— Выбросить? — с огромной жалостью переспросила девушка.
— Да. Выбросить. А лучше — немедленно закопать.
Глава 20.
Что такое ссора? Виктору временами казалось, что это — следствие расхождения между реальным видением человека и его желаемым образом. С помощью криков, угроз, а то и шантажа ссорящийся пытается довести кого-нибудь до идеала. Например, жена, орущая на мужа, бросающаяся на него в истерике и готовая убить, вовсе не желает ему зла, а просто стремится превратить своего благоверного в совершенство. Ничего особенного.
Но даже несмотря на снисходительное отношение к ссорам и выяснениям отношений, Антипов не нашел в себе сил, чтобы сразу же признаться Ханне насчет розы. Ибо нечего портить хорошее свидание всякими глупостями. Конечно, он догадывался, что скоро всем в замке станет известно о пропаже цветка, но это будет потом. А сейчас нужно лишь получить удовольствие от момента. И, надо сказать, ему это удалось.
На следующее утро Виктор проснулся в прекрасном настроении. Его не смутила ни пасмурная погода, ни ворчание Кушаря, ни хмурый вид Нурия, которого Антипов встретил около казарм. Однако первая же фраза, произнесенная десятником, слегка поколебала радужный настрой.
— Мы выступаем завтра, — сказал тот. — Сотней. Господин барон приказал всем быть готовыми.
— Куда выступаем, господин десятник? — удивился Виктор.
— В гости к нашему соседу, ан-Турре.
— Это тот, который собирался похитить Маресу?
— Да, тот самый.
— А что же я буду делать тут без вас, господин десятник? — в голову Антипова даже не приходила мысль, что его, необученного, возьмут с собой. — Вы мне дадите другого учителя?
Лицо Нурия помрачнело. Он потер рукой лоб, глядя куда-то вдаль, а потом, не смотря на собеседника, ответил:
— Ты идешь с нами.
— Как это? — Виктор даже растерялся. — Э... господин десятник, а что же я буду делать? Нас ведь осада ждет, я так понимаю....
— Осада не осада, а идешь с нами, — старому солдату самому не нравилось то, что он говорил. — Так приказал господин барон. Специально о тебе упомянул.
'О, приехали..., — мысли Виктора смешались. — Это для того, чтобы мне жизнь маслом не казалась? Так, вроде, и без того не кажется. Какое уж тут масло? Жру черствый хлеб, словно ишак'.
— Вот что, парень, — Нурия поправил накидку, которая закрывала кольчугу, — я тебе, конечно, выдам доспех, но... ты — самый слабый боец в моем десятке. Хотя с твоими способностями еще несколько недель тренировок и за тебя можно не беспокоиться.... Но у нас нет недель. А есть один день.
— Но....
— И надо провести его с пользой! — десятник прервал Виктора.
— Господин....
— Помолчи! Сейчас ты возьмешь деревянный меч и мы будем на практике отрабатывать работу со щитом. Потрачу на тебя полдня, но это ничего.... Иначе ведь в первой же схватке мой десяток лишится бойца. А так хоть что-то освоишь, и если будешь держаться позади, может все обойдется. Удары потом тренировать будешь. Что делать — приходится торопиться.
— Да, господин десятник, — Антипов был непрочь держаться позади. Приказ барона явился для него большой неожиданностью и серьезно испортил настроение. Это все равно, что заявить человеку, выигравшему в лотерею, что фирма разорилась и никаких выплат не будет, да и вообще его банк тоже лопнул, а последние сбережения потеряны.
Виктор успел отойти на несколько шагов, чтобы раздобыть тренировочные мечи, но остановился. Ему в голову пришла удачная, как показалось, идея.
— Господин десятник, а что если мне просто дать топор? Двуручный. Я же умею с ним обращаться, поэтому могу пригодиться без тренировок. А щит и меч потом освою.
— Не неси ерунду, Ролт, — Нурия был явно не в духе. — Для двуручника нужен хороший доспех. Особенно на руки. А ты знаешь, сколько он стоит? Господин барон вряд ли распорядится тебе его выдать. Что-то не любит он тебя, да и незачем такую ценность на новичка вешать. А без доспеха ты труп. Защиты-то нет! Быстро тащи мечи!
Антипову было известно, что хотя Алькерт принципиально не экономил на снаряжении своих солдат, но гарантировал лишь некий минимум. Лучшее снаряжение воин должен либо добывать сам, либо получать в качестве подарка за заслуги. Десятники вели учет того, что из экипировки принадлежит замку, а что — лично воину. Если солдат погибал в бою, то часть снаряжения возвращалась в кладовые, а остальное шло семье.
Вскоре Виктор принес два меча, изготовленных из дуба местным плотником. Тренировочное оружие было сделано грубо, зато рукоять отполировали многочисленные руки, через которые оно прошло.
— Запомни самое главное, — произнес Нурия, принимая меч и вешая свой круглый щит на левую руку, — не позволяй своему мечу оказаться между двух щитов. Если такое случится, то тебя не спасет ничто. Противник просто прижмет твой меч к твоему же щиту, а другой рукой нанесет хороший рубящий удар. Готов?
— Да, господин десятник.
Нурия, не добавив больше ни слова, быстро сделал шаг вперед, ударил щитом по щиту Виктора, отклонил его и обозначил колющий удар сверху по голове.
— Не зевай. В бою ты был бы без глаза в лучшем случае. Повтори!
Антипов глубоко вздохнул и попытался скопировать прием. Что-что, а это ему удавалось.
— Еще раз! — Нурия еще никак не мог привыкнуть к тому, что у нового ученика все быстро получается.
Виктор сделал.
— Нормально. Теперь смотри!
Десятник нанес несильный удар сверху по щиту Антипова, а потом быстро переместил меч вниз и прикоснулся им к колену новичка.
— Повтори!
Часа через два бывший студент только и мог, что удивляться выносливости Нурия. Тот показывал и показывал приемы, заставляя ученика их копировать, потом возвращался к уже пройденному и вновь переключался на что-то новое. Виктор запоминал быстро, можно сказать, стремительно.
— Неплохо, Ролт, — подытожил десятник, когда время приблизилось к обеду. — Может быть и выживешь. Если высовываться не будешь. Сейчас отдохни полчаса, а потом еще с Нарпом позанимаешься. Будешь тренировать не нападение, а защиту. Чтобы продержался до тех пор, пока тебе кто-нибудь из опытных солдат поможет. Нападение опасно — раскроешься и конец.
Нельзя сказать, что Виктор за утро вымотался так же, как в первый день. Почему-то он ощущал гораздо меньшую усталость. Но все равно она была. Поэтому Антипов просто сложил вооружение в кладовую и поплелся домой, чтобы подкрепиться. Но ему не суждено было выйти спокойно даже со двора, принадлежащего казармам, потому что его ждала Ханна.
Девушка стояла неподалеку от калитки, нервно теребя свои ленты. Ветер играл с ее темными длинными волосами и Виктор невольно залюбовался открывшейся картиной. Но мужчина тут же одернул себя, потому что догадывался о причине появления Ханны. Не время умиляться, нужно готовиться к отражению атаки. И, видит Арес, эта атака может быть похуже меча.
Ханна не стала разочаровывать ожидания Антипова. Она подскочила к калитке, взяла его за рукав и прошипела, глядя в его глаза чистым и недобрым взглядом:
— Пошли! Нам нужно поговорить!
Виктор не стал возражать. Это не был первый в его жизни разговор с разгневанной девушкой. В таких случаях лучше не противиться, а предоставить другой стороне возможность высказаться. Пусть это займет некоторое время, но ничего. Если будет очень долго, то можно подумать о чем-то своем, о приятном... почему-то именно в такие моменты думается особенно легко и продуктивно.
Вот совсем, казалось бы, недавно Антипов объяснялся с одной барышней. Та была очень недовольна его поведением, а именно тем, что он не появился на встрече, когда узнал, что там же будут присутствовать и родители означенной особы. Виктор узнал о себе много нового, выяснив, что он безответственный трус, боящийся серьезных отношений, патологический лжец, который не держит обещания, да и вообще человек, не склонный к мужским поступкам. Антипов сумел бы многое сказать в свое оправдание. Например, о том, что у него могли быть серьезные отношения, но с ней, с девушкой, а никак не с ее родителями. Или о том, что ложью является все, что женщины понимают неправильно. А также о том, что мужские поступки, о которых с восторгом говорят девушки, вообще не присущи мужчинам. Но он смолчал. Потому что его оправдания были бы бессмысленны, как бессмысленна попытка указать ветру куда дуть. Ветер — воздушное создание, он не подчиняется земным законам.
Между тем, Ханна, оттащив сына лесоруба на расстояние, достаточное, чтобы их не слышали ничьи любопытные уши, выпалила:
— Ролт, почему ты мне не сказал о розе? О том, где ее взял?
Виктор с горечью отметил, что девушка не предоставила ему даже шанса похвалить ее красоту, что являлось скверным признаком.
— Ты хоть понимаешь, что наделал? — продолжала Ханна, горячась. — Госпожа баронесса просто вне себя! Сначала она подумала, что это кто-то из постельничьих, потом принялась расспрашивать, кто еще был в донжоне! Ролт, а если выяснится, что мы в этом замешаны? Ты знаешь, что будет?!
Антипову очень понравилось вот это самое 'мы'. Девушка не отделяла себя от него. Добрый знак!
— Ханна, но откуда же узнают? — спросил он утешающим тоном. — Если ты не расскажешь, то и не узнают.
— Ты такой же, как и все остальные, Ролт! — припечатала его Ханна. — Ради того, чтобы произвести на меня впечатление, готов на что угодно! На самый плохой поступок!
'Нет, похоже, что 'мы' — недобрый знак', — изменил свое мнение Виктор.
— Я сегодня все утро об этом думала. И решила, что такое прощать нельзя!
'Эх, не успел я с комплиментами..., а сейчас поздно уже. Будет лишь хуже'.
— Самовлюбленный тип! Мужлан, не способный подумать о будущем!
'Хуже и так будет.... остается последнее средство'.
— Не прощу тебя, Ролт! Все, прощай!
Глаза Виктора вмиг сделались печальными, на лице поселилась настоящая скорбь. Он протянул руки к уже уходящей девушке и произнес тоном истинного трагика, гения сцены, съевшего собаку на исполнении роли короля Лира:
— Ханна, а я ведь завтра иду на войну.
Девушка мгновенно обернулась.
— На какую войну? — живо поинтересовалась она.
— С соседом. Но это еще не самое плохое..., — Антипов тяжело вздохнул.
— А что самое? — ожидаемо спросила Ханна, пожирая взглядом лицо собеседника, пытаясь оценить мимику, чтобы понять, не разыгрывают ли ее.
— Лестница, — мимика Виктора была лишена даже тени наигранности.
— Что?
— Лестница, Ханна. Господин барон приказал мне первому лезть по лестнице на стену вражеского замка. По самой плохой лестнице, конечно. Чтобы отвлечь внимание противника от хорошей, на которой будут другие. Но я не ропщу, такова доля солдата. Не знаю, свидимся ли мы. Эх....
Взгляд Ролта был наполнен грустью.
— Ты правду говоришь? — быстро спросила девушка. — Ох....
'Припекает', — подумал Виктор.
— Но ты иди, иди, Ханна. Забудь обо мне как можно скорее. У тебя ведь своя жизнь, полная веселья и счастья. Зачем тебе простой солдат, которого завтра, скорее всего, не станет? Ступай Ханна, я скажу отцу, чтобы он все имущество, которое останется после меня, подарил тебе на свадьбу.
— Но почему господин барон решил так с тобой поступить? — спросил девушка, снова подходя к сыну лесоруба. Ее глаза начали медленно наполняться слезами.
— Не знаю, Ханна. Его милость не любит меня. Впрочем, меня никто не любит. Даже ты. Такой уж мой удел.
— Ох, Ролт....
Следующий день принес Виктору массу новых впечатлений. С раннего утра в замке наметилось оживление. Солдаты сновали туда-сюда, выводились из стойл лошади, кричали хриплыми голосами десятники. Антипов поначалу думал, что отряд выйдет налегке, потому что злокозненный сосед находится рядом, но выяснилось, что барон решил все сделать основательно.
Бывший студент вместе со своим десятком, в котором было двенадцать человек, включая командира, сгрудился у стены. Нурия приказал ждать здесь и никто не собирался ослушаться. Виктор видел, как появляются странные телеги. У одной из них, очень длинной, колеса были необычно широкие, обитые железом, на другой покоилась какая-то гигантская стрела, а третья везла толстые металлические листы, прикрепленные к доскам.
— Разборной таран, — пояснил Нарп, состоящий в десятке Нурия, безусый молодой солдат с вьющимися каштановыми волосами, пожалуй, на года два-три старше сына лесоруба. — Видишь, Ролт? А сейчас вывезут лестницы.
И действительно показалась телега, груженная длинными основательными лестницами. Ее тащила пара могучих коней, высоких, с сильными ногами.
— Все, будем седлать лошадей, — Нарп, видимо, считал своим долгом просвещать новичка.
— Но я не умею, — быстро прошептал Виктор. — Никогда не седлал! Да и езжу плохо!
— Ничего, не боись. Помогу тебе. Все покажу.
Антипов был благодарен Нарпу. Приятно иметь приятеля, который расположен к тому, чтобы помогать. Виктор не забывал зло, но помнил и добро. У него вообще была хорошая память.
Примерно через час войско барона покинуло замок. Сын лесоруба трясся в седле, старательно наблюдая за другими наездниками и пытаясь перенимать их повадки. На нем был округлый железный шлем, закрывающий уши, кольчуга под серой накидкой, плохая и короткая, новый деревянный щит примерно полметра в диаметре, прежний тяжелый недлинный меч, хлипкое копье и бесполезный лук. Перед тем, как это все вручить Ролту, Нурия прочитал целую лекцию о щедрости господина барона и о том, что никто из соседей не заботится так же хорошо о войске, как его милость. Виктор проникся важностью момента, клятвенно пообещав себе при первой же возможности избавиться от этого хлама и заменить его на что-нибудь более качественное. Однако он небезосновательно подозревал, что просто так выбросить не получится — придется сдать на склад для того, чтобы следующий новичок носил все это. А пока что шлем сползал на глаза, меняя свое положение в такт шагам смирной клячи. Это ужасно раздражало Антипова, к тому же, он до сих пор был возмущен тем, что барон приказал ему присоединиться к войску. Не иначе, его милость не потерял надежду тихо и мирно ликвидировать занозу в здоровом теле замка — Ролта.
Через несколько часов показались земли соседа. Конечно, Виктор понятия не имел о том, что они уже на вражеской территории, но его любезно просветил Нарп. Барон не стал задерживаться, а быстрым маршем двигался дальше, видимо, к замку своего врага. И приказ остановиться поступил, только когда отряд вошел в какую-то деревушку.
— Рейя, — сказал Нарп. — До замка ан-Турре рукой подать.
Антипов был по-прежнему благодарен за информацию, но объективные причины заставляли его сдерживать свою признательность. После верховой езды болело все тело с непривычки. Виктору даже казалось, что это его судьба — безостановочно страдать в новом мире.
Бывший студент спешился и занял очередь у колодца, чтобы попить воды и умыться. Пыль всю дорогу застилала глаза и у Антипова было такое чувство, что его лицо покрыто толстым слоем грязи. Но расслабиться ему не дали — Нурия спешно собирал свой десяток.
