Чистая кровь

Дыхание свистело сквозь сжатые зубы, взгляд прорвался сквозь сетку мишени. Платформа качнулась, когда на неё запрыгнул с разгона тяжёловесный Стирворт.

— Рано! — прошипел Мэсс ему или самому себе.

В нём неделимым на порции безумием закипела боевая злость.

— Понял! — тотчас ответил Антей.

Мэсс мысленно улыбнулся.

Крики офицеров рвали горячий воздух. Почти неуправляемая масса солдат зашевелилась, задвигалась, норовя не то ошеломлённо подчиниться, не то сорваться в панику. Не спохватись Стирворт вовремя, сейчас обоих приятелей просто закрутило бы толпой, и не смогли бы они добраться до оружия.

Три атакующие машины шли над деревьями, и хотя мир сейчас замедлился, услужливо позволяя Мэссу разобрать момент на части, надвигались они быстро.

— Края! — сказал Антей.

— Понял!

Он и сам уже сообразил, что нужно стрелять по двум крайним машинам, средняя и так ограничена в маневре.

— Я — левый! — вновь подал голос землянин.

— Ага! — ответил Мэсс и сделал вдох-выдох перед тем, как прижать клавиши пуска.

Два потока огня ударили в знакомые мишени. Вибрацией отдачи Мэсса едва не выбросило из креслица. Он крепче вцепился в скобы и усидел. Наверху празднично засверкали вспышки отражаемых защитой пуль. Мэсс чуть сменил прицел и оскалился, подавая наверх новую порцию огня.

Сверху ответили. Длинная очередь хлестнула почти рядом. Зазвенели рикошеты, но лепестки отражателей выдержали, хотя холод проник под кожу и заледенил кровь. Мэсс яростно бил вверх, стремясь запугать пилотов, заставить их сбить прицел, а то и совсем перестать стрелять в надевших форму ребят, что метались сейчас, не веря в реальность войны, но тупо на ней погибая.

Машины летели над вырубкой, и пули бесполезно скребли защищённое брюхо. Мэсс прекратил огонь, его трясло. Шипел, остывая, металл, система охлаждения, оказывается, работала. Стирворт ругался на своей позиции. Он тоже перестал стрелять. Кто-то палил из автоматов, но это и совсем было бесполезно. Гравилёты прошли над вырубкой, не задержались, хотя могли покружить в почти безопасном небе и втоптать сапогами шквального огня почти всех, кто ещё выжил.

Мэсс огляделся. Убитые плавали в болотной жиже, распуская по воде дорожки вытекающей крови. Кто-то из раненых пытался выползти на настил, но большинство просто надрывно кричало, обезумев от боли, страшась утонуть в мутной воде. Мэсс понимал, что гравилёты с минуты на минуту вернутся, и тем, кто ещё жив, придётся вновь испытать весь ужас воздушной атаки. Стирворт поспешно менял пустые кассеты на полные и глядел на небо, где уже поднимала к зениту горизонт чёрная туча грозы. Мэсс, чувствуя, как от волнения подгибаются колени, выбрался из кресла стрелка и подхватил ближайшую коробку, оказавшуюся неожиданно тяжёлой. Стирворт помог, а то он не сообразил бы, как отдаются замки. Остервенение боя ещё трепало обнажённые нервы, и тело едва подчинялось рассудку. Ладони искали скобы наведения, ступня — педаль подачи.

Стирворт перезарядил оружие и занял своё место. Мэсс последовал его примеру. Он успокоился, увидев перед глазами прицел. К третьему пулемёту пробрался один из офицеров. Судя по тому, как молниеносно он подготовил оружие к бою, приятели могли на него положиться. Стирворт всё оглядывался на ползущую по небу тучу, и Мэсс тоже посмотрел туда. Молнии прожигали опухоль облаков, гром гремел грозно, словно бог войны спешил показать людям, что такое настоящая битва. Стихия волочила набитую влагой тушу, и скоро ливень должен был накрыть испуганных людей завесою короткого мира.

— Давай же, быстрее, — прошептал Мэсс.

Гравилёты успели раньше. Они учли ошибку: зашли теперь со стороны косо глядящего в мир светила и растянулись в цепь, так что Мэсс не сразу сообразил, какая мишень его. Он начал стрелять, точно зная, куда надо попасть, но пули пока сгорали в защите, не причиняя машине вреда и лишь напоминая пилотам, что за тонкой плёнкой силового поля их с нетерпением ждёт смерть. Рядом слаженно били ещё два пулемёта. Сверху тоже стреляли, норовя в первую очередь подавить огневые точки, а потом уже добивать оставшихся в поле зрения людей. Лепестки отражения звенели и выли от попаданий. Грохот стоял в небе, на земле, в голове. Несколько пуль сумели прорваться и шарахнули в броню так, что завопили уже рёбра.

Мэсс перестал ощущать тело и разум. Он весь ушёл в жестокую истину этой игры, бытие свернулось в чёткую воронку прицела. Боль была просто частью безумного мира и не могла его поглотить.

Гравилёт дёрнулся, закачался на невидимых струнах и в какую-то долю мгновения подставился под нужным углом. Невыносимо медленно продираясь сквозь вязкое болото застывшего времени Мэсс подправил прицел. Турель нехотя повернулась, пули, вяло вращаясь, отправились в последний полёт. Война застыла, выжидая, утих небесный гром, голову накрыло безмолвие, а потом разом, словно отпустили тетиву, бой стрелой полетел к никому не известному финалу.

Машина резко пошла в сторону, прочь. Оттуда уже не стреляли, и Мэсс лишь теперь сообразил, что до этого по нему всё время вели огонь. На миг показалось, что всё закончилось, последняя пуля переломила ход войны, точнее, всем показала, насколько это бессмысленно и опасно, но бой шёл, кругом грохотало, и Мэсс поспешно развернулся, отыскивая новых врагов.

Гравилёты прошли, строча ожесточённо, но поспешно, и Мэсс почти сразу понял, почему. Забытая в грохоте боя гроза погасила уже почти всё небо, и первый дождь начинал ожесточённо стучать по листьям, платформе, шипеть в болоте. Мэсс свернул оружие и выскочил из кокона позиции. Лепестки отражателей сомкнулись за его спиной. На мгновение он почувствовал себя беззащитным в большом недружелюбном мире, но стрельба уже практически стихла, всё увереннее лупил дождь.

Мэсс огляделся. Стрелок у соседнего пулемёта мешком обвис в кресле, и Мэсс испугался так, что ноги вросли в изъеденный пулями металл платформы. Он бросился к позиции, разглядел пробоины в шлеме, тонкую струйку крови на броне. Подняв забрало шлема, увидел совершенно незнакомое лицо и вздохнул глубоко и облегчённо. Рёбра раздражённо напомнили о том, что им сегодня опять досталось, но Мэсс не обратил внимания на боль. Он бросился к другому пулемёту. Стрелок тоже выглядел не особенно бодрым, но он ругался, и надежда в душе окрепла. Мэсс вцепился в широкие плечи.

— Ты как?

— Нормально, — прохрипел Стирворт и закашлялся.

Мэсс оглядел его броню и комбинезон, крови не увидел, но она не всегда вытекает наружу.

— Ты точно в порядке?

Антей не ответил, но выбрался из стрелкового гнезда. Позиция свернулась автоматически. Дождь усилился.

Стирворта заметно покачивало, и Мэсс опять схватил его за плечи, чтобы помочь удержаться на ногах, а потом сообразил, что приятель совершенно не причём, а колеблется платформа под ногами — туда-сюда, словно кто-то в болоте захотел вот так поиграть. Антею должно быть, тоже сначала показалось, что шатается Мэсс. Широкое ладони сжали плечи, и целую минуту оба раскачивались вместе с платформой, пока сообразили, что происходит.

— Землетрясение! — воскликнули они одновременно.

Словно для того, чтобы исключить варианты, махина под ногами накренилась и на край хлынула мутная болотная жижа. Стирворт бросил Мэсса и подбежал к последнему пулемёту. Стрелок всё так же лежал, запрокинув голову и разбросав руки, дождь стучал по шлему и броневым плитам груди. Антей выдернул человека из креслица, потащил за собой к мосткам. Мэсс хотел ему помочь, но новая причуда взбесившейся почвы швырнула его к уходящему в вонючую воду краю. Стирворт на ногах удержался. Он мог бы вскинуть раненого на плечо, но, видимо, понимал, что так сложнее будет сохранить равновесие при очередном толчке. Мэсс вывод сделал и пополз следом на четвереньках.

Большинство солдат были местные и сообразили, что происходит гораздо раньше чужаков. Все, кто ещё оставался на вырубке, сразу бросились бежать к насыпи дороги, и мостки опустели. Стирворт перебрался на новую не менее шаткую опору, Мэсс переполз следом. Грохотал гром, сверкали молнии, ливень водопадом долбил спину, ходила ходуном и без того хлипкая дорожка, собранная наспех и кое-как. Впереди рывками волочились ботинки раненого, Мэсс видел только их, уже отмытые дождём до блеска. В какой-то момент настил ухнул вниз, и руки по плечо ушли в болотную муть.

— Помоги! — крикнул Стирворт.

Возглас его как-то сумел прорваться сквозь оглушающий гром. Мэсс вскочил, подхватил ноги раненого. Страх вбросил в кровь последний резерв адреналина. В два прыжка преодолев тонущий настил, оба запрыгнули на твёрдую полосу насыпи.

Здесь тоже колыхалась почва, и Мэсса сразу повело в сторону, но раненого уже подхватили другие руки. Оказывается, за их бегством с тонущей платформы наблюдали успевшие уцелеть солдаты.

Мэсс кое-как выпрямился и сразу отыскал взглядом высокую фигуру товарища. Стирворт озирался. Ему приходилось труднее, потому что менее крупному лакитийцу куда легче было затеряться в окружившей их толпе. Обоих хлопали по плечам, хвалили и поздравляли. Мэсс тихо подвывал от боли, которую причиняли сердечные солдатские ласки. Бремя славы тяжело давило на холку.

К счастью вскоре их оставили в покое. Война получила передышку, но гроза свирепствовала с новой силой и земля всё ещё шаталась под ногами, не давая забыть о том, что человек, в сущности, такая малость, даже вместе с войной.

Солдаты прятались от дождя под полотном дороги, но многим казалось, что сваи вот-вот не выдержат, и махина конструкции рухнет, погребя под собой всех. Покоя не было, люди находились в непрерывном движении и поиске безопасного приюта. Кто-то выскакивал под дождь, но скоро возвращался обратно, потому что масса воды, гремящая по шлему, а казалось, что по черепу, сводила с ума не хуже страха.

Антей и Мэсс, лучше знакомые с надёжными методиками орлетианского строительства забились в глубину, подальше от всех.

— Как ты? — спросил Стирворт, когда они оказались в относительном уединении за опорным быком.

— Если не считать синяков, то нормально.

— А меня зацепило.

Мэсс похолодел.

— Куда?

— Колено и плечо. Больно и чувствую липкое под одеждой. Наверное, это кровь. Что-то другое вряд ли бы оказалось внутри костюма.

— Ну, это ты оптимист. Я сбегаю за врачом. Есть ведь у них врачи?

— Не надо, справимся своими силами. Надеюсь, никто никогда не узнает, кто мы и как оказались здесь.

— А как же чины и награды? Впрочем, поскольку денег не предлагают, я с тобой согласен. Я вообще считаю, что мы имеем полное право смотаться из армии, которая не заплатила нам ни гроша.

Мэсс занялся товарищем: отстегнул пластины брони и рукав комбинезона. Хитрая конструкция позволяла разбирать одежду на части, а не резать её. Пуля нашла зазор в защите и вошла сверху, пропахав внушительные мышцы. Где-то она наверняка ударилась о кость, но под таким углом, что вышла наружу, и локоть остался цел. Мэсс обнаружил её потом застрявшей в броне.

— Был бы хлипким — пострадала бы только защита, а мимо твоих атлетических мускулов у пули не было шанса протиснуться — прокомментировал он, обрабатывая рану клеем и накладывая плотную повязку. — Ничего, выглядит страшно, но это не фатально.

— Меня больше беспокоит колено, — нехотя сообщил Стирворт. — Нога онемела, и я её почти не чувствую.

— Бежал ты резво.

— Так спасал всё остальное.

Мэсс отстегнул штанину и увидел небольшую ранку повыше сустава. Выходного отверстия не было.

— Темно здесь, включу фонарь.

Вспышки молний, конечно, освещали всё вокруг, но гасли слишком быстро. Задействовав фонарь на шлеме, Мэсс обнаружил, что пуля застряла в кости. Он посмотрел на бледное лицо приятеля.

— Придётся её доставать. Это больно. В аптечке есть доза спирта, даже две, если взять мою. Выпьешь? Боюсь, местная анестезия не сработает.

Антей коротко мотнул головой, зубы он уже стиснул. Мэсс выдавил из тюбика обезболивающее, пальцы сами выхватили из аптечки нужный инструмент.

— Держись!

Не желая растягивать удовольствие себе и Стирворту, он приложил максимум усилий и вытащил пулю с первого раза. Потрясённо разглядывая трофей, произнёс:

— Щиток её притормозил, а то кость тебе разнесло бы в мелкие дребезги.

Антей выдохнул воздух вместе с коротким стоном.

— Потом разглядишь! Перевязывай. Кровь у меня может и не такая чистая как твоя, но мне дорога.

— Извини!

Мэсс быстро обработал и перевязал вторую рану, затем приладил на место детали одежды и брони. Война не закончилась, хотя грохот грозы и неверная почва под ногами снижали серьёзность её восприятия. Довольно долго оба просто отдыхали, прислушиваясь к затихающим раскатам. Дождь, ещё недавно хлеставший с края полотна слитной массой, поредел до отдельных потоков.

— Тебе нельзя больше воевать, — сказал Мэсс.

— Ерунда, заживёт.

— Мне, знаешь ли, тоже надоело. Я тут подумал, что, возможно, не мне одному. Я посмотрел на войну изнутри, и мне не понравилось то, что я увидел.

— Что мы способны сделать вдвоём?

Мэсс поднял щиток шлема, чтобы заглянуть в глаза Антею.

— Попробовать эту войну остановить.

— Как?

— Там наверху, на крыше отеля стоит кассета из семи ракет. Кто знает, вдруг здесь всерьёз относятся к этой старой традиции? Особенно после того, как отпробовали не только чужой, но и собственной крови.

Мэсс подумал, что его слова прозвучали театрально и чуждо здесь в серой грозовой полутьме, но они передали суть, и этого было довольно.

Глава 12

Стирворт разглядывал лицо Мэсса так, словно видел его впервые. В грозовом полумраке скрадывалась бледность кожи, и видно становилось, что черты лица правильные, а линия рта тверда. Сейчас парень казался старше двадцати лет, взрослее, и говорил он хоть и странные, но близкие сердцу вещи.

— Ты, помнится, объяснял, что не каждого пустят к этому стартовому столу.

— Верно, — согласился Мэсс, — но меня пустят. Я — Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис. У меня чистая кровь.

— Ты вроде бы заявлял: королевская.

— Это одно и то же, не будем спорить о терминах. Что скажешь по сути?

— Выглядит как детская сказка. Ну, кто когда прекращал войны по взмаху белого платка? Это начинают их из-за всякой ерунды, ты просто перепутал.

— Даже если так? Ты знаешь другой способ? Хочешь и дальше гнить в болоте непонятно за что?

— Не хочу! — сказал Стирворт.

Войны он отведал в полной мере. Сражался на этой стороне и на той. Может быть, и играл, но убивал по-настоящему. Мэсс прав, если есть хоть один шанс из тысячи прекратить это бессмысленное истязание, надо попытаться. Пойти и сделать всё, что от них зависит, а там пусть решает судьба.

— Полезно смыться в суматохе, пока идёт гроза, — сказал Мэсс. — Кто знает, как эта очередная армия посмотрит на наши моральные экзерсисы? Ты сможешь идти?

— Постараюсь. Бегом, правда, вряд ли.

— Да. Теперь ты меня точно не догонишь.

Мэсс улыбнулся, но Стирворт воспринял его слова именно как шутку, не мелькнуло даже мысли о предательстве. Как-то незаметно жизнь поменяла ориентиры, но ведь на то она и жизнь. Стирворт осторожно поднялся, стараясь для начала поберечь больную ногу. Голова слегка кружилась, всё же он потерял много крови, но оставшаяся довольно уверенно бежала по жилам. Стирворт выпрямился, оглянулся на покидаемый лагерь.