Камеры глубокого наблюдения передавали изображение: гигантская чёрная плита стояла посреди изоляционного зала, окружённая кольцами резонаторных антенн и полями Гаусса. В этот раз к нему никто не приближался вплотную. Максим находился в соседнем помещении, за зеркальной панелью из синтетического кварца, наблюдая за происходящим.

-Я готов, — сказал он, настраивая нейропередатчик, обруч с микроэлектродами. -В прошлый раз я слышал голос, отголосок какой-то глючной подпрограммы. На этот раз хочу понять, что стоит за ней.

-Осторожнее. Этим ты снова приглашаешь его в свою голову, — заметил Шиф с каменным лицом. — И если это не он?

-Тем и интереснее, — криво усмехнулся Максим.

Секунды тянулись, как перед взрывом. Белов дал знак, и энерговходы начали подачу мощности в резонаторную схему. По периметру засветились голопанели с чередующимися символами, неизвестными даже военным криптографам.

-Контакт через тридцать секунд. Максим, ты готов?

-Готов.

На экране напротив него появилась абстрактная структура — не визуальное изображение, а скорее ощущение. Сначала снова возникло нечто, напоминающее те прежние слова: ''Мы — зов. Мы — строители. Мы — возвращаемся''.

Но в этот момент всё пошло не так.

Где-то в глубине Обелиска, будто бы под привычной программной поверхностью, вскрылся иной слой. Более тёмный. Его никто не ждал. Это было нечто более чужое, не от мира сего.

-Ты не тот, кто должен был прийти. Но ты открыл дверь.

-Кто ты?

Максим чувствовал, как его слова не просто звучат в голове — они как будто упираются в вязкое давление, как если бы он говорил сквозь масло.

-Мы были здесь до них. До вас. До света. Они нашли нас и построили гробницы. Но гробницы — это не тюрьмы. Это — семена.

-Ты... заразил Обелиск?

-Мы — первая Песнь Плоти. Они извлекли форму, не поняв смысла. Теперь ты вкусишь смысл.

Разряд. Взрыв в голове. Не боль, больше похоже на оглушение всем телом. Максим ощутил слабую мигрень в висках.

В ту же секунду по базе прокатилась невидимая волна.

Пси-импульс. Он пришёл не от Обелиска, а сквозь него, как будто чужой разум пытался использовать его как антенну, но не вышло.

В тот же миг более половины сотрудников, не защищённых личными резонаторами последней модели, рухнули на пол, закатив глаза. Те, кто был ближе, начали хрипеть, у некоторых кровь пошла из ушей.

-Блокируйте источник! Срочно! -орал кто-то из командного центра.

-Изоляция Обелиска! Полная отсечка цепей!

Максим не слышал. Он видел. В своей голове. Как будто в ней что-то распаковывалось, как архив, запечатанный миллионы лет.

-Ты не первый. Но ты — подходящий. Не заражён. Не ведом. Потому ты опасен.

Чужой голос стал гулом. Боль превратилась в шёпот:

-Мы вернёмся. Мы пробудим Плоть. Ты будешь первым, кто увидит её истинный лик.

У Максима на пару секунд потемнело перед глазами.

-Режим наблюдения активен. Поля в норме, — доложил техник, взглянув на диаграммы. — Резонанс ниже запредельного. Всё тихо.

-Ага, пока не заорет, — буркнул Максим, проворачивая в руках импульсную винтовку с тройным стволом. — Если что, не обижайтесь, что я не буду никого вытаскивать. Я предупредил: если начнётся мясо, я не спасатель, я палач.

-В твоём случае, — усмехнулся Белов. -Мы скорее надеемся, что ты сам выживешь, и нас по дороге не пристрелишь.

Максим хмыкнул.

-Если не вырастите себе лишние конечности из задницы, не пристрелю. Договор есть договор.

Нейропередатчик уже стоял у него на голове, сигнальные цепи подключены. На случай очередного сбоя в безопасности, рядом ручной блок аварийной изоляции и два запасных картриджа к винтовке. Всё серьёзно.

-Образец стабильный. Уровень энергетической пульсации ниже фонового, — заметила Рашид, не отрываясь от сканеров. — Профессор?

-Начинаем, — кивнул Белов. — Максим, готовься к подключению.

-Подключен. Всё слышу, всё чувствую. Если сейчас опять поползёт по мозгам какой-нибудь космический ебырь, я его встречу во всеоружии.

-Максим... — начала Рашид, но осеклась. Она уже привыкла к его сарказму.

-Рашид, ты уже знает, кто я и откуда. Мне привычно решать проблемы методом дробления черепов. На твоем месте я бы просто радовался, что в команде есть идиот с иммунитетом.

Секунды. Дыхание замирает.

Экран гаснет и вдруг вспыхивает пульсирующей тьмой. Из черноты тянутся символы, изгибы, звуки, похожие на биение чужого сердца сквозь ржавое железо.

-Ты не из этих. Не часть. Но ты открыл дверь. И теперь мы войдём.

-Да иди ты на х..й, — сквозь зубы прошипел Максим. — У меня уже был сеанс связи с божеством по проводам. Ещё один и я начну заикаться на двух языках.

-Ты пуст. Ты не заражён.

В этот момент вспышка. Волна резонанса пронеслась сквозь антенны и поля, ударив по всему комплексу. Мониторы взвились в синусоиды. Система завопила тревогой, сирены заголосили. Максим резко сорвал передатчик, сжал винтовку.

-Пси-удар! Все, кто без резонатора — на пол! — крикнул кто-то из команды, но было поздно.

Двое сотрудников уже пускали пену. Женщина у терминала захрипела и рухнула. Парень из отдела связи начал ломать себе пальцы об панель, не издавая ни звука.

-Бля..ь... начинается! — прорычал Максим, поворачивая винтовку. Из смежного отсека уже валился первый некроморф. Бывший техник обзавелся лезвиями, уродливыми конечностями и переломанной шеей, повернутой на сто восемьдесят.

-Ни хрена вы, суки, не меняетесь! — проревел Максим и выпустил очередь. Пули ударили по коленям твари, она упала, зацепила когтями пол, взвыв нечеловеческим хрипом.

-Лежать, бояться, урод, работает спецназ! Я тебя запомнил ещё с Титана! — две пули в плечевые сочленения. Монстр задергался, беспорядочно махая обрубками.

-Ещё один! — Рашид отбежала к стене, Белов вытащил из кармана гололинк по привычке, скорее, чем осознанно.

Из двери вывалился второй. Уже мутацией пошёл медик. Брюшная полость разорвана, позвоночник вывернут в виде хвоста, зубы длиннее обычного. Новый тип.

Максим не стал тянуть, дал короткую очередь в бедро, добил контрольным в живот.

-Вот вы какие, ага. Эволюционируете, мрази? Ни хера у вас не выйдет. Я ваш труп труба шатал!

Кровь, слизь и ошмётки хлестнули на пол. Тварь затихла. Максим прошёл к ней и вдавил каблук ботинка в череп до характерного хруста.

-Заразителей нет? — бросил он. — Осмотритесь! Всё, кто двигается без разрешения, получит пулю. Без обид.

-Максим... — Рашид попыталась говорить, но не сразу справилась с дыханием. — Мы думали, ты перегнешь с паранойей.

-Я не параноик. Я пессимист с боевым опытом, — отозвался он, проверяя патроны. — Идите со мной, если хотите жить... Да, мля! Давно мечтал это сказать!

Белов едва держался на ногах, но кивнул.

-Изолируем комплекс?

-Уже. Я на пульте, — Максим вбил команды на автоматическую герметизацию, заморозку биоконтуров и подачу нейротоксина в заражённые отсеки. Тесная работа с учеными кое-чему его научили. — Всё, кто ещё дрыгается в изоляционных зонах, спишем на потери. Нам нужен коридор до сектора F7.

-Там лифт в центральное ядро, — подтвердила Рашид. -Если оно ещё не поглотилось...

-Тогда просто спалим всё к херам.

Максим перехватил винтовку и пошёл вперёд. За его спиной Рашид шепнула профессору:

-Он — чудовище.

Белов ответил без колебаний:

-Чудовище, которое на нашей стороне.

Маршрут к инженерному ядру пролегал через три смежных сектора, большая часть которых уже светилась тревожно-красным. Протокол локализации сработал: автоматические переборки захлопнулись, автосканеры фиксировали внутреннюю активность. Где-то человеческую. Где-то уже не совсем.

Максим двигался первым, винтовка у плеча, указательный палец на спуске. Рашид и Белов следом. Станция дышала гниющей тишиной.

-Ты замечал? — нарушила молчание Рашид -Мутация не хаотична! Она структурирована. Каждая форма адаптивна. Продуманна. Будто их ведёт разум, целенаправленно модифицируя тело... как будто...

-Не начинай опять, — отрезал Максим. -Только не ты.

-Я не юнитолог, говорила уже. Но отрицать, что за этим стоит нечто большее...

-Да-да. Высшее предназначение. Вознесение через смерть. Единство плоти. Слияние разумов в священном пиру. Где-то я это уже слышал — в бреднях е..анутых фанатиков по ящику, с пеной у рта.

-Ты боишься, потому что не понимаешь.

Максим усмехнулся, не оборачиваясь.

-Я не боюсь. Я знаю. Именно поэтому и матерюсь. Слушай, если ещё хоть одна тварь вылупится с лозунгом "воссоединение неизбежно", я присягну Обелиску лично и прыгну в утилизатор.

-Но ты сам говорил: это что-то древнее. Старше человечества. Может, оно несёт...

-Спасение? Ха-ха. Отлично. Да, только сперва надо выпотрошить пару сотен людей, срастить их в мясную горгулью, а потом запустить в атмосферу как благословение. Очень гуманно. Прямо эволюция в её лучшем виде.

-А вдруг... оно ускоряет развитие? Минуя ограничения, предлагая путь...

-Путь в пасть, да? Серьёзно, Анисса? Мы сейчас топаем по коридору, вымощенному кишками твоих коллег, а ты рассуждаешь, не является ли это шагом вперёд. С таким же успехом можно сказать, что дизентерия — способ быстрой потери веса.

Она на секунду замолчала, но продолжала.

-Ты говоришь, что это зло. Но, может, мы просто не готовы к масштабу?

Максим резко остановился, обернулся, лицо его было перекошено смесью злости и усталости.

-Мы, б..ять, никогда не будем "готовы" к масштабу, в котором нас скармливают в прямом смысле слова. Это не просветление — это мясорубка, понимаешь? Космическая! Не диалог — процесс. Без цели. Без высшего смысла. Только... переработка.

-Но ты ведь тоже не отсюда. Может, ты выжил, потому что должен был понять?

Он посмотрел на неё, глухо усмехнувшись.

-Я выжил, потому что у меня в руках винтовка, в голове не хлебушек с вирусом Маркера, а голимый фатализм. Потому что я заранее предполагаю, что всё пойдёт по жопе и не ошибаюсь.

-Тогда почему ты нас спас?

-Потому что вас ещё не переделали в ё..аные канделябры из мяса и костей. И, знаешь, было бы неплохо, если хоть кто-то из вашей бравой учёной, в говне моченой братии дожил до момента, когда осознает, что не всё, что древнее — мудрее. Иногда это просто охрененно старый паразит. Глиста паршивая!

Белов флегматично добавил:

-Она просто... ищет объяснения.

-Пусть ищет в библиотеке, — буркнул Максим. — Когда мы выберемся отсюда, я лично сдам её в архив. В коробке из свинца.

Из-за поворота донеслось что-то похожее на звон костей. Треск, шорох, скребущий металл. Максим поднял оружие, моргнул. В темноте, между труб, что-то двигалось.

-Готовьтесь. Нас встречают.

Он щёлкнул выключателем винтовки, переведя огонь в полуавтоматический. В этот момент из вентиляционной решётки выпала худая фигура, мутировавшая в нечто костляво-веретенообразное, с перепончатыми отростками по бокам.

-Новенький? -с азартом хмыкнул Максим. -Ну, добро пожаловать, х..й безглазый.

Один щелчок и пуля в бедро. Второй в грудь. Существо зашаталось, но продолжило ползти.

-Никак не научитесь, козлы безрогие, — выругался он и вдавил на спуск.

Серией из пяти выстрелов он раскроил тварь пополам, остатки её заскользили по полу, ударившись о переборку с мерзким чавканьем.

Тишина. Только дыхание. Максим обернулся:

-И вот вы это называете ''эволюцией''? Серьёзно? Гении научной мысли, едрить вашу дохлую бабушку!

Рашид молчала. В её глазах теперь уже не было фанатизма, только слабый страх. А может, зависть к его решительности, к его цинизму, к тому, что он не дрожал.

А он просто шел дальше. Лифт находился в конце служебного тоннеля, ведущего в центральное ядро. Слева технические отсеки, справа щитовая. Температура воздуха заметно упала. Где-то за перегородками сбой в системе терморегуляции или очередная вспышка излучения.

База жила в предсмертной судороге. Сквозь тонкие переборки доносился хрип. Не дыхание, скрежет глотки, не предназначенной для звука.

А потом вопль. Резкий и короткий.

-Контакт! — рявкнул Максим. — Назад, ко мне!

Из боковой шахты метнулась фигура, слишком быстрая, чтобы среагировать заранее. Рашид успела пригнуться. А вот Белов... не успел. Когти пробили его грудь насквозь, вспоров позвоночник. Он даже не вскрикнул, только уставился в потолок, будто не поверил, что это конец. Максим тут же дал очередь, развалив нападавшего на части.

Рашид подползла к профессору.

-Профессор... о, боже... он...

Максим подошёл, бросил быстрый взгляд.

-Всё. Уже нет. Сердце в фарш, спинной мозг как лапша.

-Мы не можем его так оставить! — сорвалась Рашид.

-Да можем. И даже должны, — жёстко бросил Максим. — Смотри в оба.

Он уже держал винтовку у плеча. Тело Белова вдруг дёрнулось. Ненормально. Не как рефлекс.

Лицо скривилось, рот приоткрылся. Изо рта вытекла тёмная кровь, за ней что-то похожее на слизь, быстро шевелящаяся.

-Не-ет... — прошептала Рашид.

Максим отступил на шаг и передёрнул затвор.

-Мог бы сказать, что я не рад тебя видеть, профессор. Но, честно, это уже даже не сюрприз.

Тело дернулось снова, Белов встал. Неуклюже. Переломанный позвоночник вывернулся, будто стал частью чего-то нового. Из груди уже тянулось хрящевое лезвие, пальцы отрастили костяные шипы, челюсть... челюсть начала трещать, будто её перестраивали изнутри. И тут оно заговорило.

Не ртом. Где-то в голове Максима прозвучал обрывок голоса, сбитого, хриплого:

-Мы... воссоединяем. Твоё сопротивление — отголосок. Останься. Стань частью.

Максим вздохнул.

-Белов, Белов... мог бы сдохнуть по-человечески. А нет, даже после смерти вписался в корпоративную программу по трансгуманизму.

И прежде чем некроморф успел броситься вперёд, Максим дал очередь.

Три пули в грудь. Три в таз. Две в шею.

Тело профессора взорвалось внутренне, рвануло, как перезрелый плод. Плоть распалась. Одна из костей врезалась в стену с чавканьем.

Рашид вскрикнула.

Максим перешагнул через обугленные остатки.

-Так себе второе пришествие, профессор. Ни аплодисментов, ни смысла.

Он перезарядил винтовку.

-Ещё раз воскреснешь, уже с кувалдой встречу. Без душевных диалогов.

Лифт открылся. Максим затащил в кабину онемевшую Рашид, не глядя нажал клавишу ''инженерный сектор''.

Внутри стояла гробовая тишина.

-Скажи спасибо, что это был Белов, а не ты, -тихо сказал он, не оборачиваясь.

-Ты... ты даже не попытался...

-Попытался? — он повернулся, лицо было каменным. — Уговорить его не воскресать? Сказать: ''не надо, профессор, вы отличный мужик''? Он уже не он. Не с того момента, как сердце перестало биться.

Максим наклонился ближе, глядя ей прямо в глаза:

-Запомни, доктор. Здесь не будет ''если'' и ''а вдруг''. Будет: жив или мёртв. Всё остальное — мясо.

Рашид молча кивнула. У неё в глазах больше не было иллюзий.