Организм 2.0

— Не получается! Он погнул замок!

— Вот гнида! — прошептал Швец. — Ивницкий, прострели... — В клубах пара заворочалась массивная тень. Шепотом Швец закончил: — ... замок.

Разорвав пар, из него, подобно копью, вылетел обломок трубы. Угодив в прикрытую бронежилетом грудь Швеца, он заставил его отшатнуться назад. Запнувшись о кабель, штурмовик начал заваливаться на стену.

Бак бойлера зазвенел, сотрясаемый тяжелыми шагами, и аккурат между Швецом и Кнопой на пол приземлился протист.

Вскинув автомат, Патрекеев нажал на курок. Длинная очередь срезала бросившегося было на помощь Чубыкину Ивницкого. Схватившись за горло, из которого брызнул фонтан крови, парень упал замертво. Продолжая извергать из дула вспышки огня, автомат в руках Патрекеева очертил полу-круг. Вырывая куски загрубевшей, толстой, как у слона, кожи, пули впились в грудь мертвеца, пробили бак бойлера. После автомат замолк.

Швырнув оружие в мертвеца, потрясенный своей ошибкой Патрекеев выхватил нож и, заорав, бросился с ним на врага.

Приставным шагом скользнув по полу в сторону, Кнопа сместилась из-за закрывавшей обзор спины полу-обезумевшего Патрекеева. Упала на одно колено, открыла и зафиксировала приклад. Уперев ружье в плечо, девушка принялась посылать в голову мертвеца пулю за пулей.

Выкинув руку, протист сомкнул вокруг горла Патрекеева пальцы. Тот захрипел, во всей силы опустил острие на сгиб локтя врага, надеясь подрезать связки. Однако лезвие лишь скользнуло по коже руки в сантиметре от уязвимого участка.

Закрутив корпус, протист швырнул парня в распластавшегося по стене Чубыкина. С такой огромной скоростью, что обоих просто впечатало бетон. Парни сползли вниз. Шлем Патрекеева раскололся, в месте удара о стену осталась огромная красная клякса.

Едва протист отправил Патрекеева в полет, подскочивший к нему со спины Швец приставил дуло автомата к затылку. Нажал на курок. Вспышки выстрелов опалили кожу протиста, в сторону полетели ошметки плоти и куски кости. Забрало шлема стрелка забрызгало густой, почти черной кровью.

Присев, разворачиваясь, протист крутанулся, махнув раскрытой ладонью. И его рука, казалось, просто исчезла — человеческое зрение было неспособно заметить настолько быстрое движение.

Швец, однако, и не пытался положиться на реакцию. Едва заметив, что протист начал разворот, он отскочил назад, чем уберег себя от мгновенной гибели — порвав кевларовую ткань бронежилета, когти мертвеца распороли куртку на плече стрелка. Отброшенный ударом Швец отлетел к стене, начал сползать по ней вниз. Попытался вскинуть автомат, однако рука его не слушалась.

Пригнув голову, протист шагнул к мужчине, снова занес руку.

Расстреляв все патроны, Кнопа бросила 'Сайгу' и, выхватив нож, кинулась к мертвецу. Швец сделал достаточно. Он не смог добраться до мозга мертвеца, но точно проделал в его черепе огромную дыру. Перезарядиться уже не успеть, остается положиться лишь на нож.

Рука протиста полетела вниз, к голове Швеца. Одновременно с его движением прыгнула Кнопа.

В последний момент почуяв опасность, мертвец дернулся в сторону. Его когти высекли в бетоне над головой Швеца четыре глубокие бороздки.

Приземлившись рядом с ускользнувшим протистом, Кнопа упала на колено перед разворачивающимся врагом и, выставив перед собой лезвие ножа, зафиксировала его, надавив ладонью на тупую сторону.

Расчет оказался верен. Махнув рукой, протист напоролся ладонью на нож. Выбитое ударом оружие улетело в угол, отсеченные пальцы мертвеца посыпались на пол.

Поднеся к морде руку, протист озадаченно уставился на обрубки пальцев.

Схватив неуклюже, одной рукой, перезаряжающего автомат Швеца за шкирку, Кнопа утащила его за собой в узкий проход.

Налюбовавшись на покалеченную ладонь, протист уставился на нанесшего ему ранение человека. Оскалился. По его подбородку потекла слюна.

— Ну, иди сюда, тварь, — прошипела Кнопа.

Утробно рыкнув, протист бросился в проход. И, углубившись на пару шагов, застрял. Потянулся рукой к девушке, развернул плечи, протискиваясь глубже.

— Готов! — передернув затвор, крикнул Швец.

Отпустив мужчину, Кнопа прыгнула, ухватилась за проходящую над головой трубу. По залу разнеслась вонь жженой кожи, шипение поджаривающейся плоти. Стиснув покрепче зубы, девушка подняла ноги и, резко опустив их, рванулась всем телом вниз.

Сработало — труба выскочила из крепления, и в морду мертвецу, ослепляя его, брызнул душ кипятка.

Оскалившись, прикрыв морду рукой, протист дернулся назад и вывалился из прохода.

Отпустив трубу, Кнопа спрыгнула на пол и схватила протянутый ей Швецом автомат. Не медля ни мгновения, пробежав сквозь хлещущий из трубы кипяток, выскочила на пятачок перед выходом — протиста нигде не было.

Чертыхнувшись, девушка бросилась к другому проходу, посветила на верх бройлера, убедившись, что на нем никого. Бросилась к следующему проходу — в нем снова никого.

Кнопа направила автомат вверх, и наконец поняла, куда делся враг — вцепившись в кабели под самым потолком, он висел точно над ней и уже готовился свалиться сверху на свою добычу.

В последний момент что-то заставило его передумать. Качнув ногами, протист спрыгнул на бойлер и понесся к дыре в стене. Пули одна за одной впивались в его спину, однако мертвец не обращал на них внимания. Перепрыгнув на ТЭЦ и скрывшись в клубах пара, он парой шагов добежал до стены, взвился вверх, вцепился в края дыры и мощным рывком втянул себя наружу.

Полностью расстреляв рожок, девушка кинула автомат, схватила свое ружье, перезарядилась и, нацелившись на дыру, стала ждать. Но протист ушел с концами.

Убедившись, что враг не вернется, Кнопа осмотрела тела людей: Ивницкий валялся в огромной луже крови, глубокая вмятина на черепе Патрекеева не оставляла никаких надежд, что парень сможет выжить. Чубыкин еще шевелился. Посветив на него, Кнопа поняла, что водитель просто бился в конвульсиях, из его рта, перепачкав куртку, текла кровь. Столкновение с прилетевшим в него бойцом оказалось столь сильным, что сломанные ребра пробили легкие и сердце.

Отыскав в углу рюкзак Долина, вытаскивая на ходу аптечку, Кнопа направилась к Швецу. Тот уже перетянул плечо жгутом из ремня и, прислонившись спиной к стене, щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить самокрутку.

Отогнув пропитанные кровью края ткани, девушка увидела красные волокна порванной мышцы и розоватого цвета кость.

Швец затянулся, медленно выпустил изо рта облачко дыма.

— Руке конец, — меланхолично констатировал он. — Вдобавок перебита плечевая артерия.

— Похоже на то, — согласилась Кнопа. Открыла аптечку и уставилась на кучу медикаментов и бинтов, накопленных Долиным за долгие годы походов в Сортавалу.

— А мы неплохо выступили. — Швец снова затянулся, поморщившись, устроился поудобней. — Лучше группы Гардье. Даже смогли отбиться от такого чудовища.

— Да, у нас получилось, — кивнула Кнопа. Она так и не смогла сказать, что протист просто не стал возиться и добивать их. Видимо, у него появились неотложные дела. Но задержись он еще не несколько секунд, и разговаривать в машинном было бы уже некому.

— А ты молодец, — улыбнулся посиневшими губами Швец. Самокрутка выпала изо рта, голова упала на грудь.

Сев на корточки, Кнопа закрыла лицо ладонями и позволила себе всего один единственный сдавленный всхлип. Шмыгнув носом, смахнула с ресницы слезу и, упрямо поджав губы, принялась копаться в аптечке.

Замерев, Долин выключил фонарик.

Шаги тяжелые, точно принадлежат протисту. И он, судя по всему, очень сильно торопится вернуться к своему логову.

Долин прислушался: дробь шлепков по луже, пауза, снова дробь нескольких шагов, пауза, шум втягиваемого ноздрями воздуха, несколько глухих шагов по бетону, стук ударившегося о стену камня. Совсем рядом.

Сместившись за стену, встав рядом с проемом, Долин задержал дыхание и прикрыл глаза. Протист явно ориентировался по запаху и звукам. Что неудивительно — диапазон световых волн, воспринимаемых глазами мертвеца, хоть и шире человеческого, но в кромешной тьме толку от его обостренного зрения ноль. Там, где свет не может уловить даже матрица прибора ночного видения, фоторецепторы в глазу также оказываются не у дел.

Протист был способен ориентироваться в подвале, но не видеть.

Снова раздалась дробь шагов. Шум втягиваемого воздуха, а после шорох осыпавшейся на пол крошки — протист задел плечом проем.

Сдвинув кнопку фонарика, Долин вскинул пистолет и выскочил из-за стены: насторожившись, почуяв тепло тела живого, мертвец стоял посреди комнатки и вертел головой. Внезапно вспыхнувший свет ослепил его, тогда как Долин, заранее закрыв глаза, оказался в более выгодном положении — светочувствительные колбочки сетчатки еще помнили свет, зрачки не успели расшириться. Глаза Долина быстрее адаптировались к внезапно вспыхнувшему свету, и увиденное заставило его напрячься.

Протист был изрядно потрепан, весь в пулевых отверстиях. Из него были вырваны куски кожи, череп слегка изменил форму, кожа на морде ошпарена, пальцы на одной руке отсутствовали. Зато порванная пулей щека практически заросла новой, розоватой кожей. На месте обрубков пальцев уже белела нарастающая кость.

Выдавленная новой кожей, из груди монстра со звоном выпала расплющенная пуля.

Протист регенерировал. С невероятной скоростью.

Неудивительно, что он предпочитал убивать, а не заражать своих жертв. С таким телом и такой скоростью деления клеток ему требовалось очень много белковой пищи...

Все мысли вихрем пронеслись в мозгу Долина. Пока враг не очухался, он кинулся на него, всаживая в голову мертвеца пулю за пулей.

Грохнувшись на четвереньки, мертвец защитил глаза от ослепляющего света и прыгнул навстречу человеку. Отшвырнув разряженный пистолет в одну сторону, Долин бросился в другую. Среагировав на свет, протист рванул к пистолету.

Свою ошибку ошибку он осознал спустя долю секунды, когда до мозга дошли сигналы иных, нежели зрение, органов чувств.

Оказавшись позади протиста, Долин, перехватив рукоять двумя руками, из-за спины рубанул врага по шеи ниже затылка. С чавканьем лезвие наполовину вошло вплоть, скребнуло по кости. Протист упал на одно колено — часть нервов оказалась перебита.

Заметив приличную дырку в затылке мертвеца, Долин отпустил рукоять застрявшего мачете и потянулся к ножу на поясе. В следующий миг выброшенная практически наугад рука протиста врезалась в бок Долина, отшвырнув его назад.

Зашипев от пронзившей грудь боли, Долин выдернул нож — и увидел лишь, как протист на четвереньках, подволакивая отказавшую ногу, убегает из комнаты. Мачете рукоятью задело край дверного проема и вывалилось из шеи.

Подхватив пистолет, перезарядившись и подобрав мачете, Долин кинулся вдогонку за раненным врагом. И хоть тот давно скрылся из виду, выследить его стало проще простого. Капли крови и выпадающие из тела пули указывали направление бегства врага.

Следы привели Долина обратно к логову чудовища. Дорожка из крови и пуль ныряла внутрь, после чего появлялась из другого прохода и исчезала в растекшейся по подвалу луже.

Долин выругался. Протист снова ушел. И вместе с ним исчез безумный капитан Гардье.

Сомнения отпали. Протист вернулся услышав вопль раненого человека, Гардье ему был очень нужен. И вряд ли это чудовище собиралось просто перекусить своим пленником. Гардье явно отводилась куда более сложная роль, чем стать чужой едой...

Глава 11

Полу-лежа на мешках с песком, подперев голову ладонью, Рябой небрежно раскладывал пасьянс истертыми, подклеенными скотчем картами. Двое его подчиненных попивали чай из термоса, третий комендант стоял перед дверью, прижавшись к ней ухом.

С шумом хлебнув из жестяной, помятой кружки, боец, активно жестикулируя, рассказывал:

— ... а эта коза из научного говорит: давай, мол, солдатик, ты сходишь к седьмой башне и притащишь мне передачу. А я ей: так на что вам тросы между башнями, пусть привяжут твою передачу и перетянут сюда. А она: не-не-не, в прошлый раз плохо прикрепили груз, он сорвался и прямо к зомбакам. Потому, мол, давай ты сходишь и принесешь. Типа, там очень ценные вещи, какие-то реактивы и прочая химическая хренотень. Ну, я ее конечно послал, так через пять минут меня вызвал к себе старший комендант и устроил такой разнос, такой разнос. Думал, все, отправят на испытание... Но нет, пронесло. Поорал комендант и велел: дуй на седьмую башню. Вроде как и не твоя эта работенка, но так велел Хряк. А его ослушаться... — Он сноха хлебнул чаю. — Ну, делать нечего, пришлось переться к седьмой башне. Честно, чуть не обделался, пока пробирался по этим мосткам. Гляжу вниз, а подо мной этих зомбаков просто море. А сам мост раскачивается и дует, что весь занемел. Ну, короче, добрался я до седьмой башни, получил посылку, а она плохо перемотана. Заглянул я в дырку, и что бы вы думаете я увидел? Склянки, колбы и порошки? Ха, как бы не так! Ничего подобного! Только духи, косметика и коробочка с клубникой! Посыльная из научного, которая передала посылочку-то ту, когда мою харю увидела, аж убежала. Честно, думал, когда вернусь, заставлю этих куриц из научного сожрать все их бабские приблуды. Я, видите ли, жизнью рисковал, думал, может, действительно что у них ценное в той посылке, а там их бабские атрибуты. Когда шел назад, даже забыл, что могу сорваться, так хотелось высказать все этой козе.

— И чо, высказал? — спросил его товарищ.

Комендант помрачнел.

— Ага, как же. Сошел с мостика, а там Хряк собственной персоной. Взял посылку и свалил в свою лабораторию. Ну вот скажите, справедливые они — эти хмыри из научного? Строят из себя невесть кого, ходят такие надутые, как индюки, считают себя нашими спасителями. А нас за скот держат, хотя без нас хрен бы у них была их косметика и клубничка... И такая меня злость взяла, что я припомнил, как эти докторишки не пустили в убежище и загубили кучу народа, схватил автомат и пошел за Хряком. Только Гордей, что дежурил у моста, удержал меня, сказал, чтоб я не дурил. Ну, поговорили мы с ним, опрокинули его настойки, и на том разошлись. Но вот до сих пор думаю...

Встрепенувшись, прислушивающийся к звукам из-за двери боец зашипел:

— Т-с-с! Заткнитесь! Ни звука!

— Чего там? — потянулся к прислоненному к стене автомату рассказчик.

— Стреляют, — сообщил мужчина. — И очень много.

Взяв из колоды карту, Рябой принялся чесать покрытую щетиной щеку.

— Видать, этим тоже конец. Ну что, мужики, завалим дверь сейчас или чутка обождем?

— Лучше подождем, — предложил дежуривший у двери. — Этот капитан... как там его... Долин вчера неплохо показал себя.

— Дык Гардье тоже не слабак, — заметил Рябой. — Был. И народу у него было поболее.

Парой этажей выше хлопнула дверь, на лестнице зазвучали голоса нескольких мужчин.

Всполошившись, дежурные убрали карты, спрятали термос с кружками и похватали автоматы.

К моменту, как пролетом выше появился высокий, серьезный мужчина с висящим на плече 'Кедром', звуки стрельбы из подвала стихли.