижать его каждым жестом, каждым движением, и чувствовать идущую от Эскера волну унижения.

Полковник был на месте, и у него в приемной было пусто. Кэсс знала, что он ждет ее. Но явление следом за ней Эскера было для Полковника неприятным сюрпризом.

— Эскер, вы не находите, что сейчас ваше присутствие здесь неуместно? — ледяным тоном спросил Полковник. — У нас происшествие, гибель пилота...

— Нахожу, — не моргнув глазом, ответил Эскер. — Но капитан заявила мне, что будет со мной разговаривать только в вашем присутствии. А у меня есть ряд вопросов.

— Задавайте свои вопросы, — вздыхая, сказал Полковник. — Если уж вы настолько бестактны, что не можете с ними подождать.

— Полковник? — деланно удивился Эскер. — О каком такте может идти речь, когда затронута безопасность Империи?

Кэсс села. Полковник встал у нее за спиной и положил руку ей на плечо. Эскер стоял напротив, достаточно близко, и у Кэсс просто в ноге чесалось, так хотелось ударить его по яйцам. А потом, когда он упадет — ударить по зубам. И наступить на руки. На две подлые руки, нажавшие какую-то кнопку...

Эскер тоже сел. Полковник остался стоять, держа руку у Кэсс на плече. И ей на минуту стало легче, она перестала бояться, что сейчас сорвется и вцепится этому сумасшедшему с высшим допуском зубами в горло. Полковник удержит. Не даст броситься вперед — навстречу убийству, трибуналу и пожизненной работе на военной фабрике. Хотя сейчас она не была уверена в том, что это слишком дорогая цена.

— Во-первых, я еще раз хочу принести вам свои соболезнования, капитан.

— Засуньте свои извинения себе в задницу, Эскер. Все это вранье вы сможете сказать сегодня перед строем. Кстати, рекомендую — очень интересное мероприятие, тризна Особого Корпуса. Приглашаю, — оскалилась Кэсс. — А передо мной и полковником Конро можете опустить эту душещипательную часть.

Эскер задрал брови куда-то совсем на затылок и попытался сделать обиженное и оскорбленное в лучших чувствах лицо.

— Вы переигрываете, Эскер... — негромко заметил Полковник. Кэсс физически чувствовала, как воздух между этими двоими накаляется, становится твердым и непрозрачным.

— Хорошо, — эсбэшник убрал с лица всякую сентиментальность и остался собой — явно нездоровым и при этом обладающим огромными полномочиями человеком, безжалостным в ненормальной, животной степени и получающим явное удовольствие от чужой боли.

— Капитан, первый вопрос. Кто вам позволил отключать следящий контур?

— А кто вам позволил устанавливать его на наши машины без объяснения побочных действий? — наивно улыбнулась Кэсс.

— Ваш непосредственный начальник, — кивнул подбородком на Полковника Эскер.

— Извините, но я об этом первый раз слышу.

— Еще бы ты об этом слышала, — сказал Полковник, — когда этот контур был поставлен техниками по его прямому приказу, и я узнал об этом постфактум. А об истинном влиянии на стабильность системы управления узнал только сегодня. Эскер, когда я давал вам разрешение? Не припомните?

— Второй вопрос, — проигнорировал прямое обвинение во лжи Эскер. — Откуда вы узнали код отключения?

Кэсс улыбнулась еще наивнее, хотя получалось, конечно, издевательство.

— Угадала.

— Капитан! — привстал Эскер. — Вы обязаны мне отвечать!

— А я и отвечаю...

— Кто дал вам код? Кто из техников?

— Каких техников? Я же говорю — угадала! — склонила набок голову Кэсс, задевая щекой руку Полковника и чувствуя идущее от нее тепло.

— Вы лжете.

— Как и вы.

— Я отправлю вас на сканирование.

— Отправьте... — пожала плечами Кэсс, но Полковник слегка сжал ей плечо — "осторожнее, девочка". — Вы отправите меня на сканирование, а Полковник отправит отчет Императору. Отчет о вашем вмешательстве в управляющую систему, о загадочном случае с моей машиной, и о том, что вы отключили управление у младшего лейтенанта Алонны. Что привело к его трагической гибели. А еще о том, что вы били по лицу офицера Империи, когда тот отказался следить за своим командиром. Тогда вам тоже понадобится сканирование. А у вас — защитные контуры. И, чтобы их взломать, потребуется вывернуть вас наизнанку. Мы будем хорошей парочкой "овощей", Эскер. Может быть, нас положат в одну палату...

— Кого это он бил по лицу? — медленно вопросил Полковник, достаточно болезненно сжимая ее плечо.

— А он разве не сказал? Кэни он бил по лицу, — сказала Кэсс и поняла, как трудно ей выговаривать это ласково-уменьшительное имя. — Младшего лейтенанта Кэна Алонну. Сняв его с предполетной подготовки. За час до вылета.

— Я не знал... — еще медленнее сказал Полковник. — Эскер. Вы хоть что-то соображаете?

— Соображаю, и прекрасно, — ухмыльнулся Эскер. — Этот щенок показал мне неприличный жест, и я его ударил. Он сам нарвался.

Кэсс привстала, уже сгибая ногу для удара, но рука Полковника пригвоздила ее к стулу.

— Вы говорите о погибшем пилоте, Эскер... — бесстрастно сказал Полковник, и Кэсс по-настоящему испугалась. Воздух перед ней потек, сдвигаясь в сторону Эскера и охватывая его плотным кольцом.

— Следующий вопрос. — Эскеру явно стало нелегко дышать, но в остальном ему было море по колено, что окончательно убедило Кэсс в том, что человек напротив — безумен. — Кому вы сообщили о том, зачем нужен код?

— Никому, — сказала Кэсс истинную правду. — Я дала им код и команду, по которой его нужно было ввести. Его и ввели, по моему приказу. Но это-то вы и так знаете. Вы же все слышали, Эскер... Еще вопросы будут?

— Нет, — резко мотнул головой Эскер. — Но есть информация. Завтра на базу привезут местного жителя. Извольте донести до своих людей, что он знает, кто на базе связной. Думаю, этого хватит, чтобы назвать мне имя предателя.

— Ну что ж... дотанцуем этот танец, Эскер, — улыбнулась ему Кэсс. Эскер, не знавший их жаргона, улыбнулся в ответ, а Полковник тихонько хмыкнул.

— Эскер, у вас есть еще вопросы? Или информация? — очень вежливо спросил Полковник.

— Нет.

— Тогда будьте так любезны, оставьте нас.

Эскер вышел, оглушительно хлопнув дверью. Сразу после этого звука Кэсс, словно получив удар в спину, качнулась вперед. Холодный металл стола ударил ее в лицо, ногти бессильно скользнули, не оставив царапин. Она молча прижималась лицом к поверхности, сил подняться не было, и голоса для воя — тоже не было. Сейчас и здесь ничто не мешало ей взвыть — Полковник бы понял. Но так было нельзя. Не в этот раз.

Полковник выждал несколько минут, потом положил ей руки на плечи, легко поднял ее, поставил перед собой, поддерживая. Заглянул в глаза и без слов прижал к себе, заключая в теплое кольцо.

— Ты молодец, Кэсс. Ты умница. Ты выдержала этот разговор. И не сорвалась. И в бою — молодец. Вы их сделали. Двадцать восемь машин... я не представляю, как у вас это получилось.

— Я хотела его отстранить от полета. Но он просил — и я согласилась. И он один из всех не знал кода.

— Почему?

— Эскер его задержал, я зачитала код раньше. И так взбесилась из-за того, что он рассказал, что забыла повторить ему код. Два раза — оба моя вина.

— Нет тут твоей вины. Эта его фраза — она все решила. Мне кажется, он знал, чем рискует.

— Я не должна была выпускать его в полет!

— Тогда бы не вернулся никто. Эта плата, оказывается, она на семьдесят процентов снижает производительность системы управления. Вы успели ее отключить!

— Ее нужно было отключить еще на взлете! И это тоже — моя вина. Полковник, почему база молчала? И спутник?

— Это был мой приказ.

— Почему?

— Потому что мало просто отключить контур. Его можно включить вновь и со спутника, и с базы. Рин не мог тебе сказать. Он сам узнал об этом уже после вашего взлета. Устроил тут у меня драку, прорвался и сообщил. Таких техников надо в десантники переводить — он мне двух адъютантов мордами об пол уложил... Он сказал, что код отключения у вас есть, и как только спутник сообщил, что к вам идет Олигархия, я приказал перекрыть ваш входящий канал.

— Даже так... — Кэсс представила себе масштабы возможных последствий. — Полковник, а вы там как оказались, в диспетчерской?

— А я провожу там все ваши вылеты. Потому что я не поверил Эскеру, когда тот сказал, что контур совершенно безобиден и просто проводит легкое сканирование без ущерба для управления. Сегодня я задержался — и хорошо, иначе Рин искал бы меня еще дольше.

— Он сумасшедший? — спросила Кэсс, имея в виду Эскера. — Он действительно готов уложить девять офицеров Корпуса для того, чтобы никто не узнал о том, что эта штука работает как сканер?

— Нет, не думаю. Он импульсивен, но достаточно осторожен. Если он поймает шпиона, ему простят гибель одного пилота. Но не уничтожение целой эскадрильи. Это скорее было местью. И очень большой ошибкой. Потому что я подам рапорт. И еще я сделаю так, что семья Кэна "совершенно случайно" узнает о содержании рапорта.

Кэсс чувствовала, как к ней медленно возвращаются силы. По крайней мере, силы не валяться на полу, а стоять и говорить. Полковник сумел ее отвлечь. Как всегда, все понимает. Чем бы без него был Корпус?

— Иди, отдыхай. Вечером тебе нужно быть в форме, в парадной — в том числе.

— Ах, да. Еще эта дурацкая церемония... кто ее только выдумал?

Она ругалась, но знала, что церемония — необходима. Она была нужна и ей, и всем прочим. Проводить и отпустить в последний путь погибшего. Да вот кто бы еще научил — отпускать по-настоящему? Забывать, отпускать, прощать причиненную боль, прощать себе ошибки... не поможет самый красивый обряд, не научит и сотая потеря.

— Кэсс, ты меня обижаешь. Это я ее выдумал. Очень давно.

Кэсс с удивлением подняла глаза на Полковника. Она была уверена, что тризна существует столько, сколько существует Корпус. Что же?...

— Ты права, — устало улыбнулся Полковник. — Я командую Корпусом столько, сколько он существует.

Она взяла его левую кисть, видя, что на этот раз он без форменных перчаток, которые не снимал, кажется, никогда, развернула ладонью к себе. Ладонь была испещрена тонкими белыми полосками — не пять ровных линий в ряд, как у Кэсс. А сколько — она не могла сосчитать. Вдоль и поперек была покрыта эта узкая и длинная ладонь тонкими хорошо зажившими шрамами. За каждым — взрезанная ладонь, полный глоток горячей крови и кто-то, не вернувшийся из полета. Кэсс на минутку прикрыла глаза, не зная, что сказать.

— Не надо ничего говорить, — как всегда, угадал ее мысли Полковник. — Побереги слова до тризны, их и так всегда не хватает. Начало в полночь. Кстати, я тоже там буду.

— Особый случай? — горько усмехнулась Кэсс.

— Да. Особый случай, — сказал Полковник и отвернулся к стене. — Иди.

Кэсс тихонько прикрыла дверь, вышла из штаба. Свои ее предусмотрительно обходили, как и она обходила до тризны тех командиров, у кого гибли подчиненные. Сейчас неловкого слова или взгляда было достаточно, чтобы она сорвалась. А срываться пока что она не имела права. Потом — все что угодно. Но — только потом.