"Хрупкий мир" (Война стариков 7)

— Теперь вы в безопасности, — сказал Флаффи.

— Из-за того, что написано на нем, — предположила я, поднимая диск.

— Именно так. Китти не поделилась с вами, что там было написано?

— Она ничего мне не сказала, кроме того, что я должна была передать вам сообщение, а затем дала мне диск. Я предположила, что все, что на нем было, это сообщение для вас. Там никогда не упоминалось о чем-то для меня. Предполагалось, что я получу от этого выгоду, вернув сюда колонию Юнити.

— И это все, чем Китти поделилась с вами.

— Да, мы заключили такую сделку.

— Интересно, — заметил Флаффи. Он повернулся к Губеру и издал металлический скрежет. Губер сделал движение, которое я истолковала как выражение удивления, а затем они оба посмотрели на меня с выражением, которое могло быть либо любопытным, либо хищным, в зависимости от ситуации.

— Вы двое немного пугаете меня, — сказала я.

— Вам не нужно бояться, — заверил меня Флаффи.

— Вы уже говорили это раньше, и все же мы здесь, и я боюсь.

— Давайте я скажу это по-другому, — сказал Флаффи. — Вам не нужно нас бояться, потому что мы не убиваем своих без цели.

— Это здорово, — ответила я. — Проблема в том, что я не одна из вас.

Флаффи указал на диск в моей руке. — Здесь написано не это.

Я прищурилась, глядя на консу. — Что, черт возьми?

— Китти распорядилась, чтобы все, что у нее есть, теперь принадлежало вам, и специально завещала вам свою индивидуальность и бремя. Это ее право и ее ответственность, то, что не является обязательным в качестве предсмертной директивы, но, будучи однажды дано, не может быть проигнорировано. Теперь вы ее, — раздался непереводимый визг, — что, как вы можете понимать, является "наследницей", но означает нечто значительно большее, потому что включает в себя юридическую и экзистенциальную идентичность Китти. В самом прямом смысле для нас вы теперь Китти. И теперь вы также консу.

Я вытаращила глаза. — Чушь собачья.

— Если бы это было чушью, как вы говорите, вы уже были бы мертвы.

— Я не консу, — сказала я.

— Я бы сам не оказал вам такой чести, — признал Флаффи. — И все же Китти сделала это, и ее выбор в этом вопросе не подлежит сомнению. Вы консу.

Я протянула руки. — Видите здесь какие-нибудь режущие лезвия? Видите панцирь? Можете проверить мою ДНК, если хотите. Мы даже близко не принадлежим к одному виду.

Флаффи посмотрел на меня. — Как вы думаете, что означает "консу"? — спросил он.

Я помахала двум консу перед собой. — Очевидно.

— Слово "консу" не относится исключительно к нашему виду, — сказал Флаффи и издал звук, который мог бы звучать как "консу", если бы его произнесли столкнувшиеся шаттлы. — Это наше название. Оно означает "те, кто понимает". Это может означать любого, кто достаточно продвинулся на пути к совершенству, чтобы заслужить этот титул. Наш биологический вид — консу. Но и другие могли бы быть такими же. Другие должны быть такими. Вот почему мы ориентируемся на другие виды. Чтобы они могли усовершенствоваться, и, совершенствуясь, стать консу.

Я потерла виски и присела на корточки. — У меня болит голова.

— Вы многому учитесь внезапно, а ваш интеллект невелик, так что это понятно.

— Спасибо за это, — ответила я с сарказмом.

— Я не хочу вас принижать, — сказал Флаффи. — Только посочувствовать вашему тяжелому положению.

— Я верю вам, — ответила я. — Спасибо. Искренне.

— Как бы то ни было, это исключительный случай и несправедливый по отношению к вам, — сказал Флаффи. — Исключительный в том смысле, что консу никогда раньше не распространяли свое одобрение на кого-либо, не принадлежащего к нашему виду. Несправедливый, потому что — и опять же, не хочу вас обидеть — это статус, к которому вы ни в малейшей степени не готовы и которого не заслуживаете.

— Что ж, в этом вы не ошибаетесь, — признала я. — Думаю, меня сейчас стошнит.

— Это дозволяется, — разрешил Флаффи.

Меня не вырвало. Вместо этого я (в конце концов) встала. — Послушайте, я ценю, что вы настолько уважаете эту выдумку, что не приказали Губеру порезать меня на стейки. И признаю, что Китти по какой-то причине сделала меня своей наследницей. В той мере, в какой это поможет мне вернуть моих людей домой, я приму это с радостью. Но вы должны поверить мне, когда я говорю, что Китти относилась ко мне в лучшем случае с вежливым презрением. Я ей не нравилась. Она терпела меня лишь немногим больше, чем Бэйкон, а Бэйкон ненавидел меня до глубины души и убил бы, если бы мог. Китти терпела меня только потому, что я была полезна. Ни больше ни меньше.

— Я верю в это, — сказал Флаффи.

— Хорошо. Тогда вы поверите мне, когда я скажу, что нет такой вселенной, ни здесь, ни там, в которой сейчас находятся мои люди, где бы мне предложили это благодеяние по доброте душевной. Итак, пожалуйста, скажите мне, почему Китти так поступила со мной.

— Китти объяснила, какой великий философский спор волнует всех консу?

— Тот, в котором вы обсуждаете, убить нас всех быстро или медленно? Да, я знаю об этом. И знаю, что вы являетесь разработчиком плана "убить нас всех быстро".

— Я бы не стал так это характеризовать.

— Я не знаю, но убивать целую планету людей, швыряя в нее астероид, на котором тоже есть люди, — как мне кажется, несколько поспешно.

Флаффи воспринял это замечание с достоинством. — Как скажете. Мы с Китти оказались по разные стороны баррикад в этом споре, хотя долгое время она делала вид, что на нашей стороне. Наш ребенок Бэйкон предполагает, что это было сделано для того, чтобы мы могли использовать наши ресурсы для разработки проектов Китти по физике, и я бы с этим согласился.

— Философский спор между консу, вероятно, продолжится еще некоторое время, но Китти предложила положить конец практическому спору между нами двумя. Как наследница Китти, вы несете бремя ее предложения и ее аргументации. Если вы выиграете спор, то все проекты оборудования, которые соответствуют ее новому пониманию физики прыжка, станут вашими, и вы сможете распоряжаться ими по своему усмотрению. Если я выиграю спор, то все работы Китти и заметки о новом прыжковом приводе станут моими. Они закодированы на диске, чтобы я мог получить к ним доступ в этом случае.

— И как же мы уладим этот спор? — спросила я, хотя у меня было неприятное предчувствие, что уже знала об этом.

— Очевидно, будем драться друг с другом насмерть, — сказал Флаффи.

Я кивнула. — Конечно.

— Вы уже сражались с такими, как мы, раньше.

— Это не значит, что мне не терпится снова сделать это в ближайшее время.

— Вы обязаны, как наследница.

— А так ли? Вы сам сказали: я далека от совершенства. Я не испытываю такого же желания браться за эту борьбу.

— Значит, вы бы уступили?

— А что, если бы я уступила? Что бы тогда произошло?

— Этого буквально никогда не происходило.

Я изобразила звук фанфар. — Я тоже в буквальном смысле никогда раньше не сталкивалась с этим, и вот мы здесь.

— Я бы сказал — и буду утверждать, — что если вы уступите, это будет то же самое, как если я выиграю. У меня был бы доступ к новому пониманию физики, и моя философская позиция была бы укреплена среди других консу.

— Итак, все в рамках теории совершенства "убью вас всех быстрее". Спасибо, — сказала я.

— Да. Возникла бы проблема с тем, что вы должны быть мертвы, чтобы я мог получить доступ к данным.

Я взглянула на Губера. — Значит, если мы будем драться, я могу погибнуть. Если уступлю, то точно умру.

— Да.

— Если только я не убегу и вы никогда меня не найдете.

— Это было бы прискорбно для людей, — сказал Флаффи, и его слова надолго повисли в воздухе.

— Ну и черт с вами, — сказала я, наконец.

— Вы уступаете? — спросил Флаффи.

— Ясно, что я этого не сделаю.

— Я и не думал, что вы это сделаете, — сказал Флаффи. — Консу никогда бы этого не сделал.

— Я делаю это не по тем причинам, по которым это сделал бы консу, — возразила я.

— Для консу важнее то, что вы делаете, а не то, зачем вы это делаете, — сказал Флаффи. — Возьмем, к примеру, Китти. То, что она пытается полностью замкнуться в своем жизненном опыте, важнее, чем тот факт, что она использует вас для этого.

— Что ж, в одном вы были правы, — сказала я. — Вы действительно разозлили меня до чертиков.

— Это было неизбежно, как только я понял масштаб требований Китти. Если бы вы сейчас не были консу, это не имело бы значения. Но вы им являетесь, и это так. И за это я прошу прощения.

Формулировка этого конкретного извинения вызвала у меня желание прервать разговор, поэтому я сменила тему. — Как мы это сделаем? Я никогда раньше не дралась на дуэли.

— Это дело консу; оно должно решаться между консу, — сказал Флаффи.

Я огляделась. — Итак, здесь.

— Если хотите.

— А что у нас есть из оружия?

Флаффи поднял свои режущие лапы. — Мы традиционно сражаемся вот этим, — сказал он. — Мы предоставим вам оружие, которое будет соответствовать вашим возможностям. Вы сможете выбрать любое оружие, которое у нас есть в наличии.

— Когда?

— Это вас поджимает расписание, — заметил Флаффи. — Как долго ваши друзья в колонии Юнити смогут продержаться без вашего заступничества?

— Это низко.

— Я не хотел проявить неуважение, — сказал Флаффи.

— Мне понадобится пара дней на подготовку, — предупредила я.

— Сообщите нам, когда будете готовы. Вы — консу. Мы ответим.

Я кивнула и направилась к шаттлу, чтобы вернуться на станцию "Феникс". На полпути я обернулась. — Вы не выглядите расстроенным, — сказала я Флаффи.

— Из-за чего?

— Из-за того, что через пару дней вам придется сражаться со мной насмерть.

— Ваш и мой виды думают о смерти совершенно по-разному, — заметил Флаффи. — Мы не боимся смерти. Мы боимся смерти в беспорядке. Требования Китти предлагают мне осмысленную смерть. Смерть в порядке. Смерть, которая приближает меня к совершенству. Я не равнодушен к тому, что Китти предложила мне такую смерть.

— Да, хорошо, — сказала я. — Я думаю об этом немного по-другому.

— Я знаю, что вы так думаете, — ответил Флаффи. — Дайте себе время смириться с этим. А потом возвращайтесь сюда. Я обеспечу вам достойную смерть, Гретхен Трухильо.

Мне нечего было сказать на это, и я ушла.

Двадцать четыре

— Ты не должна была называть его Флаффи, — сказал мне папа на разборе полетов, когда я вернулась на станцию "Феникс".

— Ну, он, черт возьми, заставил меня так поступить, — сказала я. — Я не хотела этого делать.

— Из этого я делаю вывод, что информация, которую мы хотели найти на диске, была там, — сказал полковник Бриджерс. — Вся математика и информация для нового понимания прыжковых приводов.

— Во-первых, информация была бы вам недоступна, потому что формат, в котором она закодирована, не похож ни на что из того, что есть у нас, — сказала я. — Флаффи говорил о "контекстных сетях", которые, по его словам, одновременно представляют всю информацию, поступающую в мозг. Чтобы открыть ее, нужен мозг консу. Это совсем не похоже на то, что делаем мы.

— Не будьте так уверены в этом, — сказал Бриджерс. — У наших сил специального назначения есть нечто подобное. Мы называем это "распаковкой".

— Во-вторых, — продолжила я, — эта информация закодирована именно для Флаффи. Я не смогла получить к ней доступ. Я не смогла получить доступ ни к чему, и, похоже, этот диск закодирован непосредственно для меня. — Бриджерс открыл рот, чтобы ответить на это, поэтому я поспешила вмешаться. — В-третьих, почему вы вообще здесь разговариваете? Вы пытались меня похитить. Отвалите.

— Уже поздновато менять лошадей, — сказал мне Бриджерс.

Я повернулась к Завади Мбаленхле, который прилетела на станцию "Феникс" для разбора полетов. — Либо он уходит, либо я ухожу, — сказала я.

— Спасибо, полковник Бриджерс, на этом все, — сказала Мбаленхле. Бриджерс еще мгновение сидел, не веря своим ушам, а затем молча встал и вышел. — Он все равно потребует отчета, — сказала мне Мбаленхле после того, как он ушел.

— Составьте ему отчет, — сказала я. — Если он еще раз подойдет ко мне, я сломаю ему нос.

— Он из СОК, — напомнила мне Мбаленхле.

— Да, но сейчас я действительно зла.

— Ты уверена, что мы ничего не смогли бы извлечь с диска, — сказал папа.

— Только если ты Флаффи, — сказала я. — И только если я умру.

— Вы сможете что-нибудь получить с диска, если убьете Флаффи? — спросила Мбаленхле.

— Мы с Китти так не договаривались, и даже если диск откроет для меня какую-либо информацию, я не знаю, как мы получим к ней доступ. Есть ли у нас для этого инструменты?

— Человеком, который мог бы ответить на этот вопрос, был полковник Бриджерс, — заметила Мбаленхле.

— Когда мы получили от консу технологию для борьбы с Конклавом на Роаноке, она уже была подготовлена для нас, — сказал папа. — И, насколько я знаю, каждый раз, когда мы получали от них технологии, это происходило таким же образом, или мы крали их у другого вида, и они уже переводили их для них.

— А как насчет вашего друга из Обина? — спросила Мбаленхле. — Ему был предоставлен прямой доступ к технологии консу.

— Крайне ограниченный доступ, — ответила я. — Как ключ, который можно использовать, чтобы нажать кнопку два раза. И после второго использования ключ взрывается.

— Ран очень спокойно относится к перспективе своей смерти, — сказал папа.

— Ран — обинянин, — пояснила я. — Они не боятся смерти, пока не включат свое сознание, и даже тогда это их не сильно беспокоит. Консу это тоже не беспокоит, или, по крайней мере, они притворяются, что это не так. Я думаю, что на данный момент только мы по-настоящему переживаем из-за этого.

— О чем они знают, чего не знаем мы? — спросил папа.

— Наша проблема в том, что мы знаем слишком много, — сказала я.

— А как насчет вас? — спросила Мбаленхле. — Скоро вам придется бороться за свою жизнь, и у вас не будет реального выбора.

Я посмотрела на нее, а затем на папу, который, я знаю, относился к этому гораздо более стойко, чем чувствовал на самом деле. — Знаете что, задайте мне этот вопрос позже, — сказала я.

— Хорошо, — сказала Мбаленхле. — Тогда практический вопрос. Что мы можем сделать, чтобы помочь вам подготовиться?

— Найдите мне здесь, на станции, тренажерный зал, которым я могла бы пользоваться, — попросила я. — Такой, где много мягкой мебели.

Ран опять повалил меня на мат. — Ты мертва, — снова заметил он.

— Господи, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Мне больше нравилось, когда ты был снисходителен ко мне, прежде чем я поняла, что ты можешь надрать мне задницу в любой момент, когда захочешь.

— Я делал это, чтобы поддержать твою мотивацию, — напомнил Ран. — Сейчас тебе такая мотивация не нужна.

— Да, — согласилась я. — Угроза гибели пятидесяти тысяч человек и то, что они окажутся во враждебной вселенной, — это достаточная мотивация.

— Тогда давай начнем сначала, — сказал Ран. — Помни, что я использую свои руки, чтобы рубить, как это сделает консу. Тебе нужно будет найти способ проникнуть внутрь рук, чтобы добраться до его мозга.