На всякий случай я подогнала джип и, сопя, затащила ящик с большими гранатами в машину на заднее сиденье. Другого оружия у меня не было, кроме пистолета.
И тут же тронула машину, не став терять ни мгновения. Маскировочной окраски джип почти бесшумно пошел к самолету, словно тень. Все почти не заняло времени, ибо я действовала очень быстро. И снова погнала машину к самолету на всей безумной скорости.
Уже вблизи я увидела, как встают из укрытий люди.
Нет, все-таки, я не могла не шикануть, и на всей скорости не развернуть машину без всякого поворота, так что она замерла уже фарами к танкам, как и стояла. Развернула с визгом прямо на той прямой, как шла, оказавшись колесами абсолютно на той же прямой.
Они ахнули.
И стали ждать, пока я выйду.
Наивные люди, они ждали, что щелкнет открываемая дверь, но так и не поняли, что она была уже открытой, когда я затормозила. И что я давно просто выпала в нее, пока их внимание было отвлечено, быстро обошла машину и стоявший там "кадиллак" по низу, полностью обойдя машины сзади, и смешалась с людьми, чтоб они меня не стрельнули от неожиданности.
Мне хотелось послушать, что обо мне говорят, потому что у меня были определенные подозрения, что за это все меня по головке не погладят.
— Не волнуйтесь, здесь ваша охрана... — довольно громко шепнул начальник здешней охраны пассажиру.
— С такой охраной я могла бы убить их обоих железной палкой! — холодно и безжалостно сказала я за их спиной.
То, какими стали их лица, когда они стали поворачиваться, ничего мне не сказало...
Они просто дернулись, в шоке оборачиваясь на меня.
— Охрана то нормальная, — проворчал начальник охраны, заметив, что я с пистолетом стояла за их спинами. — Это ты ненормальная...
Кто-то присвистнул.
Но они все как-то странно молча глядели на меня. Что-то было в их глазах странное и непонятное.
— Оля, Саня, мы уезжаем... — холодно сказала я.
Оля точно взорвалась, смотря на меня пустыми любящими глазами. С визгом она ожила и бросилась мне на шею, и отчаянно зарыдала.
— Боже, ведь мы тебя почти похоронили... Знала бы ты, что я пережила, когда на тебя пошел танк!
Оля вцепилась в меня изо всех сил, как маленький ребенок, и отцепить ее не было никакой возможности.
— Мы, конечно, видели, что там снайпер, — всхлипывала она, — но когда танк развернулся и пошел на него, это было так страшно!
Я погладила ревущую Олю по голове:
— Я представляю, как, если даже мне там было страшно... — подтвердила я.
Все отчаянно захихикали.
Глава 27.
— Успокойся, — сказала я. — Скоро, очень скоро тут будет смерть... Мы немедленно уезжаем... По машинам!!
— И что же может испугать такого бойца после этого? — кто-то с улыбкой кивнул головой на горящие машины и танки.
— И что значит скоро? — эти ребята явно издевались. — Через сколько времени?
— Через столько времени, сколько нужно, чтобы долететь до нас с ближайшего аэродрома... — устало ответила я.
Они все побелели.
— Если самолеты, конечно, уже не в воздухе, и их откуда-то не завернут поблизости...
Белизна их лиц отливала синевой.
Я наклонилась над убитым генералом-баптистом, которого притащили по моему приказу, и вынула из его руки крепко зажатый странный телефон.
— Не работает... — устало сказал начальник охраны этих людей. Они глушат абсолютно все, все диапазоны. Ни мобильные, ни спутниковые, ни специальные рации — ничего не работает. Мы не можем ни с кем связаться...
Лицо его было усталым и обреченным.
— Почему эти военные без различительных знаков? — я кивнула в сторону горящих машин. — Почему на военных машинах закрашены опознавательные знаки?
— Потому что это не солдаты, Queen... — устало сказал он. — Мы допросили раненных, как ты и хотела, и обнаружили их связь с преступным миром, — он вытянулся в струнку и стал четко докладывать результат допроса по всей форме, как командиру.
Но я не дослушала. А они, кажется, здорово удивились моему поведению. Ибо я мгновенно вскочила на машину на капот, выхватив у Сани пулемет. И вскинула его, направив на самолет, где никого не было.
— Немедленно выходите без оружия! — пролаяла я, точно конвоир зекам. — Вы находитесь точно под баками самолета, мне достаточно одной зажигательной пули, чтобы вы все поджарились к черту. И мамочка не найдет! Там еще достаточно бензина для этого. Выходите без оружия, и помните, если у вас будут какие-то шутки, я выстрелю без предупреждения. Я все равно успею быстрее...
Никто ничего не понял, хотя двоих "пациентов" — русского и американского, мгновенно заслонили.
Никто не понимал, почему я держу пулемет нацеленным на самолет. Почему я стою на крыше машины, чтоб мне не прострочили ноги. Конечно, недоумение длилось до тех пор, пока из под самолета не полезли люди. Тогда недоумение сменилось большим недоумением.
А из под бака вышли... Белоснежка с товарищами. Белобрысый убийца командос и его боевики. Которые охотились на нас еще в городе.
— Это же Белоснежка... — заорала я, пытаясь выстрелить. Но, к сожалению, мою руку умудрился перехватить начальник охраны, оказавшийся сзади.
— Саня, сзади! — заорала я. — Прострочи поле!
— Стойте, я о них знал! — заорал начальник. — Это свои, выходите!!!
— Да эта "девочка" пыталась нас убить... — орала я про Белоснежку, то есть белобрысого гиганта, ничего не слушая и пытаясь выстрелить в громадного парня, что пытался меня убить, но мой пулемет усиленно держали. — Я завалила троих его бойцов вон на поле!
— Да нет... — мрачно сказал громадный белобрысый парень. — Все мои со мной!
Действительно, вышло семь его людей.
— Они были просто одинаково с нами одеты, это такая стандартная маскировочная форма... — он издевательски ухмыльнулся мне.
— Кто вы такие?! — выйдя из-за охраны, подозрительно спросил Белоснежку наш пассажир.
— Подразделение 18-20, — лениво отрапортовал он, как-то странно и презрительно смотря на него.
— 16-34-56-78, — почему-то мгновенно ответил ему наш пассажир.
Лицо Белоснежки медленно вытянулось и побледнело. Все наносное исчезло с него, он вытянулся в струнку и отрапортовал:
— 14-14.
— 23-45-23, — закончил наш пассажир.
Я ощущала себя полной идиоткой при этом разговоре.
— Я поступаю в полное ваше распоряжение и буду вас охранять... — быстро сказал Белоснежка пассажиру. — Теперь вам нечего бояться... Где же вы были!?! О Боже, я же раздумывал тогда... Почему не оставили кнопку экстремального вызова при себе?
— Потому что у меня ее отобрали... — мрачно сказал наш пассажир. — Они выкинули ее из окна...
— Мы ее там и нашли... Но нам сказали, что все нормально... Господи, как я мог так промахнуться, я же слышал вызов! — он отчаянно горевал.
Я же смотрела на эту команду семи гномов, не отрывая глаз. Мне все равно хотелось прострочить этих гадов, которые гонялись за мной по городу.
Начальник охраны обернулся ко мне.
— Вот видите... — поучающе и успокаивающе сказал он. — Вы просто из разных команд, и будете работать с ними...
А потом он взглянул мне в глаза, чтобы убедиться, как я поняла.
— О черт!!! — выругался он, заметив, что мы с белобрысым смотрим на друг друга с нескрываемой враждебностью, готовые изрешетить один другого. И никого не слышим. Пронзая друг друга тяжелыми взглядами.
— С ума сошли! — чуть не запрыгал он вокруг нас. — Нашли где сводить счеты!
Я не понимаю, как все остальные поняли, что между нами враждебность и что оба страшны. И оба не видят других от злости.
Американец что-то затараторил по-английски пассажиру, из чего я доперла, что он просит того отдать меня ему, раз мы тут поссорились. Одна будет в Америке, этот парень — России...
Пассажир наш мгновенно обернулся к нам, заметил, как мы друг друга смотрим и, проигнорировав американца, рявкнул:
— Я их одного в Афган, другую — в Сибирь, и тоже драться не будут. Немедленно прекратить! Вы что, с ума сошли, вы на работе!!! Все личное — на после работы, когда отстреляетесь!
— После работы они поубивают друг друга... — прошептал кто-то. — Это же лучшие...
Но пассажир не слышал.
— Немедленно обеспечьте нашу эвакуацию с ним!! — обратился ко мне он, кивая на американца.
— Она ничего не сможет сделать... — мрачно сказал ему белобрысый гигант. — Они заблокировали абсолютно все...
— Вы не знаете, на что способна эта команда...
— Да нет, я видел, как вы ушли на машине на поезде, вернее догадался, и как прорвались на аэродром... — поморщился тот. — Впечатляет... Но на этот раз они просто заложили абсолютно все, все проезды... Они уже знают ваши возможности... На крышах сидят снайперы на случай прорыва... И не пропускают абсолютно никого, просто расстреливают всех без разговоров, даже возвращающихся своих...
Я побледнела.
— Какие сволочи... Кто они?
— Не знаю, мы видели некоторых боевиков известных банд в военных машинах... — тихо сказал тот. — Они убили на наших глазах несколько женщин, и мы не успели... Вон там...
Я закричала в ярости и, обезумев, выпустила обойму, куда он показывал по забору из Саниного пулемета. Наверное, я случайно попала, ибо там что-то стало рваться по цепочке. Так часто бывает — когда взрывается одна машина, то вторая, если они стоят очень плотно, взрываются тоже. Редкая удача, но иногда целая серия стоящих одна к другой машин выходит из игры.
Мы услышали пошедшие в разные стороны цепочки взрывов. Впрочем, быстро затихших. Люди отчаянно голосили.
— Не поможет, Королева... — тихо сказал белобрысый. — Все равно там не проехать... Вся местность простреливается, в каждом окне — пулеметчик или даже установка Град. Мы тоже так думали сделать, но они убивают всех... — действительно, началась такая сплошная стрельба, что мы даже тут оглохли. — Они никого не выпустят, они убили нескольких корреспондентов.
Наш корреспондент побледнел. Но он все равно все снимал.
Я посмотрела на самолет.
— Там топлива на пять минут полета, да только очередью начисто разбили моторы... — на ломанном русском быстро сказал мне один из американцев. — Да и нет нужной длины для разгона...
— Безнадежно... — прошептал кто-то.
Настроение было какое-то могильное. Люди точно хоронили себя.
— Да будь она гением боя, она ничего тут не сделает... — услышала я какой-то обреченный усталый шепот. — Она же не волшебница...
— Хоть попытайтесь защитить... — сказал мне пассажир.
Но я его не слышала, ни остальных, которые беседовали. Они замерли. Мне вдруг стало на него абсолютно наплевать. На посадку на короткий участок посадочной полосы заходил чудовищный по мощи и красоте новейший штурмовик. К безумной красоте новейшего современнейшего самолета, он был расписан изумительными цветочками от хвоста до крыльев. Я не могла оторвать от него глаз, я тянула к нему руки, как маленький ребенок, и ничего, ничего не видела. Это была ожившая мечта.
— Мой, мой... — шептала я, протягивая руки.
Забыв про все, я вскочила в машину и рванула к самолету. Правда, мне показалось, что машина моя потяжелела, и кто-то успел вскочить в нее. Похоже, они уже ждали этого от меня.
— Надо же, ящик с противотанковыми гранатами... — сказал вроде мужской голос в машине. Откуда он взялся? Я не обратила внимания.
Я гнала к своему самолету, совершенно потеряв рассудок. Я была совсем ребенок. Он сел так элегантно и легко! Как ребенок, я закричала от восторга. Глаза мои сияли. Словно перышко! Это сочетание страшной мощи и маневренности и легкости производило потрясающее впечатление. Я умирала от восторга и радости. Вся безумная мощь новейших технологий проглядывала в этой никогда не виданной модели полуистребителя, которая не была даже на авиасалонах.
Подлетев к развернувшемуся самолету на всей доступной машине безумной скорости, я развернула машину так, что она мгновенно словно застыла у крыла абсолютно точно. И, счастливо смеясь, вылетела из машины к украшенному чудесным орнаментом самолету, мигом взлетев на крыло к летчику. Никогда не виданная диковинная модель была поистине фантастической.
Приоткрылся вход в кабину.
— Какое чудо! — в упоении воскликнула я.
Мгновенно взглянув на фотографию в руке, летчик тоже широко улыбнулся мне.
— Я вас сразу узнал! Когда вы поставили машину, я понял, что этот самолет — Ваш! До этого я думал, что вы просто богатая сумасбродка, и немного злился за это чудо, этот самолет... То, что вы вытворили с машиной, это просто невозможно... С такой реакцией вы станете суперасом... Это самый быстрый и самый маневренный самолет в мире, это вообще чудо техники нашего авиаконструкторского бюро... Как раз для вас, чтоб демонстрировать его возможности... Я обучу вас, как им управлять...
Он не договорил, ибо в кабину втиснулась, потеснив меня, другая фигура. Обернувшись, я узнала своего странного пассажира.
— Сколько в нем мест кроме пилота!? — быстро рявкнул он.
— Вы!?! — дернулся летчик. — Но мы вам еще... Мы вам еще не сделали... Она... Это для не...
Он забормотал и был явно растерян и смущен.
— Топливо есть?
— Да, честно признаться, я схитрил и заправился в небольшом городке за десять минут лета, чтоб прибыть с полным баком и сразу показывать.
— Мы немедленно летим! — рявкнул наш пассажир. — Быстрее, где места?
— Здесь место пилота-матери, маленькое место для ребенка и место телохранителя, как и просили...
— То есть, кроме пилота, еще два места? — подтягиваясь в кабину, спросил пассажир. — Начинайте процедуру подготовки взлета...
— Но, господин, она... владелица... частное лицо... заплатила...
— Она киллер-экстремал, который специализируется на решении нерешаемых ситуаций и эвакуации людей! — очень быстро рявкнул пассажир. — И глава засекреченного отряда... я вспомнил, ее фотографии есть во всех учебниках как пример ирреального бесстрашия и решения абсолютно безнадежной ситуации! Она такой же офицер, как и вы, испытатель, просто работает под прикрытием дуры! И я прикажу проверить отчетность, возить миллиард в сумке, дарить друг другу лучшие самолеты — это уже слишком!!! — в сердцах рявкнул он.
Летчик ничего не понял.
Я ничего не поняла, и отскочила. Я поняла, что человек негодует.
Испытатель все же посмотрел на меня, спрашивая разрешения на взлет.
Я кивнула, подтверждая.
Мне показалось, что взгляд испытателя, после того, как он услышал ругань, стал почему-то более дружелюбным, и он глядел на меня, точно на коллегу.
Наконец, подбежал с телохранителем американец, который только подъехал на "кадиллаке" с остальной охраной. Как я поздно сообразила, все остальные, что тут были, успели вскочить в мой джип. Они уже были готовы ко всяким неожиданностям.
Американец очень спешил.
Я поглядела на дорогу — там, еще далеко, шли танки и БТР сплошной лавиной, и из дул маленьких танков то и дело вырывались языки пламени. Взрывы ложились все ближе, и вероятность того, что самолет разобьют при взлете, уже сейчас была велика.
