— Здравствуй, Наруто. Тебе не нравится, когда тебя называют сыном, я права?
— Да мне как-то пох. — Кушина нахмурилась, но не прекратила улыбаться. — Ругаться не хорошо, ты разве не знал?
— Дамочка, сколько мне лет, как Вы думаете?
— Хм... Ты знаешь кто я?
— Ты женщина, которая родила меня. Узумаки Кушина. — "Чёрта с два я назову тебя матерью". — Выход мне отсюда покажешь, или придётся самому поискать? — Наруто стал оглядывать помещение, не обращая на Кушину, которая начала нервничать ровным счётом никакого внимания. — А ты не хочешь спросить что-нибудь о своём прошлом? Ты только спроси, и я дам тебе все ответы... — Блондин раздражённо надул щёки и встал возле матери, слегка вытянув шею, чтобы их разница в росте стала ещё заметнее. Узумаки несколько секунд изучал лицо женщины взглядом, без единого намёка на радости, или любови, или гнева. — Вот смотрю я на тебя, и понимаю, что передо мной стоит моя мать. Женщина, которая когда-то давно носила меня у себя под сердцем. Которая, возможно, даже любила меня. И глядя на тебя, я в очередной раз убеждаюсь в том, что мне нет до вас с Минато дела. Вы оба мертвы, и я не знаю, как мы с тобой встретились, но не думай, что тот факт, что ты умерла, дарит тебе какое-то распиздатое "прощение". Вы меня бросили, и вот, кем я вырос. И за это, я никогда не смогу вас хоть немножечко полюбить. — Кушина едва сдерживала слёзы в глазах, но услашав последнее слово, Ханаберо заревела как пятилетняя девочка под дождём. Эмпат сначала пытался её игнорировать, всё так же ища потайные выходы из светлой комнаты, но терпение парня быстро лопнуло. — Да заткнись наконец!
— Но... Я просто... Просто я... — Узумаки, шмыгая носом выдала какой-то поток бессвязных слов, сопровождаемый всхлипываниями. И как не посмотри, а она действительно вела себя как пятилетний ребёнок. То есть, это не были слёзы расстроенной матери, нет! Это скорей уж можно было назвать рёвом школьницы, которая вышла к доске и очень сильно перенервничала. Её хныканье и мямлянье всё никак не унималось, от чего у Наруто на лбу вздулась венка. — Заткнись! Просто заткнись! Завали ротар! Замолчи уже, Господи прости!!! Бля, да мне уже стыдно, что моя мать такая плакса!
— Это всё ты виноват! Столько всего мне наговорил, вот я и не сдержалась, даттебане!
— Даттебане?.. Сейчас так уже никто не говорит. Слушай, помоги мне найти выход, а? Хоть раз за всю жизнь, сделай что-нибудь ради своего сына. — Кушина задумалась над словами Наруто, и вдруг повеселела. — Точно! Я знаю, что я могу для тебя сделать!
— Поможешь найти выход?
— Нет!
— Тогда мне пох. — Кушина поджала губу, а эмпат, с ужасом обнаруживший, что вулкан слёз вновь готовится к извержению, едва успел приставить ей палец к губам. — Ну ладно!!! Говори, чего ты там надумала?
— Я хочу дать тебе то, чего каждый мужчина хочет от своей матери. — Голос Ханаберо стал успокаивающим, на грани шёпота. — И что же?
— Покой. Ты ведь ищешь покой?
— Я ищу правду. И силу.
— В данном случае, это одно и то же. Что скажешь? Примешь руку помощи? — Кушина улыбнулась и прищурилась, протянув сыну руку, а тот недоверчиво на неё покосился. — Вздумаешь что-нибудь выкинуть — пощады не жди.
— За кого ты меня принимаешь? Я ведь твоя мама, а матери никогда не причинят вреда своему ребёнку. — Всё с той же недоверчивостью, Наруто осторожно коснулся тёплой ладони Кушины. Где-то в далёком участке мозга в этот момент, у джинчурики зародились воспоминания, которые принадлежали не ему, но были напрямую с ним связаны. День, когда Наруто родился. Воспоминание закружилось в каком-то диком темпе и всё смешалось в кучу. Тоби напал на Кушину, когда та была так слаба, завязался бой, между Минато и человеком в маске, воскрешение девятихвостого, и ещё много всего. Но вот, настал переломный момент, когда Кьюби пронзает Кушину и Четвёртого, а с его когтя, на живот младенца падали капли родительской крови. Сказав несколько тёплых слов и запечатав Кураму, Кушина вместе с Минато практически мгновенно умерли, и вот тогда, Наруто пёрешёл от воспоминания матери к своему собственному. Он видел, как убили его родителей, и пусть, это казалось невозможным, новорождённый мальчик понял, что с ними произошло. Казалось, что на этом всё закончится, но перед ним возник Тоби, который дождался момента, когда Намикадзе перестанет быть угрозой и материализовался, чтобы закончить начатое. Но вопреки ожиданиям блондина, акацуки взял его на руки. Маленький Узумаки сразу пронзительно заревел, но Учиха не обращал на это внимания. — Ты особенный. Такой же, как я. И тебе понадобится защита. Люди, они не смогут принять тебя, попытаются изменить, подстроить, под свои законы. А мы ведь этого не хотим, да, Наруто? — Как будто грудной ребёнок мог ему ответить. Тоби коснулся ладонью лба Наруто и стал что-то шептать, на его груди, из под одежды Учихи начал пробиваться яркий свет, в очертаниях которого, джинчурики разглядел печать шести путей, только, практически полностью завершённую. Учиха прервал свой шёпот и в ту же секунду, Наруто перестал плакать. Ему вдруг стало так холодно, пусто, и ничто уже не имело значения. В этот момент, Наруто просто выбросило обратно в реальность, у него ноги подкосились и джинчурики едва не рухнул на пол, но Кушина его подхватила и с тревогой поглядела на сына. — Что ты там увидел?
— Правду. Я всё понял, теперь, всё ясно! Я знаю, почему я не могу прекратить убивать, и знаю, почему меня никогда не мучает совесть, или жалость. Отец и Курама здесь совершенно не при чём. Это всё Тоби. Он что-то со мной сделал. — Узумаки заметил на лице матери выражение вины, и догадался о её причинах. — Так ты знала? А почему сразу не сказала?
— Проще было показать, чем рассказать. Пойдём, я тебе кое-что покажу. — Кушина снова улыбнулась и взяла сына за руку. Стена таинственной комнаты сдвинулась, и открылся проход в знакомый затопленный водой коридор. Наруто уже давно здесь не был, с тех самых пор, как Кьюби избавился от своей клетки, но Узумаки мог с уверенностью сказать, что кое-что в этом коридоре сильно изменилось. Он был прямым, и очень длинным, без единого поворота, и по всей длине коридора, по правой и левой стене, друг напротив друга располагались пары дверей. Все двери были из разного материала, и было в них что-то знакомое, но толком не поймёшь, что. Ханаберо повела эмпата за собой, вглубь коридора, и с каждым следующим шагом, освещение становилось всё хуже и хуже, а когда они дошли до самого конца, последняя пара дверей находилась в такой непроглядной тьме, что с трудом верилось, что в мире может существовать нечто настолько тёмное.
— Где мы?
— Сам знаешь. Если одним словом — это твоя душа. За каждой дверью — комната, в которой хранится нечто важное. А вот эти две последние двери — самые главные. — Дверь справа покрашенная в красный, с тремя английскими буквами, нацарапанными на ней печатным почерком. "FOX". — За ней Курама?
— Да, но, тебе не сюда. — Наруто обратил внимание на вторую дверь. Она была покрыта чёрной слизью и пузырилась, постоянно теряя свою форму и обретая её вновь. — Что там?
— Источник всех твоих несчастий. Человек в маске поместил в тебя это. И боюсь, я не могу с уверенностью сказать, что за ней находится, но в одно знаю точно: что бы там ни было, ему здесь не место. И если хоть на секунду, за всю твою жизнь, у тебя было такое чувство, словно ты не стал бы тем, кто ты есть без постороннего вмешательства, ты должен зайти в эту комнату и всё узнать сам. Мне туда нельзя, и если решишься, тебе придётся идти одному. Может, это наша последняя встреча, так что, я хочу, чтобы ты знал, что бы ты не сделал, и каким бы человеком ты не стал, ты мой сын, и я люблю тебя. — Кушина явно ждала какого-то ответа от Наруто, но тот слегка посерьезнел и сказала ей: — Да ладно тебе. Я быстро вернусь, и мы ещё успеем поговорить. — Дверь из слизи расступилась, когда Узумаки подошёл к ней, а когда он зашёл внутрь, она за ним захлопнулась в. В середине комнаты зажёгся маленький круг света, внутри которого сидел человек, целиком из чёрной жидкости, который был точной копией Наруто. — Привет, оригинал. — прозвучал дребезжащий голос.
— Так это ты и есть причина моих бед?
— Не называй меня так! Мы ведь старые друзья, приятели!
— В таком случае, ничего не хочешь мне рассказать? — Тёмный клон удивлённо приподнял брови и превратил часть своих рук в большой знак вопроса. — А что ты хочешь знать?
— Ну, для начала, зачем Тоби запихнул тебя в мою голову?
— А разве не ясно? Чтобы я защищал тебя.
— Ты? Меня?! Да я тебя в первый раз в жизни вижу. — Двойник расхохотался, брызгая мерзкой слизью во все стороны. — Я имел в виду ментальную защиту, друг. К примеру, ты не сошёл с ума, хотя видел, как твоих родителей жестоко убили. Ты выжил среди убогих людей, которые бы убили тебя, если бы узнали о том, кто ты. А когда Саске уходил из деревни, у тебя был выбор: остановить его, и лишиться друга, или уйти вместе с ним, и стать всеми ненавистным изгоем. И ты выбрал правильный вариант. Выбрал выживание. Хочешь знать, кто я? Я блокатор. И уже почти шестнадцать лет я сижу в этой комнате и блокирую все негативные чувства, оберегая тебя от боли и страданий. Хотя, в последнее время, мне стало трудно. На тебя сваливается столько страха и ненависти... Ты даже не догадываешься о том, насколько часто мне приходится блокировать эти чувства.
— Странно, ведь по версии Кушины, ты само зло во плоти, которое толкает меня на тёмную сторону!
-И ты поверил этой женщине? В отличие от неё, я всегда был рядом! И я всего лишь избавлял тебя от мучений, а путь убийцы ты выбрал сам!
— Лжёшь! — Наруто ударил своего двойника, который не стал сопротивляться и от удара превратился в чёрную лужицу, которая постепенно принимала прежнюю форму. — Я говорю правду! И я не виню тебя! Видит Бог, Наруто, твоя жизнь — предел мечтаний для многих! Ни ответственности, ни совести, ни жалости! Только в такой, ничем не ограниченной жизни есть смысл!!! Почему ты так хочешь стать кем-то другим?! Жестокость — это твоя сущность, и ты не сможешь измениться!
— Не говори мне о том, чего я не могу! Я не стану доверять Тоби, а потому тебе придётся уйти! — Джинчурики набросился на тёмную слизь и направил большой расенган в лицо блокатора. Тот разлетелся на сотни капель грязи, а секунду спустя вновь стал собой и остервенело ударил своего оригинала в грудь, своей бесформенной рукой. — Убирайся из моей головы! Ты мне не нужен!
— Я и есть ты, и поверь, я тебе жизненно важен!!! — Барахтаясь в слизи, эти двое могли бы избивать друг друга до бесконечности, но высшие силы решили вмешаться. Незаметно, в комнате появился третий человек , и увидев его, Наруто сразу вскочил на ноги. — Что ты здесь делаешь?!! — Перед оригиналом и двойником стоял Рикудо Санин, с его размытым лицом. — Решаю твои проблемы, мальчишка.
— И ты зде... — Мудрец щёлкнул пальцами, и тёмный двойник закрыл рот на полуслове. — Помолчи, пешка. Сейчас, у меня разговор с настоящим Наруто, а не с тобой. — Санин взглянул туда, где секунду назад стоял эмпат, а тот уже зашёл ему за спину и вонзил Божеству кунай в спину. Мудрец даже не дрогнул, а джинчурики направил в лезвие чакру ветра и протолкнул его ещё дальше, так, что кунай, вместе с рукой Узумаки вылез у Рикудо Санина из груди. — Что это значит? Зачем ты это сделал?
— Ты не сказал, что Тоби тоже эмпат, что он убил моих родителей. А ведь эмпатом может стать только твой избранник. Из этого можно сделать вывод, что ты решил устроить игру на выживание между мной и им, и тебе совсем нет дела до того, кто же выиграет. И за это, я убью тебя. — Санин вновь щёлкнул пальцами, и та рука, что пробила его грудь насквозь, вдруг сломалась, а кость пробила кожу и вылезла наружу, а как только Узумаки успел ощутить достаточное количество боли, кость сама встала на место и срослась. Джинчурики схватился за раненую конечность, а Санин повернулся к нему лицом к лицу. Никакой раны на его груди уже не было, даже крови не осталось. — Сожалею, но пока ты не в состоянии причинить мне вреда. И, я ведь никогда не говорил, что ты такой один в целом мире. Или, в твоём крошечном человеческом мозгу могла зародиться убогая мысль о том, что ты какой-то особенный? Ты пустое место, и пока что, ты никто, и звать тебя никак.
— Пошёл ты!
— Довольно! Я здесь не ради этого разговора. Ты узнал правду о себе, и хочешь стать более человечным, и я пришёл тебе в этом помочь.
— С какой стати?
— Не из доброты душевной, уж поверь. Это станет твоим новым испытанием. Посмотрим, как тебе понравится всё чувствовать. Значит так, у тебя есть минута, а после этого ты проснёшься обычным человеком. — Рикудо Санин собрался вновь щёлкнуть пальцами и исчезнуть, а Наруто бросил ему в след: — Когда я убью Тоби и спасу мир... Ты, и все Боги станут следующими. Передай это им, и запомни сам, ладно?
— Непременно. — Мудрец исчез, а двойник смог открыть рот и сразу выкрикнул: — Козёл! Нет, ну не козёл ли? Ладно, так, у нас мало времени, и раз уж это может стать нашей последней встречей, позволь тебя предупредить: ты не просто начнёшь всё чувствовать, нельзя избежать и других последствий. Ты начнёшь пьянеть от алкоголя, как все нормальные люди, чаще станешь испытывать голод, тебе придётся время от времени спать и ещё много всего. Всё переменится.
— Я и так это знаю. — двойник начал таять, превращаясь в чёрный дымок, который быстро рассеивался. Когда от него оставалось всего ничего, блокатор потупил взгляд и опустив голову, сказал на прощание: — Если настанет день, когда мир для тебя поблекнет, найди меня, и я сделаю твою жизнь сносной, обещаю.
* * *
Кто-то танцевал на груди джинчурики. Это был Саске, делавший массаж сердца, и даже когда Наруто пришёл в себя и начал орать на него, Учиха всё никак не мог прекратить. У Узумаки попросту не было другого выбора, кроме как оттолкнуть брюнета куда подальше. Наруто с трудом перевалился со спины на живот, с плеч на пол упали неожиданно отросшие волосы, а из живота, к горлу блондина стало подниматься что-то крупное. У Наруто закатились глаза, и из его рта вылезла голова огромной белой змеи. Из пасти рептилии высунулись детские скользкие руки, обладатель которых сантиметр за сантиметром выталкивался из змеиной утробы. Это оказался мальчик, на вид, лет десяти, с длинными чёрными волосами, змеиные глаза которого впились в замершего Учиху ледяной хваткой. — Так и будешь стоять, или предложишь своему старому сенсею одежду? — Пока Учиха сотрясал воздух своим диким хохотом, Наруто сплюнул, встал и швырнул Орочимару свой плащ. Учиха наконец вытер проступившие от смеха слёзы. — А ты был на удивление милой школотой, Орочимару! Поделишься секретом, почему ты такой... юный?
— Долго рассказывать. Но, на ближайшие пять лет, я буду таким. Мои метаморфозы закончены. А сейчас, нужно поскорее покинуть Коноху. Вас уже везде ищут. Вызови Дейдару, пусть заберёт вас отсюда.
— А ты что, остаёшься?
— Кто-то должен присматривать за Конохой. — Пока Саске и Орочимару говорили по рации с подрывником, Наруто стал искать воскрешённого Четвёртого. В паре метрах от себя, блондин нашёл тело того, которое он использовал для воскрешения, и отклеившиеся от него листы. Похоже, что техника воскрешения прервалась, когда Бог Смерти отделял от души Хокаге чакру девятихвостого. "Я ведь даже попрощаться с ним не успел... Теперь, я знаю, что он не виноват, что у него не было другого выбора, кроме как запечатать Кураму в своём сыне, но я так и не успел сказать ему, что я практически простил его. Да и с матерью не смог расстаться как надо... Что за чушь! Почему я думаю о таком? Это ведь всё не важно, они мертвы, а я жив, так почему меня волнуют их чувства? Это что... Чувство вины?". — И передайте Дею, что у нас будет одна остановка, перед тем как мы уйдём.
